Неома Сирус

Не нравилось Неоме Сирус какой оборот принимало дело, не нравилось. И дело было не в срочности задания или том, как резко их с братом сорвали с места:  та жизнь, которую они с Ноа вели, подразумевала то, что, просыпаясь утром, они не знали, в каком месте окажутся вечером.  Нередко отсчёт шел на минуты. Ноа и Неома были готовы к такому. Они никогда не жаловались, никогда не думали уйти  и променять службу маркизу на что-то еще. Подобная преданность черпала свои корни в их не самом благополучном детстве. Мать выкинула их из дома, когда им едва исполнилось четыре.  Причиной такой жестокости стала озлобленность драконицы на мужа, который оставил жену и ушел к «истинной любви». Так, дети попали не в лучший приют, откуда мальчику была прямая дорога в подворотню, а девочке в публичный дом. Несколько раз они убегали из детского дома, нередко скитались, и их жизнь катилась под всё больший откос, пока в одну из зим их не нашел замерзающими под мостом Меррик . С тех пор жизнь  близнецов пошла в гору. Впрочем, Неома и Ноа ценили не столько хорошую жизнь, сколько питали благодарность к тому, кто протянул им руку помощи в трудную минуту.
Оказавшись на корабле, Неома достала булочку и стала её есть – отвлекающий маневр. Тот, кто обычно бывает на нервах, не может проглотить и кусочка, она же всегда отличалась хорошей выдержкой и отменным аппетитом беспризорника. Оставалось только ждать.
Недолго.
Атака, несмотря на то, что Неома готовилась к ней, все равно оказалась внезапной. Противник бросились со всех сторон и сразу, разве что  Джу-Алшай перетянул на себя часть их внимания. В отличие от мастера сабель, Неома  не могла похвастаться тем, что обладала выдающимися навыками ближнего боя. В сражениях она уповала больше на магию, хитрость и ловкость. 
-Глаза! – Крикнула она Джу-Алшаю. Это было своеобразное предупреждение зажмуриться. Следом за этим девушка взмахнула рукой к небу и из ладони вырвалась вспышка света, призванная ослепить противников. На кого-то это подействовало, другие же догадались так же ухитрились воспользоваться предупреждением, предназначенным для союзника, но Неома не останавливалась на начатом. Она складывала уже новую формулу. На этот раз в ход пошла магия воды.
-Абрахемер! – Выкрикнула девушка. Вряд ли кто понял, что за «белиберду» она несла, так как это была действительно белиберда, слово ее личного изобретения, призванное привести в действие очередное заклинание. На этот раз «Морозный узор». Где, как не на корабле, плавающем в море, была достаточная влажность, чтобы творить ворожбу. «Жалко, Ноа не пошел с нами, - подумала сестра Сирус, - он все же лучший маг воды, чем я». Так уж вышло, что девушка имела больший потенциал среди «светлых», тогда как её близнец лучше ладил со стихией воды.
Оттолкнувшись ногой, Неома  юрком проскользнула между двумя  ещё не очухавшимися от вспышки света моряками и  заскользила по образовавшейся под ногами ледяной поверхности к перилам корабля. Сзади послышался грохот растянувшихся на льду моряков. «Один-ноль», - без тени улыбки подумала девушка. Ничто так часто не губило воинов, как преждевременная вера в свою победу. И все же, Неома не могла не признать, что отступила на этот раз красиво. Не успела она подумать об этом, как красивому отступлению помешал не вовремя качнувшийся корабль, и девушка подобно противникам растянулась на палубе, впечатавшись в пол, ни много – ни мало, лицом.
Сзади послышались шаги, бум, брань на скользкую поверхность. Неома перевернулась и увидела подступающих к ней врагов. Действуя скорее интуитивно, чем осознанно драконица обратилась к благословению защиты. Едва формула была сложена в голове, а с уст сорвалась очередная абра-кадабра, как маг света и воды ощутила, как в её плечо впилась брошенная кем-то сабля. Оружие не вошло так глубоко, как могло войти, не примени Неома чары, но всё же ранило.
«Колдовать надо было лучше. Ой, как же больно! Терпи!»
Следующим приступом боли стала резко выдернутая из плеча сабля.
«Кристоф!» - Подоспевший из-за спины дракон, как всегда не церемонился ни со своими, ни с чужими. Ранившее ее оружие полетела в голову одному из матросов. Резким движением едва ли не за шкирку подняв Неому, дракон поставил ее на ноги,  противников на время демобилизовал брошенным им в глаза песком и… снова скрылся в неизвестном направлении, оставив девушку сражаться со своими «существами изнанки». И она сражалась.  Свет, вода, которой благо было в избытке, снова свет. Где-то сбоку вывели из строя Джу-Алшая. Неома, собрав волю в кулак, билась дальше. Билась до тех пор, пока не услышала, как ее окликнула Шакти. Кто-кто, а именно Неома была в их нынешнем составе самым надежным членом для командных действий.
Вознеся руку к небу в надежде увидеть ныне не существующее солнце, она воззвала ко всему светлому, что пронесла в душе через полную тьмы жизнь, воззвала к свету, что существовал даже в самых темных уголках мира, она благословляла его, благословляла ту радость и счастье, что он давал, то умиротворение, которым наполнял сердца.
«Сметание источников потенциальной угрозы» Шакти заключалось в благословении тех, кто в эту ночь хотел совершить непоправимое и отнять жизни, которые не имели права забирать.  Вспышки света то справа, то слева обрушивались на воинов  корабля. Они не разили, не отнимали чужие жизни, но наполняли лица блаженным счастье и умиротворением. Они превращали монстров в невинных младенцев, не возрастом, но состоянием души. Расходясь все больше, Неома была подобна жрице, несущей в мир свет, счастье и любовь.
Когда Шакти начала осуществлять свою совместную операцию с фамильяром, Неома так разошлась, что решила обрушить благословение и на эльфа. Вспышка света с небес обрушилась на него.
Следом за ней на колени рухнула девушка. Она так увлеклась колдовством, что не приняла в расчет то, что её тело было не безграничным сосудом для магической энергии. Неома в глубине души похолодела, запас ее колдовства был не пределе, что, однако, не отменяла необходимости противостоять Теодору.
-Покайся, и Ильтар помилует тебя, - сказала она, поднявшись на ноги и начав медленно приближаться к мужчине. – Еще не поздно ничего изменить. Раскайся и боги помилую тебя, откройся, и к тебе потянутся другие. Внемли моему гласу, ибо он будет услышан на небесах.
Если бы не уверенность в голосе и фанатичный блеск в глазах, Неома сошла бы за помешанную, так больше походила на праведницу и одновременно на фанатичку.
Блаженную ее речь оборвал вонзившийся в спину клинок.

Джу-Алшай

Подобная вылазка для Джу-Алшая была не первой и, как он полагал, далеко не последней. Короля делает его свита, полагал он, а воина пережитые им сражения. Впрочем, самые грязные бои, как он несколько раз убеждался на своем опыте, происходили не на боевом поле лицом к лицу с противником, а за ширмами господ. Сам воин не терпел грядных интриг и предпочитал честные поединки: там, где есть место доблести, нет места лицемерию.
Первый же удар в развернувшемся сражении, достался ему. Джу-Алшай счел это за комплимент. Его оружие давно стало его вторым «я», и мужчина парировал атаки и наносил ответные удары. Где-то сбоку была Неома, с другой стороны Шакти. Прохвост Кристоф показался в поле зрения война только на короткий момент. Противник пользовался грязными приемами, мало того, что шел толпой на одного, так еще решил использовать сеть. Глухой удар по голове вырубил Джу-Алшая.

