Бэй продолжал хранить гробовое молчание, посему и интереса в дальнейшем развитии любой темы для разговора лоддроу не видела. Девушка привычно задумалась о своем, лениво созерцая творящееся на постоялом дворе. Ничего особо не привлекло внимания Аль ровно до того момента, пока у их стола не появилась прислуга, коя принялась собирать пустую посуду. Голос Бэя вновь заставил вернуть ему взгляд. Несмотря на шумную обстановку, расслышать, о чем он спросил девушку, удалось. Альвэри не без легкого удивления изогнула бровь. Упорство во все том же вопросе, что минуту назад она посчитала неудавшейся «шуткой», вновь озадачило. Нехотя, но ей пришлось снова задуматься о его словах, как и о последующем поведении. Закономерно, конечно же, возникал вопрос – а возможно ли? Но лоддроу и не думала на нем акцентировать внимание, пока не узнает, что же задумал Бэй на самом деле. Мужчина буркнул себе что-то под нос. Что именно, Альвэри не разобрала, ибо таки шум вокруг не мог не приглушить относительно тихого тона голоса. Впрочем, то было и не столь важно, так как спутник засобирался и двинул прочь. Пожалуй, только острое любопытство двигало ею в тот момент, ибо сознание до сих пор удивлялось поведению Бэя и пребывало в некоем подобии ступора. Он таки решил снять комнату. К молчаливому удивлению и любопытству прибавилась и настороженность, что уже чувствовала лоддроу сегодняшним вечером. Однако девушка молчала, желая таки знать, что двигало Бэем.
Фенрил поднялась по лестнице и прошла в комнату следом за спутником. Она, приличия ради, осмотрела помещение, остановившись напротив столика, и только после с полуоборота начала свое наблюдение за собеседником. Недавнее, по сути, повеселевшее настроение медленно испарялось под гнетом нехорошего предчувствия. Настороженность заставляла молчать и продолжить выжидание. Благо, тянуть Бэй не стал. 
- Мы познакомились с тобой в Таллеме примерно года два назад... - начал он, поворачиваясь к ней лицом.
Казалось, в этот момент время остановилось, как и сердце в груди, кое в одночасье замерло, после так же внезапно забилось в безумном ритме. Лоддроу почувствовала, как откуда из глубин ее души поднимается что-то холодное, болезненное, непривычное. Его слова падали на сознание, как обрубки толстых веток на голову, когда не успеваешь вовремя отойти на безопасное расстояние от дерева, кое рубят. Альвэри даже неосознанно сделала шаг назад, продолжая молча внимать словам. Словам, которые вызывали странный отклик, заставляли сознание ощетиниться и начать гореть желанием заткнуть говорящему рот, крикнув «Ты лжешь!». Но она этого не сделала, застыв на месте, пытаясь переварить услышанное и всей своей позой напоминая своеобразную статую, скрытую в вечернем полумраке.
-…мы начали общаться, что впоследствии привело к более близким отношениям, нежели просто дружеские...
В груди больно сдавило. Если это правда, то… У нее сперло дыхание. Тихая ярость поднимала голову, сжигая все на своем пути. Если это правда, то сейчас она видела лишь обман, жестокий в своем исполнении, словно она была куклой в чьей-то изощренной игре. Сердце, снова и снова, больно разбивалось о грудную клетку, кровь, скорости бега коей стоило позавидовать, вызвала очередной приступ головной боли, но едва ли Фенрил могла на то сейчас обратить внимание. Ровно как и на тон голоса говорящего, в коем скользила смена эмоций. Только одно билось в воспаленном сознании – «Если это правда…» и «Почему?». Да, от осознания того, что сказанное Бэем может быть правдой, рассудок просто застилала пелена, и лишь одно останавливало от того, что она могла его прервать на полуслове – желание, дикое и яростное, узнать причину.
