И, кажется, догадки Бэйнара начали подтверждаться. Наблюдая за ледышкой, можно было с полной уверенностью сказать, что она начала, пусть и не нервничать, но вести себя так, словно кол проглотила и теперь сидела ровно, сосредоточено и безо всяких лишних движений. А вся свобода и непринужденность куда-то мгновенно улетучились, оставляя неприкрытую дрожь в руке и проступающую сквозь выстроенную стену безъэмоциональности тревогу. Только вот уже далеко не за Эйнохэила, а саму себя. Сначала Бэй просто был сторонним зрителем, позволяя девушке увести сжатую в кулак руку, что была в разы меньше его открытой ладони, чуть дальше от себя. За все это время, пока Альвэри хмурилась, смотря куда угодно, только не на мужчину, и пыталась совладать с собой, он безотрывно сверлил ее взглядом. Бэйнар ожидал, что девушка не стерпит подобной выходки и попытается всеми мыслимыми и не мыслимыми способами поскорее окончить разыгравшуюся сцену. И был прав, хотя на все посыпавшиеся в его сторону вопросы, задаваемые едва не срывающимся на хрипоту голосом, который Альвэри весьма плохо пыталась контролировать, Эйнохэил отвечал короткими отрицательными движениями головы, четко давая понять, что хотел в данную минуту от ледышки совсем другого. Только после того, как девушка закончила, он приподнялся, снова перехватывая ее руку и заключая кисть в своеобразные тиски, только на этот раз, более крепкие. Мужчина тут же откинулся обратно, уводя за собой и Альвэри, буквально заставляя ее вернуть все так же сжатую в кулак ладонь на прежнее место. Так он продержал ледышку с добрую половину минуты, если не больше, ощущая, как начинала пылать ее рука, (но всего лишь от того, что у самого Бэйнара все еще не спадала температура), и как уже совсем открыто начинала вести себя девушка, не прячась более за поддельными эмоциями. Конечно же, он не стал доводить ее до истерики, выпуская руку и давая возможность перевести дыхание. Не факт, что ледышка после такого просто-на-просто не вскочила бы и не врезала ему как следует, или же проще – выбежала бы прочь из комнаты, но надежда умирала последней. Все было возможным, и зависело только от Альвэри. Все же, что мог после сотворенного, сделать Бэй, это объясниться. За что и принялся, пока девушка оставалась сидеть на постели. Он дотянулся до тетради, отыскав меж страниц и карандаш, и принялся за свой ответ. «Видишь? Там ничего нет. И быть не может. Если бы ты была больна, то уже бы Ильтару душу отдала, когда вздумала меня греть. Тут не играет роли, прикасался бы я к тебе или нет тогда. Это не болезнь, Аль, а твои страхи». Все написанное мужчина протянул ледышке, намеренно не став докидывать тетрадь и ожидая когда она сама возьмет листы у него из рук.

Отредактировано Бэй (2014-01-03 00:59:40)

Но, чтобы в эти минуты не переживала девушка, а вскочить с кровати и кинуться прочь из комнаты, она не соизволила. Однако ураган смешанных эмоций открыто лег на лицо Альвэри, и читался в каждом ее неуверенном и вместе с тем дерганным, от охвативших чувств, движении. Бэй лишь мог наблюдать за скачком эмоций ледышки, которые она, к слову, прятать либо не спешила, либо была настолько ошарашена, что и не пыталась вовсе.
- Откуда...? Как ты узнал? Впрочем, неважно. Ты не понимаешь...Никто не понимает.
Эйнохэил даже не смог подобрать подходящего эпитета, чтобы с точностью описать прозвучавший голос девушки, настолько много в нем было намешано переживаний. Видимо, он умудрился задеть за самое больное, теперь же лицезря плоды своего старания. «Ну да, куда уж мне там», - вымученно произнес в мыслях мужчина и отвел взгляд в сторону от подорвавшейся со своего места Альвэри. О том, что она заметно нервничала, можно было судить не только по ее перебежкам от камина до окна. Он подавил подступающий к горлу кашель и бросил мимолетный взгляд на кинутую тетрадь, что покоилась на одеяле. Бэйнар уже убедился в том, в чем хотел. Но этого было мало для него. Уже было мало. А потому мужчина решил во что бы то ни стало доказать ледышке, что она была здорова, что касалось ее физического состояния. Как успел заметить Эйнохэил умом то у них вся компашка походила, как минимум, на душевнобольных, у которых, наверное, первым делом был поврежден именно мозг, и как следствие, восприятие всего окружающего.
