Они уже даже никуда не ехали – стояли на месте. Метель, с каждым часом прикладывающая все больше сил к попыткам убить все живое на своем пути, просекла этот маневр и с излишним энтузиазмом принялась хоронить в снежном саркофаге путников, имевших неосторожность остановиться. Дорожка, протоптанная ими и остающаяся позади, стремительно исчезала, сглаживаясь и сливаясь с пейзажем. Даже захоти, никто бы уже не увидел, как прямая линия лошадиных следов потихоньку забирала чуть правее, совершенно незаметно уходя в сторону от тракта. Не настолько, чтобы бить тревогу, но достаточно для того, чтобы полностью потерять ориентацию в темноте, рассекаемой белыми всполохами, упустить из поля зрения все привычные ориентиры и, в общем-то, запутаться до такой степени, что только сила притяжения позволяла не перепутать верх с низом. Потому и остановились, что нехорошесть положения становилась до боли очевидной.
Лео, который вел их славный миниатюрный отряд, склонился почти к самой шее Ингрид, силясь удержать все края карты на месте и рассмотреть что-либо непосредственно на ней. Ветер был решительно против такого положения вещей, а потому успешно выдирал вощеную бумагу из задубевших пальцев инквизитора. Только чудо пока позволяло в последний момент возвращать карту на место и продолжать неравный бой с самого начала.
- Шум, помоги же мне, держи с этой стороны!
Горностай, весьма удобно расположившийся где-то в глубине многоярусной одежки мужчины, с явным недовольством явил свой усатый лик из-под пазухи подбитой овечьим мехом безрукавки.
- Ты что-то сказал?
- Карту держи, говорю!
Видимо, фамилиар не столько услышал, сколько увидел по выражению лица хозяина, что играть в капризную мадаму сейчас совсем не время. То и не удивительно, какофония звуков, являющаяся спутницей любой уважающей себя бури, позволяла общаться со спутниками только на очень повышенных тонах, да и то понимали друг друга через слово. Остальное крал ветер и уносил в неведомые дали. Вполне возможно, что и в этот раз приказ держать карту услышала скорее Аннуора, стоящая поодаль, нежели горностай.
- Тот край, да. Прижми, сильнее!
В глазах все плясало, взгляд никак не мог сфокусироваться на чем-то одном и найти точку, хотя бы отдаленно попадающую в категорию «северные земли». Найтись на этом проклятом куске бумаги сразу около гномов с первой попытки не было никакой надежды.
- Ищи быстрее, меня сдует!
Несчастного зверька и правда здорово трепало ветром. То ли Шум умудрился похудеть, то ли уходящий 45-ый был настолько насыщенным и активным, что фамилиару просто не удалось запастись зимним жирком, как всем уважающим себя зверям, но срывало с места его едва ли не чаще, чем карту. Более того, уже спустя десять минут пребывания вне безрукавки Альдена он был похож на миниатюрного снеговика. Не вой метель, можно было бы даже расслышать тоненький скулеж обделенного счастьем сиротки, доставшегося инквизитору-садисту.
- Нашел! – воскликнул Лео, с невероятно довольным видом нажав пальцем на точку на тоненькой темно-коричневой полоске. Впрочем, его довольный вид никто не мог видеть, ибо искатель по самые глаза замотал лицо шарфом еще пару часов назад, поверх которого накинул капюшон.
- Нас нашел?
- Нет, тракт.
- А мы где?!
Лео выпрямился и широким взором осмотрел те десять квадратных метров, которые были ему видны. То ли от пессимистичности пейзажа, то ли немного давящей на психику темноты, то ли от пробирающего до костей холода и умудряющегося попадать за шиворот снега инквизитора передернуло. С час назад методом проб и ошибок он вычислил, что если зажечь огонь, радиус обзора сузится до чего-то совсем невообразимого, а потому приходилось выбирать между видимостью, светом и теплом. Нехорошо, но бывает и паршивей. Беспокоила Альдена только Аннуора, ибо понятия он не имел, как у драконов обстоят дела с холодным климатом. По его логике, не имеющей с драконами ничего общего, им холод другом не был, ибо все нормальные ящеры в таких условиях впадают в спячку. И хотя все предыдущие дни их перехода девушка держалась молодцом, демонстрируя хваленую паладинскую выдержку, Лео все равно частенько оборачивался и настойчиво интересовался, все ли хорошо. Все та же паладинская выдержка могла запросто убедить его молодую жену, что жалобы в условиях похода – удел избалованных девиц. Вот и сейчас, когда вьюга набирала обороты, мужчина и без вопросов понимал, что нужно что-то делать, причем быстро, ибо даже драконов все еще можно похоронить заживо под толщей снега.
- Знать бы…
Дорога была знакомая, инквизитор часто ездил в Таллем своим ходом, но непогода спутала все карты. Теперь шут разберет, где вообще что. До рассвета могут ходить в трех соснах без надежды выбраться.
Ингрид, на шее которой проходил военный совет, тяжко вздохнула и переступила с ноги на ногу. Этакий тонкий намек, что от стояния на месте толку не будет точно, а вот если идти хоть куда-нибудь, есть шанс прийти в цели. Маленький, но все же.
«Пройдем вперед еще немного, тогда либо уткнемся в горы, либо в лес. Или в людей. Не может быть тут сплошной пустырь, сколько здесь ездил, всегда село на селе. А если и не деревни, то заставы. Где ж это все теперь?»
Только Лео успел сложить многострадальную карту и засунул ее в ближайшую седельную сумку, как Шум начал проявлять недюжинное внимание к пейзажу, открывавшемуся справа. И все бы ничего, да вот Ингрид тоже подняла голову, глядя туда же, куда и горностай, и шевеля ушами.
- Что такое? Неужели волки рискнули на промысел выйти?
- Нет. Оттуда будто бы дым… Не чувствуешь?
Искатель не чувствовал. Знал только, что эти двое зря надежду давать не будут, не тому выучены были. Коли почуяли запах, значит как минимум неподалеку еще одни такие потерявшиеся неудачники. А если повезет, то целое местное село. Негоже загадывать наперед, но очень инквизитору хотелось верить, что сегодня его удача улыбается ему во все тридцать два.
- Дым, говоришь…
Будто бы ничего в темноте не было. Но стоило ветру резко поменять направление на пару секунд, как мелькнул перед глазами желтый огонек. Как показался – так больше и не исчез, маленьким призраком маяча вдалеке, порой исчезая за снегом, но неизменно появляясь вновь. Его просто нужно было один раз увидеть.
- Там село! Попросимся на ночлег, чай не прогонят! – обернувшись, крикнул Аннуоре Лео, уже толкая шенкелем Ингрид вперед.
Брели до деревни довольно долго, в такой снег любой конь будет артачиться и не желать подниматься выше шага побитой жизнью клячи. Но дошли, и то ладно. У первого же дома, свет из окон которого и вывел путников к селу, инквизитор поравнялся с женой и передал ей поводья Ингрид.
- Пойду спрошу насчет приюта. Ждите тут.
Спешился – и утоп в снегу по колено. Терять было уже нечего, и так был облеплен им везде, где можно и где нельзя, а потому Альден с упорством тяжеловоза пробился к порогу дома. Стучал в дверь два иди три раза, внутри никто не спешил подавать признаки жизни. Но Лео умел и любил капать на нервы, а потому не отступил, пока дверь не приоткрылась, и в получившейся щели не показалось бородатое старческое лицо.
- Чего тебе спокойно не сидится, а? Барабанит и барабанит, ишь ты, распоясались, людям мирным покоя не дают!
- Любезный человек, заплутали мы совсем. К родичам ехали, да вот метель началась – и с концами. А у меня тут жена замерзает, никак не могу ее в чистом поле оставить, да и кони, небось, откинутся к утру. Будь так добр, не откажи в ночлеге.
Смерил старик замотанного в шарф и плащ Лео, заглянул тому через плечо, где виднелась Аннуора с лошадьми, почесал бороду, хмыкнул и выдал:
- А вот и откажу. Иди со своей женой и конями куда хочешь. Есть в конце деревни конюшни, их хояин, Роул, может в твою байку и поверит, пустит в стойла. Все, иди, окаянный.
И перед самым носом у инквизитора хлопнула дверь.
«Сухарь старый. Неужели у нас с Аннуорой на лбах написано, что мы грабить и убивать пришли?»
Прорвавшись сквозь сугробы обратно, Альден залез в седло и забрал у Анн поводья.
- Не поверили, что ты тут у меня от холода помираешь, дорогая. Вот люди пошли, никакого сострадания, сплошное недоверие. Старик сказал в конец села идти, конюшни там какие-то. Вроде бы их хозяина можно на кров развести. Пробуем?

По деревне кони брели уже веселее, ловко находя проторенные кем-то тропки. Видимо, даже суровая непогода не могла удержать вездесущих селян от хозяйственных дел или походов друг другу в гости. А что еще делать в такой вечер? Если Лео еще не до конца потерялся в пространстве и времени, а такое вполне могло каким-то чудом случиться, то в его представлении ночь еще только подступала. Хотя в такой круговерти шут разберет, что есть истина. Они могли до деревни брести час-другой.
