-----------> Особняк

Тяжелая дверь бесшумно поддалась толчку ладони.
- Приветствую, Кассандра, - легко поклонился дракон.
Медерик был… расстроен. Его эмоции черным ядом проливались на разум Каиро – глухая усталость, не от ран, не от событий – от жизни. Погано. Очень погано. Кейн моментально забыл об оставленный в коридоре окровавленных идиотах, раздражение на которых владело им еще несколько ударов сердца назад.
Иногда он вспоминал, что он вообще-то стар и мудр. И его раса является одной из светлых. Дракон – это в первую очередь доброта и принятие, а не когти, клыки и сжигающее все пламя. Он был не похож на большинство сородичей, да что там – он даже по сравнению с самим собой в молодости был злобным выродком. Но не смотря ни на что он был рожден драконом и жалкие остатки того, кем он был, кем он должен был стать, сохранились в нем. Под слоями безумия, жажды крови, столетиями служения инквизиции была душа дракона. И ей совсем не понравилось состояние Ал`Терро. Каиро и интуитивно и по опыту знал, что нет ничего хуже чем усталость от жизни. Это убивает изнутри, оставляя лишь оболочку. Такая судьба для Медерика его не устраивала.
И что делать с этим глупым вампиром? Не оправился от ран, а уже нашел новый способ себя угробить. Внутри разрасталась потребность помочь. Вытащить. Разогнать черную меланхолию. Кейн любил себя всего, даже эту странную часть, привязанную к Ал`Терро, привязанную его собственной волей и эмоциями, а не властью артефакта. Дракон в нем требовал немедленно вмешаться.
Дракон – это доброта и мудрость, как же ты умудрился это забыть. Кем же ты умудрился стать, рожденный, чтобы нести свет. Убийца, чудовище и монстр, неужели ты не найдешь в себе достаточно тепла, чтобы помочь самому дорогому для тебя существу?
Каиро давно привык к вывертам собственного разума. Волны безумия не всегда несли с собой агрессию и желание убивать. Иногда, изредка в нем поднималось что-то хорошее. То же самое сумасшествие, только с другим знаком. Поэтому Кейн особо не раздумывал. Не изменившись в лице, он собрал все свои эмоции – тепло, принятие, привязанность, подобие нежности, поддержку, заботу, желание помочь, все то хорошее, что пробудилось ото сна и с энтузиазмом прорастало в нем в присутствии вампира, и послал этот клубок клыкастому. Наслаждайся, страдалец.
Дракон никогда до этого не проявлял таких эмоций по отношению к Ал`Терро, ему казалось, что не стоит ставить Медерика в известность, лишний раз будить его паранойю, давать в руки очередные козыри и повод продемонстрировать поганый вампирский характер. Но сейчас, пожалуй, это было лучшим вариантом действий. Шок – неплохая замена философским терзаниям.
«К тому же я считаю, - мысленно добавил он, с удовольствием наблюдая неописуемое выражение на лице вампира, - что твоего дворецкого надо заменить. Я его пару раз темной плетью приложил, но не думаю, что это внезапно пробудит в нем спящий десятилетия разум.»
- Касандра, - улыбнулся Каиро женщине, без особого труда выловив из разума Ал`Терро подробности ее появления, - вы сегодня изумительно оригинальны. Решили немного разнообразить скучные приличия? Мои комплименты, всей душой поддерживаю такие порывы. Я пропустил все самое интересное, или у вас и для меня найдется развлечение?