Скинув со лба компресс и аккуратно, на сей раз, положив матерью на тумбу, рядом с миской, Бэй попытался встать с кровати, но не сумел. Скорее всего, все наскоро скопленные силы ушли на то, чтобы на какое-то время удержать руку ледышки в своей. «Находился, видимо, Тейар меня побери!». Мужчина шумно выдохнул, предпринимая попытку хотя бы дотянуться до тетради, и провозился так, пока не достиг своей цели. Все-таки закашлявшись, он опустился обратно на подушки и принялся писать. «Но и ты. Ты тоже не понимаешь, Аль. Откинь в сторону все свои эмоции и здраво взгляни на вещи. Я тебя еще раз спрашиваю, ты что-нибудь видишь после моего прикосновения?  Не ощущаешь, а именно видишь». Бэйнар прервался, давая руке отдохнуть, и запрокинул голову, борясь с начинающим давить на виски чувством сонливости. Он не хотел упоминать в своих словах того, что знал из-за чего, а именно кого, наверное, уже на протяжении многих лет, страдала девушка. Он мог ответить Альвэри на вопрос, откуда узнал о ее мнимой, в чем был полностью убежден, болезни, если бы она спросила Эйнохэила об этом еще хоть раз. Хотя, сама же ледышка решила, что это было не важным.
Бэй вдруг задался вопросом, почему же именно он за такое долгое время пытался открыть девушки глаза на истинное положение вещей, когда та была окружена, пусть и не полным, но семейным кругом? И ни один из ее братьев или же отец, получается, ни разу так и не соизволил вталдычить Альвэри правду.
«Моя мать», - рука мужчины предательски дрогнула, когда он снова взялся за карандаш, решившись чуть рассказать об Аманде, - «Была травницей. Она не лечила, как это делает Айнэ, а просто собирала всевозможные лечебные коренья и тому подобное, продавая на рынке. Но все же старалась помочь и тем, кто обращался к ней за помощью. Она знала одну женщину с похожей болезнью, но вылечить, к сожалению, не могла. Даже чтобы подобрать нужный сбор, который мог бы облегчить страдания той, у матери уходил порой ни один день, а приходя домой после визита к ней, она рассказывала моему отцу ужасные вещи, являющиеся последствиями этого заболевания». Писать становилось довольно-таки тяжело, и, отложив на какое-то время тетрадь в сторону, Бэйнар повернул голову и посмотрел на застывшую около окна девушку. Растягивать свой рассказ мужчина не видел смысла, а потому надо было хотя бы подытожить выше написанное. Возвращаясь к писанине, Эйнохэил этим и занялся. «Прогнать годами накрученные ощущения можно, Аль. А вот вылечить увечья, полученные  от малейшего прикосновения – нет». Дописав все, что так порывался, Бэй повернулся на бок и положил тетрадь вместе с карандашом на прикроватную тумбу. Он вымотано вздохнул, отмечая, что каждый вдох начал даваться ему чуть легче, и прикрыл глаза.

- Она прожила не одну сотню лет, прежде, чем это начало убивать ее, - некогда бушевавшие во всю эмоции напрочь сгинули из голоса девушки, оставляя только ледяное спокойствие.
Бэй открыл глаза, уследив взором за тем, как Альвэри вымачивала в миске компресс. «Упрямая, как я не знаю кто!». Мужчина отвел глаза от ледышки, когда она принялась поправлять ему челку, дабы уложить смоченную в холодной воде материю на лоб, и продолжил размышлять о своем. Однако девушка смогла ловко выдернуть его из паутины мыслей, заставляя вновь посмотреть на нее, нахмурившись. «Дойдет до тебя или нет, что это никакая ни проблема, а самолично втюханное тобой в голову?! Проблемы, это то, от чего при всем желании и никакими медикаментами не прогонишь и не избавишься! Вот что такое проблемы!». И если бы у Эйнохэила была возможность, он бы показал девушке все, что из ночи в ночь преследовало его сны, и от чего он, как ни пытался себя убедить, а уйти так и не мог. Но, увы и ах. Бумага и банальный рассказ ничего толком передать не могли, а других вариантов мужчина не видел. Он снова вернулся к начатой до этого теме, схватившись за листы. «Но начало постепенно. То есть она понемногу, но могла замечать развитие болезни. Если бы та накатила волной, то это не тянулось бы долго. А ты что-нибудь замечала, кроме своего упорства, с которым доказываешь обратное?».