- С Эби мы познакомились относительно недавно…За Левифрона я говорить не могу…
Сие признание просто глухо осело в сознании, вызвав лишь подобие судороги. Это уже было похоже на насмешку. Губы исказило подобие ухмылки, горькой, дрогнувшей от осознания какого-то извращенного времяпрепровождения компании подле, что водила ее за нос все это время. Возможно ли, что Бэй врал? Но зачем ему это было делать? На сие не находилось должной причины, оправдания. Хотя, видимо, их взгляды в этом сильно разнятся.
Альвэри слушала и не верила, не хотела. Она не узнавала себя в поступках, кои, пусть и коротко, но приписывал ей спутник, но из тех воспоминаний, что к ней уже вернулись, лоддроу знала, что изменилась. Так неужели…? Тень отвращения скользнула по лицу, Аль прикрыла глаза, стараясь унять бурлящий поток эмоций внутри и расслышать сквозь звон в ушах слова Бэя. Это было нужно, чтобы понять.
-… Не знаю, чем он руководствовался, вытаскивая тебя с того света, перед этим туда же попытавшись и отправить, но именно благодаря Левифрону ты осталась жива.
Последние слова опять прозвучали, как насмешка. Она определенно должна быть благодарна. За этот фарс, например. Еще и свершенный целой компанией, о коей она сейчас толком ничего не ведала, кроме того, что знала с момента пробуждения Тейар знает где, да того, что сказал Бэй. У них у всех были причины? Она со всеми настолько близка, чтобы решать что-то за нее? Они бы до скончания ее века молчали, прикрываясь благими намерениями? А благими ли? Персоны лекаря, или кто он там был на самом деле, и Эби волновали ее в сей момент не настолько, чтобы тут же узнать, что могло за их личинами скрываться, ведь подле вполне осязаемый объект для «интереса». На текущий момент, касаемо неведомо где шатавшихся еще двоих фигураторов игры, достаточно было и того, к чему пришло сознание, следя за повествованием, и это было расценено, как форменное предательство, не иначе. Слепая ярость все больше застилала сознание, путая мысли, болезненно рвя сердце и обрывая в рассудке любой шаг в сторону благоразумного рассуждения. Бэй замолчал, тишина в комнате воцарилась крайне гнетущая.
[float=right][mymp3]http://my-files.ru/Save/i0ms4p/30_seconds_to_mars_the_kill_album_version_(NaitiMP3.ru).mp3|The kill[/mymp3][/float]Альвэри хмыкнула. Молчание затягивалось. Она вновь отступила, поглубже в тень, словно пытаясь отстраниться от происходящего, пока не уперлась спиной в стену. Она не знала, что ей сказать на все это, ибо то, что хотело соваться из губ было далеко от обдуманного, разумного. Ее давили эмоции. Ярость, непонимание, обида и прочее смешалось в одну гремучую смесь, отравляя изнутри. Но больше всего душило чувство, кое касалось напрямую Бэя. В какой-то момент всего этого каламбура лоддроу смогла понять, почему все так относительно легко сложилось в их отношениях за последнее время. Пусть он лишь коснулся того вскользь, но в глубоко внутри она внезапно поняла, что это правда. Что-то откликнулось, пока не опознанное, но болезненное настолько, что хотелось кричать. Неужели она могла совершить нечто такое, чем заслужила подобное отношение к себе? Это такая месть? Лоддроу не понимала, не могла просто... Но она молчала, внутренне сгорая в собственном пламени, ибо еще было то, что сдерживало.
- За что? – едва слышно, наконец нарушив молчание, выдохнула лоддроу, подняв на Бэя взгляд. – Назови…мне…причину.

Она ждала, внутренне погибая от своих же эмоций, что волнами накатывали на сознание, раздирая его на части. Рассудок лихорадочно рыскал в поисках возможных вариантов выхода из этой, своеобразной, ловушки, даже пробовал найти оправдание чужой жестокости, но не находил. Голова, казалось, была готова просто лопнуть, избавительно разлетевшись на мелкие ошметки и этим закончить агонию всего ее существования. О внутренней боли не стоило говорить вовсе, она опустошала. Тишина в комнате действовала на ошарашенное сознание хуже, нежели сами «новости», озвученные Бэем. Но вот он вновь заговорил:
- Ты беременна… - ей хотелось бы, чтобы она ослышалась.
