Могла ли эта белобрысая бестия сочинить донос? Аллорель не блистала интеллектом, да и здравомыслие частенько обходило её стороной, но написать ложный донос в Инквизицию -крайне опасная идея. Неужели она пошла на такой риск только для того, чтобы насолить Артике? Впрочем, далеко не всегда инквизиторы уделяли должное внимание проверке источников, предпочетая пытками выдавить из жертвы признание. «То, что вы ещё не на дыбе, не ваша заслуга, а наша недоработка!» Под этим лозунгом могли бы подписаться многие дознаватели, считавшие, что грешки найдутся и у самых добропорядочных граждан. Многие стражники тоже подписались бы - это Хьёрвин очень хорошо знал.
- Погоди, дорогая, не усложняй и без того непростую ситуацию, - обратился Хьёрвин к супруге после предложения Альдена отбыть в Рахен на поиск доказательств. - Господин инквизитор должен как следует во всём разобраться, обвинения-то серьёзные, с этими словами Крест выразительно глянул на Лео.
Убедившись, что донос написан исключительно на Артику, паладин укрепился во мнении, что это была совершенно бестолковая ложь.«Неужели и правда Аллорель постаралась?»
- Хорошо, господин Альден,если меня ни в чём ещё не обвиняют, давайте рассуждать логически. Допустим, моя жена действительно связана с тёмным культом... Поймав испуганный взгляд супруги, Крест тепло ей уыбнулся, перебирая огненно-рыжие волосы и всем своим видом давая понять, что ни капли не верит в такую возможность.
- Возможно ли, что мне об этом известно, и я  покрываю Артику из любви к ней, либо к Тейару? Задайте этот вопрос любому ветерану Ордена паладинов, коего можно най и в столице. Он Вам во всех подробностях расскажет о моей 'любви' к тёмным и о кровавых формах её проявления.
Хьёрвин, честно говоря, сомневался, что чья бы то ни было репутация может послужить доказательством для Инквизиции, но должны же эти люди хоть во что-то верить! Или слово паладина, долгие годы проливавшего кровь во имя идеалов добра и света, стоит столько же, сколько анонимный донос.
- Могла ли супруга скрывать от меня эту тёмную сторону своей жизни? Если так, то ей необходимо было выйти из дома, дождавшись, когда я засну. Но поскольку уснули мы тогда далеко за полночь, описанная в доносе встреча никак не могла состояться вечером.
Ситуация была патовой. Обе стороны имели в своём распоряжении лишь слова. Ни одного факта. Проблема была лишь в том, что для обвинения инквизиторам обычно хватает слов. А вот для оправдания нужно что-то более существенное.
- Почему  я должен верить именно вам, а не автору этого письма? Легенда у вас выходит складная, но я, увы, скептик.
- Да хотя бы потому, что складная именно наша легенда. А донос белыми нитками шит. У Артики есть единственное алиби - от меня, ни в чём не обвинённого, добропорядочного гражданина. У Вас, господин Альден, единственный аргумент - донос. Но Вы дознаватель, Вам и карты в руки.

Графиня, похоже, все больше осознавала, что ей грозит. И в ее речах, и в речах паладина больше не сквозила та самоуверенность, что была в самом начале, пропала та бравада. Возможно, сейчас они проклинали Лео за то, что он так в них вцепился, но сам юноша понимал, что он еще очень и очень мягок, неестественно мягок для инквизитора. Любой другой бы уже разобрал женщину на запчасти на всех этих ужасающих орудиях, призванных причинять боль и заставлять давиться воплями и слезами, но Альден все еще пытался не скатываться к грубой силе. А может, другой Искатель уже бы давно написал доклад и печальным вердиктом: «Обвинение доказано. Вердикт – казнь через…». Но Лео не хотелось вот так вот просто губить чью-то жизнь. Ладно бы еще так приказали сверху, тут уж извините, но Совету виднее. Но брать на себя такую ответственность, когда интуиция просто вопит пересмотреть все еще раз, по десятому кругу, опять продумать, опять проговорить все вслух, юноша не хотел.