Более того, задумавшись и перестав писать, Бэйнар уловил и еще один довод своей правоты, сравнив, как шарахалась от него ледышка в самом начале их знакомства, когда горе-охотники вздумали переться ночью в лес за фазанами и потеряли по дороге, как оказалось, словившего кайф от какого-то корешка, Нера. И сейчас, после череды неизбежных эпизодов, которые при настоящих симптомах столь ужасной и редкой болезни имели бы для Альвэри летальный исход. Других в расчет брать было глупо, ведь мужчина не замечал всех попыток Альвэри уйти от прикосновений вивариина или же Айнэ, сталкиваясь с реакцией девушки лишь по собственным стычкам. А разница в поведении ледышки была огромной. Только вот сама она, похоже, не замечала и в расчет не брала.
Устав бороться с упрямством девушки, что начинало злить, Эйнохэил закатил глаза и отвел взгляд в сторону, уставившись и изучая рисунок на стене. «Да как же ж тебе еще то доказать?!», - в сердцах почти прокричал Бэй и принялся дописывать. Как говорится, все самое потаенное высказывалось в порывах чувств, доведенных до предела, будь то любовь или же ненависть. В случае с Альвэри и мужчиной их место занимала злость, коею Бэйнар пытался не выказывать. «Если бы ты была больна, ты бы не смогла привыкнуть ко мне, Аль!». Быстро выведя еще одно предложение, и толком не подумав, что умудрился ляпнуть, Эйнохэил подкинул тетрадь так, чтобы та приземлилась на пододвинутое Альвэри кресло, только после этого прогоняя каждое слово у себя в уме. А вместе с этим пришло и осознание того, что он начиркал, окатив мужчину волной неприятного озноба и будоража давно уснувшее чувство страха, которое сейчас шло почти наравне с испытываемым ужасом от ночных кошмаров. Бэй замер, перестав дышать на какие-то доли минуты и даже не смотря в сторону кинутой писанины. На мгновение в его взгляде можно было, как в открытой книге, прочитать немой ступор после сотворенного и испуг. И пусть Бэйнар изложил девушке правду, которую, покопавшись в себе, она и сама бы рано или поздно заметила и, возможно даже бы приняла. Но факт того, что Эйнохэил, ведомый ни самым светлым чувством, осознал это и для самого себя, выбивал из колеи. А ледышка именно привыкала к прикосновениям, игнорируя то, что если бы и правда начинала заболевать или уже была больна, то никогда бы не смогла позволить себе этого. Ведь он ей сыном не приходился, чтобы терпеть от него объятия или что бы там не было еще, как сносила подобное когда-то от своих детей ее мать.

- Я ни к кому...что за ерунда? И ты устал. Болеть это тебе не снег с дорожки отбрасывать, да…
Видимо, написанное вызвало некоторый шок ни только у Бэя. Взглянув таки на ледышку, вмиг сменившую холодность и отстраненность на бурю эмоций, можно было с полной уверенностью сказать, что она тоже прибывала в растерянности и смятении. Мужчина коротко кивнул, решив придержаться мнения Альвэри и тем самым уйти из того русла, в которое он сам же и повернул разговор. «Да, что-то я стрындел, надо признать».
- …Давай я тебе еще отвара принесу? – Голос девушки отчетливо дрожал, но не натянуто, а все более оторопело.