Кристоф Сансер

В то время, как Шакти, Неома и недальновидный Джу-Алшай стали едва ли не центральными фигурами в развернувшихся боевых действиях, Кристоф побеспокоился в первую очередь о том, чтобы уйти в тень. Не в прямом смысле конечно, хотя его покровитель позволял ему и такое. К чему было лезть на рожон, сражаясь с теми, с кем милорд не просил? Выгоды от этого было ноль, а вот вероятность получить увечья, вполне.
Спрятавшись за кабиной каюты корабля, он стал разглядывать с корабля открывающуюся сушу. Почему-то с моря она всегда выглядела меньше и безобиднее. Там, на берегу, остались двое драконов, здесь был, кроме него еще один. Джу-Алшаем, как рассуждал Кристоф, можно было и пожертвовать – не нравился ему этот тип. Шакти  подавно было пора сгинуть в пучине морской. Так не придется и лишних усилий прикладывать.
Несвоевременно показавшемуся за каютой корабля гостю Кристоф показал приложенный палец к губам и прошептал: «Тс!». Тот, кто наткнулся на дракона, на какой-то момент опешил, этого времени Кристофу хватило как раз на то, чтобы оглушить противника.
Уединенное место, однако, было испорчено бездыханным телом, и брюнет, после того как обчистил карманы «нового знакомого», забрал его деньги, а заодно и клинок , решил ненадолго показаться на поле битвы, чтобы, если что, другие запомнили, что он сражался со всеми. Все же отчитываться перед маркизом о том, почему он дезертировал с места сражения, не улыбалось Кристофу.
Появился он, как оказалось, в самый подходящий момент, когда Неома, которую он мысленно окрестил неуклюжей, упала на лед лицом. «Хотя бы руки подставила что ли». Будь его истинным заданием захват этого судна, то первое, о чем попросил бы Кристоф, так это заменить сопровождающую его команду. Там, где идут разборки взрослых, детям делать нечего. Дитём в данном случае Кристоф окрестил Неому. Бросив взгляд на хорохорящегося  Джу-Алшая пришел к выводу, что ребенок здесь не один.
Сражаться с бандой головорезов, обступивших драконицу, Кристоф не спешил – только силы потратил бы, а потому, бросив в одного морского вояку саблю, а другим песок в глаза,  обеспечил себе  своевременное отступление и  смылся туда, где добивали Джу-Алшая. Для приличия пнув пару раз мужчину – как же, драка под прикрытием, он нанес несколько ударов под дых своим недавним «соратникам». В борьбе мужчина не брезговал ничем, а потому в ход пошли и припасенные ножи, и выставленная подножка, и прочие  грязные приемы. Кульминацией всего должно было стать его обращение в дракона, но Кристоф не спешил пускать в ход этот козырь до тех пор, пока кто-нибудь милостиво не пришибёт за него Шакти, а потому медлил. Конечно, девочка отдавала ему ранее недвусмысленный приказ, но ведь всегда можно было сослаться на обстоятельства, такие, например, как помощь соратникам.
Разбушевавшаяся Неома снова отвлекла внимание большинства противников на себя, и Кристоф ухмыльнулся. Девушка тратила слишком много сил . И, тем не менее, она была тем, кого имело смысл спасти на этом корабле. Во-первых, она была не Джу-Алшаем, во-вторых, если он вернется с корабля не один, без команды, а со спасенной подручной милорда, это благоприятно скажется на расположении маркиза к нему, а заодно снимет все возможные подозрения в халатности или попустительстве, не говоря уж о злом умысле. Скрывшись за одной из мачт, Кристоф снова наблюдал за сражением и тем, как Неома решила превратить корабль разбойников в институт благородных девиц.
Апофеозом сражения стало выступление Неомы против Теодора или как там его звали. «Вряд ли он поверит. Да ты самоубийца», - думал дракон, вслушиваясь в слова девушки.
Когда ее речь дошла до:  «Внемли моему гласу, ибо он будет услышан на небесах», - Кристоф прицелился и метнул в девушку ранее выкраденный клинок. «Правильно, бей своих, чтобы спасти». Оружие Кристоф бросил так, чтобы оно ранило и без того раненную, но напрочь игнорирующую боль Неому, но не убило. В идеале кинжал не должен был задеть внутренние органы, но дракон не исключал, что мог и малость промахнуться. «А теперь мой выход», - и Кристоф, очертя голову, бросился к девушке, схватил её в охапку и потащил к окраине палубы. Заклинание Шакти, вызвавшее пламя (или что она там использовала против эльфа?), должно было прикрыть им отступление. Кристоф, не выпуская Неому, прыгнул с борта корабля. Еще пара секунд и над морскими водами взмыла рептилия с девушкой в зубах.
«Только бы случайно её по дороге не сожрать», - думал Кристоф, покидая злополучное место.

Нередко Шакти жалела, что не является представителем гордой расы драконов, но никогда ещё так сильно, как сейчас. Как много она смогла бы сделать, будь она ящером, пусть даже таким молодым! Первым делом она бы обратилась прямо здесь, сидя на мачте, и разломала её до самого основания, после чего смела с палубы всех врагов. Ну и напоследок она, разумеется, проглотила лже-Теодора целиком, чтоб тот поплескался в желудочном соке, будучи ещё при сознании, и отправила его драгоценный корабль ко дну на потеху морским бесам, которые только этого и дожидались. «О да,» размечталась маркизова прислужница, «я бы оставила от этого ничтожества только доски, да лоскутки парусов».
Но она не была ни драконом, ни даже мелкой ящеркой, и из всего, что ей было доступно, белобрысая шадос имела лишь парочку рук и ног, да несколько зачарованных штуковин с возможностью пожирать людские души, превращая их в овощи. Что, само собой, было негусто. «И почему я только оставила их в замке?» терзалась Шакти по поводу сапфировых серёжек, изготовленных змеиной леди, благодаря которым её глаза становились идентичны глазам драконьего маркиза, хотя прекрасно знала ответ – они с Норерно уже встречались, и лоддроу знал наверняка, что белобрысая девчонка ящером не является. Тем не менее, эти серьги пригодились бы ей этой ночью, знай она наперёд, что её ожидает. «Но всегда чего-то не хватает. Какой-то догадки или толики предусмотрительности, лишнего ножа или мгновения. Нельзя быть готовым к чему-либо полностью. Как бы ни складывались обстоятельства, ты определённо ловишь себя на мысли, что чего-то недостаёт. И так всегда. Замкнутый круг, из которого не вырваться».
Ситуация не сильно изменилась с того момента, как Шакти взобралась на мачту, разве что положение обеих сторон равнозначно усугубилось. Драконица Сирус оправдывала возложенные на неё надежды, но белобрысая шадос и не сомневалась в ней – Неома была одной из тех женщин, которые ничем не уступали мужчинам, тем самым затыкая болтунов, твердящих, будто бы мужчины доминанты во всех отношениях. Шадос проследила взглядом за передвижениями драконицы, её атаками и даже сумела разобрать в творящемся гомоне фразы, которые она при этом произносила. «Праведница Неома,» думала прислужница маркиза, «возвышенная, как древние песнопения мудрецов. Преступница с душой паладина. Хотела бы я быть тобою - заискрится светом, укутавшись тьмой, нисходящей от нашего милорда. Но как бы я ни старалась, у меня никогда не получалось совмещать в себе оба этих начала. Одна из чаш весов всегда преобладает над другою».
-Ещё не поздно что-либо изменить!- провозглашала драконица, и Шакти отрицательно покачала головой. «Мы опоздали, Неома, чудовищно опоздали. Другие сделали за нас выбор, и мы поддались. Время перемен прошло, и всё, что нам остаётся, так это оглядываться в прошлое, тщетно пытаясь разобраться, какой из поворотов был судьбоносным, и найти то место, где мы оступились, покачнув в себе всё, что достойно снисхождения. И отныне, куда бы мы ни шли, свет в нас блёкнет и тухнет – с каждым шагом всё больше и больше. Я чувствую это, ненавижу это, упорно делаю вид, что этого нет, но оно всегда возвращается».
Драконица была близка к победе, но клинок, взявшийся просто ниоткуда, прервал её воодушевлённое нападение. Шакти едва не сорвалась вниз, инстинктивно вздрогнув и подавшись вперёд, но Мёртвая Хватка удержала её на месте. Стиснув зубы, белобрысая шадос во все глаза смотрела на разворачивающиеся внизу события. Такие как Неома не должны были погибать столь бездарной, бесславной смертью. Взгляд шадоса метнулся к берегу. Неужто её близнец не видел вспышек или, в конце концов, не почувствовал, что его сестра находится в смертельной опасности? Кристоф, которого она потеряла из виду почти в самом начале свистопляски, промчался мимо противников, схватил драконицу и сиганул с корабля; Шакти же впала в ступор.  С одной стороны она была рада тому, что у Неомы появился шанс выжить. Но с другой она понимала, что этот шанс был отобран у неё самой. «И как мне теперь быть…без дракона?» сокрушалась белобрысая девочка. Глядя на улетающего Сансера, шадос ощущала себя осуждённой на казнь. Это определённо убило в ней остатки храбрости.