Почувствовав неприязнь и привычное раздражение Кассандры, Ал`Терро едва заметно усмехнулся и отвел взгляд. Кэс вздохнула:
– Да, Медерик, я останусь на ужин. И на ночь. Ты же не выгонишь меня в столь позднее время?
Ни удивиться, ни ответить он не успел. Оглушенный внезапно нахлынувшим ощущением душевного тепла и участия, исходящего от вошедшего Каиро, Медерик изменился в лице и ошарашено уставился на дракона.
«…я считаю, что твоего дворецкого надо заменить. Я его пару раз темной плетью приложил, но не думаю, что это внезапно пробудит в нем спящий десятилетия разум», – отголосок мыслей Кейна заставил сосредоточиться на происходящем.
С плетью Каиро вампир был знаком, и знал о ее действии. Иллая можно было списать со счетов до утра, как минимум. А это значило, что распоряжение об ужине и комнатах для нежданной гостьи придется отдать самому. Нужно было извиниться и уйти, но Медерик все еще не мог прийти в себя, пытаясь совладать с хаосом, возникшим в мыслях и ощущениях. Он почти не слушал Кассандру и Каиро, рассыпающихся в любезностях, лишь отстраненно смотрел на их оживленные лица, машинально, на уровне рефлекса, отмечая и неестественное оживление Кэс и вежливую улыбку Кейна.
– Я пропустил все самое интересное, или у вас и для меня найдется развлечение? – осведомился Каиро.
– Мы тут с Медериком отправляемся завтра на праздник в Вильдане. Никакой работы, только веселье. Правда, чудесно? Если хочешь, можем отправиться втроем. Я и для тебя маску найду, – весело рассмеялась Кэс.
Все это походило на какой-то фарс. Фестиваль, развлечения, веселье? Бред. Ал`Терро резко поднялся и коротко склонил голову:
– Прошу меня извинить.
Он вышел из библиотеки, мягко притворив за собой дверь. В холле и коридорах беззвучно метались перепуганные слуги, убирая следы кровавой экзекуции. Ал`Терро поморщился и перевел взгляд на замершую перед ним горничную.
– К ужину у нас будет еще одна гостья. Приготовьте для нее комнаты на втором этаже.
– Да, милорд, – пролепетала девушка, присев в реверансе и, поняв, что продолжения не последует, бросилась выполнять распоряжение.
Медерик задумчиво смотрел ей вслед, тщетно пытаясь вспомнить ее имя.

Отредактировано Медерик Ал`Терро (2012-07-11 21:25:05)

30 число, месяц плачущей сирены. Поздний вечер, переходящий в ночь.

