Бэйнар не сразу отстранился от губ девушки, давая возможность им обоим еще с какое-то время насладиться краткими мгновениями ощутимой лишь для них двоих нежности, из пут которой так не хотел вырываться. Да и девушка, что льнула к мужчине в попытке затеряться в его объятиях от серой реальности, заставляла рассудок продолжать тонуть в мягкости момента. А сознание и вовсе противилось приходить в себя после столь мучительно-приятной комы, в коей оно прибывало до сей минуты, теперь же лениво хватаясь за отголоски реалий и начиная по крупицам перебирать все произошедшее. Однако даже это никак не способствовало тому, чтобы полностью выпутаться из плена все еще не улегшихся чувств.
Эйнохэил замер под Альвэри, полностью останавливаясь и прерывая наконец-таки затянувшийся, но столь желанный поцелуй, потребность в котором он все еще остро ощущал, но так же нуждался и в передышке. Заглянув в голубые глаза, кои мужчина таки смог, пусть и не ясно, а все же мог разглядеть в относительно рассеявшейся ночной мгле, Бэй мягко улыбнулся. Уловив во взоре ледышки нескрываемое блаженство и все ту же, знакомую нежность, которая заставляла сердце замирать в груди от восторга и верить, что чувство, некогда новое, а теперь, за такой короткий срок, ставшее родным, было искренне, мужчина снова потянулся к лоддроу, оставляя на нее губах след от короткого поцелуя. И как же не хотелось отпускать ее. Ни просто из объятий, что Бэйнар до сих пор не разрывал, но и куда-то от себя. Да хотя бы из этого тесного, но, благодаря Аль, Тейаровски уютного шалаша. Он отвел упавшие на его лицо светлые пепельные пряди и, собрав копну еще влажных волос в руку, отбросил их за плечи девушки, аккуратно поведя ее на себя и укладывая голову ледышки себе на плечо. Запустив одну руку ей в волосы, и неспешно перебирая длинные локоны, что путались под его пальцами, второй мужчина крепко обнял Альвэри, показывая тем самым, что отпускать ее был пока что не намерен. Как бы то ни было странным, но ни одна мысль не шла в голову, словно бы теряла свои смысловые нити и долетала до сознания какими-то обрывками, вникать в которые Бэй и не старался. Уткнувшись щекой в лоб ледышке, покрытый легкой испариной, он тяжело выдохнул, ощущая, как бухало сердце о грудную клеть.
Теперь же, когда эмоции, обуревающие рассудком, душой и телом начали успокаиваться, укладываясь невыразимой легкостью в глубины сознания, не составляло особого труда заметить и легкий ночной ветерок, что врывался в палатку и поначалу приятно холодил охваченные жаром от друг друга тела Бэйнара и Аль. Но вот если лоддроу и не чувствовала последствий такого природного проявления, как мороз, то мужчина, увы и ах, вскоре начал замечать, как понемногу замерзали пальцы. От этого ощущения мерзлоты, коим были полны ночи и предрассветные часы ранней весны, он поежился, повернув голову в сторону и пытаясь разглядеть у стены шалаша брошенные туда вещи. Согнув одну ногу для удобности маневра и размыкая объятия, Эйнохэил выудил из груды наваленных шмоток свой плащ, укрывая им девушку, ну и себя в том числе. Прикрыв глаза и наслаждаясь неспешным течением времени, которое проводил не один, мужчина начал проваливаться в сон, уже не замечая холодка, щекотавшего босые пятки, и полностью игнорируя усталость во всем теле, что ломила кости и мышцы.
Но, заснуть у него так и не получилось. Последствия последней такой ночи, проведенной вместе, черным пятном отпечатались в сознании, которое вскоре дало о себе знать, выдергивая Бэя из мира грез, пока что пустого и темного. Он неосознанно дернулся, сильнее прижимая к себе ледышку и пытаясь понять, когда именно начал клевать носом. Страх перед тем, что на этот раз все может закончиться тем же, брал верх. «Только не спать, парень».

27 на 28 число месяца Новой Надежды.
1647 год от подписания Мирного Договора.
Раннее утро.

