29 число месяца Новой Надежды.
1647 год от подписания Мирного Договора.
Вечер-ночь

Ей показалось, что Бэйнар так и не ответит, снова отмахнувшись, закрывшись или просто молча уйдя прочь от всех, убежит без оглядки так и оставив все ее слова без внимания. Альвэри судорожно выдохнула, а сей раз готова решится на более кардинальные шаги, но ей этого не пришлось делать. С явным трудом, словно выдавливая из себя слова, Бэй ответил.
- Это мои сны, - едва слышно проговорил он.
Их взгляды встретились, пускай и на мгновение, но сего было достаточно, чтобы лоддроу заметила все те внутренние переживания, что отражались калейдоскопом на мужском лице. В голубых глазах же они казались значительно ярче...болезненнее и в них скользила какая-то всемирная отрешенность, будто бы он давно свыкся, смирился с тем ужасом, что только что вылетел на обозрение всей компании, словно какой-то джин с плохо закрытой бутылки. Впору бы хохотнуть, мол, ничего себе парень у тебя и сновиденица. Врагу не пожелаешь.  Однако, ей совершенно не до смеха было. Липковато-холодное ощущение того, что все это лишь вершина айсберга, не покидало девушку. А то, каким звеном начало вырисовываться все это и ложиться в цепь былых событий лишь вгоняло в больший шок от всевозможных догадок. но она не спешила с выводами, ведь обескураженное сознание никогда не было для себя другом, начиная всегда с самых негативных умозаключений. Впрочем, долго ей гадать не пришлось, ибо Бэйнар снова заговорил и все те слова, что слетели с его уст каким-то болезненно-ссаднящим ощущением ложились на ее собственную душу. Это было всегда? Или началось недавно? Почему? Как? Хаос из сплошных вопросов, не находящих ответа вертелся в сознании. Надрывные ноты его голоса, полные какой-то горечи, печали и такого явного, ядовитого презрения к тому себе, что являлся главным героем всех тех ужасающих картинок. Уже только одно это говорило, что сии кошмары он видит не ночь-две, и даже не месяц...Нет, она не представляла какого ему. У нее были страшные сновидения после смерти матери, не год и не два они преследовали ее, но вскоре померкли, как только она научилась отстранятся от той боли, как и от всего мира в целом. Но ведь не каждый это сможет сделать, да и природа кошмаров явно разная.
После первого шока сознание лоддроу начало оправляться, заняв себя аналитической работой и копании во всей той горе знаний, что тяжелым грузом ложились на нее в подобные моменты, ибо информации все же было минимум, в то время, как возможных причин всего, что поведал Бэйнар - уйма. Вот когда излишняя эрудированность и начитанность действительно не помогают, а наоборот, создают ненужные проблемы. Альвэри молча продолжала слушать Бэя, крик души которого прорывался в каждом сказанном слове и в то же время оставлял после себя еще больше вопросов. Когда-то ей было бы наплевать на чьи-то душетрепания. Посокрушалась, поизумлялась да и забыла, но сейчас, когда, казалось, ее собственная душа изнывает от болезненного ощущения от каждого пророненного слова, было далеко не все-равно. Она снова ощутила, как это - чувствовать боль любимого человека, остро желать ему помочь и не знать как. Собственные ужасы, что были некогда реальнее сих картин, словно тейаровы дети начинали подниматься из темных глубин подсознания, холодя душу и грозя ввергнуть ее в былое. Ей пришлось едва ли не скрипя зубами отмахиваться от всего этого, сосредоточившись на Бэе и той искренней безысходности, сквозившей в каждом его жесте, движении, слове...
Короткие фразы, означающие все и нечего одновременно. Да, он показал, как-то объяснил и все это весьма красноречиво объясняло все то поведение, что было замечено за ним с первых дней знакомства. Чего только стоит сейчас воспоминание о той злополучно охоте в покрытом снегом лесу, когда обычная шутка превратилась в нечто обескураженное...И уже тогда...Боги, сколько же времени?...Снова вопросы, но их она не спешила задать. в кои-то веки лоддроу боялась доломать то, что и так было разрушено. Сделать больнее в том месте, что уже исходило от дикой боли и кровоточило не один день, но девушка все-равно чувствовала, что в сей раз не стоит довольствоваться услышанным...Альвэри все так же молча пронаблюдала, как Бэйнар сгреб свою сумку и все, что еще не успел запихать в оную, лишний раз отметив, что им пора в путь, да и показав всей компании наочный пример. Фенрил нахмурилась, скользнув взглядом по замершим напротив алла и виву. Ей нечего было им сказать. Казалось, увиденное вообще лишало слов и заставляло каждого из них начать задумчиво размышлять. Отвернувшись, Аль двинулась в сторону дерева, где находилась ее сумка и лук со стрелами. Снова обвешавшись этим всем, девушка быстрым шагом двинулась вслед за Бэем. Она не знала, как стоит повести себя, чтобы максимально мягко продолжить тему, что столь неожиданно стала достоянием общественности, но понимала, что сие нужно сделать. Чтобы самой понять, чтобы найти причину, ее решение, если оно возможно...избавить его от той боли и мучений, что она увидела в голубых глазах.
Альвэри догнала Бэйнара и, поравнявшись с ним, какое-то время шагала молча.
- Как долго? - наконец спросила лоддроу, глядя перед собой. - Как долго ты все это видишь?
Она старалась говорить, как можно спокойнее, дабы не показывать ему насколько случившееся затронуло ее саму. Ей не хотелось, чтобы мужчина еще и начал корить себя за сие, ведь его вины в этом не было, но зная склонность Бэйнара к самоуничижению в подобных вопросах, не хотелось рисковать. Да и сие сильно помешает попытке разузнать побольше, чтобы сделать верные выводы и помочь. Хотя, видит Ильтар, ей сейчас до боли хотелось просто прильнуть к нему и сим просто оградить от всего, заставить забыть хотя бы на мгновение все те ужасы, что, как оказалось, преследуют его каждую ночь...Ночь, которая неумолимо приближалась.