Своё прискорбное положение Шакти осознала практически сразу – в этом ей «помогла» полная потеря ощущения своего тела. Не навернуться с мачты вниз девочке свезло лишь благодаря всё той же перчатке, подаренной маркизом, прочно удерживающей её. Перед тем, как наступил анабиоз, белобрысая шадос успела обратить взгляд на лже-Теодора и новых, невиданных прежде людей, обступивших его. Радости от того, что руна боли таки достигла цели и доставила притворщику несколько незабываемых мгновений, почему-то не было. Вероятно, Шакти просто не была настолько самонадеянной, дабы ликовать, понимая, что спасти её саму может только чудо, которое не так уж часто вторгалось в жизнь маркизовой прислужницы. «Вас-с-силиск,» злилась она, «откуда тут взяться долбанному василиску? Что пустынная змея забыла посреди моря?» Но никакие ругательства не могли что-либо изменить, тем не менее, Шакти всё равно бесновалась, отстёгивая в сторону василиска, заставшего её врасплох, самые нелестные  слова. «Проклятье, а ведь они прекрасные рунологи,» догадалась девочка, «и эта наверняка снимет с остроухого мою руну, в случае, если располагает магическими навыками. Но закон подлости никто не отменял. Надейся на лучшее, готовься к худшему. В моей ситуации можно выбрать лишь между плохим и ужасным».
Как только чувствительность конечностей вернулась к Шакти, она тут же завертела головой, прикидывая, как обстоят дела на данный миг. Внизу посреди остальных людишек она разглядела волка, от чего заметно помрачнела. «Фамилиар или оборотень. Но судя по тому, как ему отдают приказы, скорее всего, что второе». Была там же и пустынная змея, ранее обездвижившая её. Белобрысая шадос заставила себя запомнить это лицо, потому как в жилах вскипала жажда мести – неотъемлемая часть её сущности, большинство времени пребывающая в дрёме, но выползающая наружу в таких вот критических ситуациях.
От мыслей о мести её отвлёк остроухий притворщик, решивший подняться наверх в лучших традициях книжек о мореплавателях – с помощью каната. Шакти, преждевременно поднявшись на ноги, отшатнулась от него.
-Пойдёмте по-хорошему?
Мягкий тон настораживал шадоса. Она видела царапины на его груди, ставшие следствием её руны. «Очередной обман». Ну не может человек после всего случившегося вести себя так…положительно. «Иллюзия без применения магии».
-Намекнуть, какое место на мне можно накрыть поцелуем?- хмыкнув, грубо ответила она. Прикидываться приличной девочкой больше не нужно было, и Шакти реагировала, как говорится, от души. С наибольшим удовольствием она бы закрепила свой ответ руной толчка или ударом латной перчаткой в кадык, но шансов у неё и без того было мало. Тот, кто наделён силовым превосходством над противником, так или иначе, берёт вверх. Когда её сцапали, Шакти сопротивлялась, как могла.
-Чтоб тебя Тейар…с Ильгой на пару…во все щели…- злословила она, плюясь словами, точно ядом, и попутно пыталась драться. В какой-то момент удача таки улыбнулась ей, и белобрысая шадос, размахивающая конечностями, изловчилась и ткнула пальцем обидчику в глазное яблоко. «Мерзость!» Но этого, по всей видимости, было недостаточно, чтобы высвободиться. Палуба, на которую они опустились, выглядела как прихожая Изнанки – где-то огонь, где-то вода, а где-то и вовсе рыбы шлёпаются о доски. Шакти продолжала бороться, не имея возможности достать оружие. Каким-то неведомым образом ей всё же удалось схватить один из метательных кинжалов, но чей-то удар по пальцам выбил его из рук маркизовой прислужницы.
Щёлк.
Белобрысая шадос стеклянным взглядом упёрлась в глаза притворного эльфа и ухватилась за ошейник, чувствуя на руках дополнительную тяжесть кандалов, но не они волновали её. «Что…это?» запаниковала Шакти. Да, бывало и такое, что её пленили, но никогда ещё она не была скована как какой-то раб. Девочка отступила на шаг, предприняла попытку начертить руну, но попросту не смогла. Ей будто бы отсекли руки, выпотрошив при этом все внутренности. «Магия, моя магия, моя…»
-Моя магия!- крикнула Шакти, разрывая ногтями и пальцами, покрытыми латными сегментами, кожу на шее, раздирая её в кровь, но не обращая на это никакого внимания, так как ошейник – причина её полнейшей растерянности, ни в какую не поддавался. Эта проклятая вещь впивалась в неё как клещ. Белобрысая шадос внушила себе, что задыхается, и даже начала испытывать помутнение сознания. Столько лет она провела, в одиночестве скрываясь от вероятных врагов, так ни разу и не попавшись, что теперь для неё ошейник был ничем не лучше меча промеж лопаток.
-Что ты наделал?! ЧТО?!- орала шадос, дёргая ненавистную вещь, тем самым придушивая себя. В злости она соединила руки и, сжав пальцы в кулаки, принялась бить притворщика в грудь, пока не поняла, что от этого ему, очевидно, ни горячо, ни холодно. Окружающие люди казались ей сборищем шакалов, где каждый был на львиную долю сильнее её самой. «Без своей магии я просто человек». Человек. Человек-человек-человек. Что может быть хуже, чем вдруг стать самым обыкновенным человечишкой, который ни на что не способен?
-Нельзя взять то, что уже кому-то принадлежит,- бормотала Шакти, с совершенно отсутствующим взглядом отступая назад и углубляясь в свои мысли,- Дракон сожжёт всё дотла. Разве тебе было мало? В тени Дракона вы все ослепнете, а потом он омоет вас пламенем. Окунёт в огонь все-все-все ваши грязные косточки, и кровь забурлит как жерло вулкана. Дракон… Дракон… «Если вы заберёте то, что принадлежит моему милорду, он будет зол, поэтому лучше вам не трогать меня». 
Шакти заставила себя отдышаться, так как поняла, что теряет соображение. Её белоснежный фамилиар показался за спиной одного из матросов, затем незаметно подкатился к обронённому ею кинжалу, ухватился за него зубами и снова скрылся. «Ещё не всё потеряно,» убедила себя девочка, сглотнув образовавшийся в горле ком. Можно поддаться и остаться ничем, а можно хотя бы постараться отстоять себя и стать хоть чем-то. Именно с такой мыслью она покинула рахенский замок маркиза, неся его врагу голову шпиона.
Лазейку белобрысая девочка обнаружила, как только мозги перестали пульсировать страхом из-за навалившейся на неё беспомощности. Шакти мимолётно глянула на кандалы. Похоже, лже-Теодор настолько полагался на ошейник, что не придал особо значения кандалам, нацепив их поверху Мёртвой Хватки. Маркизова прислужница выискала взглядом Люсьена, цепляющегося коготками за парус и ползущего наверх. Девочка выждала, пока он доберётся достаточно высоко, и уставилась прямо на притворщика-эльфа.
-Интересно,- улыбнувшись уголками губ, произнесла она, как-то сумев совладать с собственным голосом,- далеко ли уйдёт твой корабль на одном-то парусе, Те-о-дор?
Зажав левую руку ногами, Шакти вытянула её из перчатки, так что кандалы повисли на правой, и, не дожидаясь реакции противников, перевалилась за борт, успев заметить, как Люсьен, скользя вниз, разрезает зажатым в зубах кинжалом полотнище.
Устраивать суицид белобрысая шадос, разумеется, не собиралась, и всё, что она делала, основывалось на её ожидании того пресловутого чуда. Она рассчитывала на многое – на то, что Кристоф вернётся, или на то, что сработает «Пульс жизни» и она, поставив себя на грань, сможет телепортировать к себе друга. На крайний случай оставались ещё внутренние ресурсы, которые вступали в силу, когда Шакти приходилось совсем уж тяжко. Во всяком случае, она не допускала даже мысли о своей гибели.
Столкнувшись с водной поверхностью, маркизова прислужница болезненно ударилась затылком и спиной. «Но всё ничего, пока ты жив». Оставаться наплаву было неимоверно сложно – одежда, оружие, кандалы, да мешок тянули её вниз, но Шакти продолжала бороться, барахтаясь изо всех сил. Всё оборвалось, когда к ней спрыгнул пушистый комочек, решивший последовать за хозяйкой.
-Люсье…- произнесла шадос, но вода забилась ей в рот, от чего она закашлялась и снова испытала прилив паники. Зверёк, как и она сама, плавал не так уж плохо, но белобрысая девочка сомневалась, что сможет спасти их обоих. К тому же, каждый раз, когда они пересекали какой-нибудь водоём, фамилиар сидел у неё на голове. Теперь такой возможности не предоставлялось – Шакти и без того рисковала с минуты на минуту уйти на дно. Шадос всеми силами делала всё возможное, чтобы её зверёк оставался над водой. Что же касательно её самой…
Оставалось надеяться лишь на одно – что она была достаточно плохим человеком, дабы Тейару захотелось вернуть её обратно во второй раз.