И снова кивок. Эйнохэил обратил внимание на изрядно помятую тетрадь, которую ледышка положила на тумбу, и отвел взор, стараясь даже не думать, почему ерундовая фраза, да еще и двусмысленная, вызвала у обоих такой шквал испуга и ошеломления. Быть может, мужчине надо было просто объясниться, что именно он имел в виду, но вновь браться за карандаш рука не поднималась. «И так уже, молодец, настрочил». Хотя, Бэйнару успокоиться удалось куда быстрее, чем Альвэри. Он просто откинул то, что девушка могла не так понять его, в сторону. Ведь и действительно, высказать истину, он мог в любой момент, если того потребует дальнейшая ситуация. Даже к болезни ледышки, будь она настоящей или же вымышленной, возвращаться уже не хотелось, уповая на то, что Альвэри сама уведет их обоих подальше ото всех начатых прежде тем.
К происходящему Бэя вернул звон, присущий хрупкой посуде. Он повернулся, глядя на то, как ледышка, выронив из руки чашку, пыталась поставить ее обратно на поднос, чудом избежав падения сервиза на пол.
- Глупости какие, - пробормотала она второпях себе под нос, дополнив уже громче: -  Не было печали, да...Так будешь что-то?
Эйнохэил приподнялся на подушках, начав переставлять всю имеющуюся посуду с подноса на тумбу. Битые блюдца, конечно же, хоть и были приметой счастья, но мало радовали. Мужчину совсем не смутил тот факт, что помогая девушке, он изредка касался ее рук. Он прекрасно заметил, как она дрожала, а вот внимание на едва заметный румяц, что играл на щеках, обратил только сейчас. «С чего она так…», - Бэйнар оборвал себя, не решив, хочет ли он знать ответ на свой же вопрос, или нет. Воцарилось неловкое молчание. «Ты же мне, кажется, отвар предлагала». И тут в голову ударила грандиозная мысль. Среди различных пузырьков и помимо бальзама, у Бэя должно было где-то оставаться и что-то лечебное, насколько он помнил. Это сподвигло его резко подскочить в кровати, и подождав, пока пройдет легкое головокружение, практически сползти с постели, усевшись рядом и начав копаться в сумке. Мужчина откопал бутылек, наполненный белой жидкостью и вроде бы способствующий восстановлению жизненной энергии. Эйнохэил знал, что содержимое могло затянуть незначительные раны, а вот как справлялось с простудными заболеваниями и справлялось ли вообще, оставалось только гадать. Откупорив пузырек и одним глотком осушив его, Бэйнар отправил пустую склянку обратно в сумку, ожидая, подействует ли как-нибудь на него эликсир или же нет. Он попытался подняться, чтобы вернуться в постель, однако не смог, вновь растратив силы на передвижения. Но в меру своего упорства мужчина раза два постарался встать на ноги, опершись одной рукой о кровать.

Упорно пытаясь, хотя бы не встать, а уже просто приподняться и вползти на край кровати, Бэйнар повернул голову на приближающиеся в его сторону шаги.
- Давай помогу, - произнесла девушка, приседая напротив, и не дожидаясь ответа, обхватила мужчину за пояс, добавляя уже шипением на ухо: - Мог бы попросить...
Дыхание Альвэри моментально обожгло мочку уха, пробиваясь сквозь жар собственного тела, который либо начал спадать, либо больше не усиливался. От этого Эйнохэил отшатнулся, недовольно поджимая губы и попросту игнорируя всколыхнувшийся страх, что в мгновение ока заставил учащенно забиться сердце. Если бы он говорил, то высказался бы сейчас сполна, будучи и возмущен и разозлен поведением ледышки. «Так какого ты лешего пытаешься мне помочь, если потом это тебе может боком выйти?! Инстинкт самосохранения напрочь отсутствует?!». Но вопреки всем вопящим в голове мыслям в адрес Альвэри, мужчина лишь назло обхватил ледышку за талию одной рукой и крепче прижал к себе, повернув голову в ее сторону и уткнувшись носом в ухо. «Мог!», - так же прошипел в ответ Бэй, только про себя. Взялась, уж пусть помогает, а с него много не убудет. Не целоваться к нему лезут, право. Вот на этой мысли сконцентрировавшись, мужчина и продолжил подавлять в себе фобии, что старались «подать голос» при любом подходящем и подвернувшемся случае. Естественно, что Эйнохэил ни соплей повис на девушке, стараясь как можно быстрее отделаться от вынужденных обнимашек и улечься обратно. И все бы ничего, да вот только видимо Ланвен, смеющаяся в тенях, сейчас просто покатывалась со смеху, блокируя на время всю ловкость и маневренность мужчины и с интересом наблюдая, что же из этого получится. А ничего хорошего, как по Бэйнару то, из этого и не вытекало.
