3-4 число Благоухающей Магнолии.
1647 год от подписания Мирного Договора.
Ночь-утро.
Он просто слушал, не надеясь ни на какие определенные слова и фразы, которые еще минутами ранее так желал услышать. Бэй не мог требовать от девушки того, что сама она по какой-то на то причине дать ему была не в силах. Будь то поддержка мнимых решений, иллюзорность которых сейчас же мужчина и сам прекрасно видел, или же сомнительные надежды что теперь-то после короткого разговора по душам у него несомненно должно было все пойти на лад. Быть может, за все свои годы в этот вечер Эйнохэил выговорился еще на сто один вперед. И это не было простым балабольством, а тем, что съедало не только разум, но и душу на протяжении многих лет. И теперь, после всего сказанного им, Бэйнар молчал, вслушиваясь в каждое произнесенное Аль слово, будто бы именно в нем и крылось его спасение ото всех терзающих его страхов. Словно бы лоддроу была способна обойти хитро расставленные судьбой ловушки на пути к избавлению мужчины от того, чего он так боялся услышать. И как же он в этом ошибался, но пока что даже не догадывался об этом… А пока что, вместо этого, одно лишь понимание, что девушке было глубоко не все равно, неимоверно радовало, согревало изнутри и укрепляло в Бэе желание пусть и мелкими, неуверенными шагами, но все же идти дальше, впервые настолько сильно открываясь перед той, которая за какую-то короткую неделю смогла стать для него всем.
Он поднял взгляд, встретившись им со взором Альвэри и ее мягкой, но, к сожалению, не лишенной тени грусти улыбкой. И глядя на нее ужасно захотелось взять и просто-напросто прекратить весь этот разговор, который хоть и являлся откровением для них обоих, но и боли приносил не меньше, чем понимания. А замечая, как дрожали руки девушки, не обязательно было представлять, насколько тяжело все это ей давалось. Да и разве сам мужчина в сей час чувствовал себя лучше? И от того только лишь сильнее начинал жалеть что вообще затронул тему, касающуюся его «мрачной стороны». Но, как говориться, лучше поздно, чем никогда, и уж точно лучше попытаться сделать шаг навстречу «светлому», чем после сожалеть об упущенной возможности.
- …Прости, но как бы мне не было больно осознавать, что ты переживешь, узнав об этом, но я не имею права молчать, скрывать.
Аль упорно пыталась подвести Эйнохэила к чему-то конкретному, и как все больше казалось самому мужчине, совсем уж не радостному. «Неужели она смогла узнать обо мне то, до чего бы я сам никогда не дошел?». И так страшился дойти, надо было упомнить! А с осознанием сего факта, да и того, к чему стал скатываться их разговор, начала таять и та умиротворяющая крупица, коя служила короткой передышкой в гамме разбушевавшихся чувств и на несколько минут успокаивающая. Бэйнар напрягся, непонимающе приподнимая брови и стараясь разгадать еще не сказанное лоддроу вслух по блуждающим и таким ярким эмоциям на ее лице. Однако сделать это не позволила сама Альвэри, мягко освободившись из своеобразного капкана, в котором он продолжал ее удерживать, и пройдя к окну. Бэю оставалось лишь раздосадовано опустить взгляд, сжимая руки в кулаки и сохраняя подаренное девушкой тепло.
- Возможно, после того, что я тебе поведаю, ты более не захочешь и слышать обо мне, но ради тебя же молчать не могу, даже такой ценой.
«О чем ты говоришь?!», - едва ли не возмущенно произнес про себя мужчина, окидывая Аль все тем же непонимающим и потерянным взором. Все ею сказанное казалось для него вздором. Да и чего такого могла поведать Эйнохэилу лоддроу, чтобы он и видеть ее после этого не захотел? Звучало дико. А ее голос, более не сдерживаемый привычной холодностью, а дрогнувший под натиском переживаний, что так отчетливо ложились на мимику и читались во взгляде… Все это окончательно сбивало с толку, путая собственные думы и домыслы. Становилось более чем просто не по себе, ибо такую, какой сейчас перед ним была Аль, Бэйнар видел ее впервые. Казалось, она и сама была смятена перед тем, что так храбрилась сделать. Мужчина невольно дрогнул, для самого себя понимая, что девушка боялась, но отчаянно следовала будто бы изначально задуманному, наотрез отказываясь отступить. «Аль…». Нет, ему определенно все это не нравилось, и терпеливо ожидать дальнейшей развязки Бэй не намеревался, уже готовый переложить обращение, прозвучавшее в голове, на слова, и закончить весь этот разговор со всеми его вытекающими в сию же минуту. Однако, и Альвэри не собиралась идти на попятную, перебивая порывы мужчины своим поведением. Эйнохэил осекся еще в мыслях, когда лоддроу снова оказалась рядом, убирая с его лба прядь челки, которую он даже и не замечал, и, касаясь его губ в мимолетном, почти призрачном поцелуе. И как бы не желал он сию секунду продлить как можно дольше, а сбитый и опешивший даже не понял, когда именно успела, как от огня, отпрянуть от него девушка, кинув свою последнюю фразу и зашагав прочь из спальни. «Что за выходки, Аль?!», - недовольно выпалил в мыслях Бэй, вскакивая с края постели вслед за лоддроу. Он не был готов и дальше играться в игру под названием «Перебей эмоциями» когда этих самых эмоций так было хоть отбавляй.
