Эрртис могла бы фыркнуть и заворчать, ибо ее гордость не способна позволить, чтобы дракон исполнял приказы какого-то ллайто – пусть даже он являлся лучшим другом этого самого дракона. Она могла бы оттолкнуть его и пойти первой – и на то у нее было целых две причины. Понять первую вам не составит труда – все то же самолюбие. А вторая заключалась в том, что наемница отлично понимала, какая опасность грозит Лаймуру. Нуруль мог его попросту затоптать, набросившись из темноты.
Но она подчинилась, вместо недовольства лишь только взволнованно оглядываясь. Первым желанием Эрртис было извлечение мечей – но ей удалось подавить его, вместо длинных лезвий вынув из голенища сапога простенький метательный кинжал. В таком вот «боевом» виде она нырнула во тьму вслед за Каэлем, который в полном отрешении проследовал за ллайто.
…В следующий миг вой повторился – и последствия его оказались сильнее прежнего. Оглушенная внезапным звуком, Эрртис было шарахнулась назад – ясное дело, непроизвольно. В эту минуту дверца подвала, словно повинуясь традициям лучших фильмов ужаса, громко заскрипела и захлопнулась, лишая пространство и малейшего луча света.
На этот раз, мгла оказалась поистине непроглядной. Потирая ушибленную макушку, Эрр попыталась перевести зрение в тепловой спектр… но много раньше заметила впереди странного рода свечение.
Мозг, чья работа была в сотни раз ускорена ввиду возникновения опасности, отреагировал мгновенно.
- Лаймур, в сторону!!

…Нуруль, понимая, что момент истины настал, издал громкий возглас, которым приободрил себя прежде, чем броситься в лобовую атаку. Миг – и он, опустив голову на одну линию с ключицами, рванул вперед – туда, где стояли враги. Теперь тварь была не напугана, не взволнована, а по-настоящему взбешена – и прочно порешила оставить угрозы. Нуруль решил нападать – так он поумерит смелость иных двуногих, вздумавших вести на него охоту!
Всего пять метров для разгона… но этого оказалось достаточно, чтобы набрать скорость, необходимую для первого удара. И атака эта предназначался ллайто – головой наотмашь, - позволившая попросту отбросить Лаймура в сторону. Хоть и кривой рог не воткнулся в тело, нуруль знал, что этот весьма ощутимый удар пришелся по ребрам. Интересно, сломались ли они, повредили ли легкие?..
Следующей на очереди была кошка. Тварь снова взмахнула своей мордой, являвшей собой голый бараний череп – но рога лишь пронзили воздух. Тигр успел отскочить в сторону, открывая нурулю прямую дорогу к Эрртис.
…Которая поняла, что ее ждет, только в самый последний момент. Желая избежать геройской смерти, наемница выставила руки вперед – она надеялась только на один факт: варвар ее телосложения вполне способен остановить лошадь, если та бежит не очень быстро. Оставалось положиться только на…
Взмах! Слушая, как острый рог рассекает воздух, несясь к ней, Вдова снова отпрянула и еще более отчаянно оттолкнула смерть ладонями.
…Пальцы левой руки обхватили рог только по воле Фортуны – мышцы плеч напряглись и рванули голову твари в сторону. Грудины встретились – из легких Эрртис мгновенно вышибло весь кислород, она начала жадно хватать ртом сырой воздух – и в следующий миг ее спина врезалась в стену. Нуруль готовился раздавить наемницу.
Нож в правой руке несколько раз ударил в плечо «скакуна изнанки», вынуждая его поумерить усилия.
Эрртис удалось вдохнуть и коротко вскрикнуть от боли в груди.

Боль... Она разрывала грудь и била по легким даже когда нуруль оставил попытки удавить Эрртис, зажав ее между стеной и собственной грудиной. Каждый вдох только усиливал приток мучений, когда нутро расправлялось от проникновения живительного кислорода. Ребра, грудная клетка, даже одежда - все это, созданное, дабы защитить легкие, едва не стало косвенной причиной смерти наемной убийцы. Если бы грудина поддалась и треснула, осколки костей пронизали бы внутренние органы и убили бы Эрртис посредством кровотечения раньше, чем недостаток воздуха...
Нуруль бы попросту раздавил ее собой - и нож Черной Вдовы вряд ли бы смог надолго сохранить ей жизнь. Отступление твари продлилось бы недолго...