Ветер заметно успокоился, дома мешали ему разгуляться. Это отнюдь не означало, что он прекратил заметать снег за шиворот и позволял свободно разговаривать, но как минимум уже можно было дышать, не скрючившись у самой луки. Даже Шум выглянул из-за пазухи, где до сих пор оттаивал, принося хозяину незабываемые ощущения промокшей насквозь одежды, и оглядел округу. Наверняка чувствовал запахи еды, людей, цивилизации, а где цивилизация, там и зимующие мыши в подвалах. Кто-кто, а горностай на ужин сегодня точно мог рассчитывать, даже если их никуда не впустят.
Альден поднялся на стременах, силясь разглядеть, куда они идут. Деревушка оказалась не такой уж и маленькой, несколько раз широкая улица, по которой двигались путники, давала ответвление, что указывало на то, что село не только длинное, но и широкое. Искатель силился вспомнить, какие крупные населенные пункты имеются в этой части карты, но память решительно ничего не находила.
«Либо я никогда не обращал на него внимания, либо мы отъехали от тракта куда дальше, чем мне думалось. Если не ночлег, то сведущего в географии человека найти нужно точно, иначе мы и утром продолжим ехать вслепую».
Впереди улица упиралась в большое темное пятно, очертаниями напоминающее широкий дом. То и были конюшни, стоило полагать, а значит дедок не соврал, пока пытался спровадить нежеланных гостей. А ведь мог, старым людям только дай повод кому-нибудь напакостить от скуки. Над дверью при ближайшем рассмотрении обнаружилась внушительная подкова, отпугнувшая последние сомнения. Вряд ли кому-то еще потребовалось вешать у себя этот почти цеховой знак. В окошках конюшни виднелся свет, хозяева еще и не думали отходить ко сну.
У самых дверей спешились. Скорее всего, их появление не будет сюрпризом, никто не пытался прятаться и подходить к зданию тихо, ибо подобное было просто невозможно в данных погодных условиях, одни только комментарии Лео чего стоили, когда он снова ушел в снег по середину ноги. Но пусть даже хозяева уже были в курсе, что к их костру пожаловали нездешние гости, следовало собрать остатки человечности и вежливости и произвести такое впечатление, чтобы никому и в голову не пришло их выгнать. Для искателя задача сложности не представляла, а вот с Аннуорой было сложнее. Мужчина заметил и порывы потрогать меч лишний раз, и разогнать кровь в озябших пальцах, и попытки убрать сонливость. Виднелась школа Хьервина, тот тоже сначала устраивал войну, а потом вспоминал про вежливость.
- Это крестьяне, не армия нежити и не оплот выживших членов темной гильдии. Нормально, что никто ночью не пускает к себе чужаков. Будешь хвататься за меч – снова выставят на улицу, ибо не нам тут правила устанавливать.
Инквизитор мог решить все их проблемы, если бы просто показал тому дедку клеймо. Против Ордена не рисковал идти никто, особенно простой люд, им всегда было легче переждать бурю, пригнуть головы, пока она проходит мимо. Но Лео не сделал этого и делать не собирался, ведь после подобного не следовало ждать ни гостеприимства, ни дружелюбия, ни чего-либо еще, что ищут уставшие путники, светили бы им лишь холодные сени и корка хлеба. Самый прожиточный минимум. Никто им ничего здесь не был должен, и если начинать ненавидеть всех за это, можно сразу уходить, не пытаясь найти кров. Так будет правильней и легче для всех.
- Просто улыбайся. У тебя всегда замечательно получается.
Двери тяжко и со скрипом отворились. Пока заходили сами и заводили лошадей, не встречая сопротивления, к ним подошел мужчина, тот самый Роул, рядом с которым крутился мальчишка. Растрепанный, всклокоченный, он с живым интересом созерцал вошедших. Видимо, выглядели они действительно экзотично, раз умудрились поразить воображение ребенка. Мужчина же пока не проявлял никаких эмоций, хотя и враждебности недавнего старика в нем тоже не наблюдалось.
- Что привело вас в мои конюшни в столь поздний час?
Альден снял капюшон и стянул с лица намотанный шарф, дабы собеседник представлял, с кем разговаривает, что перед ним все же люди, а не два снежных духа, обратившиеся в снеговиков.
- Заблудились мы, любезный. Несколько часов уже по пурге петляем, пока на село ваше не наткнулись. Попросились на ночлег в самом первом доме, да не впустил нас местный… житель. Сказал к вам идти.
- А откудова будете? – мужчина времени не терял, рассматривал гостей. И по намотанной слоями одежде прошелся, и на седла взглянул, задержав взгляд на внушительных сумках. Может даже увидел оружие, кое никто дома оставить и не подумал.
- Из Ацилотса. К родичам в Рахен едем, да вот погода подвела. Побоялся я по пустырю дальше петлять, и не заметишь ведь, как насмерть замерзнешь.
- Ух ты, пап, ты слышал! Из самой столицы! – подал голос восторженный мальчишка. Будто бы столичных никогда не видел, в самом деле.
- Тихо. Переночуете, так и быть, куда вас обратно в буран отправлять. Не по-людски это, а я вижу, что никаких бед вы нам в дом не несете. Коней тут оставьте, погляжу я, чтоб хорошо с ними все было, а Том в дом проводит. Скажешь матери, что я впустил, все равно места много, чай не  в тесноте будем.
Приняли – и хорошо. Отблагодарив мужика, чье лицо стало куда более дружелюбным, и который уже закатил байки о том, как в их селе на самом деле хорошо, Лео вынул из-за пазухи активно сопротивляющегося Шума и передал Аннуоре.
- Идите в разведку за мальчишкой, про перспективу ужина узнайте, а я сумки заберу. Не хотелось бы утром поклажу по всей деревне искать и отвечать за последствия того, что кто-то увидел то, что видеть нельзя. Заодно расспрошу о том, где мы, чтобы утром можно было ехать дальше.
Мальчик, до сего момента в нетерпении скакавший на месте, воззрился на горностая. Фамилиару сразу стало страшно. Он мгновенно прочувствовал, кто станет героем вечера и игрушкой для подрастающего человеческого молодняка.
- Это что, ваш?
- Мой, мой. Он даже говорить умеет, так что если все-таки покажешь моей жене, где живете, дам погладить.
- Говорящий хорек?!
- Том!
Только окрик отца заставил пацаненка двинуть по направлению к выходу, натягивая на ходу кожух и расспрашивая Аннуору о чуде, сидящем у нее на руках. Чудо искало, куда бы приныкаться, чтобы его не было видно и слышно, куксилось и страшно ненавидело своего хозяина. Молча. Еще не хватало, чтобы это зеленое создание убедилось, что игрушка и правда такая волшебная, как о ней рассказывают. Горностаю оставалось только надеяться, что Анн никому его не отдаст, проявив то сострадание, коим Лео никогда не отличался.
- Расскажите мне, любезный, как село-то зовется, как далеко оно от тракта и в какой стороне вообще. Далеко ли от земель гномов мы? – спросил Альден Роула, когда они остались в  конюшне вдвоем и завели лошадей в свободные стойла.

- От земель гномов, говорите… Надо подумать.
Дабы ускорить процесс, Лео вынул карту из одной из седельных сумок. Теперь, находясь на свету, ему было видно, что ветер и снег ее немилосердно потрепали, не спасли даже все те многочисленные растворы, коими бумага была пропитана. В одном уголке были видны даже царапины когтей. Что ж, как минимум Шум действительно старался ее удержать, а не халтурил, как казалось инквизитору. Смахнув рукавом оставшуюся на карте воду, Альден расстелил ее на ближайшем ящике.
- Другое дело. Значится, где у нас тракт…
Пока мужик склонялся над картой, задумчиво поглаживая бороду, Лео расседлал Ингрид, а после – и Карла. Воровские инстинкты, которые пробивались в нем с завидной регулярностью, требовали запрятать сбрую куда-нибудь, пока кто-нибудь другой с ловкими руками и наглыми намерениями на нее не позарился. Так и жили: пока Аннуора переживала, как бы кто не собрался им в спину ударить, Лео беспокоился о сохранности их вещей. Не настолько богаты они были, чтобы жертвовать дорогое снаряжение на благотворительность. Остановил эти порывы все тот же хозяин, отвлекшийся от карты и с интересом наблюдавший за ночным гостем.
- Не бойтесь, не тронет ваши вещи никто. Какой дурак в такую погоду нос на улицу высунет? Тут живым до соседа можно не дойти, куда уж сбрую вашу таскать.
«Ну да, ну да».
А вот Лео, была б нужда и приказ, полез бы и потащил, пусть даже на улице сугробы по грудь были бы. А раз он на такое сумасшедшие был способен, найдется и второй такой оригинал.
- Вы, господин хороший, здорово от тракта отошли. Глядите.
Альден таки махнул рукой на амуницию и подошел к карте. Один мужицкий палец указывал место у гор, где должны были начинаться гномьи земли,  другой – на безымянную точку значительно севернее дороги.   
- То есть мы все это время шли прочь от тракта? Он был точно позади. Вот же ж проклятая метель.