Когда погибает кто-то, кто дорог тебе, это подобно маленькой смерти тебя самого.
-Дер…жись…- выплёвывая воду, пролепетала Шакти, спасая своего фамилиара. Люсьен передвигал лапками, но волны накатывали на него, покрывая с головой, а всё из-за этого тейарова корабля, который белобрысая девочка успела возненавидеть всем сердцем. «Не прощу!» клялась она.  Конечности коченели из-за ледяной воды, объявшей её со всех сторон. Тяжесть вещей, в том числе кандалов, ощущалась ещё более чётко. Складывалось впечатление, будто какое-то морское чудище вцепилось в неё и медленно, но верно, тащит за собой в пучину.
-Цеп..ляйся…за…борт…- велела шадос, сменив тактику. Над водой им двоим не удержаться – убывающие силы были тому гарантией, поэтому Шакти, вместо того, чтобы поддерживать пушистого зверька, принялась отталкивать его от себя, таким образом снижая расстояние зверька от брига, который, к слову, не стоял на месте. Это значительно ухудшало их состояние, и маркизова прислужница в конец растерялась. «Только не тони,» умоляла она, не находясь с верным решением. Люсьен, без сомнений, был для неё практически всем. Невзирая на людей, кем она дорожила, фамилиар был единственным, ради которого она пошла бы на полнейшее сумасбродство. Слишком хорошо шадос помнила тот корабль, идущий с Денаделора на Вильдан, и клетку с десятком необыкновенного вида зверёнышами, среди которых был Люсьен. При желании Шакти смогла бы детально описать их первую встречу. «Ни за что не отпущу тебя».
-Ма…лёк…взби…райся…на…го…лову…- решила она. Целиком и полностью промокший фамилиар последовал её приказу не сразу, но через минуту-другую всё же вяло подплыл к ней и, хватаясь лапками за волосы, уши и обруч, туго сидящий на голове, заполз на хозяйку. Сражаться с водной стихией стало в разы тяжелее. «Не уверена, что могло бы быть ещё хуже». Очередная волна подняла и опустила Шакти, всё больше набивая её глотку тёмной как чернила водой. Разумеется, без дополнительного груза в виде фамилиара ей было бы куда проще, но слишком часто шадоса оставляли те, в ком она действительно нуждалась, потому, наученная этим опытом, она не могла поступить с кем-то подобным образом, особенно когда речь шла о Люсьене. «Об одном жалею – что в Изнанку ты пойдёшь без меня».  Не столько смерть пугала Шакти, как полнейшее исчезновение. Такие как она – тени,- обращаются в прах и попросту перестают существовать, будто бы их и вовсе не было. Сколько лет прошло с того дня, как её подвесили на суку? Почти девять. Какой была бы она сейчас, если всё это время пролежала в земле? Шакти не желала даже представлять это. Вероятно, сие нежелание было обусловлено предчувствием, что вскоре ей предстоит это узнать.
«Не может всё закончиться…так. Слишком глупо. Слишком быстро. Слишком просто».
Очередная большая волна накрыла Шакти. Не успев зажмуриться, белобрысая девочка уже сквозь толщу воды увидела огромное существо, летящее над морем. Разум мигом дорисовал недостающие детали, скрытые ночной тьмой. «Дракон,» зазвенело в закоулках угасающего сознания. «Милорд». Другая волна потопила шадоса ещё глубже, но когти с лёгкостью вырвали её из удушающих объятий морской стихии. В лапе дракона Шакти расположилась на боку; горящие лёгкие извергали, казалось бы, вездесущую воду, и та лилась из её рта, словно из какого-нибудь кувшина. Маркизова прислужница нащупала рукой Люсьена, успевшего приткнуться к ней и ухватиться за пояс с кинжалами, запрятанными под верхней накидкой. Это даровало девочке краткое мгновение спокойствия. Что может случиться? Малёк рядом, да и милорд тоже – а в том, что это он, Шакти не сомневалась, так как её чуть менее чем полностью затуманенное сознание видело в драконе с чёрно-фиолетовой чешуёй именно Маркиза Юродивых.
-Мой могущественный господин,- заговорила она и снова закашлялась, прижимая ладонь ко рту,- я оказалась куда слабее, чем Вы считали.  Я просчиталась и позволила обвести себя, будто какого-то незатейливого ребёнка, вокруг пальца. Мне жаль.
Белобрысая шадос отхаркивала воду; ощущения в глотке были такими, словно по ней скреблись крысы. Прозвучавшие в уме слова на Дарканте Шакти разобрать не смогла, так как знала на этом языке лишь ругательства, которые изредка проскальзывали со стороны её милорда.
-Я всегда говорила, что стою больше, чем считают окружающие, но, как оказалось, я не более чем недобитый кусок мяса.
Пальцы девочки соскользнули с лица на ошейник. Ей по-прежнему хотелось избавиться от него, и чем скорее, тем лучше. «Нельзя сделать рабом раба,» думала шадос, «расскажи я об этом Джу-Алшаю, он бы меня на смех поднял». Слёзы сами собой наворачивались на глаза. Шакти сожалела о товарище, который остался пленённым на корабле, сожалела о раненной Неоме, чья дальнейшая судьба была ей неизвестна, сожалела о себе самой, допустившей такую невероятную оплошность. «Возможно, я действительно ещё не доросла до таких заданий. Но всё это неважно. Мы возвращаемся домой». Маркизова прислужница представляла себе свою башню и окружение людей, да и нелюдей тоже, среди которых спокойно и безопасно. Ей хотелось поскорее увидеть Рахен и замок милорда на фоне скал, неприступных для обычных двуногих существ. «Я всё переживу,» заверила себя Шакти, заодно подыскивая оправдание, коим поубавить разочарование своего милорда. И, задумавшись об этом, девочка обратила взгляд на голову дракона сквозь щёлочку между его пальцев. В груди вновь всё сжалось в болезненный ком.
Этот ящер абсолютно точно не являлся её маркизом.
Шакти плотно сжала губы. Неужели опять промах? Этой ночью её незадачливость просто зашкаливала. «Всё та же шайка? До чего же они приставучие. Неужто человек не может себе позволить хотя бы умереть?..» Эмоции притуплялись за счёт скверного физического самочувствия – шадосу казалось, что она успела выхлебать половину вод Туманной бухты.
-Почему бы вашей своре стервятников просто не оставить меня в покое?- опомнившись, спросила она. Как бороться с теми, у кого есть собственный дракон? Разбойники это одно, ящер у них на поводке – совсем другое. «Интересно, кто?» пыталась разобраться Шакти, припоминая лица моряков. Предположение, что это был всё тот же эльф-притворщик, она отмела практически сразу; обманщик он и есть обманщик, и даже его драконьи глаза, считала девочка, тоже были иллюзией. Тот, кто плетёт паутину лжи, обматывается ею полностью.
-Вы действительно пройдёте огонь и воду ради одного-единственного человечишки, лишь бы только втюхнуть его какому-нибудь не шибко умному лордику на очередных торгах низкосортных псевдо-вельмож? Но зачем? Это откровенная тупость. Овчинка не стоит выделки. Даже самый недалёкий работорговец поймёт невыгодность всего этого мероприятия.
Ей вспомнился лже-Теодор и его предложение вести себя смирно. «Хах». От превратностей судьбы смешно было до слёз.
-Разве не ясно? Я никогда не покорюсь. Ни той напыщенной эльфятине,  ни тебе, будь ты хоть четырежды драконом.
Шакти расслабила тело, чтобы накопить хотя бы немного сил. Дела обстояли просто «шикарно»; она растеряла своих спутников, чуть не утонула и попалась в лапы ящеру, который при желании смог бы выдавить из неё все кишки одним сжатием когтистых пальцев. «Но своё слово необходимо держать». Белобрысая девочка подобрала упавший с головы обруч, затем скользнула по рукояти зачарованного кинжала, намереваясь при приземлении воспользоваться им. По заверениям змеиной леди, он мог пробить даже самую прочую чешую.
Что ж, это было как нельзя кстати, потому что Шакти желала убить не просто какое-то там чешуйчатое существо, а треклятого дракона.