В конце концов, умудрившись присесть на постель, Бэй не рассчитал, что рука, которой он придерживался за край кровати, могла соскочить, не выдержав более массы тела Эйнохэила, да еще и в придачу с лишними парой-тройкой кило Альвэри, что было, конечно же, утрированно. И вот, кое-как удержав равновесие, и не слетев на холодный пол во второй раз, Бэйнар покачнулся, не успевая отпустить руку, дабы более не придерживаться за ледышку, и завалился на бок, увлекая девушку следом за собой. Хорошо хоть ума в этот момент хватило на то, чтобы поймать ее второй рукой, успев вытащить ту из-под себя, и не дать Альвэри упасть плашмя на себя сверху. В такой вот незамысловатой позе и застыл Эйнохэил, несколько секунд пялясь в голубые глаза девушки и не зная, почему вообще не двигается. Но уже через мгновение, будто бы очухавшись, Бэй провел рукой по боку Альвэри, спускаясь до ее талии и ощущая приятную прохладу от ее кожи. Он просто совершил маневр, так сказать, чтобы более аккуратно смог потом переложить ледышку с себя на кровать, чем и занялся. Опустив же ее на одеяло, мужчина кашлянул, переводя дыхание и разгоняя вихрь мыслей у себя в голове. Одна смысловая нить в эти минуты переплеталась с другой, сбивая с толку и вороша еще не до конца улегшиеся эмоции, что были и без того перепутаны. Бэйнар откинулся на спину, стараясь не задеть девушку, и, положив себе руку на глаза тыльной ее стороной, в кое-то веке предпочел сон всему происходящему бедламу.
Как на это все отреагировала Альвэри, он не знал, так как почти моментально вырубился, проваливаясь в знакомые с детства кошмары. Да и тому способствовал вымученный организм, которому дали шанс нормально-не нормально, а все-таки отдохнуть.

Сколько часов проспал Бэй, он так и не определил. Время в его беспокойных снах вообще всегда пыталось доказать примерно одно и то же, ссылаясь на считанные минуты. А вот в реальном мире эти мгновения пережитого страха и ужаса могли затянуться на половину ночи, а то и больше. Дернувшись в, уже ставшим какой-то обыденностью, порыве прогнать навязчивые и вызывающие отвращение сновидения, мужчина открыл глаза и уставился в потолок. С минуту он просто так и лежал, смотря в одну точку и отходя от ночных кошмаров. Эйнохэил ни сразу заметил, что каждый вдох давался ему с неимоверной легкостью, что означало довольно-таки быструю, пусть и не полную, но победу хотя бы над заложенностью носа. Лишь осознав это, Бэйнар начал замечать и то, что его больше не трясло, бросая то в жар, то в холод, а накинутое на него одеяло не доставляло никаких неудобств, грозя перепадом температуры. Да и горло почти прошло, более не вызывая дискомфорта при каждом сглатывании и только напоминая о не совсем отступившей болезни неприятным ощущением. Видимо, все это являлось воздействием выпитого эликсира, приплюсованного к отвару из трав.