- Возможно ли, что мне об этом известно, и я  покрываю Артику из любви к ней, либо к Тейару? Задайте этот вопрос любому ветерану Ордена паладинов, коего можно найти и в столице. Он Вам во всех подробностях расскажет о моей 'любви' к тёмным и о кровавых формах её проявления.
- Сейчас это уже невозможно. Да и тогда это мутное дело превратится в настоящий базар. Как представлю, что толпа паладинов ворвется сюда, желая самостоятельно контролировать процесс осуждения жены одного из них… - Альдена аж передернуло. Если за неверное решение или за излишнюю мягкосердечность ему ничего не грозило, то за бедлам в подвалах Ордена могло ой как перепасть.
- Вы опытный инквизитор, скажите - что нужно сделать, чтобы доказать, что я не имею ничего общего с Тейаром, разве что когда ругаюсь... И не была нигде в обществе его подручных?
Лео молчал. Он точно знал, что его ответ графине не понравится. Если быть честным, вопрос изначально был довольно глуп. Инквизиция знает лишь один способ добыть достоверную информацию. Болью.
- Донос белыми нитками шит. У Артики есть единственное алиби - от меня, ни в чём не обвинённого, добропорядочного гражданина. У Вас, господин Альден, единственный аргумент - донос. Но Вы дознаватель, Вам и карты в руки.
- В общем, решайте сами. Скажите, что надо сделать, чтобы доказать ложность обвинений, и я это сделаю.
Шум с тревогой посмотрел на хозяина. Он понимал, что моральный дух подозреваемой начал разрушаться. Остается только дожать. И весь вопрос в том, будет ли Альден гнуть свое, пытаясь решить проблему мирно, или же выберет более традиционный путь.
Юноша соскочил с дыбы и подошел к женщине. Та уткнулась лбом в бок паладина и уже даже не пыталась храбриться. На краткое мгновение Лео стало ее жаль. Он точно знал, что этот день станет едва ли не самым черным в ее жизни. Подвалы Инквизиции по определению не могут оставлять после себя положительных эмоций. А тут еще и риск… Она сейчас ходила по лезвию ножа, и лишь степень милосердия Искателя определяла, что будет с графиней дальше.
Лео окинул взглядом пыточную. Самый быстрый способ… Просто пустить кровь. Просто пронзить эту гнетущую атмосферу, полную отчаяния и страха, женским визгом. Как сотни раз до этого. В конце концов, чем она отличается от любого мужчины или женщины, что сидят сейчас в камерах? Статусом? Перед Богами все равны, как и перед правосудием. Так в чем же разница? Почему именно ее он не должен пытать, как многих других?
- Значит, вы готовы на все? И не боитесь того, что я воспринял ваши с мужем слова как разрешение для проведения познавательных операций? Того, что вы сами развязали мне руки? – медленно, будто чеканя каждое слово, спросил инквизитор, неторопливо затягивая ремни на запястьях жертвы. – В любом случае, это неважно. Сказанного не вернуть.
Почему же не пытать? Да потому что профессиональное чутье подсказывало, что это будет ошибкой.
Альден прошел к выходу из пыточной и зычно крикнул в пустоту коридоров:
- Телепата мне сюда! И ради всего святого, не какого-то новичка, от которого у подозреваемых мозг вытекает через нос, а понимающего, что он делает! И быстро!
Где-то у лестницы послышались шаги. Кто-то куда-то побежал. В любом случае, вопли Лео тут уже узнавали, поскольку частенько он ленился подойти и приказать по-нормальному, предпочитая кричать через все подземелье. А это значит, что телепата действительно приведут. Другой вопрос, кто этим телепатом окажется.
- Мне всегда казалось, что телесные пытки все же не такие жестокие, как позволение кому-то влезть себе в голову.  Звучит абсурдно, но когда у тебя в голове храниться столько информации и компромата, за который любой аристократ удавился бы, приоритеты меняются. Да и дело это тонкое, шаг в сторону – и перед тобой уже овощ. Телесные раны когда-нибудь проходят, а вот сбитый с толку разум привести в порядок в разы сложнее. В общем, я заранее извиняюсь за возможные последствия.
