Унылый осенний дождь вгонял Ал`Терро в черную меланхолию. Медерик отодвинул от себя папку с очередным бесперспективным делом и бездумно уставился в окно. По стеклу сбегали суетливые капли, оставляя за собой прихотливую извилистую дорожку. Несколько секунд жизни и небытие в общем потоке грязи на мостовой. Каждая из капель ловила боком тусклый свет осеннего дня. И на мгновение в ней возникало отражение целого мира.
Отражение…
Это было сложно. Пожалуй, слишком сложно для него. Магия зеркал никогда не давалась ему легко, но чего-чего, а упорства и целеустремленности ему было ему не занимать. В янтарных глазах отражались бегущие по стеклу капли.
Беспардонное вторжение в его дом, в святая святых ‒ его кабинет, в его мысли, в конце концов, вызвало неподдельное удивление. Кейн? Какого Тэйара?! Они с Каиро никогда не испытывали друг к другу добрых чувств (Медерик, вообще, ни к кому не испытывал добрых чувств, и окружающие платили ему той же монетой), но в подобной бесцеремонности дракон ранее замечен не был.
‒ Прошу прощения, странный эффект артефакта.
Ал`Терро скептически приподнял бровь молча проследив за исчезновением столь же стремительным, сколь и неожиданное появление. Но когда через мгновение Кейн появился снова, в хозяине особняка проснулось привычное, плохо скрываемое  раздражение.
‒ Вы не могли бы экспериментировать где-нибудь в другом месте? ‒ холодно полюбопытствовал он. Видимо, Кейн не мог. Осознание всей катастрофы случившегося пришло к Ал`Терро с некоторым запозданием.
Он знал о свойствах своего кольца. Знал с тех самых пор, когда семнадцать лет назад понял, что не в силах его снять. Проклятая тяга к красивым безделушкам…
Кольцо стоило дорого. Баснословно дорого. Если уж быть откровенным, его цена превышала все разумные пределы хотя бы просто потому, что торговец имел весьма смутное представление о его свойства, и лишь упрямо твердил, что оно бесценно. Нужно было просто развернуться и уйти. Но черный камень, буквально, заворожил Ал`Терро. Великолепно ограненный, с прямоугольной блестящей поверхностью, которая идеально отражала свет. Отражения… будь оно все проклято. Его заворожил не сам камень, его заворожило мимолетное отражение в черной глубине кристалла.
Кольцо не снималось. Ал`Терро перерыл все книги, в которых были хотя бы намеки на упоминания подобного артефакта. Он неделями не выбирался из библиотеки. Он бесился при одной мысли, что как ребенок купился на красивую безделушку, от которой теперь не мог избавиться, не искалечив себя. Хотя, небеса в свидетели, он был готов даже к этому. И когда он, наконец, понял, чем обзавелся, то несколько минут сидел в полной прострации, уставившись перед собой пустым, ничего не выражающим взглядом.
Но шли дни, месяцы, годы… ничего не происходило, и он успокоился. В конце концов, вторая половина артефакта могла быть утеряна, погребена под тоннами песка, глины и камней, или покоиться где-то на дне океана. И Медерик мог благополучно дожить до конца своих дней, так и не столкнувшись с проблемой выбора. Что лучше? Жить, смирившись с присутствием какой-нибудь твари в своей жизни, или умереть и обречь ее на невыносимые страдания, которые, так или иначе, приведут ее к летальному исходу?
И теперь, глядя на взбешенного Кейна широко распахнутыми глазами, в которых уже было понимание всего ужаса происходящего, Медерик Ал`Терро боролся с неистовым желанием убить своего коллегу. Прямо сейчас. Здесь. Не сходя с места. Пока есть шанс. Пока Каиро еще не понимает, что, собственно, произошло и не ждет от Ал`Терро смертельного удара.
Но что потом? По сути, он окажет Кейну неоценимую услугу, обрекая самого себя на долгую, мучительную агонию. Они были скованы. И это был факт, который нужно было принять, хоть это было непросто.
Медерик опустил голову, закрыв лицо руками. Его плечи вздрогнули от беззвучного смеха. О, да! Он оценил. Это была великолепная шутка Судьбы. Каиро. Вот, значит, как.