Тело бросило в холодный пот, после сменив ощущение на волну жара, что коснулась даже бледного лика. В какое-то мгновение между новыми «ударами», Аль словила себя на желании рассмеяться. Дико, надрывно расхохотаться, зайтись истерическим смехом от нереальности происходящего, но лоддроу лишь судорожно выдохнула. Он говорил и ей нужно было слышать, чего бы это не стоило. Пусть тело била мелкая дрожь, словно мандранский мороз таки нашел подступ к нему; пусть сознание заходилось в эмоциональной агонии, без возможности адекватно мыслить; пусть это будет последнее, что готова услышать от него, но она должна. Это было важно, особенно после такого убийственного начала.
- Как еще я мог поступить, поняв, что ты ничего не помнишь?...
Мысли путались, спотыкаясь о нежелание рассудка воспринимать все с холодным благоразумием. «Ты мог сказать, мог просто сказать,» - хоровод в голове был схож с зимней метелью в самые холодные месяцы. Нет, она еще не смогла понять, почему, потому и стоило выслушать до конца.
-… я слишком хорошо тебя знаю, чтобы положиться на счастливый финал…- Хорошо ли? - …Да ты бы скорее к повитухе побежала, чем дала возможность объясниться.
Секундное изумление от услышанного на какой-то миг словно остудило бурлящий водоворот эмоций. Как ему такое в голову могло взбрести? Даже, если она на тот момент не совсем трезво смотрела на вещи и не могла оценить ситуацию адекватно, это не повод делать поспешные выводы, решая за нее. Тем более такие абсурдные. Ребенок… Да у нее рука бы не поднялась. Отправить «отца» подальше – вполне, но оборвать жизнь собственноручно...?!
От тяжести всего, что свалилось на нее, на что сама и напросилась, становилось тяжело дышать. Рассудок не знал, за что цепляться первым и как на это реагировать. За эти пару минут Бэй полностью вышиб из-под ее ног почву. Его дальнейшие слова, объяснения едва затрагивали воспаленное сознание. Альвэри никогда не думала, что чужие слова могут столь глубоко ранить. Они были вместе или это просто так, случайная связь, приведшая к последствиям? Ни в одно, ни в другое не хотелось верить, но глубоко внутри девушка знала, что сказанное мужчиной – правда. Может не вся, может искаженная собственным виденьем, но правда. Ей стоило лишь вспомнить, чтобы внести коррективы, но память пока молча взирала на происходившее, не шелохнувшись даже от настолько стрессовой ситуации.
- Аль, - собственное имя из его уст вызывало раздражение, пусть и секундное и не совсем осознанное, - я не хотел, чтобы ты мучилась… - пересохшие губы растянулись в усмешке.
Болезный рассудок пытался изо всех сил игнорировать тон мужского голоса, ведомый лишь своей, известной лишь ему, целью. Пожалуй, если бы он ее обвинял, с холодом и жестокостью бросая слова, все воспринялось многим легче. Легче было бы ударить в ответ, даже не владея фактами из прошлого, а руководствуясь лишь теми, что ей сообщили.
- Я лишь пытался уберечь тебя от необдуманного поступка, о котором, вспомнив, ты бы жалела всю свою жизнь.
