День плавно подходил к концу, солнце уходило куда-то за горизонт, окрашивая небо золотом. Лео провожал его взглядом до самой верхушки забора, что обрамлял двор монастыря, не отводя взора и почти не моргая. Пару часов назад он совершил необычайное и не поддающееся никакой логике открытие, сводившееся к тому, что одним глазом смотреть на дневное светило было не так больно, как двумя.  Раньше инквизитор этого не замечал.
«Можно занести еще один пункт в мой список "почему одноглазым быть хорошо"», - подумал про себя Альден, когда цель наблюдения окончательно скрылась, лишив искателя последнего развлечения.
Прелесть его договоренностей о встрече с графом Хельтемхоком состояла в том, что никто не догадался назначить хотя бы приблизительное ориентировочное время. В момент планирования было столько волнений и тревог, что даже щепетильный в таких вопросах Лео совершенно забыл обо всех возможных уточнениях. В итоге к монастырю он приходил уже второй день подряд. Монахи к инквизитору особо не лезли, днем и без того всегда оказывалось много прихожан, а вот паладины на карауле нет-нет да и посматривали в его сторону. Днем это ничем не грозило, но к вечеру ситуация становилась драматичней, ибо всем горожанам требовалось удалиться восвояси. Сказать стражам, что он тут по важной миссии и ждет пришествия батьки всея паладинского Ордена, Альден не мог, ибо выгнали бы взашей, проигнорировав и убедительные доводы, и клеймо братской гильдии на запястье дебошира. Вот и оставалось только забиться в самый дальний уголок двора, усесться на скамеечке, услужливо нагретой за день солнцем, сидеть и не привлекать внимания. Удивительно, но в сторону лавки, расположившейся рядом с непонятным кустом, вроде как даже колючим, никто не смотрел. Можно было даже надеяться, что никому из паладинов не взбредет в голову сделать обход, дабы проверить, что ничего криминального на территории после закрытия не происходит. 
«Стемнеет скоро. Неужели и завтра придется прийти… Коли так, нужно будет рассказать монахам, как есть, пусть служку пришлют, когда командор объявится, а то так и геморрой себе насидеть недолго».
Главной причиной того, что он до сих пор незамеченным восседал на лавочке, опершись спиной об ограду и вытянув ноги, было то, что Шум испытание бездельем не выдержал. Еще утром Лео не знал, куда деть шумного и активного горностая, чтоб он не бросался в глаза и не пугал прихожан, а ближе к закату зверек просто отключился. Видимо, ему было куда сложнее просидеть на месте несколько часов, чем пробежать кросс по городским крышам или пережить рейд по подвалам некромантов. Теперь он лежал пузом вверх, изредка дергая передней левой лапой и на кого-то ругаясь сквозь сон, а Альден машинально гладил его по животу, сверля взглядом монаха, что подметал ступеньки монастыря. Вокруг была такая идиллия, что даже не верилось, как за стенами этого островка покоя могла твориться кровавая вакханалия и пришествие маленько поехавшей темной богини. 
Монах перестал мести и посмотрел на вход во двор. Раздались гулкие и тяжелые шаги, которые просто невозможно было не услышать, ибо на территории монастыря было тише, чем в склепе. Фигуру в плаще и капюшоне встретили и, как предположил Альден, попытались вежливо выпроводить, ибо время было неурочное, но незнакомец скинул капюшон и все вопросы к нему отпали.
- Шум… Шу-у-ум! Просыпайся, нам пора идти, - инквизитор ткнул пальцем в пузо горностая, подкрепляя свои слова. Для пущей убедительности он даже выпрямился и подтянул к себе затекшие ноги.
- Потом… Бурундук украл мои орехи… Нужно вернуть, - фамилиар даже глаза не открыл, только свернулся калачиком и закрыл морду хвостом.
- Нет, не потом. Сейчас.
- Изверг, - резюмировал Шум, таки сделав над собой усилие и приняв бодрствующий вид. Хотя стоило ему залезть на плечи хозяина, он снова вяло распластался  и погрузился в полудрему. Инквизитор не возражал, разговор предстоял не из тех, где реплики своевольного фамилиара были бы уместны.
- Простите, но сегодня монастырь уже закрыт для посещений. Приходите завтра, наши двери будут открыты любому страждущему, - монах с метлой немного удивился, когда увидел шагающего через лужайку незнакомца, но позволил Лео подойти ближе, после чего мягко остановил. В том и было отличие мирских служителей Ильтара от всевозможных служителей военизированных – ни оскорблений, ни ругани, ни возмущения.