Отредактировано Альвэри (2014-05-23 15:45:56)

Нерикс вышагивал, явно довольный собой, направляясь к компании, расположившейся на берегу. Прищурившись, Эль высмотрела в лапах кота здорового сома. Усмехнулась. А ведь не зря сидел столько времени, напрочь проигнорировав шум и голоса остальных.
- Это вам не тушки тушканчиков!
В глубине души Эль была счастлива этому. Все-таки неизвестно, сколько тем кулькам суждено было проваляться на дне сумки этого заядлого охотника. А вот свежая рыбка, блестевшая на ускользающих лучиках солнца чешуей, более чем располагала к мыслям о вкусном перекусе. Вторя сим размышлениям, желудок крылатой на миг свело судорогой, информируя свою хозяйку о том, что неплохо было бы подкрепиться и набраться сил. Кто знает, чем может обернуться завтрашнее утро, возможно, что есть будет очень и очень трудно. В том, что сама она останется в живых, сомнений не возникало - Бэй-то жив и здоров.
Она повернулась к парню как раз в тот момент, когда тот вытрясал содержимое своей сумки на землю, желая, видимо, удостовериться в наличии их всех. Чего девушка только не приметила: яркие краски, переливающиеся различными оттенками в зависимости о того, как на них ложился свет, пустой стеклянный пузырек, рубашка, плед. Тихонько брякнув от удара о землю, из сумки вывалилась металлическая флейта, несколько потертая на первый взгляд. Чернокрылая от удивления приоткрыла рот, явно не ожидая такой вещи в инвентаре странствующего фокусника.
"Надо же... Каждый раз находит чем удивить"
Пока остальные были заняты у костра, Эль, не желая мешаться и задевать всех крыльями, отошла от остальных и взяла позабытую на земле флейту в руки. Отверстия инструмента были затерты многочисленными прикосновениями, тело флейты искрило на солнце мелкими и тонкими царапинами, полученными от соприкосновения со многими и многими мелочами в сумке. Девушка прошлась по металлу подушечками пальцев, едва-едва касаясь инструмента кожей. Кто бы мог подумать, что вот он, праздный гуляка, вечный скиталец, не могущий и дня просидеть на месте, вечно попадающий в неприятности фокусник, может обладать столь необычной вещицей. Более того, судя по слегка изменившему цвет металлу у отверстий, Бэй мог извлекать из инструмента дивные звуки. Элли нехотя улыбнулась, возвращая флейту на ее законное место в сумке хозяина.
По поляне разнесся запах жареной рыбы. В животе вновь заурчало.
- Налетай!
Лоренцетти села рядом с вивариином и принялась за свой кусок свежеприготовленного сома. Мясо на вкус отдавало речной водой и было совершенно не просолено, однако ничего вкуснее, как чернокрылой казалось, она ничего не пробовала. Костер выбрасывал яркие искры в стремительно темнеющее небо, а его жар ласково касался обнаженных плеч. Где-то за рекой рано отозвалась ночная птица, а соловей, вестник лета, ответил на сей призыв дивной трелью. Трапезничать долго не привечало, посему наскоро расправившись со своей порцией, Эллюмиель отправилась мыть руки. Вода мелкими волнами набегала на песок. Мелкими и темными, но гладь посреди реки оставалась неподвижной и чистой, как черное зеркало, в котором отражались искры нарождающихся звезд. Плеск воды нарушил ночную тишину, и Эль, пугаясь чего-то, поспешила вернуться к друзьям.
Тревожный колокольчик интуиции надрывно тренькнул и заглох, чему алла не придала никакого значения. Она практически дошла до того места, где лежали ее вещи, но сделать этого так и не смогла. Краем глаза заметив, как Бэй машет руками в воздухе, можно было предположить что он в который раз дурачится в приступе хорошего настроения. Но, сделав еще шаг вперед, чернокрылая увидела то, от чего кровь в жилах застывает, а рассудок забивается в самые дальние щели.
Сцены жестокости, насилия... Слезы в глазах жертв, безмолвные крики, губы, шевелящиеся в бессловестных попытках умолять, но тщетно. Эль была не в силах отвести глаза, пропуская через себя, чувствуя собой. Холод. Боль.
Сделав над собой усилие, чернокрылая опустила глаза, глядя через синюю дымку чернил на него, виновника сих картин. Как же так... Внутри обрывалось что-то, ломалось, разбивалось. Вечно счастливый, всегда неунывающий, бросающийся эмоциями во все стороны и заражающий ими других. Чувство опустошенности постепенно сменялось всепоглощающим, доселе ей практически не опробованным на вкус, коктейлем из абсолютно не сочетаемых чувств. И найти название этому вихрю эмоций она не могла. Вглядываясь в его лицо, сведенное мукой, Эль понимала, что леденящие кровь картины отнюдь не плод чьего-то воображения, не дурная шутка.
Они реальны. И имеют место быть.
- Это мои сны...
Ее вел гнев. Пальцы медленно сжимались в кулаки, и алла чувствовала, как ногти постепенно впиваются в мягкую кожу, однако она не отводила серебро глаз от него. Девушка гневалась, чувствуя всю палитру оттенков пламени внутри себя. Прошло уже столько времени с момента их знакомства, и это вскрылось только сейчас. Усталый, изможденный, да теперь и снадобье это...
Она гневалась не на него.
На себя.
- Ты даже не представляешь какого это… Видеть подобное каждый раз, когда закрываешь глаза.
Превратившаяся в слух алла провалилась в горечь бессилия. "И поэтому ты не можешь спать" Холодные пальцы внезапного осознания ощупывали ее изнутри, вытаскивая на поверхность все те моменты, когда она пыталась прикоснуться к нему. Словно от каленого железа, словно от болезни... Он всегда сторонился, а она постоянно тянулась к нему, вызывая в памяти эти картины, одну за одной, каждый раз.
- И по голосу, понимать, что это, все это творишь ты! Собственными руками!
Обида, сожаление, тоска... Ведомая этим, Миель продолжала смотреть на него, не отрывая глаз. Дымка видений рассеялась на ветру, что колыхал высокие травы, трепал длинные пряди волос, подбрасывал полы легкого платья. Не хотелось верить. Отчаянно не хотелось во все это верить, предпочитая ложь, что сама себе придумывала. Но реальность жестока, и не остается ничего другого, кроме как следовать ей.
- Поэтому я и молчу.
"...продолжая убегать в одиночку все дальше и дальше. Не боишься ли заблудиться?"
- Вы хотели знать правду? Что ж, я показал.
Бэй смотрел на Эль в упор, горько ухмыляясь. А Эль, не моргая, смотрела ему в глаза. Гремучая смесь чувств горячила кровь, заставляя сорваться тысячей слов в ответ на все это.
Но она молчала, продолжая вглядываться в лазурь его глаз. Показать не значит смириться. Показывая правду, он сильнее ранит себя, напоминает себе о собственных страхах, от которых пытается укрыться. Рано или поздно вся та оборона, вся та защита, которую он старательно выстраивает вокруг себя, затрещит по швам. Прямо как сейчас. И что будет? Что получится в сухом остатке?
Он наедине с чистым, незамутненным, концентрированным страхом, от которого спрятаться будет невозможно.
От этой мысли сердце словно сжало стальными тисками. Больно. Тоскливо... Однако ни один мускул на ее лице не дрогнул. Нет, она не выдаст себя.
Только не теперь.
- Надо идти, скоро стемнеет.
- До Драидора мы уже не доберемся, - подала голос чернокрылая. Слова давались ей с трудом. - Придется остановиться в Варлерланте.
В повисшей тишине ее голос прозвучал, как ей показалось, оглушающе. Мягко ступая по траве, Эль поравнялась с Альвэри и нежно, практически невесомо, коснулась ее плеча, ненавязчиво пресекая всяческие разговоры на эту тему. Пусть не ее дело, пусть Аль даже кинется на нее с криками и размахиванием руками. Она просто не позволит этому продолжаться.
- Аль, нам понадобится твоя помощь, - чернокрылая мягко направляла мысли лоддроу в нужное русло. Подобрав свои вещи, Эль обернулась ко всем с явным и недвусмысленным намеком на продолжение пути.