Альден вернулся к дыбе, вновь уселся на нее и продолжил наблюдать за самыми мельчайшими движениями своих гостей. Теперь оставалось только ждать.

Судя по всему, миролюбивый тон паладина был расценен как капитуляция. Или, по меньшей мере, сдача позиций. Хьёрвин нередко оказывался в ситуациях, когда нежелание идти на конфликт и поиск компромисса воспринимались как признак слабости. Он лишь тяжело вздохнул, выслушивая медленную и неизменно самоуверенную речь инквизитора.
- Мне кажется, Вы не до конца понимаете суть сложившейся ситуации, господин Альден, тихо и так же медленно проговорил паладин. - Вы сейчас, наверняка, думаете, что стоило бы просто выпытать из Артики признание и не морочить себе голову. Но мы оба знаем, что, кроме сомнительного доноса, у вас нет ни-че-го. И быть не может, ибо моя жена невиновна. И уж будьте уверены, я не допущу применения к ней пыток, даже если на то будет приказ самой королевы. «Потому что на копье я вертел власть вашего никчёмного народа,» - мысленно добавил дракон.
- И, уж если на то пошло, у меня не больше оснований верить Вам, чем у Вас - мне. Что если Ваша инициатива, не подкреплённая распоряжением начальства, подкреплена благодарностью иных заинтересованных лиц?
Молниеносным рывком Крест приблизился ко вновь расположившемуся на столе дыбы инквизитору. Голос его оставался пугающе тихим, но на этот раз говорил он очень быстро.
- Твоя власть эфемерна, инквизитор. И распространяется лишь на тех, кого всё это, - Хьёрвин обвёл взглядом пыточную, - способно напугать. Мы готовы к сотрудничеству, но только если оно будет продуктивным. И уж если кто-то в этой комнате не властен в своей жизни сей момент, то это точно не мы с женой. Надеюсь, ты понял меня, юноша.
Увидев возникшего на пороге Алариха, паладин приветливо кивнул ему и вновь занял место рядом с женой. Сканирование памяти не самая приятная процедура. И далеко не самая безопасная. Но супругу перспектива такого допроса смущала явно меньше, чем пытки. В любом случае, сейчас оставалось надеяться лишь на благоразумие инквизиторов, а эта надежда была весьма призрачной.

Отредактировано Хьёрвин Хельтемхок (2013-03-24 17:50:21)

- Зачем... для чего Вы меня пристегнули? Я ведь не пытаюсь бежать или сопротивляться. Для телепатии привязывать не обязательно.
- Не обязательно, - согласился юноша. – Но откуда мне знать, в какие ваши мысли полезет телепат? У нас тут и толкаются, и кусаются, и магией пробуют отстреливаться. А я волнуюсь за своих коллег.
И все же, похоже, ни время, ни попытки идти навстречу бесполезны. Инквизитора везде может ждать лишь ненависть и презрение. Забавно, пытаешься сделать все как можно лучше – а на лицах прямо таки отражаются все те страшные мучения, которым тебя предают. Наверное, нужно быть совсем сумасшедшим, чтобы продолжать заниматься тем, чем занимался Лео на таких условиях. Становится понятно, почему служителей Ордена считают бессердечными.
- Мне кажется, Вы не до конца понимаете суть сложившейся ситуации, господин Альден. Вы сейчас, наверняка, думаете, что стоило бы просто выпытать из Артики признание и не морочить себе голову. Но мы оба знаем, что, кроме сомнительного доноса, у вас нет ни-че-го. И быть не может, ибо моя жена невиновна. И уж будьте уверены, я не допущу применения к ней пыток, даже если на то будет приказ самой королевы.
