Мелодия молодого барда лилась не торопливо и протяжно, разносясь по их небольшому укрытию мелодичным легато. Гэбриэл не смел нарушать это спокойствие звуков и делать мелодию тревожнее, он просто играл так как подсказывало и чувствовало сейчас сердце. Юноша открыл глаза смотря на вивариинку, которая слушала его игру очень внимательно и наверное с упоением. Более благодарной публики сейчас было не пожелать. Гэбориэл улыбнулся ей взял последние ноты мелодий быстро перебрав пальцами по струнам, создавая приятный перезвон и музыка стихла. Снова стали слышны лишь потрескивания сухих веток в костре и подвывания метели снаружи пещеры. Юноша провел большим пальцем по подушечкам остальных. Так как он привык к хорошо натянутым струнам они немного онемели и на них были видны небольшие борозды впечатанные в кожу оставшийся после струн.
"Как жаль что моя музыка не может вызволить нас из этого сложного положения" - подумал он, проведя рукой по волосам и улыбнувшись самому себе. Вздохнув Гэбриэл посмотрел на девушку. Рей выглядела слегка обеспокоенной.
- Рейра... Что с тобой? - спросил юноша, вдумчиво - Тебя что то беспокоит?

Юноша не понимал что она такое говорит, да и говорила она как то странно не своим голосом, как будто вовсе не с ним, а с огнем. К чему она это? Отправиться на юг или восток? Гэбриэл в принципе так и планировал изначально, так как за Ледяным поясом, за который он за время своего путешествия не заходил, были очень обширные территории. Иногда бард боялся что чтобы их обследовать уйдет целая жизнь, но успокаивал себя тем что у него есть цель, а без нее было бы совсем худо. Но что значит заручиться поддержкой народов? Зачем? По мнению самого юноши он мог бы заручиться доверием только того кто слушал его музыку, но это не просто. Не каждый любит слушать уличных музыкантов. Что это было? Предсказание? Или что то еще. Юноша лишь кивнул девушке и решил пока просто принять это к сведению, как бы странно это не звучало. Гэбриэл подкинул в костерок еще пару сухих веток вслед за Рэй и взъерошил волосы на голове. Повисла тишина, прерываемая только треском сухих веток в костре и завываниями бури снаружи пещеры. Но у юноши было спокойно на душе. Сейчас в этой пещере освещаемой теплым светом небольшого костра он как будто возвращался в детство, когда они вот так сидели с матерью перед очагом, а он будучи еще только мальчишкой засыпал, глядя на огонь и слушая как мама напевает ему колыбельную.
- Приле~етела ласточка под кры~ышу... За туманом скрылись корабли~и... - внезапно запел Гэбриэл, смотря на огонь - Е~если ты запла~ачешь я услы~ышу... Да~аже на другом конце земли~и...

Юноша продолжал не спеша напевать песню своего детства не вольно вспоминая о том какой была его жизнь до этого путешествия. Они с матерью и отцом жили в придорожной таверне у одной из торговых дорог королевства. Она была достаточно удалена от остальных торговых путей по этому в ней не редко было много постояльцев, но зато было много гулёх и простого люда из деревни неподалеку, который приходил чтобы выпить и послушать как Гидеон Линхерт, отец Гэбриэла играет на лютне и поет свои песни. Надо сказать что за не очень долгое время он стал достаточно уважаем среди местных. Все любили его песни и нередко можно было заметить кого нибудь напевающего одну из них. То были хорошие воспоминания. Таким он помнил своего отца до смерти матери и его последующего исчезновения. Для юноши все еще было загадкой почему он так внезапно исчез, словно убегал от кого то. Решив перестать думать об этом бард продолжил свою песню.
- Я тебя~я укро~ою облака~ами... Поло~ожу под голо~ову звезду~у... Обниму~у крылатыми~и рука~ами... И до све~ета больше~е не уйду~у...
Юноша закончил свою песню, только сейчас заметив что Рэй положила голову ему на плечо и тихо посапывает, обняв руками свой хвост. Гэбриэл улыбнулся. Осторожно, чтобы не разбудить ее, он положил Рэйру на плащ, подоткнув ей под голову свою предварительно свернутую получше суму и затем накрыл ее частью плаща которая свисала с каменной скамьи, на которой они сидели. Сам Гэбриэл сел на пол пещеры положив меч рядом с собой и прислонился спиной к скамье, подбросив в огонь оставшихся сухих веток. Огонь вскоре должен было погаснуть, но это было уже не важно. Смотря на то как догорает хворост глаза юноши стали закрываться, а вскоре он и сам уснул спокойным и безмятежным сном.