«Вот и славно!», - проговорил про себя Бэй и потер переносицу, медленно выдыхая и отводя взор от белого потолка. За то время, которое он находился во власти своих не менее болезненных, чем его простуда, снов, компресс, в который раз положенный ему на лоб, успел подсохнуть, оставаясь не мокрым, а всего лишь влажным и теплым. Мужчина стянул с головы материю и, не глядя, бросил ее на тумбу. Только сейчас он заметил, что по-прежнему находился в комнате не один. Повернув голову и воззрившись на придвинутое к постели кресло, Эйнохэил обнаружил в нем Альвэри, которая, кажется, крепко спала. Огонь в камине практически погас, и последние, слабые языки пламени едва освещали пространство вокруг. А темень за окном была подтверждением того, что проспал Бэйнар от силы часа три-четыре. Повертев головой и оценив ситуацию, мужчина присел, вылезая из-под одеяла и откидывая его в сторону. Его больше не шатало, и Бэй чувствовал, что уверенно мог держаться на ногах, а потому, посидев на краю постели еще какое-то время, встал. Осмотрев пол, мужчина не заприметил тапок, которые он и носил то редко. Однако, вспомнив слова девушки про босые ноги и холод, идущий от половиц, порыскал в поисках домашней обуви, но, ничего так и не найдя, пожал плечами. Эйнохэил неспешным шагом прошел к камину, подкинув туда тройку новых поленьев и вновь разведя огонь. Не мешало бы и привести себя в порядок, а для этого требовалась… «Ванная!», - выдал в мыслях мужчина и резко развернулся на месте, покосившись на кресло, за спинкой которого посапывала Альвэри, и как можно тише прошел к двери, выходя в коридор и пытаясь отыскать нужную ему комнату. Естественно, сначала Бэйнар вломился в парочку спален, но это ни каким боком не остановило его, и мужчина прошелся и по всем остальным, обнаруживая, что на втором этаже ванной и в помине не было. «Ну ладно…», - проскочила раздосадованная мысль, и Бэй развернулся в сторону лестницы. «Не навернуться бы еще тут». Освещения, конечно же, в такой поздний час в доме не было, а потому оставалось полагаться только на свое зрение, спускаясь по ступенькам и придерживаясь рукой за перила. Еще немного побродив по дому, Эйнохэил таки отыскал ванную, выдав про себя победное: «Вот ты и нашлась!!», и скрывшись за нужной дверью...

«Да, отвык я по гостям ходить», - подметил мужчина, уже после своего «приведения в порядок», когда пытался отыскать на тумбе и в ее шкафчиках расческу, а отрыскав, сдвинул брови, вертя предмет перед собой. «А батя то, видать, не прочь девок поводить!». Выбирать не приходилось, и, скривив рот набок, Бэй очистил расческу от длинных светлых волос и принялся за свою прическу. Сначала, ради убиения времени, да и дурачества, встав перед зеркалом, мужчина зачесал волосы назад, изобразив на лице саму серьезность и вопросительно приподняв бровь. «Вот ведь урод!». На собственные мысли и критику, он рассмеялся, вцепившись в края раковины и опустив голову. Но очень быстро вновь взялся за начатое, изобразив на голове полный и практически «творческий» беспорядок. «Ну а это что-то типа: я упал и с сеновала, тормозил я, чем попало!». Широко улыбнувшись своему отражению, Эйнохэил таки соизволил нормально причесаться и выйти из ванной, направившись обратно в свою комнату.
Приоткрыв дверь и стараясь не шуметь, Бэйнар прошел к кровати, и взял с изголовья положенную ранее туда кофту. Одевшись, мужчина переметнулся к прикроватной тумбе, сцапав с тарелки бутерброд и сев прямо напротив спящей ледышки на кровать. Он заметил тетрадь, что Альвэри едва держала в руках, и аккуратно вытащил ее, рассматривая рисунки, что украшали собой листы. «Художник прям как из меня», - отметил Бэй, по-доброму усмехнувшись и откусив хлеб с мясом. Будить девушку ему не хотелось, так как, скорее всего, она все это время пока он спал, провела здесь, следя за состоянием своего гостя. Однако, что это был за отдых в кресле в скрюченном состоянии? «А знаешь, когда ты спишь, ты мне даже нравится начинаешь», - пережевывая бутерброд и смотря на Альвэри, размышлял Эйнохэил, - «Никакой тебе надменности, пафоса и напуска обалдеть какой не нужной холодности. Хотя… все мы алла, когда сопим зубами к стенке». Доев оставшийся кусок хлеба, мужчина все-таки подался вперед и слегка потряс ледышку за плечо.

