[ Центральные улицы Вильдана ]
12 число Благоухающей Магнолии 1647 года, утро.

Знакомые улицы, знакомые повороты. Удивительным образом карта Вильдана откладывалась в голове Левифрона, хотя и был он тут всего однажды, не считая нынешней прогулки. И вдвойне удивительно, учитывая, в каком дурном состоянии он был в прошлый раз, когда исследовал город и в итоге напоролся на Альвэри. Видимо, выучка Мернота давала о себе знать, ведь окрестности порта всплывали в памяти так охотно и гладко, будто мужчина каждый день тут гулял и архитектурой любовался. Эмоции эмоциями, а в стрессовых ситуациях на окружение обращаешь куда больше внимания, чем в состоянии покоя. Теперь-то и торопиться никуда не надо, выбирать единственно верные пути сквозь переплетения дорог, искать кого-то, звать, можно расслабиться и фильтровать то, что видишь и слышишь, не оставляя в итоге ничего в остатке. То ли дело необходимость выживания и спасения ближнего своего, что заставляет активизировать доселе невиданные таланты.
Хотя можно ли грешить на внезапно прорезавшуюся память, если со временем контингент на улицах начал меняться, воздух наполнился солью и криками чаек, а вместо клумб и красивых скамеечек все чаще попадались бочки, коробки и прочие грузы? Тут даже ребенок сообразил бы, к чему дело катится, чего уж от взрослого ожидать. Хотя Герхен вполне мог проявить феерическую недогадливость, учитывая, что жизнь не так уж часто забрасывала его в подобные места, или вовсе ничего не заметить, что в принципе было очень даже в его стиле. Только вот сейчас его не тянуло на меланхоличные рассуждения о сути бытия, великом равновесии и началах всех начал, ибо чем отчетливее виднелись над крышами домов величавые мачты кораблей, тем тяжелее становилось на душе у алхимика. Дурные мысли накатывали сами собой, и отогнать их уже не получалось, как всю неделю до этого. Слишком близко они были к своему первоисточнику.
Вынырнув из улочки, Левифрон на минуту остановился. Порт походил на большую площадь, по которой сновали матросы, слуги путешествующих аристократов с вещами, портовые рабочие, загруженные мешками и коробками, как грустные ослики. Где-то с краю виднелся патруль стражи, занимавшийся чем угодно, но только не своими прямыми обязанностями. Действительно, кто станет караулить порядок в порту? С местной публикой можно было до следующей зимы разборки устраивать, ибо каждый второй возил контрабанду, а каждый третий был замешан в чем-нибудь еще более неприятном. Кому это нужно? Никому, поэтому куда проще и приятнее было резаться в кости на пиво вечером и надеяться, что капитаны объяснили своей орде прожженных морских волков, что гадить у кормушки глупо. В центре уже расположились торговцы, продававшие товар прямо из тюков. Не то деньги не хватало, чтобы устроить бурный кутеж в первую же ночь в вампирской столице, не то не совсем чистая история была у товара, а потому нужно было сбагрить его побыстрее. Хотя чего гадать, может, люди просто не хотели терять время зря и начали торговлю, пока порт искал для них свободных носильщиков. Так или иначе, но площадь полнилась людьми, и все это походило на некий попугайский слет, который перекрикивал даже чаек. Все бегали, суетились, в спешке роняли что-то, орали друг на друга… Филина передернуло. Интересно было смотреть на все это со стороны, особенно если ты никогда прежде не имел возможности остаться в роли наблюдателя, но никакого притяжения у порта не было. Любопытный человеческий муравейник со своей экосистемой, устоями, законами и традициями, но никак не место, могущее привлечь Левифрона и вызвать в нем некие романтические настроения от приобщения к морскому делу. Этот мир был ему непривычен, алхимик не имел желания брататься с ним, и мир в ответ не спешил относиться по-доброму к Герхену. Группа матросов с торгового судна лавиной прошла мимо алхимика, снеся того в сторону бесцеремонными толчками локтей, и под громкий гогот удалилась вглубь улиц, даже не соизволив извиниться. Не побоявшись большой и злой собаки, которая могла отгрызть и руки, и шибко довольные лица, и еще что-нибудь в качестве моральной компенсации. Филин перехватил скалящегося Клейма за ошейник и потянул ближе к себе. Нехотя, но пес поддался.
- Тише, тише. Мы с одним таким неделю на болотах жили, было бы чему удивляться.