Задумавшись о сложившемся положении, инквизитор и не заметил, как мужик его рассматривал, совершенно не таясь. Поверни Лео голову, он бы увидел, как оценивает хозяин конюшни оружие, ныне складированное прям посреди прохода, лошадей, да и самого хозяина всего этого добра. Вроде бы ничего дурного, имеет право милосердный человек выяснить, кого в дом свой пустил, но недобрым был его взгляд. Альден, впрочем, слишком устал, чтобы тонуть в подозрениях и искать скрытый смысл в гостеприимстве этого семейства, его куда больше заботило то, сколько часов им с Анн придется потратить на возвращение к дороге. И не подведет ли погода. И не расклеится ли кто-нибудь к утру. Нечего было скрывать, теперь, находясь в тепле, инквизитор ясно ощущал, насколько же промерз в той пурге. Аннуоре, наверное, было еще веселее, если вспомнить, какой сонной и апатичной она была.
- То дело завтрашнее, сегодня вы точно не сможете ехать куда-то. Пойдемте в дом, а то ругаться моя будет, что стынет все, а мы с вами лясы точим. Это оставьте, я уберу в кладовку, когда на ночь буду запирать конюшни.
Лео скатал карту, вернул ее на место и закинул на плечи сумки. Все откровенно походное решил оставить, ни к чему им набор одеял да котелки в гостях, но прочее рука не поднялась оставить. Так и вышел из конюшни, под смешливые взгляды Роула. Чем бы дитя ни тешилось, как говорится.
Дом оказался не шибко большим, это натолкнуло на прекрасную мысль о том, что ночевать им придется в конюшне, а значит все эти тюки придется тащить обратно. Теперь ясно, чего так веселился хозяин. Правильно, деревня-то глухая, тем и можно развлекаться, что над приезжими шутить. Ладно, тропка от конюшни до дома протоптана, обратно дело пойдет веселее.
Первым в комнату вошел хозяин, Лео оказался там последним. К их приходу стол был уже почти накрыт, что-то весьма многозначительно пахло оттуда чем-то вкусным. У печи уже висел плащ Аннуоры. Видимо, контакт с местными был успешно налажен.
- Добрый вечер, спасибо, что приютили.
С молчаливого согласия хозяев Альден повесил свой плащ и безрукавку туда же, куда и Аннуора. К этому моменту хозяйка закончила приготовления и пригласила всех к столу. Усевшись рядом с женой, инквизитор тут же склонился к ней.
- А где волшебный зверь? Неужто ребенок его уже придушил?
- Уйди, - раздалось откуда-то изнутри драконицы. Раз говорит, то как минимум живой, хотя Лео и было интересно, куда он там приныкался, и не следует ли ему уже вызывать фамилиара на дуэль за осквернение чести дамы.
Первые минуты ели молча. Искатель не скрывал аппетита, домашняя еда, пусть и скромная, была хороша, особенно после выживания в суровой пурге. Может быть немного нескромно, но оголодавших путников не судят.
- Так кем вы будете, гости дорогие? Как вас звать, как величать, куда путь держите? – подал голос Роул. Ужинать в смущенной тишине как-то не прельщало, и мужчина прекрасно это понимал. Да и часто ли в такие места столичные приезжают? Прекрасная тема для свежих сплетен, которые будут еще несколько недель ходить по селу.
- Зовут меня Лео, мою жену – Аннуорой. Аптекарь я, лавка у нас в столице, - пусть лавка была вовсе не их, а бабули-домовладелицы, пусть аптекари с целым арсеналом не путешествуют, пусть даже Аннуора вообще к прикрытию Лео отношения не имела, кому какая разница? Меньше знаешь – крепче спишь, а Анн о себе и их путешествии расскажет сама правду, если пожелает. - Путь в Рахен держим, родственники у нас там. Нужда какая-то их схватила, что никак без нас не могут. В семье должны помогать друг другу, как мы могли отказать.
Искатель весьма смутно понимал, что вдруг Хельтемхокам от них понадобилось, для него все свелось к «дорогой, долг зовет, выдвигаемся». Ладно еще Аннуора, она там своя, но у Лео по-прежнему с драконьим семейством отношения были натянутые. Да, определенно стоило еще раз поинтересоваться у жены, что он там забыл, хотя отступать уже было некуда.
- Тетенька, а вы дракон, да?
В этот раз Альден увидел тот необычный интерес Роула, когда его сын сделал это смелое замечание. Только в этот раз мужчина рассматривал не инквизитора, а вгляделся в глаза Анн. Странно, конечно, но вдруг тут драконы – еще более редкое явление, чем гости из Ацилотса? Может эти люди их не видели никогда. Даже вон хозяйка взгляд подняла вслед за мужем.
- Говорящий хорек, а теперь еще и тетенька-дракон! Здорово-то как!
Кажется, пацаненок здорово позавидовал Лео, который оказался счастливым обладателем едва ли не всех возможных чудес в представлении этого ребенка. Наверное, покажи Альдены ему Карла и меч Аннуоры, мальчишка бы умер на месте от счастья.
- Да, мне невероятно повезло.

- Томми, ты просто не представляешь, как ему повезло, да и тебе кое-что покажу сейчас.
Лео оставалось только удивляться и открывать новые горизонты своего везения. Мгновение – и вместо дракона перед мальчишкой сидела эльфийка, совершенно неотличимая от всех реальных представителей этой расы. Объяснение, правда, Аннуора придумала не совсем убедительное, ребенка им может и проведешь, да вот взрослых – вряд ли. Любопытные взгляды потухли, разумеется, ибо невежливо как-то докапываться до такой ерунды, как происхождение, да и просто спохватились, видимо, что на людей так не глазеют, но все всё приняли к сведению. Инквизитору было не совсем понятно, зачем Анн решила прятать свою расу, ведь она не шадос, не гомункул, на ближайшем суку никто вздернуть не собирался, но поднимать эту тему сейчас было не к месту. В глазах гостеприимных хозяев они и так наверняка выглядели весьма странно, не стоило усугублять впечатление. Спросить можно и потом. Сейчас Альден предпочел просто молча жевать хлеб, заедая его похлебкой, всем своим видом демонстрируя, что он счастлив, доволен и все идет по плану.
Ровно до тех пор, пока Аннуора не достала неведомо откуда пряник. Настоящий.
«А от меня прятала, значит».
Роли стремительно поменялись, и теперь Лео страшно завидовал пацаненку, который уже с упоением жевал подарок, по ходу дела тыкая пальцем в то, что еще только что было хлебом.  Видимо, не до конца верил, что иллюзия будет равноценна настоящему лакомству. А может просто проверял, насколько прочно держатся чары, не рассыплются ли блестящей пылью от прикосновения. Фальшивый пряник мужественно держался, мальчик на глазах становился все довольней и довольней, а инквизитор прожигал его взглядом. Финальным аккордом этой сцены стал горностай, не удержавшийся, высунувший мордочку на всеобщее обозрение и ехидно покосившийся на хозяина.
- Так тебе и надо, садист.
Оба пряника почти сразу потеряли всякую актуальность, ребенок услышал то, что ждал весь вечер.
- И правда говорит!
- Нет, это не я, тебе показалось! – и исказившаяся ужасом морда вновь скрылась в недрах одежды Аннуоры. Как она и предсказывала, не смог он продержаться, погубила его страсть к подколкам. Инквизитор ярко представлял, как несчастное создание сидит тише мыши, стараясь даже не дышать, чтоб лишний раз не выдавать себя, и это не могло не радовать. Поздно прятаться, брат, ехидство тебя сгубило.
- Нам бы выехать завтра пораньше, - на фоне развернувшегося бедлама обратилась к инквизитору Анн. Том, переживший столько потрясений и перерадовавшийся, все никак не мог взять себя в руки и успокоиться, мать силилась его утихомирить, Роул сидел с крайне усталым видом, и на его лице ясно читалось, как он любит всех вокруг себя на данный момент. - Не пора ли спать? Спроси, где хозяева нас уложат.
- Ты права. Думается мне, они будут счастливы от нас избавиться, - Лео отодвинул миску, тем самым дав понять, что с ужином покончено, и обратился к мужчине. – Благодарю за угощение, все было очень вкусно. Если вы не против, мы бы хотели отдохнуть, все же дорога, сами понимаете. 
- Само собой, - Роул, кажется, был действительно рад, что может ненадолго абстрагироваться от своего крикливого семейства и вновь хоть как-то утвердиться в правах хозяина, который всем тут заправляет. – На печи есть место, там хоть и тесно, но зато тепло. Или вы можете остаться в конюшне, там просторней. Хотя если вы люди не привыкшие, так и быть, отдам вам спальню, негоже как-то…
Мгновенно взвесив все за и против, Лео принял решение. Его не радовала перспектива находиться в непосредственной близости к гиперактивному ребенку, который не отстанет ни от чудесного Шума, ни от волшебницы Аннуоры, который, к тому же, бессовестно съел пряник, законно и всецело принадлежащий Альдену в комплекте с женой. Да и хозяева, что тут темнить, странноватые какие-то были, не то шуганные, не то просто чрезмерно любопытные. Ну их, согласились приютить - довольно того. А то еще обнаружится ночью, что Роул на пару со своим сынишкой вещи их под покровом темноты перебирает, ища что-то.