Когда она провалилась в более глубокий сон, который не смог нарушить даже ворочавшийся и дергавшийся под ней Бэйнар, девушка не смогла бы сказать однозначно. Усталость, собравшая в себе все тяготы минувшего дня и его интимного завершения, навалилась разом на Альвэри, неумолимо утаскивая в темноту сонного царства. Почему темноту? В сей раз лоддроу абсолютно не видела сновидений. Ни привычной заснеженной, бескрайней равнины, где зимой и летом лежал серебристый снег, а солнце было затянуто тяжелыми тучами, где прошла вся ее сознательная жизнь. Ни снов, связанных с ее страхом и болью утраты, что порою навещали девушку, словно напоминая о том, что ничто в этом мире не вечно. Абсолютно ничего не потревожило ее умиротворенный отдых, лишь иногда в сознании слышался мерный стук, будто пытающийся убаюкать ее и не дать проснуться не вовремя. Знакомый звук, стук сердца…своего ли? Возможно, она бы задалась сим вопросом, если бы просто дремала, но мерное покачивание на обволакивающих волнах сна в царстве грез, никак не способствовали проникновению оных мыслей в рассудок.
Сколько Альвэри проспала, одному Ильтару известно, но, видимо, уже достаточно, чтобы подсознательно пожелать проснуться. Смеженные веки дрогнули, девушка пошевелилась, глубоко вздохнув и потянувшись настолько, насколько это было возможным, пребывая в столь щекотливом положении. Открыв глаза и вперив взгляд в очертания упрямого подбородка, не то спящего, не то просто дремлющего, Бэя, лоддроу сонно улыбнулась. Внезапная мысль, что столь необычного и переполненного мягким счастьем просыпания у нее в жизни не было, легка теплой волной на ледяную душу, растекаясь нежностью по телу. Альвэри покосилась на выход из шалаша. Добрая часть ночи была уже позади, так как ночной мрак медленно, но уверенно уходил в небытие, уступая место предрассветным сумеркам. Приятная прохлада сей ранней поры ложилась на приоткрытые плечи и легко щекотала кожу, заставляя взбодриться и сбросить остатки сна. Однако, особого желания вылезать из-под плаща, как и выбираться из крепких мужских объятий, совершенно не было. Снова взглянув на Бэйнара, Аль чуть потянулась, уткнувшись носом в шею, на коже которой в следующий момент запечатлела поцелуй.

27 на 28 число месяца Новой Надежды.
1647 год от подписания Мирного Договора.
Раннее утро.

Эль заворочалась под накинутым на нее сверху пледом и нехотя открыла глаза. Рассвет ступал мягко и, казалось, неуверенно, явно с той же неохотой, что сейчас так же испытывала чернокрылая алла. Девушка зевнула и затуманенным от сна взором обвела лагерь.
Все присутствующие мирно спали, кое-кто даже похрапывал. Эль оперлась на локти и, по мере возможности, попыталась расправить крылья. Получалось не ахти как, и Эль крепко задумалась. С одной стороны вновь упасть носом в подстилку и смотреть цветные сны, наслаждаясь теплом под шерстяным пледом, было бы здорово. Однако, вопреки радужным размышлениям, сон постепенно сходил на нет, оставляя алла один на один с туманным утром. Лоренцетти нахмурилась, но, все же, откинув плед в сторону, приняла решение проснуться окончательно.
Весеннее утро теплом не радовало, по неприкрытой одеждой коже побежали мурашки. Эллюмиель вздрогнула, растирая ладонями предплечья, чтобы хоть как-то согреться и приспособиться к утренней прохладе. Девушка встала, ощущая в теле легкую слабость, и на просторе дала себе волю, расправляя черные крылья так, что захрустели закостеневшие в тесноте хрупкие суставы. Кровь побежала быстрее, согревая тело, настроение, некогда бывшее на отметке ниже нуля, постепенно повышалось. Девушка, за неимением более насущных дел, стала смотреть по сторонам.