[ Город Варлерлант [провинция Араидор] ]

Состояние мужчины, шагающего рядом, буквально физически ощущалось ею. Она не могла ни объяснить сей странности, ни понять. в этот час просто принимая, как должное, ибо не было времени на отвлеченные темы, когда стоял столь вопиющий вопрос. Или вопросы...что она задала. Альвэри не знала, станет ли Бэйнар отвечать на них, пребывая в такой подавленности от случившегося или просто сделает попытку отмахнуться, как часто с ним это бывало. И лоддроу не знала, станет ли давить на него в случае подобного, видя его внутренние мучения, кои столь ярко проступали на лице. Опять же, в который раз здесь возникал ее собственный внутренний конфликт поведения. Та девушка, что сейчас шагала подле Бэйнара разительно отличалась от той, кем она была, практически, всю сознательную жизнь, и это вносило свои коррективы. Аль вздохнула, почувствовав внезапный прилив слабости, мелкой волной растекшейся по телу, оставляя слегка терпковатый след. Ну замечательно, - подумала лоддроу. Голос Бэя, внезапно вклинившийся в ее размышления, заставил ненадолго забыть от столь прискорбном факте, как окончание действия снадобья.
- Всю жизнь, - произнес мужчина.
Казалось бы, всего пара слов, но сколько было в них вложено смысла. Фенрил нахмурилась, задумчиво почесав переносицу и пытаясь верно прикрепить сие "звено" в ту цепочку, что пыталась сложить она сама. Все это было нужно для того, чтобы понять в каком направлении стоит задавать следующий вопрос, если он нужен. А то, что так и есть, она не сомневалась. Однако, в ход ее мыслей, как и их с Бэем движения внезапно ворвался Нерикс собственной персоной, заставив всех присутствующих остановится. Альвэри не без легкого удивления наблюдала за проявлением столь откровенных, сродни братских чувств вива к другу. Впрочем, кот не стал слишком долго затягивать жест своей дружеской поддержки и вскоре отпустил Бэйнара, направившись обратно к затухающему костру. Когда они вновь уже было возобновили движение, до слуха долетело сказанное Нером. Аль оглянулась, наблюдая как тот засобирался. Это было его право, сей факт понимали все присутствующие.
- Не заблудись, главное, - проговорила девушка, не уверенная в том, что ее услышали.
Да этого и не особо требовалось. Она снова устало потерла переносицу, отвернувшись от поляны и намереваясь снова пустится в путь. До слуха долетели слова Эллюмиель, в одночасье поднимая в голове все знания, кои там могли найтись о эльфийских городах. Альвэри нахмурилась, в сознании медленно, но уверенно начинался полнейший хаос. Мысли, доселе движущиеся в одном русле, перескакивали на второе, мешая. Чуть тряхнув головой девушка пока что решила снова двинуться прочь от лагеря, но едва успев сделать шаг, как почувствовала мягкое прикосновение. Слабая волна неприятного озноба растеклась по спине, начиная свое шествия от затронутого плеча. Альвэри чуть дернулась в сторону, с недоумением воззрившись на алла, которая подошла достаточно незаметно. Не нужно так делать, - прошипело что-то глубоко внутри, но так и осталось лишь внутренним голосом.
- Аль, нам понадобится твоя помощь, - проговорила та, как показалось ей, излишне мягким тоном.
Лоддроу неосознанно потянулась к плечу, принявшись его разминать. Мысли и впрямь пошли в ином русле, правда, не совсем том, на что могла поначалу рассчитывать крылатая, однако сие осталось тайной за непроницательным выражением лица лоддроу. В следующий момент, чуть изогнув бровь и поведя плечом, она проговорила:
- А может там, фактически у ворот города стоит дежурный маг водной стихии и моя помощь не понадобиться? Впрочем, не суть, все-равно туда направляемся, - сама спросила, сама ответила.
Альвэри начала явно ощущать, что зелье заканчивало свое действие на организм, а значит, скоро силы начнут ее покидать. При чем, с какой скоростью, она не имела ни малейшего понятия и лучше бы им сие не проверять на полпути, иначе точно придется искать другого переговорщика с хвостатыми ведьмами. Чуть кивнув головой в сторону тропы, по которой они шли и давая понять, что той и флаг в руки по скорейшему их проведению сквозь лесные дебри, лоддроу снова двинулась в путь. Она отложила на потом все излишние мысли, кои могли вытянуть все оставшиеся силы и просто шла следом за ребятами. Когда вся компания зашла в какие-то заросли, подле реки, естественно, Аль даже толком не отреагировала, остановившись чуть поодаль и устало прикрыв глаза. Только в сей момент девушка начала размышлять над тем, что ей было известно о городе, в который, по словам крылатой, они должны были подойти, но подошли ли? Впрочем, если Эллюмиель их верно привела, то вскоре они должны были узнать ответ на этот вопрос. Фенрил взглянула на присутствующих, отрицательно покачав головой на предложение Бэя. Сейчас ей не хотелось ни пить, ни есть, а просто упасть где-то и уснуть...

-----> Город Варлерлант [провинция Араидор]

Отредактировано Альвэри (2014-05-24 18:11:16)

[ Деревня Ортенханк ]

9 число Благоухающей Магнолии
1647 год от подписания Мирного Договора
Утро, около 07:00