Эти слова успокоили волкодава, видимо, он и правда смекнул, что бесцеремонная матросня – наименьшая из проблем, что встретилась им в последнее время. Было бы из-за чего нервы тратить и глотку драть.
Порешив, что дальше стоять и наблюдать бессмысленно, только дадут лишний повод очередным наглецам почесать о них свои локти, Левифрон накинул на голову капюшон новехонького плаща и двинулся сквозь площадь. Мужчина не знал, от кого и зачем прятался, но подсознательно хотелось потеряться в этой толпе и не отсвечивать. Конечно, на фоне физиономий местной богемы его шов через челюсть едва ли кого-то впечатлит, но никогда не знаешь, когда удача повернется той стороной штанов, где нет пуговиц. Если люди захотят – найдут повод прицепиться. Да и всегда был шанс встретить кого-то знакомого или еще хуже – коллегу. Порты – точка концентрации кадров всех профессий и призваний, даже монстроловы частенько искали тут контракты. А Левифрон, к сожалению, в гильдии был птицей известной из-за своих родственных связей с мейстром. Невозможно было угадать, как развернутся события, если кто-то здесь его узнает.
«Черт, я ведь даже не знаю, что творится в крепости. Может, я зря паникую. Может, я паникую недостаточно сильно, потому что на деле все куда хуже, чем мне представляется. Может, на меня уже готовят виселицу, а Рогнеда на пару с Батькой, которому поручат приводить приговор в исполнение, топят несправедливость судьбы в настойке из Тэльвы. Может, Ракшаса одумалась, вернулась и покаялась, и ныне коротает положенное наказание за нас двоих. Если ее оставили в живых…»
Дурное место, очень дурное. Только сейчас Левифрон понял, почему за всю неделю ни разу не вспоминал о том, что привело его в Вильдан. Рядом были люди, которые отвлекали его от этих неприятных дел, были события, которые вытеснили собой все остальное и не оставили места сожалениям о том, что, казалось, осталось в прошлой жизни. Теперь этого всего не было. И даже повод остаться в Вильдане так и не появился, хотя Левифрон подсознательно надеялся. Надеялся до самого последнего момента, пока не подошел к усатому невысокому мужичку, что горделивым взором разглядывал пришвартованные корабли.
- Эм… Хм… Уважаемый? – не шибко уверенно окликнул его алхимик, как-то разом охрипнув. Ну уж больно неуютно он себя чувствовал посреди толпы, где каждый занят своими важными делами, а он, Герхен, лишь препятствие, неким ветром занесенное сюда по ошибке. Осознание собственной чужеродности и странности давило.
- Да-да? – тут же обернулся мужичок, выразив искреннее любопытство. Алхимик сразу заметил, что у усатого просто невероятно подвижные брови. И мимика. Будто кто-то мял податливую глину, создавая нужные выражения.
- Извините… Мне нужен корабль на Таллем. На рынке сказали, что кто-то отходит в том направлении сегодня, и судя по тому, что горизонт чист, я еще не слишком опоздал. Не подскажете, какое судно я ищу и кто капитан?
Мужик призадумался, скользнул взглядом куда-то в сторону, почесал усы. А потом медленно ответил.
- Это вам на «Багровый шторм» надо, - он указал рукой на судно, которое с трудом просматривалось за корпусами иных кораблей. – Вон тот бриг с медведем на носу. Только вот насколько я знаю, он уже укомплектован и готов к отплытию, пассажиров больше не берут, членов команды – тоже. Ну а груз уже, ясное дело, весь зарегистрирован, так что ежели вы торговец, то тем паче опоздали.
- Не торговец. Так кто капитан? Думаю, я смогу договориться.
- Уолтер Мериворт. Здесь его кличут Хромым Уолтером – и не просто так. В порту полно ущербных, но на его корабле он такой один. Так и найдете. А теперь, если позволите…
Мужичок поспешил к рабочим, которые усиленно что-то волокли к ближайшему кораблю. Левифрон не стал задерживаться и выяснять, что случилось, а проследовал к судну с медведем. Время поджимало, «Багровый шторм» явно уже готовился к отплытию, а команда все еще не была в курсе, что им предстоит забрать еще двух пассажиров.
- Я ищу Уолтера Мериворта! – зычно крикнул Герхен, когда добрался до сходни. В ответ на его призыв тут же пошел шепот, матросы о чем-то коротко переговорили, один ушел в сторону. Спустя несколько секунд у борта появился лысый мужчина с крайне обветренной кожей. По движению его силуэта Герхен догадался, что он сильно хромает на левую ногу, пусть это и не было видно за корпусом судна.