- Нам конюшни хватит. Лучше пусть дитя в кровати ночует, с нами-то что станется. Все равно выезжать рано будем, негоже вас будить копошением да сборами.
- Насколько рано? – быстро спросил Роул.
- Как светать начнет, наверное. Чтоб совсем по темени не ехать, - и пусть инквизитора немного озадачило такое настойчивое любопытство, но хозяин барин, нужно ж ему знать, когда чужие люди из его конюшни выметутся восвояси.
- Что ж, воля ваша. Коли нужно будет что, приходите.
Провожать их не стали, лишь дали большое пуховое одеяло и наказали запереть двери изнутри. Лео был счастлив. Обратно он шел, походя на большое и печальное облако, регулярно теряющее тропку и утопающее в сугробах. Позади вроде как слышались голоса, возможно, это Шум снова отпускал язвительные комментарии, а может просто ветер игрался. Едва только они дошли до конюшни и закрыли за собой дверь, инквизитор с невыразимым облегчением сбросил с себя растущую с каждым разом ношу прямо туда, где стоял, мановением руки разжег огонь в ближайшей лампе и, растрепанный и взъерошенный, уселся на так и валяющееся в проходе седло, вытянув ноги. Нужно было пару минут, чтоб перевести дух.
- Стало быть, пряники в кармашках прячем, ага? – хитро покосился искатель на жену.

- Стало быть, говорящего хорька и тетеньку-дракона завели, господин столичный аптекарь?
Анн приземлилась рядом. Вот, не зря скинул одеяло прямо здесь, как чувствовал, что кому-нибудь захочется присесть. Буквально на глазах исчезли и заостренные уши, и глаза пришли в ту необычную норму, к которой привык и которую любил Лео.  Так было гораздо лучше, пусть ценители прекрасных эльфиек с ним бы сейчас и не согласились.
- Завел – это как-то грубовато, но так ведь и есть.
Фраза, произнесенная Аннуорой, звучала больше как упрек, но ничего ужасного в сказанном ранее Альден в упор не видел. Ладно еще Шум, тот действительно не любил чужие руки и темный необразованный народ, и его приводило в ужас, когда эти две отвратительные объединялись в одно сокрушительное явление. Но разве можно восхищение счесть чем-то обидным? Инквизитор действительно считал, что ему крупно повезло, что подле него именно дракон, да и ребенок думал в ту же сторону. А вот взрослые… Это другой разговор.
- Заметил, как этот Роул на меня уставился, когда мальчишка помянул мою расу? Да лучше б он так в мое декольте пялился, если б оно у меня было.
- Если бы он пялился в твое декольте, я бы вырвал его глаза. Проблема с излишним любопытством решилась бы сама собой.
- … А то столичных путников они не видели, а дракона даже малолетка распознал. Пусть думают, что я эльф маломощный. Если и не поверили, то хоть усомнились может. Как думаешь, Шум?
- Я думаю… Ну вот что ты делаешь? – Анн вынула горностая из-под одежды и вернула законному хозяину.  Фамилиару такой ход не понравился, ему хотелось еще немного поиграть в страшно обиженного на весь свет зерька, обделенного хозяйской любовью и заботой, да вот теперь не получилось бы: Аннуора поднялась и проследовала в ближайшее стойло, дабы приготовить спальное место. Бросив на искателя оценивающий взгляд, Шум, всем своим видом демонстрируя, какое же великое одолжение делает, уселся, куда посадили.
- Хорош уже, не отдал бы тебя ему никто. Как же я без напарника.
- Знаю я тебя. Так вот, мутные они какие-то, скажу я вам. Давайте свалим из этого села как можно раньше завтра, и пропади оно пропадом. Видел этого мальчишку? Сам посланец Тейара, не иначе. Кажется, что на части от восторга разорвет, если в руки попадешься. А ты меня ему еще и отдать хотел!
- Да не хотел я…
- Кстати, ты выяснил, куда нас занесло, где мы? В какую сторону утром направляться? – донеслось из стойла сквозь шуршание соломы.
- Да, мы севернее взяли. Очень. Теперь, собственно, строго на юг, чтобы хотя бы к тракту вернуться. Здесь та еще глушь, честно говоря, понятия не имею, как мы умудрились. Пусть даже и метель свою роль сыграла.
Это инквизитору все еще не давало покоя. Он не особенно любил телепорты, а потому дальние переходы для него новостью никогда не были, особенно в направлении на Таллем, куда Орден посылал его чаще всего. И мужчина искренне не понимал, как так получилось, что он настолько потерялся на местности, что увел их совершенно другую сторону. Ветер, снег, ночь – это да, но бывали условия и похуже. Да что тут говорить, он в Соноре, которая везде одинаковая, не заблудился в свое время, а тут утоптанную дорогу потерял?
«Наверное, просто вымотался из-за этой борьбы со стихией».
- И хорошо, что ты выбрал конюшню для своего зверинца, тетенька-дракон себя здесь уверенней чувствует.
- Надо же хоть раз пожить так, будто бы короли. Смотри, сколько тут места. Целый дворец. А что касается местных, то ну их. У деревенских всегда полно своих заморочек, эти хоть впустили, и за то спасибо. А был ведь еще и дедок, который гостеприимно послал на все четыре.
Шуршание прекратилось, и Альден счел, что их импровизированный ночлег готов. Только собрался с силами, чтоб поднять свои бренные кости с седла, из стойла донесся резко погрустневший голос жены.
- Смотри-ка, за много тысяч лет драконьи навыки не утрачены, только не соломенные они были, конечно...
Лео драконом не был, ему никогда было этого не понять. В такие моменты он предпочитал молчать, слишком уж далек был от того, что видела перед собой Аннуора.
- А пряники черствые почти, лошадям берегла. Штучки три осталось, хочешь? Пошли спать, я и правда устала.
- Напомни мне о них завтра, я их непременно захочу. А то еще и их пацану тому отдашь, - инквизитор рухнул в заботливо приготовленное женой гнездо. Не прошло и секунды, как у него на груди нарисовался Шум, снова чем-то недовольный.
- Сами поели, а про меня забыли?
- Мы в конюшне, Шум, здесь полно мышей. Включи инстинкты, - инквизитор заложил правую руку за голову. – А нам дай поспать, хорошо? Все, иди.
Зверек фыркнул, но изволил удалиться с семейного ложа.

***

Утро продолжило традицию вечера и началось не как у всех нормальных людей и драконов. Над самыми головами Лео и Аннуоры раздалось оглушительное ржание, которое подхватили прочие лошади в конюшне.  Это походило на всеобщую панику, вспыхнувшую мгновенно и распространившуюся на всех, подобно лесному пожару. Разумеется, из сна Лео вырвало мгновенно, испугав едва ли не до полусмерти внезапностью происходящего, и едва ли не добив, когда мужчина сообразил, кто начал этот бедлам. Все еще в полусне, с трудом открывающимися глазами и откровенно гудящей головой, он почти наощупь выпутался из соломы, одеяла и рук Аннуоры, чтобы вывалиться в проход. Там его встретила торчащая из стойла голова Карла, для пущего эффекта начавшая ржать прямо в лицо инквизитору.
- Голову убери… Голову… Уйди весь, дай дверь открыть!
Хотя мужчина уже и через решетку все видел. Едва только дверь поддалась, а конь соизволил отойти в  сторону, Альден влетел в стойло, забыв про недосып. Ингрид лежала у стены, тяжко дыша и пуская ртом клочья зеленоватой пены. С точки зрения дилетанта в лошадиных отравлениях все было плохо. Просидев пару секунд в тупом оцепенении, Лео перевел взгляд на Карла, который был вполне себе здоров и даже умудрялся что-то жевать, таская это из кормушки.
- Аннуора, физары же всеядны, да? Их не возьмешь непригодной для обычных лошадей травой, ведь так?
Сквозь щели в ставнях было видно, что небо только-только начинало светлеть. Похоже, уехать из этой странной деревни им было не суждено.

Лео сидел около Ингрид и понятия не имел, что делать. Инквизитор боялся куда-то бежать, что-то предпринимать, даже трогать исходящуюся пеной кобылу не смел, хотя она косила глазом на хозяина с самого того момента, когда Лео ворвался в стойло. Паника в конюшне не утихала, только Карл проявлял чудеса флегматизма, ибо свой долг уже выполнил: поднял весь этот сыр-бор, когда Ингрид рухнула.
- Да, всеядны.
Появившаяся в проходе Аннуора тоже не показывала признаков беспокойства. Оно было и к лучшему, хоть кто-то в этой хибаре должен был сохранять трезвость мышления. Лео свое стремительно терял, постепенно скатываясь в желание собственными руками содрать кожу с того, кто виновен в едва живом состоянии Ингрид. Что бы ни было причиной, подобное инквизитор спускать не собирался. Если то была случайность, то несколько минут ужаса и боли Роулу не повредят, коли он хочет называться хозяином конюшни. Чай, вспомнит, чем животных кормить следует. А если случайностью тут и не пахло…
- Я бы подумала, что травили нарочно, если б не Карл - он здоров, да и зайди сюда кто тайком - мы бы нашли труп злодея. Ему есть чем защищаться, не укусит, так затопчет насмерть.