Альден промолчал, лишь пристально посмотрел в глаза паладину. Они могли говорить что угодно в адрес самого юноши, но указывать ему, как должен действовать Орден? Ха! Забавные существа! Не жители ли этой самой страны наперебой орут, какие инквизиторы кровожадные и жестокие? Так что же вы, Тейар вас подери, в их подвалах внезапно даете задний ход и начинаете утверждать, что Искатель не имеет права применять пытки? Определились бы уже.
Такое непостоянство во мнениях хотя и не удивляло Альдена, но начинало уже раздражать. Хорошо искать козла отпущения, пока Орден где-то далеко и вообще к вам отношения не имеет, но перед вашими очами они должны уподобиться невинными агнцами, волей Темных богов по ошибке заблудших в этих гнетущих стенах, ведь так? Нет, с инквизиторами такой фокус не пройдет.
Следующая же фраза паладина, который решил, что слова можно безнаказанно бросать на ветер, просто таки вышибла спокойствие Лео, возмутив своим кощунством до глубины души.
- И, уж если на то пошло, у меня не больше оснований верить Вам, чем у Вас - мне. Что если Ваша инициатива, не подкреплённая распоряжением начальства, подкреплена благодарностью иных заинтересованных лиц?
- Иных лиц? Это что же, вы мне так тонко намекаете на мою продажность? -  с совсем нехорошей интонацией спросил у графа Альден. Он ненавидел предателей, и скорее бы сам покончил с собой, если бы однажды сошел на эту скользкую дорожку.
Вдруг паладин, совершив резкий рывок, оказался около Альдена, совсем-совсем близко. На расстоянии удара кинжалом. Отомстить за грязные слова в свой адрес? Соблазнительно, но совсем не в духе Лео, который все же был выше мелочности таких отвратительных обид. Юноша не отшатнулся, не попытался уступить паладину свое пространство. Это означало бы, что он сдался графу, признал его превосходство. Напротив, инквизитор с вызовом посмотрел паладину прямо в глаза и расплылся в издевательской ухмылке.
- Твоя власть эфемерна, инквизитор. И распространяется лишь на тех, кого всё это способно напугать. Мы готовы к сотрудничеству, но только если оно будет продуктивным. И уж если кто-то в этой комнате не властен в своей жизни сей момент, то это точно не мы с женой. Надеюсь, ты понял меня, юноша.
- Не надо мне угрожать, паладин. Ты похож на загнанного в угол зверя, когда делаешь это. Лучше включи, наконец, мозг и пойми, что раз твоя жена пока сидит целая и невредимая, значит никто ее пытать не собирается! Если бы я захотел это сделать, ты бы разбивал лоб о стены замка снаружи, а она - визжала не своим голосом уже минут пятнадцать как.
- Господин инквизитор, - раздался негромкий голос со стороны входа в  пыточную.
Лео резко повернул голову туда, откуда послышался голос, а граф отпрянул от дыбы. Наверное, так опытные фехтовальщики впервые сходятся на тренировочном бою. Клинки едва скрестились – и тут же разошлись. Чтобы потом начать смертоносную пляску.
- Ученик инквизитора Аларих фон Виндек по вашему запросу явился, - отрапортовал новоприбывший.
«А, то самое молодое дарование, попавшее в Орден совсем недавно, с даром столь же опасным, сколь и полезным…».
- Хьёрвин, могу я тебя попросить? Если после сеанса... я стану овощем... Не оставляй меня такую. Убей, пожалуйста. Я не хочу всю жизнь провести растением.
Женщина говорила тихо, но Альден все равно услышал. Что-то подсказывало, что паладин убьет отнюдь не жену, если что-то пойдет не так. Что ж, да будет так.
– Граф Хельтмхок, ваше присутствие не требуется. Прошу выйти на коридор. Или даже дальше.
Простая просьба, сказанная таким тоном, больше походила на приказ. И Лео действительно не просил. Он требовал. От паладина было слишком много шума, он мог легко сорвать весь процесс проверки воспоминаний из жалости к супруге. И именно из-за него от его жены могло остаться лишь ничего не осознающее тело.
Лео плавно спустился на пол, подошел к стулу на котором сидела подозреваемая и обратился к Виндеку.