- Чего тебе надобно, мил человек? Грузы не принимаем, команда полная, зайцев просто так не катаем.
- Мне нужно в Денаделор. Я готов заплатить.
На корабле раздался дружный хохот, громче всех смеялся капитан.
- Я же сказал – мест нет, лавочка уже прикрыта.
- Если тебя не интересуют деньги, я могу предложить помощь. Я врач. Более чем уверен, что у вас на судне нет лекаря, а если и есть, то убьет он куда вероятнее, чем поможет. Или, скажем, искалечит. Что-то мне подсказывает, что Хромым ты однажды стал не из-за случайного стечения обстоятельств.
Смех резко прекратился. Уолтер нахмурился, пробубнил себе что-то под нос и очень активно пошел вниз по сходням, прямо к Герхену.
- Ишь, развелось самонадеянных… Воробей настрелянный, едрить его… Ну так что, врач? Коли ты такой шибко умный, расскажи, что не так с моей ногой. Я послушаю, посмеюсь, а после дам тебе такого пинка, что неделю задницу чувствовать не сможешь.
Филин не растерялся, невозмутимо достал найденное в святилище праэсса кольцо, надел его на палец и положил руку на плечо моряку. Тот не успел ни увернуться от фамильярного жеста, ни ударить по наглой руке, ибо в следующую секунду лицо под капюшоном приобрело совершенно другое выражение, а взгляд будто смотрел сквозь все материальное. Вглубь. Мозг Герхена пронзила резкая боль, но алхимик только сжал зубы и терпел. Спустя мгновение боль стала тупой и пульсирующей, переместилась в ногу. И снова было непонятно, чья именно нога болит, ибо Филин ощущал два тела – свое и чужое – и не мог их разделить. Но зато он отчетливо видел очаг страданий лысого.
- Ты сломал ногу. Перелом был открытый, это видно по шраму и месту стыка сломанных костей, следовательно, либо неудачно упал с мачты, либо ваше судно повстречалось с неприятелем, что вылилось в серьезную стычку. Так или иначе, но в результате твоя кость торчала наружу. Следуя логике, раз ты не скончался от болевого шока, инфекции или кровопотери, а твоя нога все еще с тобой, кто-то немедленно оказал тебе помощь. Кость вправили, зафиксировали, ранку зашили. Все было прекрасно, пока месяц спустя ты не обнаружил, что боль не уходит, - на секунду взор Левифрона будто очистился от некой пелены, и он вполне осознанно взглянул на замолкшего капитана. – А не прошла она потому, что кость срослась криво. Знаешь, почему? Она раскрошилась. Не просто сломалась пополам, но и оставила после себя несколько осколков. Этого хватило, чтобы восстановление в таких… варварских условиях прошло так, как оно прошло, а осколки вплоть до сегодняшнего дня усугубляли ситуацию, впиваясь в мышцы и не позволяя тебе спокойно ходить.
Филин убрал руку с плеча моряка и быстро стянул кольцо с пальца. Перед глазами все плыло. Алхимик сделал глубокий вдох и натянул капюшон пониже.
- У тебя криворукий врач на борту. Я могу достать осколки, это несколько облегчит твою участь, когда мышцы восстановятся, но более ничего сделать нельзя. По крайней мере, быстро и безболезненно.
Повисла тишина. Левифрон глядел на капитана и ждал. В итоге тот хлопнул себя по ляжкам и громогласно заявил:
- Добро пожаловать на борт, врач! Тебя-то мы и ждали!
- Пес со мной, - сразу сообщил Левифрон.
- Да без проблем! Составит отличную компанию нашему Михаю. Ну, тому, что на носу. Отлично, ребята, раз теперь все сборе, то отходим! Отходим, говорю!
Герхен поспешил подняться на борт, где к нему тут же подошло несколько членов команды. Каждый имел некие проблемы, которые сообщались алхимику шепотом, по большому секрету и с оглядкой на капитана. Филин выслушал каждого и тогда, и после, пока они бороздили воды моря. У него снова появилось дело, которое могло бы помочь ему отвлечься. Главное, чтобы больные и увечные не закончились раньше, чем на марсе заметят берега Денаделора.
Вильдан медленно таял на горизонте.

[ Порт деревни Терель, 17 БМ, ближе к ночи ]