Костер все еще чадил, местами красуясь красными боками угольков, примятая трава поблескивала свежей прозрачной росой и, казалось, склонялась под ее тяжестью еще сильнее. Плакучее дерево, бывшее ее дневным пристанищем, поблескивало влажными от влаги темно-зелеными листьями, которые усыпали изумрудом воды реки. Такут же был окутан полотном молочно-белесого тумана. Река несла свои воды тихо, казалось, что и рыба не смела нарушать всплесками блаженную тишину над водной гладью.
Потянувшись еще раз, Эль полезла в сумку за вещами, припоминая, что не мылась по меньшей мере сутки. Еще немного, и никакая расческа не сможет справиться с густой копной запутавшихся грязных волос, а это не шутки. К тому же, кожа источала неприятный запах копченого дыма, а этого чистоплотная алла никак не могла допустить. Выбрав нужное, девушка пошла к берегу, совершенно бесшумно ступая босыми ногами по залитой росой траве. Полностью погруженная в собственные мысли, девушка не расслышала шороха в одном из шалашей. Ну а громкий возглас заставил тело среагировать инстинктивно: девушка подскочила и быстро засеменила к берегу, будто боялась, что ее застукают за чем-то неправильным, хотя это и не было таковым. Нельзя же так пугать с самого раннего утра, в самом деле...
Речной песок, крупный в отличие от морского, приятно холодил уставшие от обуви ступни. Алла шагала неторопливо, высматривая местечко поукромнее и поудобнее, оставляя за собой вереницу следов на песке. Безветренно и свежо, девушка полной грудью вдохнула прохладный воздух, наслаждаясь музыкой тишины. Изредка набегающая волна касалась ног, и Миель улыбалась, вздрагивая от холода. Наконец, спустя минут десять, чернокрылая нашла идеальное для себя место: плакучая ива опускала свои ветви низко, надежно скрывая раздевающуюся алла от посторонних глаз, а спуск в воду был плавным и не углублялся слишком резко. Оглядевшись скорее по привычке, девушка стала заходить в воду. Ноги в момент сковало холодом, и Эль пожалела о своем решении открыть купальный сезон именно сегодня. Но запах дыма от собственного тела убедил ее в необходимости водных процедур, и Миель, скрипя зубами, заходила в воду все дальше, поминая Тейара через слово. Туман ласково обволакивал тело и легко вздымался с водной глади, стоило крыльям судорожно дернуться. Такут оставался таким же молчаливым, только капель звенела, срываясь с кожи купающейся девушки. Зайдя в воду примерно по пояс, алла набрала в легкие побольше воздуха и окунулась с головой. Вода гулко зашумела в ушах, холод иглами пронзил тело, и Эллюмиель, крепко выругавшись про себя, стремительно вынырнула на поверхность, чудом не закричав. Глоток воздуха был блаженен, но, что удивительно, лед воды теперь куда мягче льнул к телу. Окунувшись по плечи еще пару раз, девушка проплыла чуть вперед, заставляя тело грациозно изгибаться, а крылья вбирать кристальной чистоты влагу. Убедившись, что достает ногами дна, чернокрылая остановилась, встала, поднимая крылья. Звонко зазвенели капли о водное зеркало, стекая с перьев цвета обсидиана. Улыбнувшись чему-то, Эль стала перебирать пальцами волосы, прядь за прядью, распутывая и выпрямляя, чтобы их можно было хорошенько промыть.