Ал`Терро откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. Убить? Это все еще было вполне возможно.
‒ Ты думаешь о том же, о чем и я?
Теперь, когда они были единым целым, правила хорошего тона можно было послать далеко и надолго. Если они сцепятся, кто-то из них, несомненно, умрет. И Медерик даже догадывался, кто. Но и тому, кто останется в живых вряд ли стоило бы завидовать.

Ал`Терро улыбнулся. И это была очень неприятная улыбка, не обещающая ничего хорошего. Молчание несколько затянулось. Медерик встал, подошел к небольшому столику темного дерева, инкрустированному малахитом, налил в два высоких бокала красного вина из хрустального графина, жестом предложил незваному гостю сесть и подал ему бокал. Сам остался стоять, с некоторой бесцеремонностью разглядывая Кейна так, словно видел впервые.
За окном монотонно шуршал дождь, едва слышно потрескивал огонь в камине. Словно ничего не изменилось. Словно мир остался прежним, а не разлетелся только что на тысячу осколков, как небрежно брошенная чашка. Если бы судьба была милосердна, она бы подкинула Ал`Терро слабое, бесхребетное существо, волю которого легко можно было бы сломать, но Каиро Кейн!
‒ Полагаю, браслет не снимается? ‒ безучастно осведомился Медерик, отвернувшись и равнодушно глядя, как по стеклу сбегают капли дождя, которые он с такой заинтересованностью рассматривал еще несколько минут назад. В другой жизни. Ответ на свой вопрос он уже знал. Но знает ли его Кейн?
Он сделал несколько глотков, не почувствовал вкуса вина и отставил бокал. Щелчок застежки. Некоторое время в отражении оконного стекла вампир без особого интереса наблюдал за безуспешными попытками Каиро снять браслет. Он не вмешивался. Осознание должно пройти весь путь от «заело замок» до «вырезано цензурой».
‒ Вы можете попробовать отрезать себе руку, ‒ любезно предложил Ал`Терро. ‒ Эффект телепортации будет исключен. Только это уже ничего не изменит, и в сложившихся обстоятельствах ваша возможность телепортироваться ко мне ‒ скорее, благо.
Медерик прошел к своему столу, щелкнув ключом, вытащил из среднего ящика тощую папку с документами и бросил ее на стол, кивком головы предлагая Кейну ознакомиться с содержимым. Сел за стол, сплел пальцы рук. Ярко блеснул черный камень, поймав гранью свет каминного огня.
‒ Надеюсь, у вас нет срочных дел, потому что некоторое время вы будете вынуждены провести в моем доме. До тех пор, пока артефакты не «насытятся». Они были в разлуке больше семнадцати лет. Возможно, намного больше. На втором этаже есть свободные комнаты. Они в вашем распоряжении. Я не знаю, сколько на это понадобится времени. Потом вы сможете уйти. Ненадолго.
Ал`Терро поднял на дракона больной взгляд, который совершенно не вязался с его ровным, спокойным тоном, лишенным всяких эмоций. Вампир любил одиночество. Он жил так, как ему нравится. До сего момента. Мысль о том, что ему придется терпеть присутствие малознакомого субъекта, была мучительной, невыносимой и вызвала дикое, до зубовного скрежета, неприятие.
Он знал, что Кейн скорее всего не послушает его и попытается уйти, как только после «насыщения» эффект телепортации перестанет быть бесконтрольным. А это значит, им придется испытать силу связующих уз в противостоянии воли. И Ал`Терро знал, что они не выдержат. Сломаются. Оба. Кто-то раньше, кто-то позже, но это было неизбежно. И если один из них смалодушничает и убьет себя, то судьбе второго не позавидуешь. Как донести эту мысль до тупоголовой ящерицы, которая того и гляди отрастит хвост и продемонстрирует крепость своих когтей, он не знал.
В силу своего воспитания и происхождения Ал`Терро был высокомерен и заносчив. Он не считал нужным доводить до сведения собеседника цепочку своих умозаключений, считая, что его одного слова или распоряжения достаточно, чтобы принять его к исполнению. Он редко ошибался и считал свои слова истиной в высшей инстанции. Если, конечно, удосуживался произнести их.