Матиас шагал мерно и широко, почти во всю возможность своих длинных лап, изредка расправляя и впустую взмахивая большими белыми крыльями, отчего дорожная пыль клубилась и закручивалась в миниатюрные вихри у земли. Ария покачивалась в седле, прощупывая тетиву Нариэ скорее по привычке, нежели желая найти хоть мало-мальский изъян, и периодически ежилась, как иногда ежится воробей на карнизе в промозглое осеннее утро. На сей раз промозглым выдалось утро весеннее, что было весьма нередким явлением в месяц Благоухающей Магнолии, но от этого менее прохладно не становилось ни на каплю. На придорожной траве крупными каплями набрякла роса, что грозила испариться под лучами утреннего солнца, что уже вовсю показывало свой желто-оранжевый ореол из-за кромки горизонта. Но, покуда дневное светило не до конца вступило в свои права, над спокойным Такутом висела молочная пелена тумана, скрадывающая любой всплеск на идеально гладкой водной поверхности. Тихо, только утренняя птица кричала где-то вдалеке, и эта одинокая трель эхом разносилась над рекой, казалось, до самого Ортенханка, откуда и в спешке сбежала небольшая делегация.
Кстати о делегации... Ария держалась чуть впереди остальных, а за спиной четко различала стук копыт о земляную дорогу. Три рысака, рослых и сильных, несли трех всадников, и в кои-то веки Сильбенвиль путешествовала в компании, отличной от привычных ей двух персон. Было ли это чем-то из ряда вон? Вряд ли. Будучи проводником, девушке доводилось водить компании и побольше. Одно время даже целые караваны сопровождала, что нанимали рыжих для пущей защиты своего имущества. Казалось бы, обычная работа, если бы не одно веское НО. Беловолосый вьюнош слишком много знал, и не было абсолютно никаких гарантий, что он не сдаст парочку контрабандистов своей гильдии при первой же удобной возможности. Сначала Белый Дракон, а там и до Инквизиции недалеко. При фактической магической ценности собственной тушки, Сильбенвиль есть и остается источником опасности для жителей королевства, а труп "баронессы" А`Шрут только подкреплял сей факт. Ария была почти уверена в том, что следы преступления не приведут преследователей прямиком к ней, если только сим делом не займутся магистры огненной магии, или же...
При мысли о других в груди девушки что-то надсадно екнуло и в ту же секунду застыло. Действительно, при странных обстоятельствах им придется тогда свидеться, и неизвестен будет результат этой встречи. При этих мыслях, что уже довольно долго тревожили сознание рыжеволосой контрабандистки, Ария сильнее сжала лук в ладонях и машинально натянула тетиву, словно собиралась выпустить несуществующую стрелу вперед.

Сэм кисло смотрел на едущую впереди Арию, но подъезжать ближе не спешил. Да что там, даже сказать что-либо, по своему обыкновению мысленно, не желал, чувствуя, как девушку снедают противоречивые чувства. Он все прекрасно понимал и полностью чувства Арии разделял, особенно те, что касались других. Странное волнение касалось их душ при этих мыслях, сродни почти предвкушению. Стремление и желание обрести знание двигало в последние месяцы эту парочку все чаще и чаще появляться на западном материке, пренебрегая пляжами, красивыми девушками, танцами и терпким вином на побережьях провинции алла и в портовых городах юга, где жизнь казалась намного радужнее. Ария хотела этого, а для Сэмишера был важен сам факт того, что Сильбенвиль этого хотела. Все остальное было неважно.
Сэм скосил янтарно-золотые глаза на парочку, что ехали чуть впереди него. Белый Дракон не дремал, но и у его детеныша в данный момент были проблемы, что требовали конкретных решений. Собственно, он уже их предпринимал, только вот Стэфан наотрез отказывался говорить, какие именно, а угрожать Сэмишер не хотел однозначно - хватит с них проблем. Паренек-то, кажись, переиграл их обоих. Что ж, нужно отдать ему должное, вопреки опрометчивым своим поступкам, он был далеко не дураком. В какие же дали Страны Дураков он готов зайти в дальнейшем, еще только предстояло выяснить.
Внезапно сознание кольнуло тревогой, и Сэм обернулся, облокотившись на круп Нимера. Дорога стелилась позади, подернутая потревоженной пыльной взвесью, но ничего подозрительного рыжий не заметил, однако природное чутье подсказывало, что что-то здесь не чисто. Только парень не мог понять что именно. Вздохнув, Сэмишер вернулся в нормальное для всадника положения и ненароком посмотрел в сторону Олафа. Тот держался в седле хорошо, но как-то уж слишком зажато. На губах рыжего парня заиграла веселыми оттенками ухмылка, и он, поддев серого рысака пятками, нагнал беловолосого лоддроу, вышагивая неспешным аллюром почти вровень с ним по правую руку. Мда, а паренек точно камень в седле застыл, натянув поводья, и вцепился в них, плотно прижав локти к корпусу. Такими темпами он быстро устанет и, хочешь - не хочешь, придется делать остановку, дабы размять затекшие от долгого напряжения мышцы. А они, как пить дать, спасибо не скажут, и следующая поездка будет напоминать о себе тянущей и неприятной болью всю дорогу.
- Эрлен, а подопечный твой верхом ездил? - буднично спросил женщину рыжий, не отставая от лоддроу. По протяжному вздоху провожатой Сэм мог понять, что за более-менее уверенным аллюром и посадкой стояла титаническая работа и невероятной мощи терпение. Что-то, а ложь Сэм мог распознать на раз, но Эрлен врать и не собиралась. Парень отнял от поводьев левую руку и слегка пожурил мальца.
- Не натягивай ты поводья так сильно, - с улыбкой на губах проговорил он, ослабляя хватку беловолосого паренька, - дай лошади идти свободно. И не напрягайся. Расслабь ноги, локти вразнос. Спину прямо держи, но не застывай в седле как истукан, а то быстро устанешь. Воооот, так-то немного лучше.
Лошадка беловолосого зашагала бодрее, громко при этом фыркнув. Кивнув Эрлен, Сэмишер продолжал наблюдать за мальчишкой. Тот, в свою очередь, казалось бы, рыжего демонстративно не замечал, предпочитая смотреть под ноги своей лошади. Благо, дорога длинная, ровная и прямая, так что надобности в маневрах пока не было.
А значит самое время потрепаться за жизнь.
- Я же говорю, не напрягайся, - со смешком в голосе проговорил Сэм, несильно толкнув Олафа кулаком в плечо, - теперь мы партнеры. Причин не доверять нам нет, могу уверить вас обоих. Аурэль в этом не признается, но могу сказать за нее, что она костьми ляжет, но выполнит наш договор. Мы пусть не праведники, но честные. До зубовного скрежета.
А в ответ ни слова. Сэм пожевал губами. Перспектива провести в гробовом молчании весь далекий путь до драконовой столицы ему ни разу не прельщала, посему упрямый Сэм вновь начал чесать языком, но уже по теме.
- Позвольте поинтересоваться, - рыжий выровнял походку Нимера, а после слегка откинулся на свернутый за седлом теплый дорожный плед, - чем так вас заинтересовал какой-то наркоман на задворках Рахена?