Видимо, Бэйнар все-таки спал, ибо никакой реакции на ее минутный порыв не последовало, что нисколько не расстроило. Девушка улыбнулась, теснее прижимаясь к парню и упиваясь сим умиротворенным моментом относительного спокойствия. Она прикрыла глаза, вскоре провалившись в легкую, хотя и чуткую дремоту, слушая будто со стороны все звуки просыпающейся природы. Кто знает, сколько бы она так понежилась, лежа в объятиях любимого мужчины, с коих совершенно не спешила выбираться, если бы не резкий вскрик, резанувший по ушам в этой утренней тишине. Лоддроу вздрогнула, вмиг открыв глаза и непонимающе повернув голову в сторону выхода из шалаша. Однако, уже в следующее мгновение девушка едва не слетела на землю, чудом удержавшись, когда, видимо, так же разбуженный шумом, встрепенулся Бэй, резво поднявшись. Альвэри взглянула на парня точно с таким же немым вопросом на лице, как и он на нее. Девушка не могла бы дать ответ на невысказанный вопрос, задай бы его Бэйнар вслух. Одно было ясно однозначно, ей сие не приснилось, ибо один и тот же сон двое не могли бы видеть-слышать. Тем временем, парень, из-за невозможности найти ответ под крышей шалаша и теряясь в догадках, освободился от ее объятий. Аль не сопротивлялась, ибо сама хотела знать, что же такое произошло на поляне, что кто-то поднял крик. К слову, возглас был смутно знаком, но спросонья не разберешь вот так сразу. Наблюдая, как поспешно Бэй вскочил в свои штаны и выполз наружу,  лоддроу оглянулась в поисках своей одежды, грудой валявшейся в углу шалаша. Нахмурившись, девушка потянулась за сумкой, из которой вскоре извлекла платье, прикупленное в Таллеме. С горем пополам, ругаясь на свою спешку да неудобство сего тесного жилища, явно не предназначенного для переодевания, девушка облачилась в одежду и выползла следом за Бэйнаром, рассеянно оглядываясь и ища причину общего переполоха. Краем глаз она заметила взлохмаченного Нерикса,  который с выпученными от изумления глазами воззрился на Аделя, маячившего посреди поляны и державшегося за свои рога. Альвэри встретилась глазами с Бэем, на лице которого явно отразилось все то, что мог переживать человек, который лицезрел воочию чудо расчудесное. Ах да, ты же не знал о ее выходке, - запоздало подумала лоддроу, поднимаясь с четверенек и, отряхнув платье, подходя к Бэйнару.
- Это Адель был…все это время, просто он поигрался в колдовство. Видимо, заигрался, - с легким вздохом и толикой раздражения, проговорила лоддроу, переводя взгляд на таррэ. – И чего разорался спозаранку?
Вдаваться в долгие объяснения она не спешила. Если Бэй захочет узнать подробности этой каламбурной истории, то всегда может ее спросить, а пока…Стоять и смотреть на разошедшегося таррэ в ожидании ответа явно было бы глупо, да и долго.
- Пойдем, узнаем, что случилось. Толку торчать и гадать на расстоянии. Поди, не покусает, - чуть усмехнувшись Бэйнару, вновь произнесла Альвэри и двинулась по направлению к Аделю.
Поведение парня заставляло молча изумляться. На лице оного явно было написано недоумение вкупе с каким-то диким ужасом. Видимой причины всего этого Аль не видела, ведь все вокруг казалось прежним, правда в компании явно не хватало кого-то, а если конкретнее - алла. Но сей вопрос занимал ее в данный момент меньше всего. Подойдя к подруге и встав перед ней, Аль заглянула в ее испуганные, бирюзовые глаза, спросив:
- Что случилось, Адель? Что тебя напугало так?
Лоддроу старалась не выдать легкого раздражения, вызванного столь внезапным пробуждением и поднятием всей честной компании на ноги. Как ни крути, а Адель была ее подругой, даже несмотря на все те события, что произошли в последнее время и эмоции, коими они были приправлены. Альвэри хотела сначала разобраться, а не снова рубить с плеча, как часто делала в последнее время. Но если это очередная шутка таррэ…

- Это Адель был…все это время, просто он поигрался в колдовство. Видимо, заигрался, - со вздохом произнесла подошедшая к Бэйнару ледышка.