...Но Лаймур в очередной раз спас ее. И теперь Эрртис, сползая по стене и корчась от боли, пыталась совладать с собой, глядя, как чудовище бьется на полу, лишенное двух конечностей, заливая пол темной струящейся дымкой. Нуруль явно чувствовал, что его ждет нечто страшное - и громогласный рык белого тигра подтвердил эти догадки. Каэль прыгнул, на лету примериваясь к легким твари.
Эрртис видела, как пустые глазницы существа прямо-таки загорелись безграничным ужасом. Теперь нуруль точно понял, что окончательная смерть не заставит себя ждать!
В этот миг гладкий череп, прижимаемый к полу ногой ллайто, резко вывернул голову назад, направляя свой пустой взор на Эрртис. Та, не до конца понимая, что происходит, долгое время тупо вглядывалась в нуруля, торопливо соображая и пытаясь распознать причину этого странного жеста.
То, что Эрртис сделала потом, объяснениям не подлежало. Кто-то бы мог списать это на какие-либо гипнотические способности твари. Кто-то - на то, что наемница сильно ударилась головой об стену. Но, к величайшему сожалению, ни одна из этих версий не оказалась бы правдивой. Эрртис и сама толком не знала о причинах своих действий.
Но, так, или иначе, она вскочила с полу и бросилась к нурулю, отталкивая Лаймура и падая на колени рядом с жутким существом. 
- Прочь, Каэль! - воскликнула наемница, обхватывая шею нуруля и заворачивая его голову так, что затылок твари уперся ей в колени - горлом вверх. Тотчас под рог существа прокралось лезвие ножа, который Эрр все еще сжимала в руке - нуруль мгновенно понял значение угрозы и затих.
...Белый тигр удивленно рыкнул и  приземлился, не допрыгнув до своей цели.
Эрртис склонилась над обездвиженным врагом, прощупывая пальцами артерии в месте основания его шеи. Страх, который испытывал нуруль, чувствовался во всем существе - в бешено колотившемся сердце, в пульсирующих венах, в неровно вздымавшихся боках призрачного коня. Но Эрр, вопреки своим принципам, не упивалась этим чувством. И, что еще сильнее противоречило ее природе, Вдова не испытывала ни малейшей вражды по отношению к чудовищу. Даже более того. Она сочувствовала ему...
- Я могла бы оставить все, как есть, - сообщила Эрртис, чувствуя, как боль дерет грудь во время говорения.
Понимая, что у нее нет сил продолжать речь, она прибегла к способностям, коими обладает каждый дракон. Мысленно она ворвалась в голову нуруля и "заговорила" снова.
"Так вот. Я могла оставить все, как есть. Дать тебе подохнуть безвозвратно в глотке моего тигра. И даже наслаждаться твоей смертью... Как это делал бы мой компаньон. Так что, лежи тихо, тварь, если хочешь воспользоваться моей благосклонностью. И тогда, быть может, тебе удастся себя сохранить... В каком-то смысле".
Нуруль действительно постарался не шевелиться - только обрубки его конечностей подрагивали, истекая кровью-дымом. Из последних сил он пытался не дернуть головой, понимая, что дрожь в пальцах наемницы, сжимающих нож, может очень плохо для него закончиться.
"Знаешь... Уже дважды за сегодняшний день я совершаю поступки, которые понять не могу.  А потому я хочу сохранить твою душонку - чего в обычном своем состоянии не захотела бы никогда. Но ты же не думаешь, что я сделаю это просто так, ведь верно?".
Каэль взволнованно заклокотал, приближаясь к ним и тыкаясь в плечо Эрртис. Нуруль, завидев того, кто мог бы стать причиной его бесповоротной гибели, чуть дернул мордой - из под лезвия приставленного к его шее кинжала вытекла тончайшая струйка дыма.
"Я рада, что ты готов выполнить те условия, к которым мы тебя принуждаем. А именно... Никогда более не появляться в Рахене. Ты уйдешь, уйдешь и никогда более не вернешься сюда. В противном случае, мы придем снова. И я уже не спасу тебя - ни от посеребрянного меча Господина Канариса, ни от когтей моего дорогого Каэля. Ты же наверняка не хочешь умирать такой... мучительной смертью?".
Эрртис на минуту отвлеклась от своего монолога и подняла глаза на Лаймура, с трудом переключаясь с одного типа общения на другой.