Отредактировано Ария Сильбенвиль (2015-05-02 22:50:49)

[nick]Ричард Верол[/nick][status]Тень за спиной[/status][icon]http://sh.uploads.ru/4XI9x.png[/icon][sign]

[/sign]

[ Орден Инквизиции ]
3 число месяца Страстного танца 1647 года, ночь
Ночные прогулки не были чем-то странным для Ричарда, пусть даже блуждание по лесу в темное время суток и вызывало волны самых пренеприятных воспоминаний. Ночью было тихо и пустынно, природа дышала умиротворением, а город вторил ей, улицы его жили только за счет патрулей и лиц криминальных, рассчитывавших словить куш, повстречав зазевавшегося горожанина, либо же найдя в их же лице клиента. Но в город инквизитор не совался – не его вотчина, если гнал туда не долг службы. Другое дело – предместья и места более отдаленные, где людей в такой час не могло быть в принципе. Днем могли помешать крестьяне – до полей рукой подать, да и лес под самым боком, вдруг какому вельможе страшно захочется устроить охоту на лис или каких других местных обитателей. Ночь – другое дело. Никто в здравом уме не пойдет в такую пору далеко за стены или за порог родной уютной хаты. Никто, кроме Ричарда и подобных ему искателей прекрасных пейзажей, достойных выхода на пленэр.
День выдался особенно удачным: небо было чистым, звезды и луна были открыты взору и освещали путь, сильного ветра не наблюдалось, из-за чего река не буйствовала, но текла спокойно и степенно, практически не нарушая тишины. Ричард не любил рисовать такие банальные пейзажи, куда больше ему импонировала игра света и тени, необычные лица и заброшенные места, хранившие печать исторических событий, но ныне полностью забытые людским родом. Но поскольку рядом с Ацилотсом ничего нового для него найтись уже не могло, а люди с необычными профилями не падали с неба по первому зову, приходилось довольствоваться тем, что есть – жуткой банальщиной и пошлостью речных пейзажей. Возможно, эту картину удалось бы продать какому-нибудь зажиточному столичному жителю, чья дочка, падкая на романтизацию природы и поиск сокрытого сакрального смысла в ночи, звездах и прочих очень мистических вещах, повесила бы ее в своем будуаре, дабы смотреть на виды, что раскидывались за пределами батюшкиного поместья – такие недостижимые для нее. Возможно, заплатили бы за такую картину очень даже неплохо, позволив обновить гардероб новым костюмом и туфлями, пошитыми на заказ, взамен тех, что он испортил кровью и внутренностями при досадном инциденте, развернувшемся не так давно в Вильдане. Ту одежду не отстирала бы и лучшая королевская прачка, ибо Ричард слишком увлекся поставленной задачей. А ведь напоминал себе, что если не сдержаться, то костюм забрызгает.
И пусть даже покупатели платили щедро за грамотную работу, пейзажи стоили недорого – шибко много было конкурентов, художников-самоучек, которые кроме пейзажей рисовать ничего не могли, да и те в весьма упрощенной форме, называя это абстракцией и авторским видением. По мнению Ричарда, мазок не в том месте был грязью, а не мнением. Тень не под тем углом была грязью. Заваленный горизонт был грязью. В его понимании абстракция шла отдельно от мира реального и не могла быть взрощена из раскинувшегося перед художником вида. Он мог написать смерть, передав ее формой, цветом и нервозностью мазков. Но не мог испортить фонтан, не сумев нарисовать человеческую фигуру, и обозвать это смертью. Это отличало простую претенциозность от настоящего таланта.
Куда прибыльнее были заказные портреты. Как бы это ни было смешно, но Ричард, которого обходили десятым километром в Ордене, пользовался определенным успехом среди состоятельных горожан, чьи стен еще не были забиты изображениями всевозможных родственников, породистых скакунов из собственных конюшен или благородных собачек, возлежащих на обитых бархатом подушках. Знать всегда привлекала мрачная мистика, а ее в картинах Верола было с избытком – он ведь писал так, как видел сам, а светлая сторона мира для этого человека не существовала в принципе. Пляска теней – и портрет обретал необычную глубину, будто оживал. Один мужчина готов был биться лбом о пол, утверждая, что его покойная жена глядит на него с картины вполне живыми глазами, кажется, всмотришься – и она моргнет. Он боялся той картины, она его пугала до мурашек, бегущих по позвоночнику, но гонорар он заплатил на редкость щедрый, отказавшись от попыток Ричарда вернуть откровенно лишние монеты.
Впрочем, такие заказы появлялись нечасто, раз или два в месяц, а то и того реже, если мода менялась, и аристократы бежали за новыми веяниями, к новым популярным художникам и молодым дарованиям, пересытившись эстетикой и мистицизмом. Они неизменно возвращались, но только спустя время. И пока заказов не было, Ричарду оставалось довольствоваться рекой Такут. По крайней мере, в этот раз. Много месяцев он планировал отправиться за видами на западный материк, и до сих пор жалел, что не взял с собой инструменты, когда был там на задании, но тогда ярмом висела четкая постановка задачи. Орден бы не преминул отослать за ним кого-нибудь, задумай он отправиться по своим делам в вампирскую глубинку. А жаль. Настроение тогда было такое, что картина вышла бы исключительно замечательной.
Когда позади, в лесу, раздались шаги, картина была практически закончена. Верол приходил с мольбертом и саквояжем к этому берегу вторую ночь подряд, и сегодня небо было достаточно чистым, чтобы довести пейзаж до ума, добавить детали, дописать воду и льющийся от звезд свет. Именно потому, что процесс был почти завершен, случайный свидетель не узрел отторжения у художника, Ричард встретил того со всем присущим ему спокойствием, и только некоторое удивление могло виднеться в его взгляде. Молодым миловидным юношам не место посреди ночи в лесу. Вид у него был потрепанный, лицо – на мгновение трансформированные звериные глаза позволили это разглядеть – чуть опухшее и заплаканное.  Да и застыло на нем в первые мгновения такое выражение… Разбитости, что ли. Разочарования. Нет, не случайно он оказался там той ночью. Случайностью было лишь то, что Верол писал свою картину там же, и именно его творение озарило лицо мальчишки куда менее печальными эмоциями – он восхитился. Ненадолго. Едва только встретился с ним глазами, уловив его ожидание, смутился и потупился.
- Прошу прощения, не хотела мешать, я уже ухожу, - голос его был такой тихий, что Верол уловил лишь общий посыл фразы, не услышав большую часть слов, а сам гость быстро проявил догадливость, как и положено скромному и благовоспитанному юноше с соответствующими манерами. Но перед тем, как покинуть берег, все же сказал: - Очень красивая работа, кажется если смотреть чуть дольше, то волна пройдет по холсту и выльется через край. Еще раз извините, что помешала.
- Благодарю, - отозвался Ричард. Юношу (или все же девушку, если учесть сомнительное последнее слово?) он проводил взглядом, и от него не укрылся кот, который взбушевался, когда они отошли от художника на приличное расстояние. Донесся до Верола только тонкий писк, который, как следовало ожидать, издал незнакомец, а уже через несколько секунд вышеупомянутый кот вернулся к нему, на ходу рассыпаясь в вербальных реверансах и всевозможных вежливостях.
- Я дико извиняюсь, что вынужден прервать сей увлекательный процесс, но не могли бы вы быть столь любезны, чтобы указать нам в какой стороне столица? Стечением непредвиденных обстоятельств, - кивок в сторону мальчика, понуро стоявшего в стороне. - Мы заблудились, а не обладая достаточными навыками в поисках дороги в ночное время, блуждаем здесь неведомо сколько времени. Будем весьма признательны.
Разумеется, это было видно по лицу паренька – он не знал, куда шел и где в итоге оказался, и из-за этого вся его поза выражала смятение и подавленность. Еще одно дитя, волею судеб закинутое в лес без всяких навыков и ресурсов. Его прогулка вряд ли бы закончилась плачевно, на рассвете он бы увидел громаду города, что стоял на западе отсюда, но едва ли этот опыт мог бы стать для него приятным.
- Охотно укажу направление, сударь. Ацилотс лежит к западу отсюда, если пойдете вниз по реке, то спустя время отчетливо увидите его огни. Но я не уверен, что стража у стен откроет ворота в такой час. Скорее всего, вам придется искать приют где-то в предместьях до восхода солнца.