- Я из Ордена Инквизиции. Мне нужно переговорить с командором по неотложному государственному делу.
По лицам было видно, что ему не особенно поверили, особенно богатыри в доспехах. Добрых пять минут ушло на то, чтоб расшнуровать наручи, продемонстрировать клеймо, еще раз проговорить цель прихода, ныне сформулировав ее куда более официально. Поверили, ведь не каждый день Инквизиция приходит к паладинам не в качестве друга и соратника, а по долгу прямых своих функций. Да и было ли такое в истории хоть раз? Точную причину искатель, впрочем, не уточнял, ограничившись общим «так надо».
Едва войдя в монастырь, Лео сразу увидел графа. Он был единственным человеком посреди всего огромного зала, монахи, одетые в невзрачные робы и снующие вдоль стен, ниш и алтарей, в расчет не брались.
- Вам нужно начать предупреждать своих бойцов о том, что у вас назначена аудиенция, командор, - голос инквизитор разнесся эхом по всему необъятному помещению, хотя говорил он негромко. – Я не очень похожу на человека, который мог бы иметь хоть какое-то отношение к вам.
На их месте Альден бы тоже не поверил, что к Хьервину может прийти кто-то вроде него. Образ типичного уличного пройдохи, с недавних пор  дополненный залихватской пиратской повязкой, не внушал доверия даже рядовым гражданам Фатарии, что тут говорить о паладинах, которые тоже к черни особой любви не питают. Удивительно, что подождали, пока шнурок на наручах соизволит развязаться, а не отправили пинком в дальние дали сразу.
Альден неспешно подошел к тестю и протянул руку для приветствия.

- Признаться, парень, я думал, ты уже здесь. И тем более я удивлён, что ты воспользовался дверью.
Звучный голос командора разнесся под сводами храма. С первого взгляда мужчина не казался совсем уж убитым горем и безнадежностью, и не скажешь, что несколькими днями ранее ступил на очень сколькую и опасную дорожку, на которой было все сложнее удержаться, и теперь выступает марионеткой темной богини. И уж точно он не делал никаких подозрительных телодвижений, чем баловался заключенный в Таллеме, что в итоге привело к взрыву, увеличению количества трупов на один квадратный метр здания и гневным воплям тамошнего главного. Все это могло показаться несущественным, но отчасти Лео продолжал сомневаться, что тесть до сих пор успешно сопротивляется влиянию Виры. Пугаться каждого шороха и неловкого движения инквизитор не собирался, но определенные подозрения не отпускали. Привычка, накрепко вбитая годами практики, упорно вещала, что такие порочные связи могут подточить волю даже самого крепкого и праведного представителя драконов.  А там уж кто знает, чем дело обернется.
- Я и был здесь последние два дня, на лавочке сидел в саду. Но если такие дела, то в следующий приезд непременно залезу через окно и буду ждать вас внутри, раз уж вы мне разрешили.
Шутки шутками, а Лео мог. Было бы нечестно не предупредить командора о возможных прегрешениях зятя, которые могли внезапно на него свалиться. Искатель и правда думал пробраться в храм раньше, переодевшись монахом и лишив себя проблем хорошо и надолго, да вот решил, что не столь теплые у них в семье отношения, чтобы друг друга подставлять. То ли дело теперь.
- Думаю, не стоит лишний раз афишировать эту нашу встречу, а уж детали её и подавно.
- Само собой. Не только вы сейчас рискуете своей головой.
Ой и станцевали бы Лео с Морин на костре, узнай тот же Совет, что творится в паладинском стане. А какой бы крик поднялся, разнесли бы все по камушку репрессиями и необдуманными решениями, уже позже смекнув, что сдержанней нужно быть, никто страну Вире еще продать не успел, а паладины по-прежнему стойко противятся соблазнам и соблюдают все обеты и клятвы. Близость замка родной конторы только подогревала кровь, напоминая, что везде есть глаза и уши инквизиторов. Мудрым было решение уйти в башню, ведь никогда не знаешь, под какой из монашеских ряс скрывается очередной диверсант. Или под какими из паладинских доспехов.
Пока шли наверх, Лео несколько раз споткнулся. Ну не видел он ступеньки своим ограниченным полем зрения, совсем не видел. Вроде почти ничего не изменилось, второй глаз зрение не потерял, но тяжело было разбирать окружающую действительность с непривычки. Будь лестница прямой, не так печально было бы, но она была винтовой с уходом вправо. Будто бы нарочно.