Беспросветная тьма за окном.
Тьма, сквозь которую не может проникнуть даже взгляд вампира. Тьма, отделенная от комнаты, освещенной колеблющимся пламенем свечей, хрупкой преградой оконного стекла. Мягкое, успокаивающе потрескивание угасающего камина, малиновые угли, подернутые пеплом. Привычная комната, утопающая в полумраке. Длинные, неверные тени, копошащиеся по углам. Глубокая ночь и желание забвения, когда усталый разум уже не в силах отделить реальность от зыбкого, призрачного отражения.
Беспросветная тьма в душе.
Ал`Терро смотрел в окно, но видел лишь свое неверное отражение в оконном стекле. Холодный, бездумный взгляд немигающих глаз, устремленных в темноту. Бессонница – прощальный подарок Мелисы. Впрочем, он все равно не сумел бы уснуть. Впервые за немалый срок долгой вампирской жизни стена, отделяющая его от мира, возведенная им с таким тщанием и старанием, давала трещины и грозила рухнуть, погребя под собою остатки привычной жизни.
Что это было? Чем это было? То, что произошло в библиотеке, было неподвластно его пониманию. Прагматичный, холодный разум вампира отказывался верить в то, что на свете есть хоть одно живое существо, готовое делиться тем, в наличии чего в этом мире Ал`Терро вообще сомневался – душевным теплом. И кто? Каиро! Полубезумный дракон с собственными весьма сомнительными представлениями о добре и справедливости, не имеющий понятия о милосердии и сострадании. Или просто восприятие вампира было таковым в силу убожества и ущербности собственной души? Осознавать это было… неприятно.
Покинув библиотеку, он провалялся в постели несколько часов, тщетно пытаясь уснуть и благополучно пропустив ужин. И нимало не беспокоился о том, что роль радушного хозяина, как ни крути, ему не дается. Кейн прекрасно развлечет Кассандру и без него. Они ладили куда лучше, и, кажется, общество друг друга им нравилось.
Ночь вступала в свои права и, смирившись с тем, что уснуть ему не удастся, Ал`Терро вернулся в библиотеку. Медерик открыл окно и устало опустился в кресло, запустил пальцы в жесткие, рыжие волосы. Ему хотелось избавиться от наваждения, от мыслей и ощущений. Слишком уж хорошо он знал свою сволочную, деструктивную сущность и склонность к саморазрушению. Он никогда не лгал себе и не обольщался на свой счет. И он не верил, что способен у кого-нибудь вызывать теплые чувства или хотя бы простое участие.
«Тогда чем это было?»
Хотелось крови. Живой, теплой крови. Чтобы глотать долго и жадно, пока затуманенный разум не провалится в черную пустоту забвения, избавив от смятения мыслей и чувств, что сейчас им владело.
Они с драконом долго жили бок о бок, и оба привыкли к такому положению вещей. Это было данностью, с которой приходилось мириться и принимать, как необходимость дышать. Они вместе рисковали жизнью и привычно грызлись, срывая друг на друге усталое раздражение. Но никогда ранее Кейн не позволял себе так открыто вторгаться в святая святых – в ощущения, мысли и душевное состояние вампира.
«Чем это было?»
Порыв ветра из распахнутого окна принес с собой влажный запах травы и едва не загасил свечи, испуганно затрепетавшие желтыми язычками пламени. Сквозняк… Ал`Терро резко обернулся к открытой двери.

Отредактировано Медерик Ал`Терро (2012-07-14 11:55:55)

– Медерик, пожалуйста, успокой меня. Ты ведь догадывался о том, что эмоциональный спектр живых существ несколько шире привычного тебе?
С трудом сдержав первый порыв послать дракона в известном направлении, далеко и надолго, Ал`Терро резко поднялся, подошел к невысокому столику, налил в хрустальный бокал вина. Не потому, что хотел пить. Ему просто нужно было время, чтобы привести взбесившиеся мысли и ощущения в относительный порядок.
– Никогда так больше не делай, – не оборачиваясь произнес Медерик и сделал пару глотков, сжав бокал так, что ладонью почувствовал резной узор на хрустале. Голос звучал холодно и глухо.
– …ты бы предупредил, я был бы деликатнее и постарался поставить тебя в известность об их существовании не столь радикальным способом, – в голосе Каиро явственно прозвучала насмешка.
Медерик вскинул голову, уставившись в одну точку широко распахнутыми глазами. Он издевался! Эта. Тупоголовая. Ящерица. Просто. Забавлялась! Ал`Терро с размаху поставил бокал на стол так, что жалобно тренькнув, тонкая ножка переломилась, глубоко вонзившись в руку вампира, а остатки бокала были смяты в руке, и брызнули в стороны яркими, бесполезными искрами. Кровь, смешавшись с вином, плеснула красным на белую скатерть.
Ал`Терро резко развернулся и в несколько легких, стремительных шагов преодолел расстояние, разделяющее его и Каиро. Безумным ураганом, затмевающим разум кровавой пеленой, поднятые из самых темных уголков души, гнев и бешенство, выплеснулись, взломав изнутри все барьеры. О, это были знакомые, привычные ощущения. Но испытанные с новой, доселе неизведанной, небывалой силой. Никогда еще никакие чувства не заставляли его балансировать на грани потери самоконтроля, если не считать того, единственного раза, когда он, закованный в цепи, подыхал в подвале собственного особняка. И никто никогда его в таком состоянии не видел. Никто… кроме Кейна.
– Не лги мне! – прошипел он в лицо дракону. – Не смей. Мне. Лгать.
Ал`Терро привык ко лжи окружающих. Чужие слова ничего для него не значили. Лгали или недоговаривали все. Коллеги, подследственные, слуги. Он чуял ложь в словах, но, оглушенный доселе неизведанными ощущениями, не сумел распознать ее в чуждых ему эмоциях.
Бледный, по-звериному оскаливший клыки, с искаженным яростью лицом, и рождающимся в глотке рычанием, несколько долгих, томительных мгновений он смотрел в рубиновые глаза Кейна, потом отвернулся и отошел. Вдох, другой. И вот уже привычно возведена плотина нерушимого безразличного спокойствия, наглухо отгородившая вампира от всего мира.
Пару секунд он удивленно разглядывал изрезанную осколками руку, с которой срывались быстрые темные капли крови. Ал`Терро не чувствовал боли, лишь медленно уходящая ярость оставляла после себя удручающее чувство опустошенности и усталости. Внезапно Медерик осознал, каким чудесным взрывным коктейлем из собственных чувств и эмоций только что одарил Каиро, и побелевшие, бескровные губы вампира исказила недобрая усмешка.
– Понравилось? – не оборачиваясь, полюбопытствовал он.