[nick]Ричард Верол[/nick][status]Тень за спиной[/status][icon]http://sh.uploads.ru/4XI9x.png[/icon][sign]

[/sign]

- Вы очень любезны, право слово. Позвольте мне еще немного злоупотребить вашим временем и вниманием.
Пожалуй, разумные существа еще могли найти в закромах что-то такое, чему Ричард сумел бы удивиться. Этот кот не являл собой образец породистого зверя, который мог бы перенять манеры хозяина и похвастать хорошей выучкой, напротив, весь его вид говорил о том, что нутро его гнилое, а сам он происходит скорее из рода грубиянов и деревенщины, нежели из благородных кошачьих господ. Верол непроизвольно ожидал, что предыдущий вопрос фамилиара исчерпал все его запасы вежливости, что теперь у животного просто не останется лексикона для поддержания того же уровня разговора – и ошибся. Инквизитор не мог не ощутить некоего приятного удовлетворения и расположиться к коту еще больше. Разумеется, вместе с этим росло и его мнение о юноше – у бестолкового хозяина просто не могло быть такого питомца.
Кто же знал, что уже через минуту Ричарду придется поморщиться и пожалеть о своей готовности идти на контакт, когда парочка, нашедшая благодарного слушателя, заговорила наперебой, опровергая речи друг друга и открещиваясь от всего подряд.
- Дело в том, что этот юноша, волею судьбы являющийся моим хозяином, накануне вечером претерпел множественные стрессовые ситуации, что повлекло за собой помутнение рассудка. Видите ли, в чем дело, в городе нас наверняка потерял его старший брат, он же должно быть места себе не находит от беспокойства! Я всячески уговаривал его вернуться и перестать блуждать по ночному лесу, но, кажется, события наложили слишком серьезный отпечаток и теперь с этой блондинистой головой явные проблемы...
- Прекрати пороть эту чушь, Рамштайн! С моей головой все в порядке! А сейчас она и вовсе здоровее, чем когда-либо в жизни. Так что перестань запутывать господина своими бреднями и пойдем, если не хочешь остаться здесь
- Вот видите? Говорит о себе в женском роде, ну разве это не признак помешательства? Здоровый парень, а повадки истеричной девочки.
Веролу было откровенно наплевать на повадки незнакомца. Более того, повышенная говорливость и неспособность пришельцев договориться о том, что же с ними случилось, раздражали, вызывая почти физический дискомфорт и желание закрыться от них, послать восвояси и вернуться к картине. Едва ли инквизитор бы подумал дурно о мальчишке даже в том случае, если бы тот упаковался в платье и корсет, а на щеки намазал румяна – в мире существовали куда более странные и страшные вещи, представлявшие реальную опасность, рядом с которыми личные тараканы, покуда они не вторгались в личное пространство Ричарда, не имели абсолютно никакого значения. А еще в мире были вещи куда более великие, значимые и прекрасные, и на их фоне любые потуги человека приблизиться к придуманному идеалу выглядели попросту смешно. Так или иначе, но Ричард не разделил настроений кота – ему были попросту непонятны его заявления о невменяемости хозяина. В его глазах юноша ничем не выделялся, потому что инквизитору было на него наплевать.
- Не буду лгать и обещать награду за помощь, но вы весьма нас обяжете если согласитесь сопроводить этого скорбного разумом обратно домой. Его брат наверняка очень переживает за мальца. Я бы и сам сбегал за ним, раз уж известно направление, но, к сожалению, не могу позволить себе отлучиться далеко от него.
Он мог бы их проводить, да. Ведь пейзаж был почти закончен, ему больше не требовалось находиться у реки, чтобы закончить последние детали. Хотя, конечно, особого резона возвращаться в Орден не было – четыре стены вокруг мало способствовали поиску вдохновения и поддержанию ментальной стабильности. Будучи запертым без дела в комнате, и здоровый бы двинулся рассудком. Но что-то внутри изо всех сил отторгало эту идею – пусть с комарами и в темноте, но снаружи, за стенами, было в разы лучше, чем в замке Ордена. Кто знает, когда Инквизиция отправит его в поход, откуда всегда есть существенный шанс не вернуться. В том и был смысл - на другие задания его не посылали. Уж лучше пользоваться временем, пока оно есть, раскрыть крылья и расправить перья – и окунуться в ночь, пока темное небо не будет разорвано первыми лучами рассвета. Мысли о сопротивлении воздуха заставили мужчину почти по-птичьи передернуться и поправить очки, и он уже был готов вежливо отказать фамилиару, как заговорил юноша.
- Да ты уже и так весь заврался, куда уж больше то? – резкость голоса гостя заставила пойти трещинами тот эффект, что незнакомец доселе создал своей скромностью. Но он, кажется, и сам это понял – вновь потупился под гнетущим взглядом Ричарда. Совсем по-девичьи. - Простите... Он говорит глупости, потому что хочет мне помочь в собственном понимании. Я не сошла с ума, со мной все в порядке. Просто так случилось, что... – его руки потянулись к вороту рубашки, и в этот момент Верол заметил блеснувшую на его шее цепочку. Незнакомец хотел скрыть украшение на своей груди. - Это из-за артефакта, оказалось, что он меняет пол. А возвращаться в город мне... стыдно, поэтому лучше пойду в другую сторону.
Бледность кожи бросалась в глаза даже при свете луны. Шея, злополучная цепочка, тонкие руки и запястья, будто мальчишка и правда рос совсем не как мальчишка. Пятно на одном из них. Миг – и серые глаза инквизитора снова преобразились, стали темными, радужка заполнила все видимое глазное яблоко. Взор совы-сипухи увидел то, что мальчишка хотел спрятать – клеймо, такое же, как и у самого Ричарда, еще припухшее, будто совсем недавно поставленное. Когда незнакомец завел руку за спину и стыдливо отступил, будто надеясь, что там изучающий взгляд художника его не достанет, Верол уже смотрел ему в лицо вполне человеческими глазами. Смотрел выжидающе. Он знал, что положено делать с беглыми учениками.
- Не хочу расстраивать наставника...
- Сударь, вы ведь знаете, что как только на руку вам ставят знак, назад дороги нет? Из Ордена невозможно сбежать, невозможно сдать полномочия и попросить об отставке. Если ученик решается на побег, любой инквизитор получает право на его уничтожение. Эта организация не прощает юношеского максимализма и не дает вторых шансов.
Какая ирония, что на пути этого проклятого артефактом юноши попался именно Верол, единственный, кто не проявил бы жалости, ломая ему кости и выпуская кровь. Единственный, кто не задумался бы. Но так ли они были различны? Неужели сам Ричард не боялся всего вокруг себя, когда его приняли в ученики? Ведь в том лесу он тоже думал сбежать, думал спастись, а после сделал нечто запретное, за что его могли бы казнить. Этот юноша пал жертвой артефакта – и теперь слишком боялся опозорить наставника, вернувшись в таком виде. Можно ли было это назвать предательством? Или ребенку просто требовалась помощь, толчок в нужную сторону? Видят боги, это был выбор кого-то иного, а не Верола, для которого подобные рассуждения были чужды. Милосердие, понимание – непонятные слова. Но не было правды в том, чтобы убивать своих без разбора. Даже ту наглую девку в Вильдане он предупредил несколько раз, прежде чем превратил ее руку в фарш. Чем же этот мальчик был хуже?
- Не существует артефактов, с которыми невозможно побороться. Я мог бы вам помочь, если бы вы меня о том попросили. Если вы действительно преданны Ордену и готовы решать свою проблему, то вы согласитесь. Если вы откажетесь, я убью вас прямо здесь, как того требуют правила.
Он оставил картину, повернувшись всем корпусом к пареньку и его питомцу. Юноша мог разглядеть такое же клеймо, как и у него, ибо оно отчетливо виднелось чуть ниже закатанного рукава художника - Ричард не хотел замарать еще одну рубашку. Инквизитор глядел на собеседника внимательно, ловя каждое движение. Он ждал, что незнакомец развернется и побежит. Они все бежали.