- Нам не обязательно брать очередной грех на душу. Он согласен покинуть город навеки, - хрипло сообщила Эрртис, сглатывая натекшую во рту кровь.

Отредактировано Errtis (2012-03-16 17:42:10)

Эрртис слишком поздно поняла, что принципы Лаймура не позволят ему одобрить столь странное действо, кое собиралась совершить наемница. Озарение на эту тему пришло только в ту минуту, когда шаги ллайто стихли наверху – и Черная Вдова в некотором смысле осталась одна. Да, рядом Каэль, который поддержит ее вне зависимости от решения, которое она примет. Он поддержит в любом случае, что бы не взбрело Эрр в ее бедовую голову. Но именно малый риск его потери несколько занижал нынешнюю цену белого тигра – по сравнению с Лаймуром. Он был важнее Каэля – пусть и не на много, но важнее.
А еще… а еще он был важнее нуруля. И на сей раз его превосходство выражалось в тысяче тысяч раз. Никакая гнусная тварь, пожирающая разум без соли и стыда, не могла сравниться в ценности с ллайто, который хоть и сравнительно недолгое время, но приходился Эрртис другом.
Она снова согнулась над хрипящим призрачным конем, чье тело, изуродованное серебряным мечом, подрагивало от нестерпимой боли. Наемница долгое время всматривалась в белоснежную, словно светящуюся шкуру, погруженная в тяжкие раздумья. Она обещала… да… но теперь приходится выбирать. Либо исполнение достаточно странной прихоти, способное неизвестно как отразиться на отношениях с своенравным ллайто, либо…
–Побери тебя Анем… о чем же ты думаешь сейчас? –тихо прошептал Каэль, ободряюще тыкаясь ей в плечо.
Эрртис не ответила.
Нуруль медленно, не неотвратимо терял над собой контроль – да и материальное тело его то ли действительно теряло отчетливые границы, то ли из-за обильной кровопотери становилось более прозрачным. Время утекало вместе с дымком, лившимся из обрубков конечностей, вынуждая поторопиться с решением.
…Как Эрртис всегда полагала, гордость и амбиции не позволят ей быть ведомой в паре друзей – она же попросту не способна подчиняться… ну, если только к горлу не приставлен нож – да и то, не каждое лезвие способно сдержать норов бесноватой драконицы.
Однако сейчас наемница чувствовала себя именно такой – покорившейся, ведомой. В эту минуту Лаймур взял на себя обязанности ведущего – и покинул ее, словно лишний раз доказывая свою необходимость. Что сейчас так выло и стенало в душе Эрр? Боль? Верность? Привязанность? Неужели она – не более чем дикий зверь, которого несносный ллайто сумел неким образом приручить и заставить в себе нуждаться, как бутылка вина заставляет в себе нуждаться заядлого пьяницу? О, как нестерпимо больно, как бурлит в груди злоба! Как хочется впиться клыками в чью-нибудь плоть, разорвать чье-то тело, ощущая горячую кровь на серповидных когтях, ее ароматные капли, сливающиеся с багровым оттенком перьев! В эту минуту было бы здорово оказаться в драконьем теле. Но нет…
…Эрртис развела бедра, и голова нуруля, провалившись меж ног ее, лбом уперлась в землю; тварь, однако, слишком поздно поняла, для чего сие было содеяно.
Черная Вдова свой выбор сделала.
Тотчас она снова свела ноги, захватывая голову существа и упираясь в нее коленями с боков так, что голени легли на завернутые рога нуруля и лишили его всякой возможности высвободиться из западни.
–Давай, – только и сказала Эрртис, обращаясь к белому тигру.
Чувствуя слабые попытки сопротивления со стороны жуткого скакуна, она уперлась руками в область предполагаемого кадыка, налегая со всею силой и причиняя чудовищу нестерпимую боль.
– Давай же! Ну! – взревела Каракурт, видя, что Каэль не особенно торопится и чувствуя, как собственная глотка заполняется кровью.
“Прости меня”, - только и прозвучало в голове нуруля напоследок. – “Хотя, я прекрасно пойму, если ты этого не сделаешь”.

…Свет впился в глаза ослепительными золотыми клинками – каким бы блеклым и незаметным он ни был, после непроглядной тьмы подвала свет этот казался попросту невыносимым.
Они вышли, щурясь и пряча глаза: Каэль – с выражением немой верности и покорности в осанке и походке своей, а Эрртис – с гордо расправленными плечами и самодовольно вздернутым носом. Как бы луна и звезды не жглиее глаза, это не означало, что она имокорится и опустит взор.