Анн присела рядом. Кобыла, все еще бьющаяся и судорожно хватающая воздух забитым пеной ртом, немного притихла. Видимо, ей стало спокойней, когда она поняла, что рядом знакомые люди, ведь это означало скорую помощь. После участия в боевых заварушках различной степени тяжести ей было хорошо ведомо, что самое главное – дожить до прихода союзников, а дальше будь что будет.
- Мы тут рассуждаем, как идиоты, а надо срочно бежать к хозяину - может он сможет помочь… Беги скорей, я с Ингрид побуду.
Дважды подгонять Лео не пришлось, стрелой он вылетел в проход, а там и до двери добежал, напрочь позабыв и про теплую одежку, и про плащ. Лишь перед самыми створками остановился, ибо откуда-то сверху на искателя свалился Шум, облепленный снегом, со стоящей дыбом шерстью и глазами в два блюдца.
- Что стряслось?! Эти вопли на десять дворов окрест слышны.
- С Ингрид беда. Беги к лошадям, там Аннуора. Она объяснит, а ты помоги, если сможешь, - наспех ответил Лео, уже распахивая дверь и впуская в конюшню морозный предрассветный воздух. Шум даже сказать ничего не успел, как инквизитор исчез, а створка снова захлопнулась.
Снег за ночь идти перестал, но порывистый ветер как был, так и остался. Альдена пробрало до самых костей в первые же несколько секунд, аж волосы на голове зашевелились, а дыхание сперло намертво. Неимоверным усилием он вспомнил, как нужно выдыхать, и заставил себя двигаться дальше. Проторенная вечером дорожка практически исчезла под новыми сугробами, пришлось прорываться к дому Роула заново, с упорством осадного тарана, наплевав на воистину собачий холод и забивающийся под плохо затянутые сапоги снег. И да, Шум был прав, лошадиное ржание эхом разносилось далеко в разные стороны, видоизменяясь и делаясь воем какого-то неведомого существа. В некоторых окошках зажегся свет, в одном Альдену даже померещилось чье-то лицо. На улицу, впрочем, никто выходить не торопился – боялись. Селяне всегда были очень суеверны, не нашлось бы среди них настолько больного на голову, что с чудищем неведомым пошел брататься по темени.
В доме у хозяина конюшни тоже виднелся огонек лучины, аккурат на кухне. Вдохновившись этим, Лео прибавил скорости и, спотыкаясь и поскальзываясь, влетел на крыльцо, бесцеремонно постучал кулаком в дверь с такой силой, будто хотел ее выбить. Удивительно ли, что открыли ему сразу, не рискнув идти против настойчивого гостя. В проходе показалось круглое женское лицо, вроде бы даже встревоженное.
- Ой, это вы… А мы думали… А что ж это вы не одетый на холоде-то стоите? Заходите, заходите, нельзя ж так, и посреди ночи…
По комнате широким шагом ходил Роул, выискивая второй сапог и на ходу застегивая тулуп. Похоже, он был единственным человеком во всем селе, кто отличил чудище от лошадей, а потому стремился лично убедиться в сохранности своего хозяйства. По лицу мужчины было видно, что неожиданный приход гостя, в одной рубашке и штанах прорвавшегося через зимнюю непогоду, ничего хорошего ему не сказал.
- Что там…
- Кто-то отравил мою кобылу! – выдал Альден без прелюдий. – Она упала, лежит, дышит тяжко, я не знаю…
- Том, - перебил инквизитора Роул, глянув на печку. Оттуда показалась взъерошенная голова мальчишки, который явно не спал уже давно, дремоты не было ни в одном глазу. – Одевайся быстро и догоняй. Коли одна лошадь пала, может и другим то же светит. Ты же сегодня кормушки заполнял?
- Я, бать, - отозвался паренек, ловко слезая с печки и запрыгивая на лавку, под которой стояла обувка. – Сейчас буду.
Роул таки оделся, затянул второй сапог и двинулся к выходу. Лео тоже не медлил, поспешил открыть дверь и отправиться в обратную. Уже на самом пороге за него схватилась жена Роула, причем поразительно крепко, добротно сжав предплечье. Насколько инквизитор разобрал, она хотела дать ему что-нибудь накинуть поверх рубашки.
- К лешему!
Назад бежалось легче, особенно то должен был оценить Роул, семенящий по дважды проторенной инквизитором тропке. Лишь один раз пришлось затормозить, когда больно сильный порыв ветра налетел, чуть ли не сбив с ног и отправив в ближайший сугроб. Переждали – и дальше побежали.
Когда мужчины вошли в конюшню, галдеж с большего утих, только ходили беспокойно лошади и стойлам да толкались боками в стены, не находя места от остатков беспокойства. Разумеется, именно это первым делом бросилось в глаза Роулу, только поторопивший его инквизитор заставил того переключить внимание на другой край конюшни, откуда доносился писклявый голос Шума, уходящий совсем в ультразвук от паники.
У входа в стойло их нагнал Том, закутанный по самое не хочу. Он молча смотрел, как отец деловито осмотрел кобылу, бросил взгляд в кормушку, на секунду остановился на морде Карла – и резко выдернул изо рта у того веточку, которую конь пережевывал. Всего несколько секунд понадобилось Роулу, чтобы узнать ее и полезть в кормушку. А уж оттуда мужчина явил на свет добротный пучок такой же сухой травы.
- Ты, олух этакий, чем смотрел, когда сено вечером раскладывал?!
Пучок отправился в руки мальчишки. Тот даже не сказал ничего, просто молча голову опустил.
- Беладонну не различил! Какого гуля она вообще в корме забыла?!
Стойкости мальчика можно было только позавидовать. Он удивительно спокойно перенес все вопли отца, не сказав тому поперек ни слова. А кричал Роул долго, ровно до тех пор, пока не утих так же внезапно, как и разошелся. Поправил шапку, съехавшую на лоб, и повернулся к Лео.
- Коли не издохла ваша кобыла до сих пор, то не шибко много съела, почуяла что-то, видимо. Есть у меня средство для таких случаев, бабка-ведунья с того конца села еще летом наделала, поможет оно ей. Беладонна – это плохо, от нее кони сразу дух испускают, если уж наелись, а ваша молодец, держится. Коли до утра копыта не отбросит, все с ней хорошо будет, как отдохнет несколько дней.
И снова Роул посмотрел на Карла. Тот по-прежнему никаких признаков недомогания не проявлял.
- Живучие у вас кони, это да.
Промолвив – и удалился за средством своим. Лео где стоял, там и сел, сразу потянувшись рукой к шее Ингрид. Ощущалось, как напряжены ее мышцы, но в целом кобыла вела себя спокойней, хотя дыхание все равно было рваное.
- Странный паренек, сын конюха – а такой стог отравы проморгал, - спустя некоторое время разорвал тишину Шум. Лео разговаривать не тянуло, он всерьез перепугался, а потому теперь просто хотел посидеть и дух перевести. Казалось бы, самая обычная кобыла, даже не волшебная, как физар Аннуоры, а за нее инквизитор готов был удавить. Сколько лет уже были вместе и в бою, и в мире, лучшего товарища и пожелать нельзя было.
- Они все странные, - все же подал голос Альден. – Аннуора, уезжай с рассветом. И правда мутное село какое-то, то ли совсем забитое, к чужакам непривычное, то ли скелеты свои есть по шкафам. Да и тебя в Рахене ждут, негоже заставлять графскую чету ждать. Я догоню, как Ингрид на ноги встанет.
«Покажу им клеймо, на цыпочках ходить будут в километре от конюшни, страшась и близко хоть еще с какой-то помощью подойти. Интересно, несколько дней на отдых – это сколько? Можно ведь будет и не верхом уйти, а своим ходом, на равных. Для такого перехода она окрепнет раньше».

- Сударь, да ты спятил.
Лео ожидал такой реакции. Конечно, так бы Аннуора и побежала седлаться и собираться по первой его просьбе, беспрекословно согласившись сбежать от подозрительных селян, загадочной белладонны в неположенном месте, полуживой кобылы и скованного теперь по рукам и ногам мужа, которому ума не хватило вести себя осмотрительней в чужом стане, которого он в жизни не видел и не знал. Но единственное из сказанного женой, во что мог бы поверить Альден, касалось графской четы. Отношения у инквизитора до сих пор с ними были далеко не самые радужные, он вообще сомневался, что его шибко сильно ждут в Рахене, и будь его воля, он бы с радостью развернулся и никуда бы не поехал. Да, Хельтемхоки действительно подождут, не малые дети, но речь шла совсем не о них.
- Чтобы я оставила тебя Тейар знает где, одного, с больной лошадью, среди этих отравителей? Вот кто знает, что он сейчас притащит - может лекарство, а может яд посильнее, чтоб уж наверняка добить? А может толпу односельчан с топорами и вилами приведет. И что ты делать будешь? Клеймо им покажешь? Не смеши… Я остаюсь, это не обсуждается.