Он перевел все еще удивленный взгляд на Аль, медленно переваривая полученную информацию и пытаясь расставить все на свои места у себя в голове. «Все это время… Был Адель… А мы, значит, провалами в памяти страдали? Ах да… В колдовство поигрался… Поигрался… Да я, Тейарову мать, ему сейчас так поиграюсь, что… Что рога под хвостом окажутся!!». Разбираться, в какое такое колдовство поиграл таррэ, мужчина уже не рвался, начиная воспринимать выходку Аделя за издевку чистой воды. Эмоции, что прекрасно читались на лице, в мгновение ока сменились на открытое раздражение. Ему все еще не верилось в то, что парень, стоящий перед ними, был способен на подобное. Да и зачем оно ему надо было, Эйнохэил никак не мог взять в толк. И когда лоддроу, проговорив последние слова, двинулась в сторону таррэ, мужчина тоже сорвался с места. Только вот пошел не к схватившемуся за голову Аделю, а к шалашу, из которого уже успел выползти заспанный вив, продирая глаза после сна и утупливаясь на развернувшийся спектакль. Не обращая на ворчания друга, более походящие на негодования столь раннего его пробуждения, Бэй заглянул внутрь палатки в призрачной надежде увидеть там второго рогатого, с коим разобраться так и не успел. Но, все, что оставалось лежать в стенах временной крыши над головой, это походные сумки да плед. Недовольно сдвинув брови и выпрямившись, мужчина воззрился на паникующего парня, оказавшимся никем иным, как недавней пропажей компании. «Еперный ж ты нафиг!!». Осознание правдивости слов Альэври только лишь разжигало бурю эмоций, в которой особо яркими красками пестрели злость и чуть ли не гнев, перекрывая собой негодование и немое возмущение поступком таррэ. Обычно, когда шутили или же «игрались», если к их выходкам было применимо это слово, Нерикс и Бэйнар, в конечном итоге пусть только они двое, но все же хохотали. А тут… Тут, судя по всему, был готов зарыдать даже сам зачинщик раннего шоу, явно задуманного, как комедийное. Вот только почему-то смеха и бурных аплодисментов слышно до сих пор не было. «Ну, иди, иди…», - проговорил про себя Эйнохэил, стискивая зубы от раздражения и наблюдая за тем, как подался вперед Адель, - «И имя свое вспомнишь, и все на свете…».
- Хмм~  Я - и Адель…? А что? Красивое имя – мне нравится! А вы… Мои друзья, выходит...? И чем это меня так приложило…? Ну, ничегошеньки не помню!! – рассеянно произнес парень, изучая каждого из тройки им разбуженных и, кажется, пытаясь осознать кем он являлся, кто его окружал и где вообще находился.
«Я тебе сейчас так подружу, рогатый, еще сильнее приложит!». Вопросы, которыми сыпал таррэ, вызывали лишь ответную язвительность и дикое желание вмазать по растерянной физиономии. Но, именно потерянное выражение лица и останавливало Бэя надавать хороших тумаков забывшемуся по какой-то причине рогалику. Видимо, тот действительно ничегошеньки не помнил, а то было весьма прискорбно. Уж кому, как ни трактирному забулдыге знать, что такое ни лешего не помнить на утро после отвязной попойки. Вот только в этом случае крепкой выпивкой и ее последствиями и не пахло. Пытаясь справиться с накатившими эмоциями и не накинуться на Аделя с кулаками, таким образом благодаря его за представление, мужчина начал проводить параллели с самим собой и Нером, который будучи намного трезв, из раза в раз рассказывал Бэйнару чем тот занимался в «Пьяном паладине» прошедшим вечером и на что он незаметно для самого же себя тратил кровные медяки. Дослушав до конца поток, казалось бы, нескончаемых вопросов, мужчина повернулся к вивариину, одарив друга едва заметной ехидной улыбкой. «Ну, чего стоишь, мохнатый? Не желаешь знакомиться в третий раз?». И, по-видимому, вив и вправду не горел большим желанием протягивать лапу и называться по имени, вообще не понимая всего происходящего. Да и чего греха таить, Эйнохэил так же не понимал половины вытворенной шутки. С немой мольбой во взоре, он воззрился на Аль, но, первой заговорила не она.