Отредактировано Шакти Ксорларрин (2014-04-07 20:48:02)

-Ты себя недооцениваешь, малышка. Мне кажется, ты стоишь намного дороже.
«И ты, мой враг, несомненно прав,» подумала вслед пленница. Её лёгкие перестали извергать воду,  но грудную клетку ломило так, словно кто-то ударил белобрысую девочку молотом – не слишком сильно, но заметно для неё самой. «Округляем визуальный возраст, получаем пятнадцать лет. В этом сезоне популярны рабы в расцвете сил, подростки занимают третье место, сразу же за детьми, не достигшими десяти лет, и стоящими на второй позиции. На самом дешёвом рынке стоимость такого экземпляра не превышает сотни золотых». Уж в чём, а в живом товаре Шакти разбиралась не хуже среднестатистического работорговца. К тому же, служба маркизу принудила её к обретению знаний в данной области. Да и вообще, могло ли быть иначе, когда речь шла о скупщице рабов? «Магесса. Это многого стоит. Базовые навыки в наличии, опыт прилагается, степень – практически подмастерье. Накидываем на сто золотых ещё сто-пятьдесят, опять-таки основываясь на самом паршивом рынке. Цена возрастает до двухсот пятидесяти».  Маркизова прислужница отёрла тыльной стороной ладони воду с губ и подбородка. «Умение держать в руках оружие, пусть и мизерное, но всё же добавляет к цене ещё пятьдесят золотых. Образование – от пятидесяти до ста. Раса, если скрыть принадлежность к шадосам, человек, что негусто, посему за это ничего не накинут. Итого, если бы меня покупал кто-то со знанием дела, то выручка составила бы минимально четыреста золотых. В высших кругах эту цену можно было бы набить куда выше. На торгах рабов с узкой специализацией, ориентированной на телесные утехи, эта цена падает до пятидесяти. Но всё зависит от продавца. Даже если предположить, что меня продадут в каком-нибудь заблёванном подвале, выручка будет неудовлетворительной, ибо я товар не вышколенный и неподатливый. Таких покупают, чтобы потешить своё расшатанное самолюбие, пытаясь выбить из купленного человека дурь и «сломать» его себе в удовольствие». Но полностью уверенной в своих доводах Шакти быть не могла, так как Маркиз Юродивых торговал высококачественным, нередко даже преднамеренно улучшенным товаром, а не какими-то там шлюхами обоих полов.
-Вшей, надеюсь, тоже нету.
-Обижаешь,- отрезала она. «Стал бы кто держать меня в замке милорда, если бы у меня были вши? О нет, его окружение стерильнее инквизиторских взглядов на жизнь».
-…что твой могущественный господин будет очень рад получить свою девочку в целости и сохранности.
«Если бы только это было правдой». Невзирая на то, что со своим милордом белобрысая шадос провела почти год, она до сих пор не могла сказать, положа руку на сердце, что является настолько уж ценным кадром. Драконий маркиз, безо всяких сомнений, вложил в неё неимоверно много ресурсов. Всё то время, что девочка находилась у него под крылом, она даже не знала, что это такое – нуждаться в чём-то. Исключительно благодаря нему Шакти имела возможность  вырваться из власти той участи, которую уготовила ей судьба. Маркиз Лауфенберг дал ей всё – книги, учебники по рунной магии, наставников, вооружение, одежду, еду, крышу над головой и ещё великое множество того,  чего она была лишена по определению, родившись попросту никем. И за всё это, разумеется, приходилось платить. Шакти, поболтавшись по свету и набравшись чисто житейской смекалки, прекрасно осознавала, что бесплатный сыр бывает доступен лишь в мышеловке, потому и противиться такому раскладу не стала. Да и зачем? Каждый раз выполняя поручения милорда, какими бы мерзкими они иногда ни были, белобрысая прислужница понимала, что становится лучше, чем была до этого. Самые худшие из деяний, которые ей доставались, перемещали Шакти на ступеньку выше. Маркиз определённо знал, как будет лучше для неё, и девочка, веря в это, вверяла себя в его руки. Но это отнюдь не значило, что она когда-либо была ему особо необходима. Незаменимых людей нет, особенно если речь идёт о прислуге. Аристократы нередко находили себе забаву в лице живого человека, возвышали его, а затем, когда им надоедало, откидывали игрушку прочь от себя, совсем не заботясь, что станется с бывшим предметом интереса. Где гарантия, что ситуация с ней другая? «Гарантий нет,» призналась она самой себе, «сегодня ты в фаворе, а уже завтра твой господин не помнит, как тебя звали. Сильные мира сего играются, мы же всего лишь фигурки на доске. Если пешка не способна стать ферзём, от неё можно отказаться, не принеся себе при этом значимых потерь».
Дракон дыхнул на озябшую Шакти, прервав её размышления. Девочка решила не отвечать, потому как плохой ответ хуже обыкновенного молчания. Тем более что, пребывая в таком подвешенном состоянии – зажатой в лапе ящера,- ей в принципе плохо думалось. К счастью, приземление состоялось быстрее, чем она могла бы предположить.
Ледяная вода пропитала одежду целиком, та прилипла к телу и напоминала по ощущениям объятия с целой компанией мертвецов, в сапогах всё хлюпало. Шакти клацала зубами, что ничем не способствовало её намерениям взять себя в руки и реабилитироваться после устроенной на корабле истерики.  В тот момент шадос нехило сглупила и теперь корила себя за произошедшее с присущим ей моральным самобичеванием. «Это не должно повториться,» решила она, подняв взгляд на морду чёрно-фиолетового ящера.
«Сначала необходимо ударить по лапе, чтобы хоть чем-то занять его разум, а затем как-то изловчиться, заскочить на спину и там уже бить кинжалом, покуда руки не устанут. Но хватит ли мне сил? Это чудище просто огромное. Браслет позволит мне запрыгнуть наверх, но я могу соскользнуть вниз. Можно зацепиться Мёртвой Хваткой, но у меня осталась только одна перчатка, да и та в мешке – вытянуть её оттуда незаметно не получится. Кинуть кинжал в глаз? Могу и попасть, но зверь скорее всего взбесится и раздавит меня как какое-то насекомое – потом даже никто не разберётся, где была голова, а где ноги, и уж точно никто не даст логичного объяснения, почему ребро торчит из поджаренной пятки, а на ухо намотана почти сварившаяся двенадцатиперстная кишка». Шакти уже отчаялась, так и не сумев подобрать ни одного более-менее подходящего варианта, который обеспечил бы ей победу над ящером. Но, тем не менее, она продолжала искать способы, перебирая один за другим.
-Не будь ты такой малявкой, я бы даже оставил тебя себе.
Вот же оно, вот! В серых глазах мелькнуло воодушевление, вызванное внезапной догадкой. «Если не можешь убить дракона, обаяй его и убей человека». Шакти смело смотрела на ящера по двум причинам: во-первых, она уже привыкла к этим существам, а во-вторых, не время давать слабину и делать акцент на своей принадлежности к более ущербной расе.
Белобрысая шадос поднялась на ноги, смела облепившие лицо пряди. Чёрная краска, которой она покрыла веки до того, как покинула замок, слегка размазалась, придавая взгляду более драматичный взгляд, чем он был на самом деле.
-Мне говорили, что у драконов превосходное зрение,- сказала маркизова прислужница, собирая волосы с одной стороны и выжимая из них лишнюю воду,- неужели солгали?
Шакти всегда позиционировала себя как бойца, и зачастую признавала оружием только то, чем можно было нанести противнику реальную рану. Со временем она поняла, что хорошо подвешенный язык разит ничуть не хуже того же меча. А в завершении всему, благодаря змеиной леди шадос узнала, что методов куда больше. «Почему бы нет?»  Взвесив все «за» и «против», Шакти решила пойти обманным путём. В конце концов, небеса не обделили её ни лицом, ни телом, да и возраст у неё вполне…рентабельный.
Маркизова прислужница сцепила руки за спиной и повернулась полубоком, делая вид, что изучает местность.
-Там, откуда я родом, люди склонны верить сказкам, которые сами и сочиняют. Редко кто из тех людей видел дракона, посему в основном людские знания о них произрастают из сказаний старшего поколения, обильно приправляющего истину настоящими небылицами,- заговорила Шакти,- я тоже знавала такие сказки. В них дракон гордо восседает на горе злата и серебра;  самые ценные из драгоценностей он сжимает в своих лапах. Но это взаправду всего лишь байки. Реальные драконы, очевидно, с лёгкостью отшвырнут от себя мутный самородок, предпочтя любоваться светящейся ложным богатством, но ничего не стоящей подделкой.
Белобрысая шадос заткнулась ненадолго, не желая говорить напрямик, ибо прямолинейность – черта дураков. Человек, выслушивающий собеседника, должен иметь простор для воображения.
-Мой господин не примет меня,- взглянув на дракона, не поворачивая при этом головы, продолжила она,- после всего, что случилось. Джу-Алшай, в свою очередь, служит мне, а не моему господину.  Я же более не принадлежу никому.
Перестать принадлежать драконьему маркизу можно лишь одним путём – умерев. Но в затее Шакти не было места откровениям. «Тому, кто владеет своим языком, открыты все двери, даже если он безоружен».
-Салочки закончились,- подтвердила шадос, говоря чётко и размеренно, будто бы она была из числа тех рассказчиков, к которым, затаив дыхание, прислушиваются люди как на городских площадях, так и в деревнях,- и ты, огнедышащий, можешь обернуться тем, кем являешься. Не скрою, что мне хочется увидеть, как ты выглядишь, будучи подобным нам, бескрылым.
«Лишь бы только не страшным, как Джу-Алшай на пятый день после празднования той сделки, заключённой в Кельтане». Губы Шакти растянулись в сдержанной улыбке. «Но даже если так, я заставлю этого ящера поверить в то, что восхитительнее него на свете ничего и быть не может».

Отредактировано Шакти Ксорларрин (2014-04-07 20:41:35)