Отредактировано Бэй (2014-01-04 20:40:32)

Бэйнар вернулся на место, как только ледышка открыла глаза и принялась потягиваться. Было видно, что за время сна в кресле ноги и спина у Альвэри затекли, и сейчас она старалась их размять. Мужчина кивнул на вопрос девушки, хотя тот был скорее риторическим, так как она и сама осознавала то, что какое-то время умудрилась проспать. Эйнохэил покосился на тетрадь, выслушивая ледышку и улыбаясь. Сразу же вспомнилась его собственная картина с домиком, да деревцем, которую в ожидании чая, кажется, Бэй калякал в доме знакомой после зимней охоты в лесу. Мужчина указал на себя, отмечая, что слово «худо» было присуще и ему самому в этом деле, и снова кивнул. Бэйнар и вправду чувствовал себя намного лучше, что не могло не радовать, по крайней мере, его так точно. А уж исходя из того, насколько он умудрился домотать Альвэри, то она тоже должна была просто подскочить от счастья и начать сопровождать загостившегося знакомого до двери.
Эйнохэил поднялся с постели и взял еще один бутерброд, кивнув на почти полную тарелку девушке и как бы приглашая ее присоединиться к поздней или же ранней трапезе. На жор, как это обычно бывало после отступления болезни, пробивало до «не могу». Поэтому сейчас подходили даже яблоки, которые столь недолюбливал мужчина, и почему-то всегда предлагала Альвэри. Наверное, это было потому, что о своих предпочтениях в еде Бэй до сих пор умалчивал, но никак дойти до этой мысли не мог. Взяв с кресла выроненный ледышкой карандаш и тетрадь, а бутерброд зажав в зубах, Бэйнар чирканул пару строк. «Тебе бы отдохнуть как следует, а не тут ютиться. За меня можешь не переживать. Хуже уже не будет, да и не маленький, найду, чем заняться». Написанное он протянул девушке, положив карандаш на тумбу и откусив хлеб с сыром.

Улыбнувшись вместо ответных слов «до завтра» и едва заметно кивнув, Бэйнар проследил взглядом за уходящей ледышкой и тем, как закрылась дверь в комнату. Он дожевал остатки бутерброда и запил стоящим на тумбе соком. «Ну хоть не яблочный, и на том спасибо». Мужчина поставил на место стакан, и, отряхнув руки, принялся расхаживать по комнате.  Проделав небольшую разминку, он вернулся к постели и застелил ее, после прибравшись и на прикроватной тумбочке. Надо было еще отнести всю оставшуюся еду вниз и вообще красота! Эйнохэил бы мог тогда присвоить себе звание самого порядочного гостя! Но с завоеванием такого, так сказать, титула, можно было и помедлить.
Еще с полчаса пробездельничав, разглядев заснеженный вид за окном, подойдя к камину и поиграв с огнем, чуть ли не подпалив себе челку, повалявшись на кровати, а затем, снова аккуратно застелив ее, разобрав и собрав сумку, Бэй заскучал. «Что там мне про библиотеку говорили?». Вспомнив о том, что в этом доме можно было не только валяться в койке, но и почитать, мужчина подорвался с кресла, на котором восседал, возомнив себя королем чуть ли не всей Фатарии. Он двинулся по направлению к выходу, на полпути вспоминая, что нужно было еще и еду на кухню закинуть, и вернулся к тумбе. Поставив на поднос все чашки-блюдца, Бэйнар стянул его с тумбочки и вышел из комнаты, отправившись на поиски заветной комнаты, где мог бы оставить все это хозяйство. Благо уже знал, что ванная находится вот тут вот – Эйнохэил кинул быстрый взгляд на уже знакомую дверь и прошел мимо. Вскоре кухня была обнаружена, а поднос благополучно поставлен на стол. Довольный собой, мужчина вышел в холл, пытаясь разглядеть в темноте более подходящие для библиотеки двери. И на сей раз не ошибся. Пройдя в комнату, Бэй зажег освещение, осматриваясь по сторонам. «Так-так-так… И чего же нам такого почитать?». Зашагав вдоль стеллажей и бегая глазами по переплетам, мужчина открывал для себя все новые и новые названия произведений и томов. Ну и еще бы, читал то он редко! В таверне не до этого, а те книги, что остались в его квартире, все руки забрать не доходили, не то, чтобы взяться за их прочтение. «А тут у нас что?», - перебежав с одной книжной полки на другую, Бэйнар наткнулся на сборник сказок. «Вот значит чем забивали голову юной ледышки! Интересно, читали ли мне что-то подобное мои?». Выцепив томик из общей массы, Эйнохэил прошел к креслам, и устроился в одном из них, начав перелистывать страницу за страницей и не особо вникая в смысл написанного.