- Я Нер… - послышался за спиной голос хвостатого. А в следующий момент вивариин шагнул вперед, сколзя по таррэ малость недоумевающим взглядом, словно бы спрашивал того: «А не двинулся ли ты часом?», - Это Альвэри, - он указал в сторону лоддроу, - и… Бэй, - понизив голос и чуть передернув имя друга, произнес Нерикс, - Чего молчишь? Или опять в немого поиграть захотелось? – Не скрывая обиды и ехидства, обратился мохнатый к Бэйнару, тут же потеряв интерес в мужчине и продолжив: - А еще Эль. Только, кажется, она спит до сих пор…
Слова, брошенные другом в его сторону, задели, заставляя Эйнохэила вновь почувствовать себя виноватым. Отведя взор и уставившись на мокрую от росы траву, мужчина поджал губы, уже в следующую минуту, более не поднимая головы, зашагал к своему шалашу. Выслушивать и дальше упреки Нера, уже успевшие подпортить настроение с самого утра, не было никакого желания. В придачу ко всему, разгуливать босиком становилось все прохладнее. Усевшись около входа в палатку и выудив из нее свои сапоги, он начал обуваться, нехотя прокручивая сказанное мохнатым у себя в уме. И единственное, что приходило в голову это мысль, что с балаганом, воцарившимся в компании, надо было разбираться и заканчивать. Продолжать же путь с надутым на него вивариином и ничего непомнящим таррэ как-то не хотелось. И, наверное, ни одному ему. Зашнуровав обувь и подтащив к себе сумку, мужчина заметил оставшийся на пледе пузырек. «Про тебя-то я и забыл», - протянул Бэйнар, дотянувшись и взяв в руку чернила, открывать которые пока что не торопился.

Пока Адель, судорожно перескакивая с одного на другое, безуспешно пытался разобраться хоть в чем-то, Альвэри и Бэй на пару сверлили таррэ не самыми дружелюбными взглядами – и, в общем-то, понять их было можно - вот только рогатого с амнезией помимо прочего им здесь не хватало!
Достаточно было уже и того, что Нерикс, продолжая ломать свою независимую комедию с обидками и молчанками, всё ещё дулся на друга по причине давно уже выясненной и, кажется, много раз обсужденной. Кстати, о Нере – с ворчаньем выбравшись из шалаша, именно он, по уже сложившейся традиции, оказался самым оперативным в расставлении точек на «i» участником их «развеселенького» приключения. Пока Бэйнар с Альвэри топтались по округе, да окидывали друг друга изумленными взглядами, вив успел не только представиться – вот уже в третий раз – перед Аделем сам, но и представить ему всех присутствующих, вместе с отсутствующими – в лице Эллюмиель.
Помимо прочего, смерив равнозначно недовольным взглядом и пребывающего в странной прострации таррэ, и своего молчаливого товарища, и Аль, кошак не преминул напомнить Бэю о причине их личной размолвки: - Чего молчишь? Или опять в немого поиграть захотелось? – на что Бэйнар, к слову, отреагировал не иначе как молчком, да показательным отворачиванием в другую сторону.
Впрочем, у Аделя сейчас хватало своих неурядиц, чтобы обращать внимание на непонятные ему, как и всё остальное, взаимоотношения внутри их разрозненного спорами и ссорами коллектива, поэтому обращать внимание на то, кто, куда и с каким выражением лица потопал, он не спешил. Ответ Нерикса ситуацию не слишком прояснил, однако теперь таррэ мог обратиться к среброволосой подруге по имени: «Альвэри! Ну, конечно же! Аль – вот как я тебя зову!» - ложась на чистую, словно свежее полотно, основу памяти, имя подруги охотно прижилось в ней, словно заняв свою, идеально подходящую ему по форме нишу, из коей по какой-то причине и выпало…
Так вот, именно Альвэри, дождавшись момента, пока рыжий вив уже, наконец, замолчит, убравшись восвояси, логично и по порядку пояснила Аделю всё, о чем он поспешил спросить ранее. За что таррэ, теперь обретший не только понимание того, кто он такой и где находится, но и уверенность в своей реалистичности, был ей безмерно благодарен: - Понятно, ясно… Инкубар? – парень задумчиво почесал затылок, - «Так во-от почему во сне я видел себя в женском теле!» - слушая разъяснительную речь подруги далее, Адель всё больше начинал понимать и, даже, потихоньку успокоился, откинув панику.