Она обещала себе забыть этот день раз и навсегда, как один из худших дней в своей жизни. Более того. Наемница уже упорно стирала в своей памяти те минуты, проведенные в заброшенном доме, облюбованном нурулем.
Последними напоминаниями, о том, что они вообще там были, служил изогнутый ребристый рог твари, срубленный под самый корень волшебным мечом и окровавленная, а потому еще более устрашающая морда белого тигра, который с видом вернейшего друга вышагивал рядом...

Теперь взор алых глаз Эрртис можно было сравнивать как с пылким жаром пустынь, окружающих Кер-Конион, так и с пробирающим до самых костей холодом, царившим в деревушках Вальхалас. В нем было полно ледяной сдержанности и той морозной надменности, с которой бесконечный гордец взирает на тех, кто, по его мнению, лишен возможности встать с ним на одну ступень – однако, в этих же очах горело пламя минувшего боевого азарта, которое, пожалуй, не смогла бы воскресить в себе сама Вира. Вместе сие ледяное пламя и горячий лед давали в себе бесконечную злость, перераставшую в гордость наивысшей силы. Гордость, которая глушит все иные чувства, сжигает цветы душ, превращая их в недостойные внимания кучки пепла.
“Склони голову. Или она попросту упадет с твоих плеч”, - говорила ее горделивая осанка, ее походка, ее полная превосходства и торжества ухмылка.
Если у вас появилось мнение, что Черная Вдова только что содеяла убийство во имя подтверждения своей преданности ллайто, то советую вам еще более внимательно вчитаться в мысли, тому поступку предшествовавшие. Это не есть действо, достойное похвал – но порыв наступить на глотку жалости. Подчиниться, как кэльпи подчиняется своему всаднику, прежде чем утопить его в первом же озере.
То не столько даже порыв злости – сколько попытка доказать себе, что Эрртис все еще способна на жестокость, с которой наемникам принято рвать жизни, как волкам – овечьи глотки. С жаждой крови и бездумной яростью. Так – и только так. Отныне Эрр знала, что заняла в данном мире именно свое место, сколько бы до этого у нее ни было сомнений.
Удивительно, как светлые мысли о дружбе и преданности могут привести к столь мрачному, но, безусловно, радостному умозаключению!
Просьбы прощения… Его простодушная преданность, с которой Лаймур признавал свою вину и стыдился своего поведения… Как же сейчас ей было… смешно.
В минуты Осознания мы склонны плевать на эмоции «простых смертных», взирая на мир с позиции «все – ничто, я же – Бог». Нам попросту плевать на раскрытия душ, которые, возможно, сейчас случаются у друзей и собеседников. Сейчас мы смотрим на них, только как на несчастных несмышленышей, которые жмутся к тебе, как рыба-прилипала жмется к белой акуле – в надежде, что и ей перепадет хотя бы ничтожная часть той славы, которую получает истинный хищник и губитель, на котором та держится.
Потому в ответ на все, что произнес ллайто, прошествовав из дома под ночной покров темных улиц, Эрртис только еще шире усмехнулась, ограничившись лишь молчанием, столь многозначительным и неясным, что даже самый тонкий знаток грешных жестов человечества не смог бы угадать, что она прячет за своим напрягающим, настораживающим безмолвием.
- Как ты? Тебе не плохо досталось, я видел произошедшее, но смог прийти на помощь слишком поздно…
“Как же. В ту минуту ты все так же восторгался его мучениями, как я восторгаюсь ими сейчас. Тебя менее всего заботило мое состояние – так же, как и заботит оно сейчас меня…” – шипели мысли, подобая клубку ядовитых змей.
Раньше Эрртис полагала, что именно это ощущение предшествует извержениям пламени – когда внутри, в районе легких яркой сферой вспыхивает невообразимая злая радость, словно рожденная огнем, готовым в любую минуту вырваться из тебя и уничтожить любого, кто тебе не по душе. Стоит только отдать приказ…
…Каракурт ощущала в себе настоящую эйфорию – и не до конца понимала происходящее…
Пока лицо Лаймура не исказила боль.
В сию минуту сфера беззвучно лопнула, лишая эмоциональный подъем столь необходимой ему защиты. Пламя бесконечной гордости потухло – и таинственное Осознание ускользнуло в небытие, будучи унесенным очередным приступом безумия Эрртис.