Ал`Терро не выносил, когда кто-то вторгался в его личное пространство. Не говоря уж о мыслях и чувствах. Даже при разрядке артефакта, он неукоснительно соблюдал некий короткий ритуал: прежде, чем коснуться дракона, он всегда снимал перчатку и смотрел Каиро в глаза, предупреждая таким образом о своих намерениях. То, что происходило сейчас, было невозможным, вопиющим нарушением всех мыслимых и немыслимых границ и свидетельствовало лишь об одном – Кейн окончательно рехнулся.
То, что произошло дальше, произошло очень быстро, опережая и невысказанные слова, и мысли, и ощущения. Высокое, в человечески рост зеркало в тяжелой золоченой раме, треснуло со странным, певучим звуком, раздробив пространство комнаты на куски. С каминной полки посыпались стоящие там предметы. Массивный дубовый шкаф с книгами качнулся и с грохотом обрушился им на головы, своротив одну из высоких деревянных стоек. Его заклинило одним боком и из темного нутра вывалились на пол тяжеленные книги и фолианты с делами вековой давности.
Ал`Терро получил сокрушительный удар по многострадальному правому плечу и отчетливо услышал, как с сухим треском сломалась ключица. Он не видел, да и не успел бы понять, насколько сильно досталось дракону. Пальцы левой руки сомкнулись на горлышке тяжелого хрустального графина.
Кейн не был бы собой, если бы не успел уклониться даже при таком количестве отвлекающих факторов. Удар пришелся ему в висок, но вскользь. Не оглушил. И не убил. Ну что же, попробовать все равно стоило.
Медерик остановился. Продолжать не было никакого смысла. Единственный шанс был использован. Второго Кейн ему не даст. Он даже не попытался высвободить искалеченную руку из цепких пальцев дракона. Да и не сумел бы. Просто стоял и устало смотрел в рубиновые глаза… кого? Кем он теперь был? Другом? Коллегой? Напарником?
Ал`Терро устал. Смертельно устал. Запоздалой болью отозвалось плечо и изрезанная рука. Раны уже не кровоточили, но затягивались они вместе со стеклом, оставшимся в изрезанной ладони.
– И что теперь? – хрипло спросил он.
Он, действительно, не знал, чего теперь ждать от сумасшедшего дракона, от того, с кем делил кров, опасности работы, единственного, кто был свидетелем его слабости и был, и кто в силу необходимости был допущен на недопустимо близкое для Ал`Терро расстояние. Слишком. Излишне. Но сожалеть об этом было поздно. Убьет? Пусть. В конце концов, из них двоих выигрывает войну тот, кто умирает первым.
Прислушиваясь к себе с некоторым смутным удивлением Ал`Терро отметил, что не испытывает ни страха, ни сожалений, ни гнева. Лишь усталость и все возрастающую боль. Не, не в искалеченной руке. Там, внутри, поднималась мутная волна болезненного осознания, что, будучи живым, он, действительно, не в силах изменить существующего положения вещей. То, что Каиро понял и принял давно и спокойно, давалось вампиру крайне тяжело.