– Адель, ты правда ничего не помнишь? Нельзя же вот так взять и все забыть?! Беспричинно…Мы - не считаемся... касательно вчерашнего эпизода…ты маску на себя натянул, напустил на всех чары. И что за сон? Может в нем ответ кроется на все это... – сказала Аль с усталым придыханием. К сожалению, порадовать её, как бы того ему не хотелось, Аделю было нечем…
- Да, как бы печально это ни звучало, ничегошеньки…  Хотя, ощущения странные – как будто бы мои воспоминанья и не делись никуда, - Адель, страдальчески закрыв глаза, потер виски, - …вот только послетали со своих законных мест… И в голове моей теперь бардак – никак не разобраться… - он фыркнул, злясь на самого себя, - …мне снился странный дом – он был знаком мне смутно, но утверждать, что это место – мне родное, я б не стал… И эта вся разруха, которая творилась в моем сне – поломанная мебель, мороз тейаровский, да темнота… Ах да, во сне я был девушкой! – он встрепенулся, вдруг взбодрившись этой мыслью, - Да, совершенно точно… Но раз я инкубар – не стоит удивляться… Ну а, глаза… Ты ведь сказала – бирюзовые? - он вновь погрузился в раздумья, - Ты знаешь, Аль… - уверившись в своих воспоминаниях относительно уменьшительного имени девушки, он всё-таки отважился назвать её по-дружески, - Я видел не себя… Там был ещё один таррэ… Другой… Крылатый… - Адель вздохнул, глотая этот вздох, как горькую микстуру. От мыслей о «другом таррэ» по неосознанной причине хотелось лишь кричать и плакать, и что-то тянуло внутри – что-то непонятное, невысказанное и, как будто, не расчувствованное до конца, - …Не я. Но я не знаю, кто он… - заглянув в глаза подруге, он искренне надеялся увидеть в них сочувствие и понимание, - Эх, прости… Я не должен был ввязывать вас всех в это…

Отредактировано Адель Кьюртен (2014-04-06 04:50:39)

Пока Альвэри, судя по всему, рассказывала таррэ кем он являлся и где находился, а может и еще чего-то интересное, а Нер, насупившись, ошивался рядом, не зная, стоило ему влезать в их разговор или же нет, Бэй всецело посвятил себя изучению бутылька с чернилами. Нет, никаких видимых изменений в нем не произошло. А сама жидкость так и осталась темно-фиолетовой. Но вот воспоминания мигом вернули мужчину к прошедшей ночи и ее кошмарам. Думать о том, отчего так пытался убежать, и что теперь могло провести параллель с реальным миром, было невыносимо. И, наверное, то, что усталость взяла верх над пытающимся побороть ее рассудком, являлось лучшим стечением обстоятельств. По крайней мере, Эйнохэил так и не вспомнил в какой именно момент его мысли плавно и незаметно перетекли в тревожащие сознание сновидения. Мужчина поежился, ощущая, как по спине прокатилась волна мелких и противных мурашек. Бэйнар поднял голову, отрывая взор от пузырька, что крутил в руке, и окидывая немного отстраненным взглядом лоддроу, Нерикса и Аделя. Разобраться им предстояло не только с провалами в памяти у рогатого. Но для всего остального как-то не представлялось подходящего момента. Он сильнее сжал чернила, чувствуя, что не был уверен в своем решении открыться кому-либо. Уж слишком долгое время все его фобии и переживания Бэй загонял в самые дальние углы подсознания, не подпуская к ним даже отца и мать. А теперь же одна только мысль подпустить кого-то ближе, открывая тем самым душу, до лешего пугала. И больше всего он боялся не за то, что вив или же Аль могли увидеть, а за последствия всего этого. Страх оказаться после отвергнутым, оставаясь совсем одному, все больше поднимал голову в мужчине, вынуждая его засомневаться, стоя на финишной прямой. «Быть может позже», - цепляясь за первую отговорку, что ворвалась в сознание, Эйнохэил потупил взор и принялся убирать «Тени» в сумку. Им надо было как можно скорее покончить со сборами и тому подобным и выдвигаться дальше. Иначе компания рисковала задержаться тут еще на одну ночь, так как смысла проходить километров пять и снова браться за возведение шалашей мужчина не видел. Тяжело вздохнув и стараясь выкинуть