И вновь воцарилась тишина. Фенрил тяжело дышала. Голова продолжала ужасно болеть, телесная дрожь не желала проходить, как и сердце успокаиваться. Что же, причину она узнала. Узнала, что в глазах этого человека она едва ли не чудовище, способное убить. Неужели за те годы, что выпали из памяти, она таковой стала? Бездушной, циничной… Она ждет ребенка. Трясущимися от нервного напряжения руками, Аль потянулась ко, все еще, плоскому животу, что никак не выдавал ее интересное положение. Глаза скользнули по ладоням, что легли на ткань одежды, сквозь кою девушка ощутила их тепло. В памяти тут же всплыло воспоминание о знакомстве с Сайленсс.  Тогда та тоже была в положении, но горела желанием распрощаться с плодом своей любви, и чем все закончилось? Нет, она не могла столь кардинально измениться за это время, в худшую сторону. Эмоциональные переливы бросали сознание из одной крайности в другую, мешая мыслить, хотя бы попытаться, благоразумней. Тяжело. Лоддроу покачала головой, не поднимая глаз на Бэя:
- Ничего ты не знаешь, Бэй, - голос звучал глухо, сдавленно, лишенный любых эмоций.
Альвэри чувствовала абсолютную опустошенность. Глухая боль саднила в душе, физическая – досаждала телу, сознание словно подвисло и пребывало в некой прострации. Она не могла адекватно мыслить, задыхалась от чувств, что переполняли с головой. Морально истощенная от того, что узнала, от того, кем ее считали, лоддроу уже начинала осознавать, почему рассудок решил вычеркнуть этот период с ее жизни. Она позволила себе больше, чем должна была. Где-то стена, кою она возвела вокруг себя много лет назад, дала трещину и это повлекло за собой необратимые последствия.
Альвэри подняла взгляд, стараясь сконцентрировать его на мужчине напротив. Казалось, она увидела его впервые. Вот тот, кто, видимо, был нарушителем ее многолетнего покоя, и он же был виновником текущего состояния. Сделав свои, пускай на его взгляд верные, выводы, Бэй нанес ей рану глубже, нежели можно было узреть на первый взгляд. Как она могла ему довериться тогда и как может доверять после? Человек, который утверждал, что знает ее очень хорошо и тут же «обвиняет» в таком чудовищном поступке. Абсурд. Слепая ярость вперемежку с болью душила изнутри, но от осознания всего произошедшего, из-за невозможности разложить все по полкам, теряясь в ощущениях, она впала в какой-то ступор. Холодный, пустой, парализующий.
- Я поняла тебя, - снова произнесла Альвэри, «отлипая» от стены и выпрямляясь. – Наверное, это можно понять… Но ты ошибался, я бы подобного не сделала. Не стану объяснять почему, ты же меня хорошо знаешь, - уголки губ дернулись в мимолетной улыбке, взгляд был устремлен мимо мужчины, хотя казалось обратное. - Спасибо… за все, за откровенность, пусть и запоздалую в частности, - "Это послужит мне уроком и, возможно, заставит воспоминания вернуться, раз скрывать особо нечего," - слабо отозвался рассудок более-менее связной мыслью. - Я, пожалуй, пойду, здесь душно.
[float=right][mymp3]http://my-files.ru/Save/9ewynp/confide-in-me.mp3|Пожалуй, повторюсь)))[/mymp3][/float]Сказав сие, лоддроу двинулась прочь из комнаты. Убежать прочь, не разбирая дороги, к родным стенам, подальше от всего, закрыться, попытаться вспомнить, чтобы принять или отвергнуть. К ней не было доверия, так почему она должна быть открытой? Ей не хотелось оголять перед мужчиной даже то, что он, возможно, заслужил. Оно продолжало клокотать внутри, испепеляя ее душу и оставляя за собой лишь пустоту. Он видел ее такой, как видел, пускай, его право. Как бы больно не было от осознания этого (ибо все то же, пока еще неопознанное, чувство, подтверждало, что Бэй для нее значит больше, чем она могла себе даже представить), сейчас у нее не было сил на хоть какое-то подобие реакции на все то, что узнала. Словно сломанная кукла, нетвердым шагом, молчаливо она шагала к двери, не совсем оную видя. "Боль уйдет, она всегда уходит…"