Безумие. Из знакомых до боли, алых глаз дракона в немигающие желтые глаза вампира смотрело Безумие.
«Интересно», – отстраненно подумал Ал`Терро, – «Если бы мне все же удалось оглушить его, сумел бы я остановить это?»
– Отпусти, – тихо попросил Медерик, высвобождая онемевшее запястье из цепкой, покрытой чешуей, лапы Кейна. Скрипнув зубами от боли, он прижал к боку покалеченную руку и отошел к распахнутому окну. Все, что было нужно сделать – перегнуться через подоконник и упасть вниз, на острые пики ограды, сделанные из кованного чугуна. Но он не сможет. Не сумеет. Есть вещи, которые он никогда не сделает добровольно… Есть менее болезненные способы самоубийства.
Занятно, что его не пугала такая перспектива. Возможно, внутренне он давно был готов к чему-то подобному. Он знал, что убить Кейна он может лишь одним-единственным способом – убив себя. Ал`Терро никогда не сделал бы этого с прежним Каиро, но с тем, что сейчас стояло за его спиной…
Прохладный ветер из сада приятно холодил кожу, шелестел страницами разбросанных книг. Библиотека, место, которое он любил, где проводил большую часть времени, была уничтожена, разгромлено и этот факт никак не беспокоил вампира. Не все ли равно?
– Кто ты? – спросил он не оборачиваясь. Смотреть на то, во что превратился Кейн, не хотелось. Вопрос прозвучал безжизненно и равнодушно. Возможно, Ал`Терро не хотел знать ответ.
Луна появилась на мгновение, отразившись в желтых глазах вампира, и тут же спряталась в облаках. Если бы на это одно долгое мгновение в глаза Ал`Терро смотрела не луна, а существо, способное постичь всю глубину охватившего его отчаяния, оно бы ужаснулось открывшейся бездне.
Медерик мысленно вернулся к той цепочке событий, что привела к столь плачевному результату. Даже в этой ситуации, он оставался аналитиком и был способен отделить причину от следствия. Он уже понимал, что толчком ко всему послужило то, что вампир не сумел скрыть от вездесущего разума Каиро ту смуту, что поселилась в его душе после разговора с Лораной Рейн и усилилась с появлением Кассандры. Впервые за многие годы он позволил себе лишние эмоции, и шаг, которого хватило Каиро, чтобы пересечь грань безумия, был сделан.
Ал`Терро тихо рассмеялся. Это воистину, было забавным. Кейна свели с ума не кровь и страдания тех, с кем он был безжалостен в силу своего извращенного понятия о справедливости, а душевные метания вампира, который был связан с ним силой проклятого артефакта и долгими годами необходимости быть рядом. И что? Теперь Ал`Терро был для него недостающей часть артефакта? Магической безделушкой, приложением к кольцу с черным камнем, несущему почти безграничную власть и силу… пусть на одно мгновение, но мгновение, стоящее многих лет жизни?