[nick]Ричард Верол[/nick][status]Тень за спиной[/status][icon]http://sh.uploads.ru/4XI9x.png[/icon][sign]

[/sign]

А ведь он собирался бежать. Ричард явно видел это: в выражении лица, в напряжении ног, уже готовых сорваться с места, во взгляде в сторону – дабы выбрать направление. Но юноша колебался. Возможно, давал о себе знать инстинкт самосохранения, присутствовавший у всех молодых, что бы о них ни говорили старики, и чутье ныне подсказывало незнакомцу, что от опытного инквизитора он не сделал бы и шага прочь - разворот и первое движение, призванное дать ускорение, заняли бы слишком много времени. Возможно, ему было попросту страшно, ибо по Ричарду невозможно было сказать, что же именно он станет делать. Возможно, причиной стало что-то третье, но суть оставалась той же – парнишка не ударился в панику и не рванул прочь без оглядки подальше от странного художника, к которому его вывел ночной лес. Только единожды хрупкая картина мира чуть не рухнула, когда мальчишка отступил на шаг, схватившись за ворот рубашки. Рука Верола непроизвольно дернулась, но стоило ему увидеть гримасу страдания на лице незнакомца, как напряжение спало. Он действительно не собирался творить глупостей.
Поначалу инквизитор решил, что такой эффект произвел его ультиматум, ведь умирать молодой человек явно не собирался, а от случайных незнакомцев хотел видеть более сдержанное общение. Но почти сразу стало ясно, что дело тут совсем в другом.
- Его можно снять?! Но как же... Я думала мне осталась пара месяцев и уже будет не важно уйду я или останусь…
Юноша сам подался навстречу художнику, а на лице его отчаяние сменилось чем-то скорбным. Он смотрел на Ричарда, будто побитый щенок, который чудом выжил и натолкнулся только на насмешки над своей увечностью, а не на понимание и помощь. Верол едва удержался, дабы не отступить. Его собственное ученичество было слишком давно, а проходило оно в совершенно другие времена, чтобы помнить программу, по которой обучали юных инквизиторов, но мужчине явственно казалось, что темную магию наставники должны были ввести в программу одной из первых. В шестнадцать лет, когда послушник становился учеником, могло быть поздно объяснять ему, почему нельзя принимать сомнительные украшения из чужих рук и что делать, если неприятность все же случилось. На полевых заданиях с наставником, кои и составляла вторая часть обучения, уже требовалось уметь принимать решения и действовать. Этот же мальчишка смотрел на мир большими наивными глазами и был готов ложиться в гроб, когда его настигло первое настоящее испытание.
Вспомнились давние слова, эхом раздававшиеся в коридорах и высоких помещениях замка. «Эта тряпка никогда не станет инквизитором». Может, стоило бы оставить этого мальчишку умирать? Он ведь даже не попытался себя спасти, только смирился и согласился с неизбежным будущим. Сбежал, не рискнув найти решение. Даже не попросил помощи. Он ждал, что наставник сам найдет ответ, разжует и вложит ему в рот, чтобы осталось только проглотить. А если и не наставник, то кто-то еще, кто пользовался авторитетом, кто мог бы спровоцировать его на побег своими неосторожными словами. Бесполезное, бесхребетное создание, которое только поджимает губы и сдается, когда стало чуть-чуть больно и страшно. На этих мыслях Ричард не сдержался – поморщился. Дети в таком сложном возрасте вызывали у него отвращение. По ним плакали розги и раскаленный металл, которые могли объяснить куда лучше слов, что такое Инквизиция.
- Помогите мне. Пожалуйста.
Он все-таки унизился и попросил. Удивительно ли? Этот паренек ждал, что кто-то его спасет, объяснит, приголубит и утешит. Он был не готов к тому, что жизнь несколько сложнее его представлений. Он не знал, что инквизитор может погибнуть от стрелы даже на людной площади, что вместе с любимым вином можно получить порцию яда. Ему не говорили, что каждое задание может обернуться в кошмар, ведь ненависть к Ордену со стороны преступного мира велика, далеко не каждый хочет просто убить попавшего в руки законника. И уж тем более хрупким и нежным ученикам не рассказывали, что даже свои не будут цацкаться со всеми их прихотями. Они продолжали ныть и жать особого отношения.
Верол больше не хотел помогать незнакомцу и оказывать ему это особое отношение. Но совершенно точно хотел объяснить, что тот делал неправильно, наиболее доступными методами. Наверное, он был единственным в Ордене, кто смог бы решить его проблемы, потому что инквизитору было на мальчишку плевать. И даже когда он будет умирать, цепляясь за надежду о спасении, вторить ему будет не сочувствие – но упоение.
- Будьте добры, понесите картину. Осторожнее, она еще влажная.
Сняв полотно с мольберта, он передал его пареньку. Сам же Верол откатал рукава, набросил на плечи плащ, застегнул саквояж и сложил мольберт. Подхватив все свои вещи, он молча пошел в сторону города, рядом с громадой которого виднелась тень поменьше.

[ Замок Инквизиции, комнаты инквизиторов ]

[icon]http://s2.uploads.ru/t/iMTlD.png[/icon][sign]Кратко о персонаже[/sign][nick]Эйнар[/nick][status]Плохой вив[/status]

НПС-пост

[ Магическая академия ]

3 число месяца Страстного Танца 1647 год
День-вечер.