- Кто тебя так?
Альден даже прекратил усиленное разглядывание ступеней, поднял голову и посмотрел на командора. Тот в свою очередь разглядывал повязку. Последнее, чего ожидал от своего тестя инквизитор – заботы и участия, ведь Лео не питал иллюзий и прекрасно знал, его присутствие в семье Хельтемхоков было, мягко скажем, нежелательным. Живущие столетиями драконы вряд ли меняли свое мнение за каких-то полтора года, для них это был не срок. Потому искатель не стал отвечать, ожидая окончания фразы и чего-нибудь более уместного вроде «даже убить грамотно не умеют, неучи». Но продолжение вопроса озадачило еще больше.
- Что с глазом-то?
Командор спрашивал серьезно и без намерений шутить. Только вот инквизитор все равно в заботу и участие, к этому вопросу стоило вернуться лет через десять.
- Табуретом прилетело.
Не знал Лео, что конкретно выбило ему глаз, а в комплектации стандартной таллемской клетки порой и правда попадались кривые и побитые жизнью табуреты. Без разницы было, что именно винить в случившемся: табурет, кусок стены или шальной железный прут, глаз из-за этого все равно на место не прирастет. Дальше распространяться не стал, все равно они здесь собрались не его боевые травмы обсуждать.
С колокольни действительно открывался замечательный вид, можно было разглядеть и башни Ацилотса, и стены замка Инквизиции, да и двор монастыря просматривался хорошо. Но особенно порадовало, что там оказалось светло и больше не было никаких лестниц, с которых в нынешнем положении можно было славно навернуться.
Лео прошел к ближайшему парапету и оперся об него руками, всматриваясь в окрестности. Туда же ссадил Шума, чтоб не мешал. Высота и ветерок мигом пробудили горностая, еще не оставившего надежду подремать, но теперь уже накрепко задумавшегося, стоит ли оно того.
- А где Аннуора? Я ожидал, что вы приедете сюда вместе, хотел лично убедиться, что все и правда еще не совсем плохо.
Вроде бы было много важных тем для обсуждений, но беспокойство за жену быстро отогнало их всех на задний план смиренно дожидаться своей очереди. Хьервин ведь прибыл в монастырь один вопреки словам Анн, и это наводило на совсем безрадостные мысли. За два последних дня могло случиться многое.

Повисла пауза, в течение которой командор тоже позволил себе немного осмотреться. Пожалуй, именно тут проскользнула тень беспокойства, ибо больно уж нервно вел себя Хьервин. Внизу он был несколько уверенней. Видимо, того требовали лишние уши и глаза, а теперь, когда вокруг был только ветер, красивые виды и горячо любимый зять, проклюнулось в графе все то, что ожидал увидеть в нем Альден еще с самого начала. Да, пожалуй, дракона действительно изрядно потрепали последние события. Он даже вздохнул так глубоко, будто с силами собирался перед тем, как выдать что-то очень нехорошее. Инквизитор не сводил с него глаз.
«Ну же! Что случилось, Тейар вас всех подери?»
- Анн осталась в городе, - сказал в итоге Херьвин, снова повернувшись лицом к Лео. - И всё настолько не плохо, насколько обычно бывает, когда тёмная богиня вынуждает тебя делать непонятно что, угрожая при этом твоей дочери.
Очень расплывчатый ответ, из него для себя можно было выдумать любое описание ситуации, которое только могло прийти в голову. Все могло быть и очень плохо, и очень хорошо, все зависело лишь от того, как смотреть на ситуацию. Только конкретно в тот момент Лео практически не волновало, как протекает жизнь у паладина и как ему паршиво от того, что приходится танцевать под дудку темной богини и рисковать жизнью родного человека. Альден спрашивал не об этом. Он спрашивал, как дела у Аннуоры, которая была проклята, терзалась приступами и болями, а сейчас вообще могла быть при смерти, а он и не знает об этом! Не о Хьервине от волновался, неужели это было настолько неочевидно?
«Тихо, спокойно. Нам ведь не нужны скандалы, верно? Верно. Значит, нужно взять себя в руки. Если она в Ацилотсе, то либо дома, либо на постоялом дворе. Найду и проверю сам, все ли с ней в порядке и насколько все плохо с этим проклятием. Правда, под «городом» может подразумеваться Таллем, в котором они были до этого. Но не стал бы оставлять командор свою дочь на другой части материка, пока беседует со мной, ведь так? Так. Если, конечно, они все дружно не решили, что меня это не касается, а потому личными встречами можно пожертвовать».