Пока Аль непонятно зачем ходила, сам мужчина нарезал не один круг по комнате, в который раз коря себя за то, что вообще явился сюда под предлогом помощи. А заметив силуэт девушки, в нерешительности замеревшей в дверях спальни, Бэйнар, уже не дожидаясь когда же она пройдет, самолично подошел к Альвэри, беря из ее рук листы, явно и так предназначавшиеся ему. Он еще раз взглянул на девушку, ловя все те же эмоции, особо яркими из которых были грусть, страх и в то же время безысходность что-либо изменить. Развернувшись и сделав пару шагов к кровати, Эйнохэил потупил взор на исписанные листы.
«Из исторических хроник:
Когда-то давно, когда мир ещё был молод, словно дитя, этот город уже считался достаточно развитым. У его жителей было всё, однако они возжелали чего-то большего, высших знаний. И не было им предела, одержимые лишь жаждой всё новых и новых знаний, позабыли они даже про собственный город. Совершенно забросили его, перестали следить даже за собственными детьми, пропадая то в библиотеках, то в экспедициях. Со временем город почти опустел, а те, кто остались, погрязли в греховной грязи. Эшшатэ стал оплотом греха. Город гнил изнутри, грозя перекинуть безнравственность и на другие селения. Бандитизм, проституция, инцест, убийство родителей и братьев, отчаянье – всё можно было найти там. Поэтому, когда город загорелся, никому это не показалось удивительным. Пламя, охватившее строения, было синим, обжигающе холодным. Как ни пытались погасить его жители, ничего не удавалось. Началась паника, массовые убийства, сжигание людей. Целую неделю бушевало пламя, пока не оставило от города и следа, лишь память и урок ныне живущим».
Бэй слегка улыбнулся, не особо веря в выдержки из хроник, ведь ход истории это штука та, которую и придумать легко, а заглянуть за пелену времени, чтобы с точностью описать события минувшего, удавалось далеко не всем. «Не повезло то как. Хотя, сами виноваты, как видно, чего уж там».
«Заметка – исходя из всего прочитанного, город-прародитель расы, хотя и не все сходятся по этому поводу в едином мнении, но сомнения в таких вопросах были всегда.
Часть легенды:
…Он стоял перед ними, гол, как сокол. Все дела его, от ужасных до благородных, были видны, как на ладони. Но что делать с ним? Отправить на вечные муки или на заслуженный покой? Ведь он не по своей воле поступал так, он лишь хотел выжить. Да и жалость просыпалась в сердце при взгляде на него. И, поразмыслив, было решено дать второй шанс. Может, на этот раз он поведёт себя иначе, избежав участи быть сожженным в синем пламени. Тогда ему даровали вторую жизнь, оставив на теле клеймо – своего рода напоминание о злодеяниях и дарованном втором шансе…».
Читая, по сути своей, вступление, собранное из исторических справок, заметок самой Альвэри и обрывках из легенд, мужчина совсем не понимал, зачем лоддроу повествовала ему, судя по всему, о какой-то расе. С этим вопросом, застывшем во взоре, он повернулся лицом к девушке, на мгновение отрываясь от чтения и буравя взглядом Аль, но так и не услышав от нее ни слова, вернулся к строкам, написанным куда более аккуратным и разборчивым почерком, читать который было легко и быстро.
«Заметка – на этом и основывается мнение о появлении иштэ. Дар Богов, хотя многие считают и проклятием, что можно списать на глупость и зависть, ведь не каждому таков шанс дается. Иштэ - те, кому дарован второй шанс, несмотря на ту жизнь, что привела их к катастрофе в давно забытом прошлом; отрекшиеся, перерожденцы, но как бремя за ошибки в прошлом – это самое прошлое напоминает о себе кошмарами».
И только на последних словах мужчину словно ледяной водой окатило. И осознание, к чему так осторожно подбиралась девушка, было настолько болезненным, что Бэйнар не заметил даже легкий озноб, неприятной волной пробежавший по всему телу. Да и какой там озноб, если вдох, и тот, он был сделать не в силах, настолько сильно начинало спирать дыхание. Эйнохэил невидящим взором уставился на то, что только что ему довелось прочитать, не решаясь хотя бы скользнуть по тому, что было написано дальше. В голове просто не укладывалось то, что Аль ровняла его с расой, больше походившей на выдумки по всему, что ему довелось прочитать… Стараясь даже не думать, сделав над собой усилие, мужчина продолжил.