Эйнар всем своим видом показывал, что его совершенно не затрагивают слова Мэри, как и причины ее нахождения здесь. Ревность? Вив скривился, словно съел лимон в один укус. О чем она вообще? При чем тут это? Парень не понимал, как она связала его появление с этим неведомым ему, как он считал, чувством. Видимо, у Мэрибель было приподнятое настроение и ей доставляло делать самые невероятные предположения в его сторону, желая привычно подразнить. Эйн вздохнул, в очередной раз мягко оттолкнув морду Локки, что продолжал требовать к себе внимание, как и кошка у последнего.  Кот продолжал хранить гробовое молчание, лишь изредка бросая на болтавшую подле косые взгляды, тут же их отведя. Вальяжное поведение подруги заставляло нервничать, поэтому парень занял себя сосредоточенным созерцанием окрестностей, не желая разбираться в возникновении странных чувств глубоко под коркой сознания.
Естественно, что конец их прибывания здесь не мог не радовать, даже, если приходилось переносит тяготы телеппортации. Вив послушно прикрыл глаза, старательно игнорируя девичьи ладони на своих плечах и разрывая зрительный контакт. Какая доля секунды и они покинули пустынный город. Даже легкая слабость, что было охватила тело парня, осталась практически без должного отклика. Эйнар отошел от Мэрибель, глубоко вдохнув. Великолепно же! Не одной песчинки же в оном! Девственная чистота, умеренное тепло и никакого чувства, будто находишься задницей в кузнечной печи. Эйн потянулся, отворачиваясь по просьбе девушки, от коей стало неловко. "Могла бы сходить в ближайший подлесок," - мысленно буркнул вив, пряча руки в карманы штанов и наблюдая, как у его ног резвится зверье.
- Все, можешь повернуться, - послышалось за спиной. - Теперь рассказывай, что ты там такого интересного смог отыскать?
Парень так и сделал, окинув девушку взглядом и отметив вполне приемлемый наряд. Он опустился на землю, попутно стаскивая сумку. Норовившего то и дело сунуть свой нос ему под руку Локки, он отпихнул.
- Поди с Бэсс поиграй, мне сейчас некогда, - вив начал сосредоточенно рыться в сумке. - Помнишь, ты мне письмо отправляла? Ну, вот я и двинул на поиски, а не занялся увеселительными прогулками невесть куда, - он, почему-то, все никак не мог отпустить эту ситуацию с пустынником, сам не замечая, как это его затронуло. - Так вот, я кое-что нашел и, думаю, тебе эта находка понравится.
Эйнар поднял глаза на девушку, улыбнувшись, и в следующий миг извлек из сумки что-то аккуратно завернутое в ткань. С той же осторожностью, он протянул сверток Мэри. В оном она найдет гриб, с виду ничем не отличавшийся от обычных и совершенно не редких, разве что цвет - кислотно-зеленый.
- Если надавить на шапочку, из нее начинает сочиться голубоватая жидкость с весьма неприятным запахом. Отпускаешь - перестает, а от места надавливания даже следа не остается...Я случайно наступил на него, когда рыскал в чаще и эта дрянь "убила" вокруг себя все относительно живое в радиусе сантиметров 30, разлившись этим соком по земле. Но проверять, действие это яда или что-то другое является основой этой гадости, самолично не стал. Нашел целый экземпляр и решил сразу принести тебе. Может еще что умеет...

[icon]http://s2.uploads.ru/t/iMTlD.png[/icon][sign]Кратко о персонаже[/sign][nick]Эйнар[/nick][status]Плохой вив[/status]

НПС-пост

Девушка с долей любопытства рассматривала его находку. От ее явного интереса Эйна начало отпускать, что касалось ее прогулки в пустыню. Пожалуй, он таки погорячился, закипев на ровном месте, но после длительных поисков, усталый, плохо воспринял отсутствие Мэрибель. Парень даже раздумывал над тем, чтобы как-нибудь сгладить это, но таррэ в очередной раз выбила его из колеи. Нет, он понимал ее восторг, только зачем вот так вот?!
- Эйн, ты просто прелесть! - прозвучавшего с ее уст, вполне было бы достаточно.
[player][{n:"I must be out of my mind",u:"http://storage.mp3cc.com/download/5438228/UFptK3MxS2RpRUczendGc3cxZW4wMncrVjVZK2F0U0ZRSHFDdEQ2bVk3TTVGdm9YSmVTOCs1emZydThWeFNtZklaWGNzQS84WjNHem5tcjhGUFVCbXdham1HV2d0emVramFINXIwN1J0Q0MrUUUzcHRubkdkSGwzY3Q5c2pVTDc/royal-republic-i-must-be-out-of-my-mind_(mp3CC.com).mp3"}][/player]Поцелуй на щеке, неожиданный и вполне дружеский, при этом "горел", растекаясь по лицу теплой волной. Вив кашлянул, и принялся что-то разглядывать в глубине распахнутой сумки, пока девушка подле продолжала восторгаться грибом. Чтобы с правиться с непонятными и неуместными, по своей сути, чувствами, парню понадобилось время. Разбираться в них он и не думал, да и зачем? Он нахмурился и снова вернулся к наблюдению за Мэри, которая продолжала рассматривать, и не только, его находку. От того, что подруга решила даже самолично попробовать грибной "сок", самого парня в пот бросило. Едва сдержался, чтобы не спрятать гриб обратно, а то еще съесть весь надумает, на пробу. Спасало лишь понимание, что перед ним не совсем обычный житель их многорасового мира. Но даже такой закаленный ядами организм, как у Мэри, дал знать, что проба ему не совсем по вкусу.
Эйнар с укором во взгляде взглянул на таррэ, смахнувшую со лба легкую испарину, и продолжившую заливаться "соловьиной трелью", как ни в чем не бывало.
- Милый, а ты знал, что подобные грибы на черном рынке ценятся дороже человеческих органов?
Вив прищурился. Видимо, сегодня не его день, определенно, иначе почему едва ли не на каждое ее слов, жест, реакция настолько острая? Он внутренне чертыхнулся, старательно отмахиваясь от подобного рода мыслей. Встал не с той ноги, однозначно. Парень передернул плечами, отложив сумку, поудобней устроившись и после растянувшись на земле во весь рост.
- Я, знаешь ли, не интересовался подобным, - протянул после секундной заминки. - Да и не дошел до той кондиции, когда своими пошел бы торговать, - Эйнар улыбнулся. - Рад, что нашлось что-то действительно стоящее. Значит, я не теряю навыки. Что делать будем с этим чудом природы?
У Локки, до того момента успевшего пожаловаться Мэри на пренебрежение со стороны вива, лопнуло терпение и он со всего разбега налетел на парня, что беспечно разместился на прохладной почве. Эйн охнул, дернувшись, но пса в этот раз не оттолкнул, а наоборот смял и принялся мягко "мучить".