- Я бы рад сказать, что бывало и хуже, но, похоже, не бывало.
Это уже давало куда больше конкретики и, к великому сожалению, куда больше поводов для волнений. Всегда есть место панике и потере надежды, даже паладины могут остаться без своего легендарного боевого духа и просто отчаяться, но если уж таким настроениям поддался командор, который всем паладинам паладин, это что-то да и значит. Даже Шум, кажется, смекнул, в какую сторону дует ветер. Он не отпускал шуточки, не крутился и не ерзал, даже спать больше не пытался. Сидел и слушал.
- Беда в том, что я действительно не знаю, чего именно хочет Вира. Тейарова шлюха не снизошла до подробностей. Ясно лишь, что она хочет вернуть нечто "украденное" у неё. И в этом замешан Золотой Феникс.
Картинка складывалась. Наверное, будь все стороны кристально честны друг с другом, выложи все факты и статистику на стол, очень быстро стало бы ясно, с чего все началось и при чем тут те, кто оказался в этом котле. От вершившихся сейчас дел очень дурно пахло, и сейчас Альден понял это окончательно. Единственное, чего ему хотелось – чтобы ему показали, кого во всем этом нужно винить, кто был тем первым, кто заставил Виру обратить свой взор на смертных и начать с ними играться, как ей вздумается. Тяжело было представить тревогу инквизитора тем, для кого влияние богини ограничилось только необходимостью сделать что-то отвратительное или послужить ее воле. А вот Аннуоре предстоит мучиться от проклятия, которое, конечно же, сама Вира не снимет, а у магов и лекарей едва ли найдется решение, которое сможет ей помочь. Чем чаще Лео вспоминал об этом, тем злее становился из-за собственного бессилия. Он тоже не мог ничего не сделать, но и мириться с этим не желал.
- Кто-то начал убивать членов гильдии Золотой Феникс некоторое время назад. Способ был необычный, а потому сразу возник вопрос о методе или орудии. Так уж вышло, что пока все вели обсуждения и ломали головы над этим, стража Таллема обнаружила на одном из мест преступления свидетеля. Он ничего не сказал во время допроса, но сделал со стражником что-то… Что-то… - Альден попытался руками в воздухе визуализировать то, что видел в тот день в тюрьме, но у него ничего не получилось. Но и слов подходящих для описание того действа не находилось. – Был взрыв, в общем. Никто не ожидал, а я еще и стоял около самой его клетки, поэтому у меня теперь нет глаза. Когда разобрались, стало ясно, что заключенный использовал какую-то магию, убил стражника тем же способом, каким были убиты представители Феникса, и уничтожил себя.
Тяжело было объяснять все это постороннему человеку. Во-первых, о многом следовало умолчать из-за клятвы, во-вторых, другая половина просто не поддавалась логическому объяснению и пониманию. Но Альден старался. Подходило время для самого интересного.
- А потом нам явилась Вира. Она вселилась в девочку в толпе, окружившей здание тюрьмы, взяла ее под полный свой контроль. Она сама рассказала нам, что в клетке был ее посланник, что сила, дарованная ему, пришла от нее. Думаю, она рассказала бы куда больше, не застилай гнев ее взор и не будь ее тело уничтожено одним из фениксов в тот же момент, когда она окончательно представилась.
Глаз будто бы заболел при воспоминаниях о том дне. Мало кто сможет увидеть богиню войны воочию, едва ли не стать жертвой ее пришествия и совершенно спокойно обо всем этом забыть. Едва закончив свой рассказ, Лео серьезно посмотрел на Хьервина, а тон его приобрел куда более официальный оттенок. И его мало волновало, что дракон стоит спиной.
- В этом деле уже очень много трупов, командор. А будет еще больше. Теперь я прошу вас сказать мне следующее: даровала ли вам Вира какие-то особые способности, артефакты или знания? Наводила ли на каких-то личностей, которые могут владеть этими вещами? Я уповаю на вашу честность, потому что если она и для вас расщедрилась… - можно было не продолжать, вывод напрашивался сам собой, но Альден все же ершил закончить. Просто для того, чтобы все недопонимания ушли. – Я буду вынужден сопроводить вас в замок Инквизиции и запереть до окончания следствия по этому делу.