В полудреме Гэбриэл услышал чей то голос. Кто то звал его. "Просыпайся...", послышалось ему сквозь сон.
- Мама... - подумал юноша не осознавая что сказал это вслух. Глаза упорно не хотели открываться. Сейчас он был в своем мире, в своем прошлом. Он видел ее лицо, такое родное и любящее, с теплой улыбкой. Как же он любил эту улыбку. С ней он засыпал, с ней он просыпался. Всегда. Но... почему это тревожное чувство. Что то как будто зажгло огонь в его голове и улыбка исчезла в сияющей вспышке, все ярче и ярче. Затем свет рассыпался миллионом осколков и он провалился в темноту, где лишь смерть и холод. Юноша задрожал. Холод пробирался под его одежду, под его кожу. Он чувствовал как ледяное дыхание коснулось его сердца и вдруг... исчезло!
Гэбриэл вскочил так резко что едва не наступил во вновь горящий костерок. Отпрянув назад юноша врезался спиной в стену и огляделся. Он был в пещере, а около его лютни стояла волчица, смотря на него. Спросонья Гэбриэл даже не понял как он здесь очутился. Мотнув головой, прогоняя последние отголоски дремы, память юноши стала к нему возвращаться, но легче от этого не стало. Он дрожал все телом как осенний лист и дело было отнюдь не в холоде. Часто дыша он опустился на пол пещеры, сжимая кулаки, пытаясь избавиться от этого неприятного чувства слабости, которое одолевало его сейчас.

Поборов в себе наконец это унизительное и постыдное чувство, юноша выпрямился и спрятав лицо в ладонях стал одними губами говорить молитву Ильтару, дабы он ниспослал ему силу пройти через это. Эти тревожные сны начали посещать его уже давно и Гэбриэл не мог избавиться от них, как будто они преследовали его, пытаясь сломить его дух. По этому юноша не любил спать, а когда засыпал ему снились видения прошлого, его неудачи, падения и тьма, которая так и норовила проникнуть в его сердце, остудив в нем горячую любовь к жизни. Просто сдаться и упасть на холодные камни пропасти, которую они с молодой волчицей к своему счастию недавно преодолели. Все еще беззвучно читая молитву, юноша чувствовал как дрожат его ноги и боялся что он сейчас упадет на каменный пол убежища, в которое двум незадачливым путешественникам посчастливилось пробраться. Эта дурнота и слабость пожалуй были самыми ненавистными молодым музыкантом недугами, потому что справиться с ними было очень не просто, а дух юноши часто подводил его в таких ситуациях, не смотря на то что дух его был силен. Иначе как бы он смог зайти так далеко в своих поисках. Однако как было сказано выше его тревожные сны очень часто подкашивали его, иногда ставалось что Гэбриэл долго не выдвигался в путь из за них, желая наконец остановиться, но всегда находил в себе силы продолжать, надеясь что где нибудь и когда нибудь он найдет что ищет. Музыка часто помогала ему в этом. Часто нужно было всего лишь взять пару нот задорной дорожной песни, чтобы в ноги его вернулась уверенность, а в члены сила. Но сейчас стоя в полумраке пещеры юноша пытался избавиться от дурноты своей чтобы не показаться молодой волчице трусом или невменяемым, коим он сейчас наверное ей и казался, стоя у стены пещеры и спрятав лицо. Он злился на себя, потому как это постыдное чувство не хотело его отпускать, как будто желало чтобы он погрузился в пучину отчаяния и безумия. Чтобы тьма в его сердце наконец победила, заполонила каждый уголок его светлой души. Но нет, он не хотел этого, никогда и ни за что. Глубоко и как можно тише вдохнув, юноша сильно нахмурил лоб и произнеся в последний раз "Ильтар, дай мне сил!", выдохнул. Чувствуя что ненавистное чувство начинает уходить, юноша убрал руки от лица и просмотрел на Рэйру. У барда невольно йокнуло сердце и он стыдливо убрал от нее взгляд. Такое его поведение было наверное странно для вивариинки, даже по меркам человека.
- Да... Я.... Со мною все в порядке... - промолвил юноша, снова привычным движением взъерошивая волосы на голове - Теперь в порядке во всяком случае... - добавил он, все еще стараясь не встречаться взглядами с волчицей, страшась увидеть в них укор - Прости что тебе пришлось лицезреть это... Не подумай обо мне плохо, это... это... Эх... - он тяжко вздохнул и протер глаза, слегка сжав в ладонях своих нос и выдохнув - Это тяжело объяснить... просто мне часто сняться тревожные сны... как будто злой дух Тейара преследует меня...
Юноша, все так же не встречаясь глазами с Рэйрой, прошел к каменной скамье на которой волчица недавно почивала, складывая в дорожную суму вещи что он вытащил с некоторой злостью. Гэбриэл все еще не мог себе простить что девушка видела его в таком постыдном состоянии.