Отредактировано Медерик Ал`Терро (2012-07-16 07:06:14)

Вампир оборвал смех и вздрогнул, вскинув голову, когда покрытые чешуей руки Каиро с длинными когтями скрестились на его груди. В неподвижном взгляде, устремленном в темноту, промелькнуло искреннее недоумение. Он был готов ожидать от безумного дракона чего угодно: кинжала в спину, проклятия тьмы, удара темной плетью. Чего угодно, но не мягкого, успокаивающего объятия. Голос тоже был другим. Тихим и спокойным.
То, о чем говорил Джей, было и правдой и неправдой. Ал`Терро знал о прошлом Кейна. Знал с тех давних пор, когда понял, что волей богов связан с ним до последнего вздоха и со свойственной ему педантичностью, раскопал всю скрытую от посторонних историю его появления в инквизиции. И, да. Ему было плевать. Он получил, проанализировал и по достоинству оценил полученную информацию. Сделал выводы, счел вопрос исчерпанным и никогда после, даже в мыслях не возвращался к полученным сведениям.
По его разумению, их связывала лишь работа и необходимость раз в три дня разряжать артефакт. И Ал`Терро предпочитал до последнего оставаться на этих позициях, отрицая очевидное. Нельзя годами жить бок о бок и оставаться чужими. Нельзя вдвоем рисковать жизнью и не доверять друг другу. Они прорастали друг в друге, как прорастают стоящие рядом деревья, сплетаясь корнями и деля одну землю и одно солнце. Каиро принял это, а Медерик не сумел. И теперь в полной мере расхлебывал последствия. Что же, за все ошибки рано или поздно приходится платить втройне.
Вот только…
Беда была в том, что Медерик, в силу эмоциональной закрытости, ни кому не позволяя приблизиться к себе, привычно отгораживаясь от окружающих холодной, равнодушной вежливостью. Не умея принять чужое участие, он не умел выразить его и сам. И теперь он не знал, что ответить Каиро… Джею, потому что все, о чем он говорил, было правдой.
– Я знал… – глухо произнес Ал`Терро. Лгать дракону не имело никакого смысла, даже учитывая, тот факт, что он вполне может разозлиться, вновь превратившись в Кейна, заявившего свои права на вампира, как на предмет меблировки. Так  или иначе, это был привычный Кейн, ярость и агрессивность которого снести проще, чем спокойную доброжелательность Джея, требующего от него невозможного – стать кем-то другим.

Отредактировано Медерик Ал`Терро (2012-07-16 21:27:26)

Смог. Остановить.
Так?
ТАК?!
Похоже, Владыка Безумия принял дар Каиро.
Днем, в библиотеке, глядя на рыжую макушку  Лораны Рейн, Ал`Терро впервые думал о собственной смерти не как о случайном факторе, возможном в какой-то заварушке, не как об оправданном риске, а как о чем-то обыденном, неизбежном и естественном. Как далек он был от того, чтобы со свойственным ему эгоизмом сделать последний шаг, даже не задумываясь о том, на что обрекает Каиро? Минуту назад, думая об устремленных в небо металлических пиках, там внизу, шагнул бы он из окна, если бы не патологический, иррациональный страх высоты, который сильнее и доводов разума, и страха смерти, и инстинкта самосохранения? Да, вне всякого сомнения.
Вампир повернул голову, разглядывая профиль Кейна… Джея. Он был… другим. Спокойным, отрешенным. В нем не было хищной напряженности, присущей Каиро. И даже его смех, искренний, хоть и невеселый, был другим.
– Не смей смеяться над ним.
Ал`Терро  мотнул головой, словно стараясь избавиться от наваждения. Возможно, Каиро решил принести на алтарь своего бога еще одну жертву? Во всяком случае, у вампира появилось стойкое ощущение, что он и сам недалек от того, чтобы свихнуться. Это было странное ощущение. Он с легкостью принял предложенное объяснение, но для Медерика Джей и Каиро не были одним и тем же, что бы не утверждал последний.
Медерик был плохим другом. Да и дружбой ли было то, что связывало его с драконом? Он издевался, вполне сознательно доводил порой Кейна до белого каления, манипулировал им, ни в малейшей степени не заботясь о том, что Каиро при этом испытывает. Но позволить смеяться над ним посторонним, пусть даже этой непонятной сущности самого Каиро, он почему-то не мог.
– Слышишь?
Дракон чуть повернул голову, и теперь Медерик видел его лицо.
– Это смешно. Ты не знаешь не только меня, но и его. Он прощал и позволял тебе все, он практически заливал своей кровью каждую твою более менее серьезную рану, а ты все равно ждешь от него удара. Он никогда тебя об этом не спросит, поэтому спрошу я – почему?
Почему? Для того, чтобы ответить Джею, нужно было ответить себе.
Почему? В силу своей сволочной природы? Потому, что не умел иначе? Потому, что вместо семьи у него с младенчества были слуги, которые заискивали, лгали и не стоили того, чтобы относиться к ним иначе, чем с высокомерным, брезгливым пренебрежением? Потому что, он привык так относиться ко всем, и чтобы изменить эту, по умолчанию принятую точку зрения, нужно было очень постараться? Потому что, ему так было удобно? Потому что это был способ самозащиты? Проще ожидать худшего, чем после разочаровываться. Проще уничтожать, чем допустить возможность быть уничтоженным.
Проще, да. Но легче ли? Он не позволял уничтожать себя извне, возведя между собой и миром высокую стену неприятия, но с успехом уничтожал себя изнутри. Он никого не впускал в эту крепость, даже Кейна. И тогда Каиро пришел сам, вынеся, к Тейару все окна, взломав все двери и снеся, между делом все бастионы. И что теперь? Вновь попытаться собрать воедино осколки своего мира?
Ал`Терро медленно повернул руку и посмотрел на свою изрезанную ладонь. Осколки стекла врастали в живую плоть, ранили изнутри, не позволяя сжать руку. Так же осколки разрушенного мира врастут в душу, раня бессмысленными воспоминаниями.
Что теперь?
Он не ответил Джею. Да в этом и не было нужды.