Шакти использовала момент, стоя полубоком, чтобы мельком рассмотреть место, в которое её занесло благодаря всем тем безрассудным оплошностям, которые она умудрилась допустить. «А ещё я называла себя одной из умнейших и, подумать только, в какие-то моменты даже верила в это». Из-за отсутствия должного освещения девочке удалось разглядеть не так уж много – всего-навсего очертания, составляющие лишь малую долю целостной картины. «Похоже на нору,» подумала маркизова прислужница. Судя по всему, сюда стаскивали всякое барахло, а само место предположительно являлось неким убежищем. «Но для кого?» Матросы сновали туда-сюда, будто бы находились дома, и это натолкнуло Шакти на мысль, что здесь нет хозяев. «Таки пристанище мелкой шушеры». Так или иначе, она не знала, да и знать не могла этого логова, так как на этом берегу лишь одно место представляло интерес для её милорда – Туманная бухта. «Мы не могли проплыть далеко. Времени тоже прошло совсем немного. Вероятно, на драконе я бы добралась до Мутной гавани, не потратив более десятка-двух минут». Шакти смутно представляла себе месторасположение норы, в которую она угодила, но всё же попыталась нарисовать у себя в уме карту. «Если бы Кристоф отнёс Неому её брату, то уже успел бы нагнать нас вместе с Салиин. Так почему же ты медлишь, Сансер?» Сомнения – ужасная штука. Они искажают реальность, подменяют плохую правду ещё худшей ложью. Но отделаться от них было невозможно. «Если бы ты так поступил, то наверняка уже был бы здесь. Биться с ещё одним драконом не самое лучшее времяпрепровождение, тем не менее, вдвоём вы бы сумели спалить всё дотла». Но их здесь не было, и сомнения изгрызали веру девочки в её спутников, которых она, по правде, и не могла-то назвать своими товарищами. «Но они служат милорду, как и я. Эта цель – не просто моя. Она общая. Нельзя просто так взять и пустить под откос то, что поручил нам маркиз».
Из-за дыхания дракона Шакти ощущала себя крайне чудно́. С одной стороны одежда после её несостоявшегося утопления по-прежнему касалась тела трупным холодком, с другой – непокрытым участкам кожи становилось жарко. «Лучше так, чем свариться в его огне. Всё же моя сущность презренного всеми шадоса мне нравится больше, чем перспектива стать дымящимся окороком».
-Жаль, что ты не можешь видеть моими глазами, чтобы понять, как вы, двуногие, слепы по сравнению с нами.
-Взаправду это так,- податливо поддержала это утверждение белобрысая девочка,- драконьи глаза могут видеть даже дальние звёзды там, где человеческие ударяются о непреодолимый для них мрак ночи. Но наши глаза не лгут нам, когда мы созерцаем вас, а вот вы нередко ошибаетесь, окидывая нас взором со своих высот и преуменьшая наши достоинства.
Маркизова прислужница не забывала приправить слова улыбкой, точнее, лёгким, ненавязчивым намёком, что таковая присутствует на её расслабленном лице. «Шакти, детка, всегда улыбайся,» - вот что посоветовал ей местный сапожник, когда она, будучи малявкой, пробегала мимо его хижины вся отметеленная. С тех пор она действительно взяла это за правило и улыбалась каждый раз, когда её, пытающуюся спасти бедных свинок от убоя, ловил сосед. Результат не так уж сильно отличался от первоначального, но со временем хозяин свинок начал ограничиваться подзатыльниками, и Ксорларрин, намотав совет на ус, пронесла его сквозь года прямо до этого момента.
Дракон продолжил хозяйничать в логове, сметая хвостом ящики, но при его габаритах это было простительно, так как могло выйти чисто случайно. Белобрысая шадос оглянулась на фонари, вывешенные на корабле. «Какая ирония. Никогда бы не подумала, что буду так рада свету. Но, если задуматься об этом, он является обязательным условием для возникновения теней».  Тусклое освещение позволяло ей лучше ориентироваться в пространстве, ведь, как не крути, глаза у неё всё-таки были человеческие и нуждались в свете, чтобы иметь возможность видеть что-либо кроме очертаний.  «И я не могу ткать ложь на пустом месте».
-Что же ты хочешь предложить, девочка?- спросил ящер, взирая на неё одним глазом. Теперь Шакти могла видеть их цвет. «Золотистый янтарь». Но размышлять об этом сейчас было лишним; дракону требовался внятный ответ. Белобрысая шадос прекрасно понимала, что на самом деле предложений у неё катастрофически мало, а соответствующих желанию ящера – и того меньше. Ответ «того, чего хочешь» загнал бы её в ловушку. В итоге её спас совет, который не так давно дал ей Джу-Алшай. «Трепись так, будто это твой последний раз,» напомнила себе маркизова прислужница.
-Понимание,- взвешенно, с уверенностью торговца, продающего чужестранцу колбу с водой под видом эссенции бессмертия, ответила она,- полагаю, не только пиратам одиноко в море, но и драконам, ведь редкий бескрылый может оценить их величие по достоинству.
Ящер щёлкал языком, скалился. «Да, чудище, да. Крутись, вертись, чтоб моё помело могло уцепиться за мелочи и возвести их в ранг грандиозных преимуществ». Шакти с блеском в глазах воззрилась на дракона, развёдшего крылья и демонстрирующего тем самым все свои плюсы и минусы.  Девочке наверняка могло пригодиться знание его параметров, но не сейчас, ведь в данную минуту она, запрокинув голову, просто смотрела, выглядя при этом потрясённой и завороженной одновременно.
-Ты ещё не видела таких, как я!
«О да, таких, как ты я ещё не видела. Любой другой ящер уже давно выковыривал бы мою берцовую кость, застрявшую у него между зубов». Белобрысая шадос помедлила немного, дабы не перебивать дракона – это дурной тон. К тому же, служба маркизу научила её, когда следует говорить, а когда лучше помолчать, выжидая более удобный для ответа случай.
-Ильтар создал вас в начале начал,- молвила она наконец,- но даже среди твоих собратьев, возвышающихся над всеми другими народами благодаря своему могуществу и мудрости, есть первые среди равных. «Только что-то вас всех таких могущественных и мудрых в немалом количестве поубивали до заключения Мирного Договора. Да и Кладбище драконов отнюдь не памятник в вашу честь». Мои спутники сильны и ловки, но во многом уступают тебе. Я оскорблю небеса, если скажу, что это не так. «Что есть, то есть. Редко когда встретишь такого гиганта с подобным размахом крыльев».
В какой-то момент Шакти даже почувствовала себя, мягко говоря, некомфортно. Случилось это, когда дракон приподнялся на лапах и ухватился за стену. «Дивное ощущение. Как бы уверен ты ни был в себе, ты всё равно побаиваешься того, кто превосходит тебя в размерах».
-Впрочем, неважно. Я хочу знать, кто твой господин.
Улыбка поугасла на губах Шакти, но она быстро вернула её, напомнив себе, что любая оплошность усугубит её положение, а копать себе яму явно не занятие для таких сообразительных девочек как она. «Мой господин – пламень. В его жилах течёт жидкий огонь, под его взглядом сгорают большие и малые. Драконы и бескрылые – все равны перед ним, потому как на всех них он взирает свысока своих достижений». Шадос желала поведать ящеру, кем является её господин, и этот рассказ наверняка продлился бы до полудня, но целесообразности ради она промолчала. Во-первых, потому что не знала, известен ли работорговцу Маркиз Юродивых. «Я бы сильно удивилась, если бы оказалось, что нет». Во-вторых, многие из конкурентов милорда продали бы своих матерей, жён и детей, лишь бы заполучить того, кто говорит от маркизова имени. «Увы, я слишком много знаю, а переносить пытки и оставлять тайны милорда при себе лишь для того, чтобы меня превратили в кусок целиком и полностью болящего мяса перед тем, как воспользоваться ментальной магией, я не собираюсь». 
-Я, возможно, даже ослаблю действие ошейника, чтобы он так мучительно не блокировал твою магию.
-Я не убегу,- с усмешкой ответила Шакти. «Но я и не настолько наивна, чтобы поверить в эти заверения. К сожалению, я уже имела дело с такими штуками и знаю, что они либо действуют в полную силу, либо не действуют вообще. Поэтому от этого ошейника нужно избавиться ценой любых слов и, быть может, даже действий». Белобрысая шадос даже не шелохнулась, когда её, подобно пустяковой вещи, перенесли на палубу. Вместо очередной попытки к бегству, она придержала фамилиара, обхватывающего её за плечо, и внимательно всмотрелась в руки, цепляющиеся за борт. «Момент истины,» подумала Шакти и чуть было не сдала себя удивлением, охватившим её лицо при виде остроухого притворщика.
Чрезвычайно сложно восхищаться врагом, и шадос чувствовала себя так, словно намеревалась расцеловать змею, которая мгновением ранее покусала её. «Абстрагируйся от ситуации,» велела она себе, «представь, что это кандидат в союзники милорду». Шакти с трудом признала, что виновник всех её бед, этот слизкий мерзавец, на деле и правда не дурен собой. «Да и на жабу не похож». Тем не менее, на то, чтобы подобрать правильные слова и не выдать своё желание придушить ящера ремнём от брюк, требовалось время.
-Хозяин! Я такое пережил!- заверещала проскользнувшая у неё под ногами диковинка. «Ах ты курица недобитая! Это ты-то пережила невероятное?! Мало я тебе вмазала, видать, тварина проклятущая!» Шакти, сжав губы, уставилась на предмет, зажатый в лапах пташки. «Это…Острие Дракона?!» Белобрысая шадос скользнула рукой туда, где должен был быть кинжал, но не обнаружила его на прежнем месте. «Но когда он успел? Кинжал ведь был при мне ещё пять минут назад, я уверенна в этом». С досадой она так же осознала, что и «Рейлин», прежде находившийся в лапках её фамилиара, отсутствует. Желание отправить птаху к Тейару на завтрак усилилось как минимум десятикратно. «Ну, ничего. История полна случаев, когда на одного человека было достаточно и одного клинка». А у неё оставалось ещё достаточно кинжалов – по одному в каждом сапоге, три на одной ноге, один на другой и три на поясе. Чёрная накидка с разделёнными книзу краями успешно скрывала их от посторонних глаз. Но расставаться с «Острием Дракона» и допускать, чтобы его переплавили, Шакти не собиралась. Легонько кивнув Люсьену, она без слов поручила ему разобраться с этим.
Пройдясь взглядом по окружающим людям, шадос решила, что правильные слова подобраны, а значит можно приступать к делу.
-Это она! Она меня чуть клюва не лишила!
-В своё оправдание скажу, что правда за победителем, не так ли?- мягко парировала маркизова прислужница. Какая-то там птица не должна была повлиять на ситуацию, так тщательно смоделированную белобрысой девочкой. Люсьен, к слову, уже запрыгнул на остроухого и, ухватившись за хвост птахи, стянул её вниз, меся тушку лапками в попытке отобрать кинжал, что, впрочем, походило на потешную игру двух фамилиаров.
-Нравится ли мне?- переспросила она, возвращаясь к сути дела. –Люди, с коими я прожила большую часть жизни, просты и незатейливы. Им редко удаётся облечь красоту в слова и, когда они говорят, то делают это скорее от сердца, а не от ума.
Шакти медлительно обошла кругом притворщика, сапогом отметя в сторону крыло пташки, оказавшейся под ногами. Люсьен в угоду хозяйке шлёпнул взлохмаченное существо хвостом по клюву.
-Когда я смотрю на тебя, то вижу море колосьев, простирающееся до горизонта и расходящееся волнами под близким к заходу солнцем последних дней Плачущей Сирены, а затем понимаю, что на месте этого моря в любое мгновение может возникнуть ящер с чешуёй, запечатлевшей в себе непроглядную тьму беззвёздной ночи и блеска кристаллов из недр земли, вынесенных в свет.
Шадос остановилась напротив него, не отводя взгляда. Как и прежде она смотрела на него, задрав голову, потому что даже в человеческом облике он был заметно рослее неё. Шакти постаралась передать своим выражением лица, что ощущает эту разницу между ними, но не собирается пресмыкаться.
-Я признаю, что ты настоящий дракон. Или же, как сказали бы твои собратья, настоящий… darghul,- произнесла она на «очеловеченном» Дарканте. В основном на этом языке ей были доступны лишь ругательства, но Шакти знала и несколько других слов, как например это, несущее в себе смысл «тот, кто летает». Оно было ей известно из-за того, что некоторые в Рахене порою обзывали её ädarghul – соответственно, «тот, кто не летает». В целом же, Шакти желала акцентировать внимание притворщика на том, что настоящий дракон не может быть в полной мере описан на языке низших рас.
«Ты нацепил на меня этот ошейник и лишил магии, но никто не заберёт у меня мои слова».
-Что же.… Так тому и быть. Если ты вознамеришься найти мне другого хозяина, я признаю и его, но только в том случае, если в моих глазах он будет величественнее тебя.