«У кого-то они лишь глухое напоминание, у него же…
Клеймо по сути метка, оставленная Богами, чтобы не забылись, возрадовавшись второму дыханию. Лишнее напоминание, но большинство даже не ведает, кто они…»
И по ее словам получалось, что Бэй был одним из таких, кто всю свою жизнь и ведать-то не ведал… Взгляд, напряженный и пустой, как то могло показаться, скользнул ниже, вылавливая из общего текста рисунок, видимо, одной из тех самых меток, какими «награждались» так называемые иштэ. Вот только с поправкой на то, что это было его клеймом. Бэйнар тяжело сглотнул подступивший к горлу ком, отняв одну руку от листов и интуитивно потянувшись ей к шее. В голове сразу же всплыли слова Эллюмиель о какой-то татуировке, о существовании которой у себя он и не догадывался. И все там же… «Да ну бред же, Аль!», - отнекиваясь и не желая верить, бросил про себя мужчина, с легкой поломанной улыбкой воззрившись на лоддроу, - «Я же и правда мог напиться до такой степени, что просто не вспомнил бы потом о том, что мне ее набили… Боги…». «Соскочив» с Альвэри, он задрал голову, обводя глазами стены и потолок комнаты, начинающей казаться для него клеткой, настолько тошно и тесно все становилось. Но как бы тяжело ни было, а ему предстояло дочитать еще добрую половину. Эйнохэил отнял руку от шеи, пройдясь по спальне и замерев на том же самом месте, с которого и ушел.
«…Ребенок-иштэ может появиться в любой семье, абсолютно любой расы. На протяжении всей жизни их мучают неясные сны о прошлом.
Заметка – да уж. Неясные…кто это писал, явно не был знаком с теми иштэ, коим «повезло» лицезреть всю ясность словно наяву каждую ночь своего существования».
«Расхождения уже на этом. Тут ты права, девочка. Неясными их вряд ли назовешь!».
«…Проклятие – не совсем верное определение, судя из всего. По сути проклятой делают свою жизнь сами иштэ, не в состоянии перебороть свой страх, перешагнуть через прошлое и понять, что они уже другие, оставить историю своей жизни для погибшего города и начать новую жизнь без оглядки назад, имея право на оную всецело».
«И как бы не было прискорбным, это лишь выводы на том, что ты обо мне знаешь…»
«Кроме того, проклятыми их делают общество необразованных и перепуганных существ, кои чураются всего необъяснимого. Конечно, когда тебя с самого детства бросают или травят, кто хочешь посчитает себя проклятым…».
А вот тут Эйнохэил снова осекся, чувствуя, как нехотя, но большая часть из написанного Альвэри и ситуаций из прошлого словно бы пазл складывалась в одну целую картинку. А верить в это до ужаса не хотелось, и гонимый столь сильными страхами, мужчина предпочитал именно это. Он нервно рассмеялся, опуская листы, последний из которых так и не прочитал, и раздраженно потер переносицу.
- И ты туда же, - тихо произнес Бэй на выдохе, - Аль, ты понимаешь, что те, к кому ты меня прировняла, могут являться всего лишь вымыслом? Одна только их история, - Бэйнар сорвался на смешок, прикрывая лицо ладонью, - это же байка чистой воды. Страшилка, которой на ночь детей пугают с поддекстом, что не заснешь сейчас, потом всю ночь кошмары сниться будут. Я понимаю, что ты готова хвататься даже за такое, уловив в этом бреде нечто схожее, но надо же и от реалий не отходить. Есть множество других причин моим, именно моим кошмарам, - Но что бы не говорил сейчас мужчина, сам он краем сознания понимал, что лишь пытается найти для себя лазейки, - Почему ты отбрасываешь в сторону психическое расстройство, к примеру, м? - Он с неподдельным интересом заглянул в глаза лоддроу, опуская руку и порядком сминая листы бумаги во второй, - Не хочется верить в то, что я псих? А если это и есть правда, более приземленная и неприглядная, нежели отголоски прошлой жизни? Я повторюсь, - голос его стал более жестким, - Я никогда не копался в себе в попытке узнать причину появления всех этих кошмаров, но это не повод кидаться в крайности, приписывая мне мнимую расу проклятого.
И от одного только упоминания сего слова, становилось противно до тошноты. Эйнохэил со злости швырнул листы в сторону постели, не особо придавая значения, что те разлетелись еще в воздухе, не достигнув своей цели и упав на ковер. Из последних сил стараясь хоть как-то держать себя в руках, мужчина медленно выдохнул.
- Я прошу тебя, Аль, - контрастно мягко с тем тоном, что звучал до этого, продолжил Бэйнар, поднимая глаза на девушку, - То, о чем ты говоришь вообще мало реально.
Отредактировано Бэй (2014-12-05 22:11:25)