И теперь, глядя на взбешенного Кейна, Медерик понимал, что не сумеет все это объяснить, даже если у него возникнет такое желание. А желания объяснять не возникало. Возникало желание убивать.

Отредактировано Медерик Ал`Терро (2012-04-24 07:41:26)

Они старались не пересекаться в эти четыре дня. Экспериментальным путем определив расстояние, на котором браслет переставал вести себя, как взбесившийся телепорт, они, как два хищника, поделили территорию, стараясь не вторгаться в личное пространство друг друга. Кейн почти не покидал своих комнат, Медерик практически все время проводил в библиотеке, пытаясь работать, однако получалось плохо.
Он не мог сосредоточиться. Он не мог заставить себя думать о чем-то постороннем. Во всяком случае, думать продуктивно. Но когда через четыре дня Каиро Кейн покинул его дом, Ал`Терро не испытал облегчения. Начался обратный отсчет. Если верить крайне разрозненным и местами противоречивым данным, первые неприятные симптомы начинались на третий-пятый день.
«Если эта проклятая ящерица не явится вовремя, все может окончится более, чем печально».
«Проклятая ящерица» не явилась.
Три дня Ал`Терро прожил с ощущением разверзнувшейся перед ним бездны. На четвертый ему стало плохо, но Медерик провел весь день на ногах, стиснув зубы и принуждая себя заниматься привычными делами. Деятельность его была неэффективной, но создавала хрупкую иллюзию жизни «до…».
«Если так будет и дальше, я это выдержу…»
Однако следующая ночь доказала всю несостоятельность такой надежды. Утром пятого дня он не смог подняться с постели. Ломило кости, сводило судорогой мышцы, адская головная боль взламывала виски изнутри. Ал`Терро трясло, словно в лихорадке, и он слышал, как его зубы стучат о край бокала, поднесенного перепуганным Иллаем.
Медерик отказался от помощи целителя. Единственный, кто мог ему помочь, был Кейн. Но тупая чешуйчатая гадина, видимо, не понимала, что меряются мужским достоинством они не друг с другом, а с артефактом, которому плевать на своих носителей с высокой башни.
Долгая, мучительная агония. Бесконечная. Когда время превращается в вязкую, липкую субстанцию, а до утра бесконечно далеко. Вечность. Время от времени Ал`Терро впадал в беспамятство и каждый раз, приходя в сознание, искренне сожалел, что это произошло. На шестой день пришла первая малодушная мысль о самоубийстве. В девяносто девяти случаях из ста, носители убивали себя, почему он должен стать исключением? Ради чего? Ради кого? Ради Кейна? Да плевать он хотел на Кейна и его упертость. Пусть тоже сдохнет.
Ал`Терро открыл глаза. Темно. Ночь? Да, вторая половина, если судить по оплывшим свечам. Пятая? Седьмая? Десятая? Медерик давно потерял счет времени, да и связь с реальностью была хрупкой и призрачной. Он бредил наяву, мечтая вернуться в блаженную тьму. Навсегда.
...Невыносимая тяжесть бесконечной толщи багрового океана. Невыносимая тяжесть, сопряженная с безнадежным, невыносимым отчаянием. Боль… боль можно терпеть до тех пор, пока в тебе живет вера, что все это рано или поздно закончится. Но вера умерла миллион лет назад. Вчера. Или, быть может, этой ночью. Липкая паутина древних уз, связующих его с бесплотной красноглазой тенью кого-то, кого он когда-то знал. Мертвое безвременье, мертвая тишина, мертвая темнота. И давит, давит, давит...
...Встать!
Внутренний приказ, как удар кнута. Бессмысленное желание мотылька вырваться из паутины и обрести свободу. Или умереть. Но, нет. Он никому не доставит такого удовольствия. Девяносто девять процентов? Девяносто восемь.
Встать!