- Перед тобой графиня Хельтемхок. Она обвиняется в содействии фанатикам Тейара, поэтому мне нужно проверить ее память о вчерашнем и сегодняшнем дне. Конкретно меня интересуют встречи, которые можно назвать подозрительными. Ах да, а так же внешность женщины, с которой у подозреваемой якобы сегодня произошел конфликт в таверне. Можешь приступать. Только осторожно.

Творящийся театр абсурда утомил паладина. Он буравил Альдена пылающим взглядом, с трудом сдерживая гнев.
- Иных лиц? Это что же, вы мне так тонко намекаете на мою продажность?
- Тонкие намёки - удел политиков и интриганов, но не воинов. Я сказал ровно то, что хотел сказать, - ледяным тоном проговорил Крест.
Всего-то и делов - нанести удар вместе с рывком вперёд. Всего один удар когтями в горло, и свежая кровь зальёт проклятую дыбу, не оставляя жертве шанса на спасение.
- Теперь я тебя понимаю, отец, - едва слышно прошептал Хьёрвин.
- Не надо мне угрожать, паладин. Ты похож на загнанного в угол зверя, когда делаешь это. Лучше включи, наконец, мозг и пойми, что раз твоя жена пока сидит целая и невредимая, значит никто ее пытать не собирается! Если бы я захотел это сделать, ты бы разбивал лоб о стены замка снаружи, а она - визжала не своим голосом уже минут пятнадцать как.
Крест лишь от души расхохотался в ответ на очередную дерзость мальчишки.
- Ты либо очень смелый человек, либо конченый идиот, Лео Альден. Но это проблема твоего начальства, не моя. Как загонщик для меня, ты парень, мелковат.
Вошедшего Виндека явно несколько смутило происходящее. Решив поддержать парня, который ещё на свадьбе показался ему славным малым, паладин улыбнулся и ответил:
- Я рад нашей встрече вне зависимости от обтоятельств, виконт. И да, на свадьбе не произошло ничего такого, чего Вы могли бы стыдиться.
Артика, видно, была в панике. Атмосфера пыточной и дерзость инквизитора явно её добили. Хьёрвин подумал о том, что не будь его рядом, супруга бы давно сломалась и подписала любые признания даже без пыток. «Так они, ублюдки, и действуют. Лишь бы доложить о задержании и приговор вынести. Лишь бы выслужиться. Невиновных, мол, не бывает.» Тут Альден вновь напомнил о себе.
- Граф Хельтмхок, ваше присутствие не требуется. Прошу выйти на коридор. Или даже дальше.
- И не мечтайте, господин дознаватель... Хьёрвин хотел было рассказать инквизитору о том, куда, на его взгляд, такие сопляки, как Лео, должны засунуть своё самомнение и о том, что не собирается потакать вопиющему беспределу и беззаконию, творимому Инквизицией, какими бы целями они не оправдывались, но всё это так и осталось невысказанным. Виндек, не желавший участвовать в спектакле дольше необходимого, уже рапортовал о завершении процедуры. Забыв про всё, паладин кинулся к Артике. Всё остальное ему было уже не интересно. Торопливо расстегивая ремни, он молил Ильтара о том, чтобы вмешательство менталиста обошлось без последствий. Расценят ли его действия как попытку организовать побег задержаной, паладину было плевать. Даже если рассудок Артики не повреждён, осознать себя привязанной к стулу посреди пропахшей кровью пыточной без воспоминаний о двух последних днях - сомнительное удовольствие.
- Надеюсь, этого свидетелства вам достаточно, госполин Альден, - прошипел дракон, изо всех сил старавшийся сдерживать душившую его ярость.

Запоздало Лео посетила потрясающая по своей гениальности мысль: надо было паладина деть куда-нибудь по дороге. Или забыть в таверне. Или вообще допросить его жену там, в комнате, пока его не было бы рядом. Граф активно мешал, сбивал с мысли. Альден готов был поспорить, что если бы его тут не было, дело шло бы более мирно и тихо. Но нет, приходится развязывать святую войну в условиях вонючего подвала.