Лео и не обсуждал. Пока он мог довериться лишь своему инквизиторскому чутью, предположить, что задерживают в деревне их не просто так, что Роул ведет себя странно, а пацаненок ему активно подыгрывает, что хозяева конюшни десять раз проверят заготовленное сено, но не допустят попадание туда одного из сильнейших ядов для копытного скота. И да, пока это оставалось предположениями, не подтвержденными ничем, кроме собственного многолетнего опыта выведения таких вот мутных селян на чистую воду с последующей путевкой на плаху, искатель не собирался разводить споры на пустом месте, ибо это было совершенно бесполезно, Аннуора действительно никуда не денется, даже еcли на нее страшно посмотреть и еще раз настойчиво попросить. Но если вдруг так случится, что дело повернется совсем плохой стороной, Лео жену о ее мнении спрашивать не будет. В конце концов, никто лучше инквизиторов не умеет заставлять людей делать то, что для тех является благом, и нет ничего дурного в том, чтобы сделать это не для нужд системы, а для того, чтоб уберечь самое дорогое. Ингрид ведь не сберег, хотя ничего не предвещало.
- Кстати, как раз знак лучше показать им сейчас, вдруг одумаются. Это не тот козырь, который стоит держать до последнего, мы не в городе же. Или ты совсем не хочешь раскрываться?
Проведя рукой по шее кобылы последний раз, Альден поднялся на ноги. Шум, все еще приходящий в себя, залез ему на плечи. Только сейчас Лео заметил, что горностая мелко трясет.
- Я не просто так работаю аптекарем по бумагам. Самое глупое, что может сделать инквизитор – выйти на порог и громогласно представиться. Ежели все это не просто так, то следующая порция белладонны окажется уже у меня в супе. Или у тебя, зависит от того, что им от нас нужно.
«Хотя может они уже увидели клеймо. Я ведь в одной рубашке выскочил, запястья толком и не спрятаны ничем. И женщина за меня хваталась… И ребенок еще этот вездесущий, неясно, чего от него ждать. Не зря я детей не люблю».
Дело принимало странный оборот. Порешив, что теперь лучше перебдеть, чем недобдеть, Лео сходил в соседнее стойло, где они с Анн ночевали, порылся в одной из своих седельных сумок и вынул неприметные кожаные наручи. Их он обычно надевал в городах, дабы не привлекать внимания, и они же должны были сгодиться сейчас.
- Раз ты так хочешь, то оставайся. Отправить тебя прочь отсюда я всегда успею, - сказал Лео Аннуоре, выходя в проход и пытаясь совладать со шнуровкой правого наруча. – Хотя думается мне, видел я вещи и пострашнее селян с вилами. Да и вил этих сколько было, и не счесть. Помоги, пожалуйста.
Шнуровка так и не поддалась, хотя инквизитор уже чуть ли не зубами помогал ее затягивать. Оказалось, что в предрассветный час после такой нервотрепки два шнурка и несколько петелек – это очень сложно.
- Если я останусь тут один, будет меньше поводов для беспокойства, а у них – способов навредить. За собой я уж как-нибудь присмотрю, что мне какие-то темные провинциалы. Так что ты все же подумай.
«Да этот паренек на Аннуору засматривался. Может и ни при чем тут взрослые, а мальчишку заинтересовал дракон, который не дракон? Хотя если ребенок такой садист, что не погнушался попытаться убить лошадь, то, что его родители собой являют, и представить сложно. По таким костры плачут, просто так, на всякий».
Пока Аннуора помогала с наручем, на глаза мужчине попалось ведро. Вспомнились слова жены, адресованные Карлу и запрещающие вообще что-либо в рот брать в пределах этой конюшни.
«Не буду брать воду Роула, которую он наверняка принесет. И раз уж я тут застрял, надо будет наведаться в его дом как-нибудь без его ведома. Как бы там ни было, делать все равно нечего, лучше уж убедиться, что серьезного вреда они не причинят. Может и в конюшне есть погреб какой, не забыть бы глянуть потом».
- Пока хозяина нет, пробегись по стойлам, пошарь в кормушках. Хочу знать, случайно этот малыш белладонну проглядел при заготовке сена, или это она у нас только чудесным образом в корме появилась. Я тем временем снега принесу, с ним уж точно все в порядке. Надо Ингрид напоить.
Одернув рукав, Лео подхватил ведро и вышел за порог конюшни. В этот раз далеко не пошел, утоп  в ближайшем сугробе и набрал снега по самые края ведра. Ветер снова знатно пробрал, а потому инквизитор поспешил вернуться в помещение. Открывая дверь, краем глаза уловил, что вышел кто-то из избы, да донес очередной порыв отголоски слов. Секунда – и луч света исчез, а две тени двинулись в сторону конюшни.
- Идут. Ищи непринужденней и как можно менее подозрительно, будем играть идиотов до последнего.
Подхватив по дороге корыто, лежащее вместе с другим хозяйственным добром, Лео вернулся к Ингрид. Поставил ведро, уложил корыто поближе к голове кобылы и сунул руку прямо в снег. С улицы холода не почувствовалось, и так ведь загребал без перчаток, а когда магия дала о себе знать, стало даже тепло. Спустя несколько секунд снег растаял, превратившись в воду, большая часть которой перелилась через край. Альден пробубнил себе под нос что-то нехорошее. Одежда и так была мокрая и холодная, но у кобылы грязь разводить не хотелось, потом хуже будет. Только вот поздно уже было, подстилка размякла.
Хлопнула дверь, раздались частые шаги бегущего ребенка.
- Вот, дядь, порошок. Его надобно весь скормить, - паренек протянул небольшой кожаный мешочек. Инквизитор его взял, отвернулся, развязал узел у горловины и ткнул содержимым прямо в нос сидящему на плече Шуму.
- Что это?
Пацаненок пытался заглянуть и посмотреть, что там происходит, но близко подходить не смел, а широкая спина мужчины все загораживала. Не возникал и Роул, тоже подошедший ко входу в стойло.
- Я не чую ядов. Ту нет трав, которые могли бы навредить. И магии нет, совсем. Мне кажется, что это что-то… Что-то вроде орехов. Знаешь, очень большие такие, коричневые, гладкие. Как их…
- Каштаны, что ль?
- Точно, каштаны. Вроде бы они. И еще что-то. Корешки какие-то… Думаю, лоррия. Я такие пару раз в лесах встречал, вроде бы даже тебе как-то такую откапывал, когда ты в очередной раз чуть не убился.
- Ты ее в аптеке каждый день видишь, не преувеличивай. Больше ничего?
- Нет, это все. 
Поколебавшись несколько секунд, Альден доверился Шуму и приступил к самой тяжелой части мероприятия. На то, чтоб открыть рот Ингрид и заставить ее проглотить порошок, ушло добрых пять минут. После этого ушло еще столько же, чтобы помочь ей дотянуться до воды и попить. Роул с мальчишкой хотели было помочь, но Лео настойчиво поблагодарил их за поддержку и попросил удалиться, заявив, что дальше они с женой справятся сами. Господа отравители действительно откланялись, посчитав, видимо, что лучше до полноценного утра всем и правда разойтись.
- Отдохнула? Давай еще разок, - инквизитор подлил воды в корыто и снова взялся за шею Ингрид.

Ноги скользили по размякшей подстилке, что несказанно мешало, ибо без устойчивого упора делать что-то с Ингрид не представлялось возможным. Пусть она перестала биться о стены копытами и силиться куда-то убежать, но движения все равно были порывистыми, резкими, беспокойными. Она дергалась от каждого звука, косила глазами в сторону выхода из конюшни.  Видимо, боялась, что придут и добьют. Она ведь прекрасно знала, как и любая боевая лошадь, что если ты упал в стане врага, то уже вряд ли встанешь. А так как она видела, кто и как накладывал вечером сено в кормушки, то имела все основания содрогаться при каждом хлопке входной двери.
«Как бы ее успокоить…»
Шея Ингрид обмякла, кобыла явно устала пить. Не желая насильно принуждать лошадь, Лео уложил ее голову на пол и отодвинул корыто. Только сейчас он заметил, что колени перестали отчаянно скользить, подстилка стала чуть меньше походить на подмерзшее болото, а самому ему значительно теплее. Собственный озноб потерялся на фоне страданий Ингрид.
- Шум точно уверен, что эта штука безвредна? Может, стоило попросить хозяев самих лизнуть немного?
- Я точно уверен, - Шум обернулся и посмотрел прямо на Аннуору. Он сумел взять себя в лапы и теперь вел себя гораздо спокойнее. – Хуже от нее не будет, а вот про сказочное улучшение наверняка не скажу. Лоррию и дикие звери используют, когда худо становится, думаю, на лошадей она тоже должна подействовать.
Лео своими соображениями делиться не стал, это бы Ингрид ровно ничем не помогло. Лишь к концу этого дня станет окончательно ясно, сколь силен эффект травки, какими темпами лошадь будет идти на поправку. И будет ли вообще. Инквизитор гладит кобылу по шее, что вроде бы помогало ей успокоиться, шептал всякий оптимистичный бред вроде «все будет хорошо». Отвлекся от этого жизнеутверждающего занятия лишь раз, когда Аннуору прошиб какой-то странный смех вкупе с рассуждениями о милосердии.