Продолжая перелистывать страницу за страницей, и не читая ни единой строки, а лишь разглядывая иллюстрации к написанным сказкам, Бэйнар не узнавал пока что ни одну из них. «Странно, я же точно помню, что мать что-то начитывала мне чуть ли не каждую ночь перед сном. Неужели тут нет никакой похожей истории? Хотя, по картинкам то особо не сориентируешься». Чуть ли не азарт, с которым мужчина пытался отыскать давно позабытые рассказы, полностью поглотил Эйнохэила, а потому он и не заметил, что находился в библиотеке уже ни один. Даже когда брат Альвэри распахнул двери, и, не скрываясь, вошел в залу, Бэй не соизволил отреагировать на него хотя бы мимолетным взглядом. А вот внезапно раздавшиеся слова все же заставили мужчину оторваться от своего занятия и резко поднять голову, вперив взор в нарушителя его спокойствия.
- И какую же сказку ты рассказал нашей Аль, что она так радушно притащила тебя в свой дом? – не распинаясь на «здрасти» и «как дела», поинтересовался парень, тут же добавляя: - Аравиэль, старший брат твоей благодетельницы, будем знакомы Бэй. Не составишь мне компанию?
Бэйнар захлопнул открытую книгу и хитро улыбнулся. «Про одинокий хвостик. Спорим, ты такой даже и не слышал?!». Простота, с которой Аравиэль начал сей разговор, только располагала к дальнейшему «поболтать», так как манерность и официальность, да еще щедро приправленную этикетом или еще какой-нибудь фигней вроде него, мужчина просто терпеть не мог. А тут все слету, доступно и четко. Обратив внимание на полупустой стакан, видимо, с виски, и дослушав парня до конца, Эйнохэил только шире улыбнулся, скривив эту самую улыбку набок, и в недоумении вздернув брови. Эта физиономия служила своеобразным ответом, выказывающим что-то на по тип: «Издеваешься что ли?» на последний адресованный мужчине вопрос. «Какие же сказки без выпивки то?!». И пусть Бэй не очень любил, так скажем, лакомиться алкоголем без своего малость чеканутого мохнатого друга, но если уж случай подворачивался и был Тейаровски заманчив, то почему бы и нет, позволял себе. Ведь вивариин тоже не лыком шит был и тут даже и спросить не приходилось, что в отсутствие Бэйнара тот мог нанюхаться или же накуриться в сопли-слюни, да так, что никаким количеством пойла его было уже не догнать. Эйнохэил закинул книгу на столик, что стоял посередине и был окружен небольшим диваном и тремя креслами, одно из которых сейчас занимал как раз таки он сам, и подорвался с места, на жестах задавая вопрос: «Из горла пить будем», - он обрисовал бутыль и, запрокинув голову, типа влил в себя добрую часть, - «или изобразим интеллигенцию и разольем по бокалам?», - Бэй указал на мелкую посуду, что Аравиэль держал в руке и вопросительно кивнул. Однако, как и сам парень, ответа дожидаться не стал, метнувшись к дверям и направляясь на кухню. Проходя мимо брата ледышки, мужчина почувствовал небольшой шлейф перегара, тянущегося от Аравиэля, вперемешку с каким-то сладковатым запахом. «Духи что ли? А ты уже, смотрю, везде успел, времени даром не теряешь!». Бэйнар одарил парня ехидной улыбкой и скрылся в холле. Со стороны кухни послышались какие-то звуки и возня. Конечно же, где в этом доме можно было найти подходящие стаканы, мужчина не знал. С несколько минут хлопая дверцами кухонных шкафов и метаясь от одного стола к другому, Эйнохэил не отыскал ничего более подходящего, кроме самых обычных, и, сцапав, на всякий случай два из них, вернулся в библиотеку. Пройдя обратно к креслам и обнаружив на столе какие-то листы и письменные принадлежности, которые пришлись как раз кстати, Бэйнар поставил принесенное с собой и взялся за перо. «Ну, чего стоишь? Разливай, а то сказки сами собой на трезвую голову не польются».