Отредактировано Шакти Ксорларрин (2014-04-09 15:36:07)

«Давай, Люсьен, надавай куропатке по самое не балуйся! Я верю в тебя, малёк! Ну же, ну-у!» Шакти всем своим существом поддерживала белоснежного фамилиара, жалея, что не может выделить ему своей энергии каким-нибудь ментальным путём, лишь бы только он одолел курицу, стянувшую у неё наиважнейшее оружие. Тем не менее, моментами косясь на грызню двух зверушек, она не переставала наставлять своего маленького, но юркого и целеустремлённого бойца. И граф де Арденн, как она в шутку называла его, не подводил ожиданий хозяйки, подминая под себя пташку, многократно превышающую его в размерах. «Что же ты делаешь? Вспомни, как я тебя учила! Правильно, вот так, заломай ему крыло! Хвостиком по клюву, хвостиком по клюву! Осторожно, он сейчас вырвется! Люсьен, ну что за фигня? Да-да-да, придуши глотку или выколи ему глаз! Ну как так? Вот же досада, а. Попробуй ещё раз. Так держать! Меси его, малёк, меси как тесто! А потом мы эту курицу зажарим, а мне сделаем классные перьевые накладки, да так, что весь Рахен обзавидуется». 
Из-за дракона белобрысой девочке пришлось отвлечься от возни фамилиаров. Плащ, судя по всему, выполненный из волчьего меха, и накинутый ей на плечи был оценён шадосом как продвижение в её не слишком замысловатом, но как показывала практика - действенном плане. Особых перемен в ощущениях Шакти не заметила, но сам жест пришёлся ей по нраву. «Наверное, я смотрюсь в нём как перевёртыш. Такого плаща хватило бы, чтоб обмотать меня целиком. Но не беда. По крайней мере, пока мы стоим на месте. Впрочем, даже если мне придётся в этом куда-то шагать, я справлюсь лучше, чем в тот раз, когда на меня нацепили туфельки с каблуком. То-то была пытка похлеще Железной девы».
- …много общего с моим квартирмейстером, сравнивая познания в Дарканте.
«Как жаль, что мои познания драконьего языка не так глубоки, да и с квартирмейстером я дружбы заводить не собираюсь. Но то, что ты допускаешь такую мысль, мне на руку. Это как минимум значит, что моя «продажа» отодвинута на некоторый срок». Маркизова прислужница была почти готова поверить в то, что её умысел осуществится, но притворщик, присвоив её кинжал, перечеркнул все её намерения. Шакти заскрежетала зубами, предварительно опустив голову, чтобы распущенные волосы скрыли её лицо.
-Признаться, мне понравились твои слова, но это откровенная лесть не помутит мой разум, emm'asha.
«Спокойствие и взвешенность. Если бы я действительно переборщила, его реакция была бы совсем другой».
-Разве посмела бы я лгать дракону?..
Во взгляде - сама невинность и чистота.
-Мой единственный порок в том, что мой язык говорит вслед тому, что видят глаза.
Вырываться Шакти не стала и даже чуток приподняла голову, как только её к этому принудили, сцапав за подбородок. В рахенском замке её милорда при подобных действиях со стороны любого человека, будь то такой же прислужник или гость, белобрысая шадос имела бы полное право сделать что-нибудь в ответку и осталась бы права. «Сбить руку, скользнуть вниз и кинжалом под подбородок, нажав посильнее на рукоять и загнав лезвие до самих глазниц». Но в данной ситуации такое было недопустимым, и Шакти одёрнула себя, прежде чем вбитые в неё рефлексы, являющиеся результатом занятий с наставниками, не взяли вверх над здравым рассудком.
-И раз ты так учтива, может, назовёшься?
Раскрывать свою личность несомненно было не самой лучшей идеей, и белобрысая шадос понимала это с самого начала. «Сплошная игра на удачу. Как лягут карты - не сказала бы даже самая умелая прорицательница. Я не могу полагаться на фортуну, как бы часто она ни была благосклонна ко мне». Шакти перебрала в уме множество вариантов, начиная от притворных имён до кличек реально существующих и знакомых ей людей. В итоге она решила, что с чётким ответом необходимо помедлить.
-Я не называю своего имени тем, кто не спешит представиться сам.
В целях снятия напряжения маркизова прислужница погладила фамилиара, прижавшегося к её груди под плащом. «Ничего, малёк. Уже скоро мы будем свободны от всей этой шайки. Ты – с тушкой той потенциальной пташкой-самоубийцей, я – с кистью перевёртыша на шее взамест медальона». Теперь, когда «Острие Дракона» было потеряно для неё и не было нужды следить за потешным боем двух фамилиаров, Шакти не отрывала взгляда от ящера. Мысли в её заметно подуставшем уме подобно звеньям складывались в план дальнейших действий. «С помощью кинжала мне его уже не убить. Но я слыхала о людях, которые неожиданно для себя самих погибали от десертной ложечки». Люсьен что-то недовольно пробурчал, но шадос никак не отреагировала на это, последовав за остроухим притворщиком, превратившим и без того сложное до потери пульса задание в сущий кошмар без единого мгновения на передышку.
«Псиная кровь,» злобно подумала в адрес оборотня Шакти, проходя мимо него. Стража у дверей сводила на «нет» очередную её затею. «Я тебя запомнила, не волнуйся. Когда-нибудь, пусть и не в столь близком будущем, но всё же… ты станешь первым, на ком я испробую руну расщепления».
-Аларик,- подхватив это имя, вежливо молвила Шакти перед тем, как дверь за ней замкнулась, - будьте добры, не вламывайтесь внутрь, даже если Вам покажется, что здесь вдруг ни с того ни с сего образовался разлом в Изнанке и наружу вырвалась сонма тех тварей, которых зачастую припоминают в использовании нецензурной брани. «Подстраховочка есть. Прекрасно». Она бы даже подмигнула, если на то было время.
Шакти сняла плащ, тянущийся за ней шлейфом, свернула его и, пройдя чуть дальше, положила на сундук. «Кладезь наворованного? Занятно. Какое-то время ходил слушок, что один из маркизовых капитанов возил с собой в подобном сундучке дохлую мадам, которую по неосмотрительности убил из-за отказа. Жутковатая история. Всё-таки хорошо, что то корыто зимой пошло на дно. Разбираться в том, где правда, а где ложь в данной ситуации лично мне уж точно не захотелось бы».
-Теперь я слушаю.
На этот раз белобрысая шадос взглянула на дракона лишь мельком и, сцепив по привычке руки за спиной, начала медленно расхаживать по помещению, якобы уделяя внимание совершенно заурядным вещам. «Кто знает, может тебе удастся спастись от преждевременной гибели. Но прислушаешься ли ты ко мне?» Рассказывать всё, как оно было, шадос, разумеется, не собиралась. Слишком велик риск, что её слова проскользнут мимо собеседника, так ничего и не переменив в нём. «Но попробовать стоит». 
-Твои сородичи называют меня по-разному. Оно и понятно, почему,- заговорила она,- но чаще всего по отношению ко мне звучали слова Чёрный Язык. Вероятно, причиной тому послужило то, что никому не нравится та правда, которою я произношу даже тогда, когда ложь более уместна.
Шакти наклонилась к своему зверьку, подскочившего к её ногам, и взяла из его лапок какую-то штучку, которую он, будучи крайне любопытным существом, принёс ей. «Астролябия?» повертев вещицу в руках и рассмотрев её, подумала белобрысая шадос.  В таких приспособлениях она разбиралась не лучше чем в придворном этикете.
-Этой ночью я должна была встретиться с одной личностью, называющейся Бледнолицым. «Хотя Норерно убил бы любого, едва расслышав это прозвище». Мой господин послал меня к нему с посланием.
Во всей этой суматохе шадос даже как-то позабыла о том, что в мешке у неё лежит голова шпиона. К счастью, руна змеиной леди предотвратила процессы разложения, и та не начинала источать трупный запах. Но вот столь важные записи наверняка пропитались водой и парфюмерным маслом с запахом лаванды, разлившимся из разбитого флакона. Это в действительности было великим упущением с её стороны, потому как без этих данных могли сорваться переговоры, на которые Шакти, к слову, всё ещё собиралась попасть. «У меня три дня, чтобы сделать врага соратником».
-Взамен я должна была получить немалую плату за это послание и вернуться с ней к своему господину. Но кое-кто внёс в это задание нежелательные коррективы.
Маркизова прислужница ещё раз взглянула на сундук, обвела взглядом помещение и остановилась на остроухом. Судя по всему, от материальных излишеств он не страдал. «Вопрос в цене, не так ли?» Шакти приблизилась к столу, прошлась пальцами по поверхности, обходя его.
-Тем не менее, мне кажется, что ещё не всё потеряно,- слегка лукаво улыбаясь, после небольшой паузы продолжила она,- скажи мне, огнедышащий, интересуют ли тебя богатства? Ведь послание всё ещё при мне, а в случае, если оно достанется Бледнолицему, я не стану передавать плату своему господину и откажусь от неё в твою пользу. Ведь, по сути, всё, что мне необходимо, это тень, достаточно большая и тёмная, чтобы спрятаться в ней и чувствовать себя в безопасности.
Шадос положила астролябию – или чем бы ни являлась эта штука – обратно на стол, всмотрелась в глаза с вертикальным зрачком.
«Ты, быть может, не так уж тщеславен, но наверняка до умопомрачения алчен».