из головы отнюдь нерадостные мысли, что начинали давить на виски от их кучности, Бэйнар снова полез в шалаш. Наскоро сложив вещи и отыскав вторую рубаху, которая все еще была пригодна для ношения, мужчина оделся и запихал все остальное в рюкзак, оглядывая оставшуюся лежать на пледе одежду. Только сейчас он понял, что и не заметил, в чем же была одета ледышка, если ее костюм остался в палатке. Нахмурившись и вопросительно приподняв одну бровь, Бэй выглянул из шалаша, заинтересованным взглядом пробегаясь по одеянию девушки. «Ну, слава Ильтару, не волосами прикрылась», - усмехнувшись своим же мыслям, он перевел взор на подошедшую к компании Эллюмиель, которая, как оказалось, вовсе и не спала, к этому времени успев искупаться. По-хорошему, стоило бы и мужчине окунуться, а не просто смывать с рук и шеи налипшую пыль и грязь после постройки палаток и разведения костра. Но, вероятность слечь снова после недавней болезни все еще была высока. «Да и не только бы помыться не мешало». Эйнохэил провел рукой по легкой щетине, попутно соображая, на чем он остановился и что вообще делал. Вспомнив, что не мешало бы покончить с раскладкой вещей по сумкам, он продолжил разгребать ворох одежды, после чего выставил упакованные рюкзаки около шалаша и вылез, потянув на себя плед и принявшись его складывать уже стоя возле палатки.
- ...Ты можешь разжечь костер? Мне нужно вскипятить воды, да и завтрак приготовить было бы неплохо. Буду очень благодарна.
Уловив краем уха обращение Эль к вивариину, мужчина повернулся в сторону говорящей, воззрившись на кивнувшего и уже принявшегося разводить по новой костер друга. На лице Бэйнара отразилось немалое удивление. «Воду вскипятить?? Интересно, а в чем ты ее собра…». Но закончить мысль он так и не успел, просто-напросто опешив перед той картиной, что развернулась перед ним в следующую же минуту. От шока увиденного у мужчины даже рот приоткрылся, а плед чуть ли не упал на землю. Алла, взявшая в руки котелок, поспешила к реке, сопровождаемая пристальным и ошарашенным взглядом Эйнохэила. «Прикрой пачку, парень, и попытайся адекватно на это отреагировать...». Но, вот как-то с этим не сложилось. Прикрыв рот, он продолжил сверлить взором вернувшуюся на поляну девушку. «Котелок… Блятский котелок!! Откуда???», - слов, как матерных, так и более приличных, не хватало, чтобы описать всю ту гамму эмоций, что испытывал сейчас Бэй. Он отказывался верить своим глазам. Получалось, что все это время у них были какие-то там котелки, в которые без особого труда они могли и воду набрать, и тушки промыть, и ужин приготовить, не заморачиваясь с возведением вертела, (который, однако, был замечательным, но, как оказалось, совсем не нужным!), и импровизацией тарелок. «Я просто ху… Нет, у меня точно что-то со зрением! Да кто ж их нес??». На мгновение показалось, что память отшибло не только у таррэ. Хоть убей, а мужчина не припоминал, кто же из них и самое главное, когда(!), умудрился прихватить и унести с собой аж пару небольших котелков. «Нет-нет, они же не могли тупо вырасти из-под земли? Или вместе с Аделем материализовались?! У-у-у… Этот хитрожопый таррэ!!». Конечно, что мысли, стекающиеся к рогатому имели больше шуточный характер, но взять в толк каким же невообразимым и мистическим образом появилась посуда на поляне Эйнохэил так и не смог.
Сложив плед и кинув его на одну из сумок, что стояли около шалаша, мужчина двинулся в сторону Эллюмиель, уже копошившейся в своем рюкзаке. Подойдя к девушке и мягко развернув ее лицом к себе, он многозначительно кивнул ей на котелок, что стоял около неразведенного еще толком костра. Сам факт того, что алла изначально умолчала о наличии подходящей для похода посуды, заставив их проделывать ворох не нужной работы, начинал сильно выводить из себя. Но то, что бесило еще больше, так это видимые провалы в памяти, так как припомнить, чтобы Миель таскала за собой котелки, у Бэйнара так и не получалось.

Отредактировано Бэй (2014-04-06 16:04:09)