Ал`Терро равнодушно наблюдал, как острые когти вспарывают его руку, как осколки хрусталя, покрытые кровью и похожие на драгоценные камни, с жалобным звоном падают на пол.
– Зачем ты это делаешь? Чем тебе так нравится боль?
– Спроси у Кейна, он знает…

Потому что физическая боль заглушает душевную.
Потому что пока мы способы испытывать ее – мы помним о том, что живы.

– Твои раны не успевают заживать. Ни моя, ни его кровь не поможет, если ты продолжишь терзать себя. Никому не станет легче, если ты разрежешь себя на куски. И тебе в том числе.

Ее отчаянное:
– Почему ты не доверяешь мне?!
И его издевательский смех:
– Потому, что доверие – это кинжал, который ты вкладываешь в чужую руку в робкой надежде, что новый владелец никогда им не воспользуется. Ты думаешь, я дам тебе шанс?

Сколько лет ему тогда было? Двадцать пять? Больше?
Медерик прикрыл глаза, прогоняя ненужные воспоминания.
Доверие – это кинжал…

– Ты меня любишь?
– Нет.
И медленно угасающая надежда в небесно-голубых глазах Мелисы.

– …Вы ранены? Позвольте…
И слова, написанные на казенном бланке, лежащем сейчас в ящике его стола, по-детски тщательным почерком:
«…потому что я хотела помочь ему…»

Мягко стучало в висках. Последний осколок упал на пол, и дракон выпустил его безвольно повисшую руку.
«И что я теряю? Разве мне осталось, что терять?» – устало подумал Ал`Терро.
Где-то там, за высокими крышами городских зданий занимался тусклый рассвет. Едва заметный, полупрозрачный свет на границе, где небо сливается с землей. Межвременье между ночью и утром.
– Иди к себе. Сегодня будет поганый день. И для тебя тоже. Кем бы ты… он… вы оба, ни были.
Первые лучи восходящего солнца мазнули алым по шпилям, скользнули вниз и коснулись смеженных ресниц, заплясав на них радугой. Ал`Терро рывком задернул шторы, отсекая себя от величественно торжества рождения нового дня.