Отредактировано Шакти Ксорларрин (2014-04-10 02:07:51)

Любимая героиня народных сказаний, прочитанных шадосом ещё в детстве, коим-то образом умело сочетала в себе и женственность, и воинственность. Самое немаловажное в этих историях заключалось в том, что на пике славы той женщине было двадцать пять. То есть, всего на каких-то там три года больше, чем Шакти на данный момент. «Но я быстро учусь,» заверяла себя девочка, и это не была пустая самонадеянность. С тех пор, как она начала прислуживать драконьему маркизу, свободное время закончилось вообще. Белобрысая шадос с трудом помнила, когда именно ела и когда спала, потому что практически круглосуточно выполняла какие-то поручения. Естественно, непрестанная практика дала свои плоды. «Долгоживущие народы зачастую тратят своё время зря, разбрасывая его точно песок, коего у них предостаточно. И только столь недолговечные люди жадно хватаются за каждую минуту, наделяя её смыслом и пользой для себя. Теперь и у меня немерено много времени, но я не собираюсь растрачивать его попусту. Ещё несколько лет упорного труда, и я вполне смогу отправляться по делам милорда без сопровождения».
Белобрысая шадос отстранилась от стола, перевела взгляд на своего пушистого фамилиара. «Сильванеш, Сильванеш». Люсьен взобрался по её штанине наверх, уцепился за ткань на талии. Шакти вдумчиво всмотрелась в его большие, ясные глаза. «Похоже на родовое имя, не так ли? Но в Рахене я не встречалась с драконами, носящими его. Судя по тому, что наш товарищ занимается разбоем вдалеке от суши, можно сделать вывод, что это скорее всего обнищавшие дворяне». Маркизова прислужница мельком посмотрела на ящера. «Но вельможи со смертельно раненным самолюбием так себя не ведут. Как правило, это мерзкие во всех отношениях люди, которые ненавидят всё вокруг, испытывая глубочайшее презрение именно к себе самим. Хмм».
-Никогда не слышал этого прозвища.
«Как камень с души. Ты даже не представляешь, насколько я рада своей безызвестности. Тот, кто бродит по теням в тишине, должен обладать беззвучным именем». Впрочем, удивлена Шакти не была. Постоянных деловых партнёров у Маркиза Юродивых было не так уж много, и Чёрный Язык была известна только их прислужникам. Ведь, невзирая на непрекращающийся поток работы в подполье, всё ещё находились такие торгаши, которые диву давались, когда к ним на переговоры приходила девочка-подросток, к тому же ещё и человек. «Но даже если бы у меня было кричащее имя, по отношению к имени милорда оно бы звучало не громче цикад летней ночью на фоне рёва дракона».
Ситуация продолжала неумолимо усугубляться, но Шакти сохраняла невозмутимый вид, время от времени поглаживая Люсьена, всё так же висящего у неё на талии и скребущего поминутно своими коготками задних лапок её бедро сквозь ткань, чтобы удержаться на месте. «К сожалению, малёк,» она по привычке обращалась к своему фамилиару, не размыкая губ, «он соображает не так туго, как нам хотелось бы. Я и сама согласилась бы с тем, что подобные предложения всплывают только в банальных книгах давно устаревших авторов, но вся наша жизнь, как не крути, череда нелепых случайностей, в которые иногда сложно поверить и которые невозможно воспринять как нечто серьёзное». Люсьен вновь зацепил коготком её кожу, но шадос давно привыкла к этому. «Но это едва ли самые сложные переговоры в моей жизни. Да, ящер прав, я осталась совсем без союзников. Но где они были, когда я в одиночку бродила по Денаделору? Верно. Теперь они отсутствуют, а тогда не существовали вообще. И ведь мы как-то пережили те года, малёк». Шакти посмотрела на пташку остроухого, прежде чем откинула назад упавшие в очередной раз на лицо платиновые пряди мокрых волос. «От этого существа необходимо избавиться как можно скорее. Он слишком громкий и наверняка поднимет тревогу, если я что-либо предприму. Паскудная птица». Шадос потрепала Люсьена по пушистой голове, потёрла его ушки. В случае необходимости он мог снова накинуться на чужого фамилиара, но в победе своего подопечного Шакти уже не была столь уверена. А ей требовалась уверенность, что лишний элемент в её плане будет устранён наверняка.
-В петле? С перерезанным горлом?- пленница сдержанно хохотнула. –Они всего лишь горстка людей. Один твой коготь опаснее любого из них. Как может darghul всерьёз говорить про опасения быть убитым бескрылыми? Или, быть может, у величественного дракона внутри сердце человека?
Во взгляде белобрысой девочки проскользнул некий вызов.
-Право, ты просто изволил шутить со мной,- добавила она, чтобы сгладить свои предыдущие слова, которые, по сути, зацепили бы любого ящера. «Особенно такого гордого, как ты». Уязвлять его самолюбие здесь и сейчас было крайне рискованно, и Шакти действительно не смогла бы спросить притворщика, а не заячья душонка ли он.
-Покажи мне, что это за послание, а также выложи все вещи.
А вот уже это условие шло наперерез всем намерениям маркизовой прислужницы. «Перчатка, амулет Кади, превратившийся в кашу бумажный журавлик змеиной леди, флакон с парфюмерным маслом, нынче разбившийся, записи с договорами и проклятущая голова Эльдара,» перечислила в уме белобрысая шадос. Почти все вещи несли нейтральный характер и могли быть показаны дракону за исключением последних двух. Услышав повеление, Шакти даже отступила на шаг, придержав рукой мешок на спине. «Если он увидит эту башку, то всему конец».
-Эти вещи – моя собственность. Всё уважение твоей пиратской сущности, но моё останется при мне,- сообщила маркизова прислужница, и улыбка вовсе покинула её лицо,- хочешь – забирай, но добровольно расставаться с тем, что принадлежит мне, я не стану.
План на такой случай был запредельно простым. Ошейник лишил её возможности использовать руны и артефакты, физических сил недоставало, чтобы отбиваться пустыми руками, «Острие Дракона», дарующее дополнительную прыть, было отобрано, но при Шакти всё ещё оставалось опаснейшее из оружий, которое она практически вообще никогда не использовала. «Для начала сократим дистанцию до минимума. Обычного кинжала должно хватить, чтобы рассеять его внимание. Воткну его, куда повезёт, и… и…» Белобрысая шадос посмотрела на кандалы, висящие на её правой руке. До этого дня у неё всегда был выбор, но сейчас она должна была поступить так почти что по принуждению, ибо попросту не видела другого выхода.
«И поглощу его душу. Заберу всё, что только можно забрать, и оставлю всего-навсего пустую оболочку, которая впредь даже двух слов связать не сможет».
-Не думай, что мы благородные рыцари, которые кинутся спасать девиц.
Шакти податливо наклонила голову вбок, когда пальцы ящера прошлись по её щеке, чтобы показать, что это не пугает её. Он уже трижды дотронулся до её лица – единожды драконом и дважды человеком. «Привычка?..» Когда ящер вновь отошёл в сторону, шадос осталась стоять там же, где и стояла до этого.
-Так как ты можешь поверить моему слову после такого?
-Похоже, что ты не совсем всё понял,- заговорила белобрысая девочка, умело отобразив знаменитую ухмылку Джу-Алшая,- меня не нужно спасать, и я не собираюсь покупать себе свободу. Да и зачем? Быть свободным для таких, как я, в тягость. Но неужели тебе не жаль того злата, которое канет в лету? Одной  - без тебя - мне его не добыть. Вопреки тому, что ты ставишь мои слова под сомнения, я действительно восхищаюсь тобой. Ты обладаешь в равной мере и силой, и умом, к тому же тебе дан дар менять свой облик. Разве это не черты идеального хищника?
Шакти намеренно растягивала последние два слова. Единственный способ, как она могла добиться своего, это правильно применить свои навыки в искусстве речи. Тем не менее, она понимала, что давить на ящера ни в коем случае нельзя. «Лучше выждать, чем в спешке наломать дров».
-Но если ты видишь в этом подвох, пусть все те богатства пропадут пропадом. Только, принимая подобные решения, для начала убедись, что золото не станет преследовать тебя в кошмарах всю последующую жизнь.
Чувствуя усталость в спине, маркизова прислужница засмотрелась по сторонам и, не чувствуя себя сильно утеснённой в правах, села на стол, но закидывать ногу на ногу не стала – чтоб не запутаться, если вдруг придётся действовать. Люсьен, пожёвывая доставшуюся ему виноградинку, разместился у неё на коленях.
-Фи, ну и тряпки я ношу. [float=right][mymp3]http://ato.su/musicbox/i/0414/63/0df230.mp3|soundtrack[/mymp3][/float]
«Что он творит?» переглянувшись с ушастым фамилиаром, вопросила шадос, не зная, куда теперь деть свои глаза. По правде говоря, разнузданность, продемонстрированная драконом, слегка вывела её из колеи. «Да-а уж, на жабу он действительно не похож…» Не то чтобы Шакти была падка на людей, поддерживающих себя в форме, но она взаправду любила силу, особенно когда та была наглядна. 
-Ты мне так и не назвала имя своего лорда.
Люсьен помесил ноги своей хозяйки лапками, дав ей понять, что та снова покусывает внутреннюю сторону щеки, что являлось явным признаком тому, что её мозг перестал функционировать, как следует. Белобрысая шадос сообразила, что снова ушла целиком и полностью в свои мысли, безучастно таращась на торс врага.
-Оуэн Ио'Мар,- тут же ответила она, назвав один из псевдонимов драконьего маркиза.
«Соберись, тряпка». Шакти усадила своего зверька на поверхность стола, соскочила на землю. Была одна вещь, которая своим присутствием на её теле приводила маркизову прислужницу в чувство.
-Мне без разницы, согласишься ли ты на моё предложение, но я всё-таки рискну огласить одну небольшую просьбу,- сказала она,- мне необходимо высушить одежду, иначе я, без сомнений, заболею. Не знаю, как вы это делаете в море и делаете ли вообще, но в доме моего господина шмотьё сушат на горячих камнях. Теперь дело за малым – найти камни и разогреть их. Не мог бы ты просто немного подышать ради меня? Одного твоего выдоха будет достаточно, чтобы раскалить добела любой валун.  И ещё…
Шакти обхватила пальцами край удушающего её ошейника.
-Сними с меня это,- попросила шадос, произнося, пожалуй, самые страшные для себя слова,- в нём я чувствую себя как…. как висельник.

Отредактировано Шакти Ксорларрин (2014-04-11 02:53:25)