«Так сильно нервничает, что ли? А ведь немудрено занервничать, отравы ведь в других кормушках нет».
- И сколько нам тут торчать, как они сказали? Несколько дней?
- Похоже на то. Если очень постараться, припереть к стене знахарку, о которой Роул говорил, на ноги Ингрид сможет встать через пару дней, тогда можно будет как-нибудь отползти подальше от этого села. Но о долгой дороге и речи идти не может. 
Но даже это «отползти» не внушало решительно никакой надежды. Одно дело – быть уверенным, что они дойдут потихонечку хотя бы до следующей деревни, но совсем другой – положиться на слепой случай и уйти просто куда-нибудь. Кончится это тем, что кобыла выдохнется где-нибудь посреди снежной степи, а это чревато даже для отряда из двух магов огня. Резерв не резиновый, холод рано или поздно возьмет свое.
«Пара дней – это я загнул, конечно».
Дольше, гораздо дольше. Не было смысла бежать туда, где их все равно ждет верная погибель. Лучше тогда уж перебить всю эту странную семейку и во всеуслышание об этом заявить. После такого можно надеяться, что страх окажется сильнее желания отомстить обнаглевшим приезжим.
Из глубины конюшни раздался металлический лязг. Спустя некоторое время вслед за ним послышался голос Аннуоры:
- Эй, Лео, иди сюда! Я кое-что нашла!
Альден посмотрел на Ингрид, но та вроде лежала относительно смирно, к корыту не тянулась, в конвульсиях не билась. Оставив Шума смотреть за ней, инквизитор вышел в коридор и приблизился к тюкам с сеном, у которых стояла Анн. Только вот не сено было той самой находкой, а вход в погреб, запертый на внушительный замок и обмотанный для верности цепью.
- Хочешь посмотреть, что внутри? Вряд ли они хранят там запасы опасных для жизни трав.
Искатель опустился на корточки и взял в руку замок, покрутил во все стороны, насколько это было возможно, осмотрел. Устройство впечатляло, такие в городах немало стоят, в сельских сараях да конюшнях таких не встретишь. Даже и близко не амбарный замок, который можно сбить камнем.
- Никогда не встречал, чтобы так запирали конюшенный подвал. Вот если бы такой замок висел на двери в подвал с вином у какого-нибудь графа – совсем другое дело. Это определенно интересно.
Лео провел рукой по цепи, отметив, что ржавой она не была. Крепкая, чистая, сделанная на совесть, ее явно регулярно разматывали и сматывали обратно, следовательно, в подвал частенько захаживали. И каждый раз надежно запирали. Довольно интересное поведение, учитывая, насколько же муторно  проводить все эти операции раз за разом. Прикинув примерное устройство замка, Альден сходил к своей сумке, выудил из нее кожаный чехол с инструментами, мельком проверил, все ли хорошо с Ингрид, и вернулся к жене. 
Пусть все это сооружение, призванное защищать содержимое погреба, и выглядело внушительно, на практике оно оказалось куда более халтурным. А может так показалось только Лео, который за свою жизнь перевскрывал бесчисленное количество замков. Рука была набита до такой степени, что он смог бы с закрытыми глазами и в полном подпитии орудовать отмычками не менее лихо. Замок был снят спустя пару минут, куда дольше времени понадобилось для цепи. Альден старался разматывать ее тихо и осторожно, дабы лишний раз не привлекать внимания. Под входной дверью может никто не сидит и не ждет их ошибки, но кони могут испугаться и снова поднять крик. Попробуй потом объясни, что гостям в хозяйском подвале понадобилось. 
Когда створки были открыты, перед Альденами предстала лестница. Долго медлить Лео не стал, спустился первым, зажег внизу огонек на ладони – и узрел довольно внушительное пространство, забитое полками, мешками и бочками. Ничего откровенно необычного.
- Я пойду по левой стене, ты иди по правой. Если кто-нибудь что-нибудь найдет, сразу говорит другому, - по обеим сторонам фронт работ впечатлял, а их всего-то двое было. В конюшне остался только Шум. - Не знаю, далеко ли ушли хозяева, но давай обыщем все быстро.
В первой же бочке Лео обнаружил садовые яблочки. Ровные, красивые, дивно пахнущие, они наполняли бочку почти до самых краев. Загребущие воровские руки так и тянулись прикарманить три-четыре себе, раз уж возможность подвернулась, да вот здравый смысл все напоминал о павшей Ингрид. Дабы не травить себе душу, Альден вернул крышку на место и пошел дальше.
А дальше его ждали несколько мешков с зерновыми разных сортов и один мешок желудей. На полках стояли банки с заготовками, очень много банок. Лео проверил их одну за одной, убедился в том, что каждый помидор и огурец – это действительно помидор и огурец.  На краю самой верхней полки обнаружилась откупоренная бутыль, после проверки оказавшаяся полной чего-то очень крепкого и весьма похожего на самогон. Учитывая, что бутыль была неказисто спрятана за банкой со щавелем, кое-кто в этом доме втихую пил, а другой кое-кто был категорически против этого занятия. Других бутылок с горячительным инквизитор не обнаружил: либо Роул их прятал лучше, чем уже открытую, которая всегда должна была быть под рукой, либо эти драгоценные закрома были на стороне Аннуоры.
Мужчина почти уперся в самую дальнюю стену, когда началось что-то более интересное, чем мешки с зерном и бочонки с квашеной капустой. Пошел всякий хозяйственный инвентарь, начиная от лопат и заканчивая косами и серпами. Все мелкое было аккуратно развешано на стене по крючкам, инструменты побольше были сброшены в углу и подперты очередной бочкой, но уже с какой-то ботвой вроде свеклы. А дальше ничего не было, пустая стена, завешенная какой-то тряпкой. За ней угадывалась ниша.
Лео оглянулся, но со стороны входа по-прежнему не раздавалось ни звука.
«А в этой части подвала холоднее. Видимо, она выходит за пределы конюшни, над нами только снег».
Инквизитор чуть отодвинул тряпье и увидел еще один комплекс стеллажей. Ниша являла собой что-то вроде кладовки, с левой стороны даже угадывались следы петель от двери, но они были вырваны с корнем.
«Похоже, хозяевам было лень приводить это каморку в порядок, все равно ведь никто не видит.  Что же они тут такое хранят, что аж дверь выломана».
Импровизированная штора держалась на одном лишь честном слове, стоило искателю потянуть ее в сторону чуть сильнее – и она обвалилась, подняв в воздух пыль. Альдену не удалось сдержать кашель, хотя он очень старался, а потому пришлось бросить еще один взгляд на лестницу, замерев на секунду. И по-прежнему было тихо.
Полки в каморке были заполнены свертками, от них соблазнительно веяло запахом копченостей. Посреди всего этого добра за крюк под потолком было подвешено нечто, хорошо замотанное и перевязанное. Так обычно хранили окорок или даже целую тушу, но на что-то из того сверток не походил.
«Кто же хранит мясо в погребе конюшни, к тому же целые окороки? В такую лютую зиму за ним бегать совсем не здорово, да и помещение под него отдельное делалось. Не проще ли было прорубить такое же, но под домом?»
Лео взял наугад непрозрачную банку, обмотанную плотной тканью, откупорил крышку. В нос ударил резкий запах уксуса. Подобные способы хранения мяса Альден раньше не встречал, а потому вернулся к стенду с инструментами, нашел там крепкий нож и ткнул им в банку. Когда кинжал был поднят, на его лезвии красовался гладкий темно-бардовый кусок мяса. К запаху уксуса примешался другой, который был отвратителен Лео с самого глубокого детства, когда мать разделывала потроха на кухне, готовя ужин семье.
«Печень».
Вроде бы ничего страшного он не нашел, но стало очень беспокойно. Странная была печень, хотя в чем именно странная, Альден сказать не мог. И хранили ее странно. И хозяева ее были странные. Ответ будто бы сам вертелся на языке, но был столь страшен, что его непроизвольно отталкивало блаженное неведение.
«Надо все же проверить окорок».
Отставив банку с печенью, проткнутой ножом, прочь, Альден взялся на сверток, приподнял его и снял. Уже на этом этапе он убедился, что попал в точку: слишком уж легковесной была добыча. Свиные или говяжьи ноги гораздо тяжелее. Уложил сверток на пол, развязал веревку, распахнул материю, намотанную многими слоями, дабы создать объем, и нахмурился. Внутри оказалась человеческая нога с отрубленной стопой, довольно мускулистая и потемневшая от процесса вяления. Ответ таки прорвался сквозь пелену отрицания, и стало ясно, почему же печень казалась странной.
Минуту или даже две Лео просто сидел и молчал, раздумывая, что теперь делать. Он не сомневался, что Аннуора, будучи дочерью и ученицей командора Хельтемхока, давно уже  не нежный божий одуванчик, которого можно шокировать чьей-то отрубленной ногой, но испытывать ее на прочность не хотелось. Не требовалось большого ума, чтобы догадаться, что в остальных банках можно найти целый анатомический атлас, а сырьем для остальных свертков и колбас тоже служил не скот. Даже ему становилось жутковато при виде этой кладовки, а Анн будет и того неприятней.