…За все это время она не сказала ни слова. Мысли ее, разметавшиеся по разуму бесполезными клочками, никак не могли собраться воедино. Однако, все же, понимание одного лишь факта заменяло ей потерянную бдительность.
“Ты – всего-навсего сумасшедшая убийца”, - с горечью и болью повторяла себе Эрртис. – “И ты опасна даже для тех, кого любишь”.
Спустя миг она произнесла только:
- Идем, - как и тогда, впервые за всю их встречу. – Идем отсюда… и покончим с этим поручением. Я не имею желания тянуть с его завершением.
С этими словами наемница повернулась в сторону ручья, призывая ллайто вернуться туда, где они видели Гролла.

Каэль тупо передвигал лапами, уткнув взор ясных голубых глаз в землю под ногами. В такие минуты он прекрасно понимал свою хозяйку, и знал так же, что сейчас не стоит заводить разговор с нею – пока она сама, не переборов приступ сумасшествия, не пойдет на контакт первой, показывая тем самым, что все снова в порядке. Что настоящая Эрртис снова победила урывки инстинктов и рефлексов, что все вместе являли вторую сторону ее «я». Что она снова вернулась в себя, что она снова доказала – чувства и душа важнее, чем эти жуткие порывы злобы и ярости…
Однако что-то подсказывало, что одержать верх может и тот, кто максимально приспособлен к выживанию. Наемник побеждает чаще, чем честный воин – ибо честь обязывает держаться некоторых принципов, сильно отличных от тех, коими пользуется убийца. Кодекс последнего диктуется только его собственным самолюбием. Наемник ничего никому не обязан – и только заказчик может совсем недолгое время стать защищенным от предательского удара ножом в спину, совершить который убийца всегда вправе – в отличие от честного воина, который должен биться лицом к лицу с любой опасностью. У наемника всегда есть выбор, запасная тактика и возможность сменить все цели. Воин же движется, подобно локомотиву – не свернуть, не уйти с заранее проложенного пути ему не под силу. Эрртис долгое время балансировала на грани между этими двумя крайностями – и рано или поздно ей предстоит упасть. Вопрос – на чью сторону?
Такие минуты давались так тяжело… более всего на свете Каэль боялся, что однажды Эрр не вернется с этой незримой войны. То есть, вернется, но… это будет не та Эрртис, которую он знал. В подобный час белый тигр сильно завидовал Лаймуру – ибо он, хоть и пребывал рядом с наемницей не первый год, ничего не знал о странных порывах Вдовы. Ему проще. Он свободен от этого страшного, щемящего душу волнения. Он не страшится, ибо не ведает, что в один день Каракурт…
– Его нет.
Каэль мгновенно навострил уши и поднял морду, воззрившись на Эрртис – не до конца понимая, что послужило причиной этих слов, он вгляделся в ее глаза, уловив в них прежний живой блеск.
– Гролл… он ушел, – пояснила она, кивая в сторону ручья. И действительно, нанимателя на месте не было – окончательно удостоверившись в этом, наемница тотчас остановилась и скрестила руки на груди. – Ужели мы делали всю грязную работу ради того, чтобы потом обнаружить, что награды не предвидится?
Тигр в очередной раз хмыкнул, умело замаскировав в этом жесте вздох облегчения. Сварливое ворчание Эрр показалось ему музыкой, ибо послужило благой вестью: в очередной раз все обошлось!
– Быть может, еще будет нам награда, – с надеждой, перераставшей в уверенность, заявил Каэль.
– Быть может? Быть может, мне сегодня придется на улице спать! – рявкнула Эрртис, как всегда, мгновенно переходя из спокойного состояния в ярость – без всякого разбега и буксовки. Хорошенько размахнувшись, она запустила отрубленный рог нуруля в скалистый навес, давая выход своей злобе. – Так, или иначе, ждать у моря погоды – да и вообще ждать кого-то, – я не собираюсь. У меня и без этого дел по горло!
Каэль молча проследил, как рог, с силой отскочив от скалы, пролетел пяток метров и вскоре ударился в некоторого пьяницу, дрыхнувшего подле костра – угодив тому точнехонько в лоб. После этого маленького террора, словно отомстив за себя, форменная кость снова отскочила, и, на сей раз, приземлившись в костер, благополучно сгорела. Несчастный пьянчуга, столь неожиданно атакованный неизвестно кем и неизвестно по какой причине, приподнялся на локтях, и, удивленно разинув глаза, подобно прозревшему слепцу, принялся озираться по сторонам в поисках неведомого обидчика.   