«Теперь его еще и не выгнать отсюда».
- Она??? – внезапно воскликнул Виндек. Лео посмотрел на него непонимающе. И этот туда же? Как юноша уже понял, тут все друг друга знали, все друг в друге были так уверены, что Альден аж почувствовал себя лишним на этом празднике вселенской доброты и благочестия.
- Простите… - исправился ученик и тут же изъял воспоминания.
«О Ильтар, какие все же эти аристократы нежные» - тоскливо подумал юноша, глядя на как будто растекающуюся по стулу графиню.
А Лео было с кем сравнивать. Иногда бывало так, что приходилось допрашивать абсолютно простых людей. Но каких людей! Некоторые молчали до последнего, не позволяя даже крику прорваться сквозь маску ледяного презрения ко всему и вся, пусть оно и было напускным, а некоторые только покрывали Искателя такими заковыристыми проклятиями, что там впору было запасаться амулетами и скрещивать за спиной пальцы на всякий случай. И пусть такое упрямство утомляло, но волей-неволей возникало какое-то уважение к таким подсудимым. Все же, как много людей может вытерпеть все пытки, а после так же тихо умереть от потери крови или болевого шока, так и не издав не звука и не выдав ни капли драгоценной информации?
- Я не вижу ничего, что могло бы попасть под категорию подозрительного, господин инквизитор. Всё то же самое, что и в прошлый… по крайней мере, там нет совсем уж явных фанатиков. Если вы желаете услышать поминутный пересказ событий тех дней, рекомендую пригласить дьяка-скорописца с запасом бумаги.
Альден перевел взгляд на ученика. То, что он знал подследственных, вызывало вполне логичные подозрения, но Альден тут же выбросил их из головы. Докатиться до состояния полной паранойи ему как-то пока не хотелось. В конце концов, уж своему коллеге, за которым в часы ученичества приглядывают особенно тщательно, не верить поводов точно нет.
- Только этого бумагомарательства мне для полного счастья не хватало, - усмехнулся Искатель. – Ладно, если ты уверен в своих словах настолько, чтобы я написал об этом в отчете, то тогда твоя помощь больше не требуется. Благодарю.
Похоже, в этот раз удалось обойтись без овощей. Графиня осознавала все, что происходит вокруг нее, хотя и не помнила, какого черта сидит привязанная в гнетущем подземелье. Теперь, когда все стало на свои места, стоило бы извиниться за такую кощунственную ошибку, но мысли Лео уже ускакали далеко вперед. Да и инквизиторы, как правило, не извиняются за ошибки. Раз кто-то покалечен или умер, значит, так надо было.
- Надеюсь, этого свидетельства вам достаточно, господин Альден, - ненависть в голосе паладина было просто физически ощутима. Он уже успел отвязать свою жену и теперь держал ее, потерявшую сознание, на руках. Должно быть, от этой картины Лео должно было стать стыдно, но этого не произошло. Стыдно могло стать пять лет назад. Теперь уже такого бесполезного чувства у него не бывало.
- Вполне. Надо вынести графиню на воздух. Если не поможет, у меня есть одна настоечка с таким забористым ароматом, что разом ее в чувство приведет, - уже куда дружелюбней ответил Альден. Отношение к чете Хельтемхок разом поменялось, как только подтвердилась их невиновность.
Юноша подхватил свою сумку, закинул на плечи Шума и направился к выходу.

Едва выйдя за двери замка, в коем обитал Орден, Лео остановился и сам вдохнул полной грудью свежий воздух. Все же как ни крути, а его поле деятельности было именно здесь, на улицах, в чужих домах, ну или на крайний случай в своей мансарде. А темница – удел Аазмандиусс.
- Я знаю, кто отправил мне это письмо, но хотелось бы еще раз убедиться, что мы действительно нашли виновника всего этого цирка. Женщина, с которой поругалась ваша жена. Она блондинка, работает в таверне, в которой вы остановились, ведь так? – обратился к паладину инквизитор.