«От всего все равно не убережешь», - со вздохом решил Лео и обернулся.
- Аннуора, иди сюда. Увидишь то, что на паладинских учениях не показывают.

Аннуора таки подошла, а Лео разжег огонек на руке сильнее, чтобы он давал больше света. Ногу и без этого было видно, но чем дольше они сидели в подвале, тем более душно становилось инквизитору. Вроде свет есть, но изрядно давило на психику осознание того, что едва дверь захлопнется – и помещение погрузится во мрак. Хотелось больше стабильности, пусть даже с каждой минутой ее требовалось все больше и больше. Глянул снизу вверх на жену, ибо все еще не был до конца уверен, что принял очень умное решение, когда подозвал ее к себе, а не спрятал ногу на место и не ограничился красочным словесным описанием. А ведь мог бы, красноречие и живое воображение все еще были при Альдене, Анн ничего бы не потеряла в таком случае, а может эффект даже лучше бы был. Но и сейчас паладинское самообладание не покинуло ее: радости на лице не промелькнуло, скорее тень отвращения, но в остальном никакой слабины. Теперь у нее был воистину бесценный опыт созерцания одного из самых мерзких творений, на которое только мог быть способен человек.
- Это ваш забытый начальством филиал, господин инквизитор? Я думала, все недоеденное вы сжигаете.
Шутка шуткой, но как точно она передавала всю суть открывшейся картины.
- Вот такие люди называют нас чудовищами. Может забрать на сувениры? Буду показывать новичкам в Ордене и рассказывать, какие бывают хобби у настоящих праведников.
Лео потыкал пальцем в ногу. Вопреки ожиданиям, она действительно была плотная, как обычный вяленый окорок, а не скользкая и разваливающаяся прямо на глазах, что свойственно мертвой плоти. Многих сумасшедших Альден видел, любой некромант мог похвастать в меру изощренным умением применять трупы в быту для самых различных целей, но с годами становилось понятно, что нет предела человеческой оригинальности. На такое посмотришь – и перестанешь удивляться, что многие инквизиторы к закату службы становятся полными параноиками. Казалось бы, самая обычная деревня недалеко от наезженного тракта – и такой сор под коврами.
- Что делать будем, дорогой? Оставим им Ингрид с Карлом на десерт и улетим своим ходом?
Этот вариант Лео не собирался даже рассматривать. Может Аннуора еще не успела пройти с Карлом огонь, воду и битву столетия, а потому ее не шибко волновало, что станется с ее конем, но Альден Ингрид был бросить не готов. Он мог бы в одиночку держать осаду этой конюшни, самолично пустить стрелу меж глаз глотку каждому, кто хоть пальцем дернет в их сторону, но чтоб вот так вот уйти, спасая свою шкуру и покидая верного боевого товарища, в дальние дали без надежды вернуться? Да коли уж помирать, то вместе, хоть не стыдно будет потом в Изнанке. 
- Есть еще пара вариантов - схватить и судить, или спалить без суда. Мне нравится последний, а тебе? Или сами залезем в банки с маринадом, это ведь маринад?
- Чистый уксус.
- Печень. Самое то с луком и морковкой, желаешь?
- Воздержусь. Терпеть не могу печень.
Отвергнутый всеми орган полетел в стену, за ним – банка. Конспирация была отодвинута в сторону, Аннуора разошлась. Лео встал с корточек, пока ей не надумалось разбить еще что-нибудь, и отошел чуть в сторону.
- Мне захотелось жареного мяса, Лео. У меня огонь в горле от этого натюрморта. Что скажешь?
В обычной ситуации был бы отдан приказ навести в этом селе тотальный шухер, возвести костры и виселицы, казнить буйных и зачинщиков, остальных наказать по степени преступления. Как показывала практика, полегли бы если не все, то абсолютное большинство. Только вот дело было в том, что Король бессмысленного насилия не признавал, история знала случаи, когда летели головы инквизиторов за слишком большую прыть. И ладно бы инквизиторы устраивали бойню, от тех всегда ждут очередной напасти, но если такое устроит паладин, да еще и ученик, причем без прямого приказа – конец будет печален. Селян объявят мучениками, их с Анунорой – буйными экзальтированными маньяками, а Хьервина вежливо попросят уйти в отставку и потеряться далеко и надолго. Такова была цена необдуманной ярости, которая сейчас билась в Анн.
- Скажу, что нужно делать все аккуратно. Это все плохо кончится в первую очередь для нас, если просто взять и всех перебить. Я хочу быть уверен, что дурость этих селян не аукнется потом тем, что на эшафот за паранойю отправят нас. Мне нужно признание. Пошли.
Лео подхватил Аннуору под руку и повел к лестнице. Прочь от анатомического музея, прочь от прочих подозрительных банок-склянок, прочь от вгрызающейся в душу темноты. Надо было скорее закончить со всем этим – и уезжать на все четыре.
«Уезжать. Леший, а как уезжать? Видимо, Ингрид придется все же сделать усилие и встать».
На поверхности их встретил Шум, обеспокоенно заглядывающий в темное жерло подвала. На его морде читалось облегчение, когда чета Альденов вернулась в целости и сохранности.
- Ну что? Нашли что-нибудь? Я слышал грохот, ничего не случилось?
- Разбили пару банок, познакомились с местными особенностями национальной кухни, ничего существенного. Как Ингрид?
- За последние пятнадцать минут ничего не изменилось, спроси еще раз завтра.
Лео захлопнул крышку подвала, хотя в заметании следов не было нужды. Закончив с ней, прошел к своим вещам, сел рядом с ними и принялся искать оружие.
- Пойду переговорю с хозяевами. Аннуора, будь готова. Шум, сиди и не высовывайся, подпалишь хвост – я не виноват. Конюшня в стороне от основных построек, должна избежать пожара.
Проклятый кинжал был найден, плащ – вытянут из узла прочих вещей. Одной пробежки по морозу хватило, дальше Лео испытывать судьбу не стал, вышел уже одетым. В доме хозяев все еще горела лучина. Видимо, решили не рисковать и не оставлять гостей без присмотра.
«Расслабились бы лучше, все равно уже безнадежно опоздали», - подумал инквизитор, когда открывал входную дверь, пряча кинжал за полой плаща, и осматриваял помещение.
Роула в доме не оказалось, оставалось только гадать, куда его унесло. Ничего хорошего это не предвещало, стоило ускориться и вернуться к Аннуоре как можно быстрее. Женщина нашлась у печи, она перебирала какие-то горшки и ставила часть из них замачиваться в воду. Инквизитор в два широких шага подлетел к ней со спины, одной рукой с силой зажал рот, другой – приставил к горлу кинжал. Женщина на мгновение замерла, как перепуганный кролик, а потом в меру сил заверещала и задергалась.
- Тише, голубушка, незачем нервничать. Мне тут стало очень любопытно, из чего была ваша похлебка, уж не просветишь ли меня? Мясо было таким чудным, совсем не похожим ни на дичь, ни на домашнюю скотину.
Женщина попыталась наступить ему на ногу, в ответ на это Лео сильнее надавил на ее шею лезвием. Выступила кровь. Хозяйка перестала дергаться, напряглась, вытянулась, захрипела. А вот Альдена будто бы обдали теплым ветерком, настолько приятной оказалась отдача от страха и боли женщины.
- Неприятно, знаю. Но это лучше, чем пасть жертвой каннибалов в глуши, где никто никогда не придет на помощь и не станет искать кости. Мы вскрыли ваш подвал, и тебе теперь нужно только кивать. Вы едите людей?
Руке, зажимающей рот, стало влажно. Что поделать, женщину научили есть себе подобных, но не тренировали выдерживать самые минимальные пытки. Несчастная сломалась, хотя Альден еще даже ничего не начал. Только вот горючие слезы ничего исправить не могли. Она кивнула.
- Все село?
Еще кивок. Чем дальше, тем с меньшими сомнениями она это делала.
- Давно?
Кивок.
- А драконы у вас считаются деликатесом, угадал?
Аж три кивка. Лео не заметил, как впился кинжалом в шею несчастной, пуская еще больше крови. Отвести клинок не получилось. Резким движением инквизитор перерезал женщине горло, позволив грузному телу осесть на пол.
На улице мужчина вычистил лезвие снегом, вытер об штаны и засунул за голенище сапога. Потом выждал несколько минут, пока дурная и блаженная улыбка сойдет с лица, а градус эйфории позволит мыслить хоть чуточку здраво. Сколько времени уже прошло, а Лео все равно страшно стыдился того факта, что бегает на побегушках у какой-то железки. Демонстрировать это лишний раз Шуму и Аннуоре не хотелось.
«Что ж, поехали».
- Любимая, я приглашаю тебя в небо. Давай покажем им, как нужно готовить мясо? – Лео заглянул в конюшню, приоткрыв дверь и призывно глядя на Аннуору. Довольное до крайности лицо совершенно не соответствовало моменту. Инквизитор очень любил костры и свою работу.