Ал`Терро рывком поднял свое тело с постели. Слабое, беспомощное, умирающее, презренное тело. Он дошел до предела своих возможностей, и знал это. Лестница вниз, в каменный подвал старого особняка была бесконечной. По стенке, медленно, до скрипа стиснув зубы, не чувствуя как по подбородку стекает струйка крови из прокушенных губ. Дверь со скрежетом закрылась за ним, ключ повернулся в замке и упал на пол. Теперь уже все равно. Так даже лучше. Будучи закованным в цепи, он не дотянется до ключа при всем желании.
Заковать себя в цепи в подвале собственного особняка, чтобы не позволить своему малодушию взять верх. Какая ирония. Ал`Терро рассмеялся, хрипло и страшно. Безумный смех, искаженный эхом, отразился от каменных стен и вернулся назад. Звякнули цепи, с металлическим лязгом защелкнулись наручники, потом железный пояс. Теперь ключ от двери и цепей лежал вне досягаемости. Теперь он был свободен. Можно было кричать и биться о каменные плиты. Никто не услышит и не узнает, до каких границ отчаяния он дошел и насколько низко пал. Но крика не получилось. Вместо этого из глотки вырывалось звериное рычание.
Через час он выл и катался по полу, ссаживая и до костей раздирая о металл запястья, в безумном стремлении вырваться из цепей и добраться до вожделенного ключа. Тщетно. Рассвет Медерик Ал`Терро встретил неподвижно лежа на каменном полу. И о том, что он все еще жив, свидетельствовало только неровное, хриплое дыхание и судорожно вздымающиеся ребра.

Отредактировано Медерик Ал`Терро (2012-05-03 06:44:48)

Медерик в очередной раз пришел в себя на полу в подвале, и его рвало чужой кровью, которую совсем недавно Иллай вливал сквозь его стиснутые зубы. Затем он вновь потерял сознание, чтобы, очнувшись, понять, что потребовал от себя больше, нежели мог себе позволить. Медерик зло выругался. В бессильной ярости он вновь рванулся из цепей, и, убедившись в тщете своих усилий, откинулся назад, бездумно следя за солнечным лучом, пробивающимся сквозь решетку низкого подвального окна, заросшего высокой, уже желтеющей травой.
«Я умираю...»
Мысль была четкой и невыносимо ясной. Лежа на холодном, каменном полу, Ал`Терро проклинал себя, артефакт, Каиро Кейна, богов, даровавших ему испытание, которое доконало его. Когда у него не осталось ни мыслей, ни сил, чтобы думать, осознание произошедшего вызвало у вампира приступ истерического смеха, оборвавшегося хриплым, кровавым кашлем.
«Утро наступило? Или это уже другой день? Который из дней?»
Медерик понял, что теряет ощущение реальности. Отпущенное ему время истекало, как песок сквозь пальцы.
«Значит… все кончилось?» − Он понял, что вот-вот соскользнет в блаженную тьму. − «Да… Для тебя все кончилось…»
Ал`Терро смежил ресницы. Ему показалось, что он слышит чей-то далекий голос и грохот.
«Кейн? ...Нет», − подумал он вяло. – «Должно быть, дракон сам теперь мертв».
Пространство подвала вибрировало, как потревоженная струна, стремящаяся вернуться в состояние покоя. Нечто, обладающее запредельной мощью и силой, ринулось к нему и замерло так близко, что присутствие его стало почти невыносимым.
В следующий миг вспышка нестерпимо яркого света взорвалась перед внутренним взором. Поток, которому невозможно было противиться, подхватил, закружил, понес мимо быстро меняющихся картин мира, мельтешащих безо всякой последовательности, и когда, казалось, ему уже не достанет сил вынести это напряжение, вдруг милосердно вынес к тихому берегу. Болезненно-яркий свет медленно угасал, а на смену ему пришла сильнейшая эйфория. Боль отпустила. Медерика  накрыла волна  абсолютного, доселе не испытанного, незамутненного животного, физиологического счастья. 
− Сукин ты сын! Тейаров ублюдок! − не открывая глаз, прохрипел он, опровергая мнение дракона, о том, что такие слова не положено знать аристократу вроде Ал`Терро. − Ты…
Он выдал еще пару фраз, которые привели бы в восхищение любую цензуру, и этим ограничился, потому что на дальнейшее выражение своего отношения к происходящему ему просто не хватило дыхания.
− Освободи меня!