Однако Эрртис не стала наблюдать за увлекательным путешествием брошенного рога – вместо этого она громко свистнула, засунув пальцы в рот, и принялась придирчиво вслушиваться в звуки, царившие в Низине Падших. Треск костров, голодные стоны, отдаленный плеск ручья… и вот он. Негромкий стук от копыт, с каждой секундой становившийся все ближе и ближе.
…Альвир, огромный, могучий кэльпи, появился из-за дальнего перевала, опереженный тучей пыли – а потому прежде обозначился его красивый конский силуэт, который, по мере приближения, все прояснялся, пока не явил собой дорогого скакуна Эрртис. Как всегда, уже с седлом и ошейником с веревками, который Вдова использовала вместо узды, Альв был готов нести наемницу хоть на край света – при условии только, что там будет рыба, до которой он – большой охотник…
Эрр, едва конь остановился пред нею, с открытой нежностью стиснула родную морду, ласково потрепала скакуна за ухо и провела рукой по молочно-белой гриве. После чего приготовилась было сесть в седло… однако вовремя кое-что вспомнила и остановилась, обернувшись к Лаймуру.
– Хм… все хотела спросить… ты нынче сильно занят?

Альвир, язвительно фыркнув в ответ на удивленное лицо монстролова, нетерпеливо забил копытом. Стоит отметить, что копыта у кэльпи - не самые обычные. Их форма такова, что следы морских коней «развернуты» задом наперед. То была одна из многих выгод, по которым Эрртис любила эту лошадь. Когда она ехала, скажем, из Ацилотса в Вильдан, преследователи шли за ней из Вильдана в Ацилотс. 
Каэль недовольно заворчал, когда в глаза ему полетела земля.
Эрртис, между тем, чье обычное выражение лица и так отдавало некоторой надменностью, с умным видом покивала, слушая ллайто. “Да-да. Очень интересно. Очень. Спасибо, учту” - эти слова высвечивались на ее морде автоматически.
- Значит… эм… ну, пускай будет Таллем, - задумчиво подытожила Эрр.
- Почему именно в Таллем? – воспротивился Каэль. Как всегда, во время недовольства, переносица его шла морщинами, а брови обозначались сильнее. Проблема заключалась в том, что недоволен тигр был почти всегда. Если только не ел.
- Ну, потому, что я давно не была в Таллеме, - пожала плечами Вдова, принимаясь расчесывать пальцами белую гриву кэльпи. По ее мнению, таковой ответ не требовал пояснений. Так сказать, Бог сообщил, людишки подчинились.
- Тогда нам нужно в Хартад, - заявил Каэль.
- Это еще почему?
- Ну, я давно не был Хартаде, - весело парировал тигр, тыкаясь в колени хозяйки своей ободранной головой.
Эрртис и Альвир удивленно глянули друг на друга. Каракурт пожала плечами. Скакун тактично промолчал.
- Превосходно. Но мы отправимся в Таллем, - заключила Черная Вдова, даже не думая совещаться по этому поводу с Лаймуром. Кто везет, тот и решает.
“Кстати. А кто везет?” – задумалась Эрр, не спуская взгляда с Альвира. Кэльпи, некоторым восьмым чувством понимая, что сейчас решается судьба его спины, попятился, косясь на ллайто. Да. Пусть он везет. И тигра тоже.
Наемница вздохнула и переплела пальцы.
- Плюс к тому, так понимаю, в Таллем мы пустимся по небу? Отлично. Тогда… кто последний доберется до уровня Ворго, тот – грифонья задница!
Альвир сорвался с места.
Каэль прошмыгнул между ног у Эрртис и пустился за ним.
- Ну, Лаймур, давай, шевелись! – весело завопила Вдова, теребя друга за плечо. - Иначе эти двое – и я тоже! – тебя обставят!
В следующую минуту она уже мчалась догонять своих быстроногих питомцев.
“Город кузнецов… интересно… что я там забыла?” – думала, между тем, Эрртис. – “Ну да ладно. По крайней мере, думаю, там тоже есть таверны, где продают хорошую выпивку!”.
О том, что там найдется подходящая для нее работенка, наемница старалась не думать – вместо этого она сосредоточилась на бегущем впереди белом тигре.

----> Второй уровень