Мысли, что так или иначе касались инцидентов и оказий, выпавших на голову Бэйнару и всем находящимся рядом с ним в последнее время, снова всплыли в голове. Пожалуй, всего этого и подобных им историй не заслуживала ни только Эллюмиель, но и Альвэри, хотя именно она умудрялась втянуть мужчину во всевозможные авантюры в минувшие месяца, а не наоборот. В один ряд с лоддроу и алла, шли и такие фигуры, как Эбигейл, Джафар и даже тот через край напыщенный и самодовольный представитель расы «ледяных», судьба которого после похода к святилищу праэсса так и останется для всех неизвестной. Неужели все они жили настолько скучно, что готовы были сорваться на опасное и рискованное дело, не раздумывая ни минуты и лелея в душе надежду, что из таких сомнительных вылазок выльется что-то невероятно интересное, захватывающее и едва ли не полностью меняющее их устоявшийся распорядок дней?
Как бы там ни было на самом деле, и чем бы не руководствовался каждый из упомянутых выше, а к самому иштэ мало-помалу приходило понимание того, что душа начинала требовать ни афер и погонь за чем-то несбыточным, а чего-то более простого, мирского и приземленного, что ли. Пусть многие и назвали бы это самой что ни на есть обыкновенной рутиной, из которой так стремишься выкарабкаться, когда привыкнешь к размеренности событий и схожести одного дня с другим. Да, возможно и так. Возможно и сам бы Эйнохэил когда-никогда заскучал по тому бурному водовороту происшествий и казусов, кои пока что неотступно следовали за его персоной. Но это было бы потом, в каком-то далеком-далеком будущем, а пока что… Пока что мужчина приходил к умозаключениям, что именно такой спокойной и тихой, а главное семейной жизни ему и не хватало. Да вот только как можно было устроить ее с той, которую простить никак не получалось?
Все в этой жизни доставалось очень нелегко. И в этом Бэй был полностью согласен с Эллюмиель. Кому-то, быть может, просто везло чуточку больше, вот и все. Оглядываясь же за свои собственные плечи, сказать, что ходил у Фортуны в любимчиках, у иштэ язык не поворачивался. Права была девушка, говоря и о том, что исход чего-либо зависел только от них самих: их выбора, силы воли, желаний и прилагаемых усилий к тому результату, что хотели лицезреть в итоге. Надо было только правильный ключик подобрать к образовавшейся проблеме, разрешить которую у мужчины пока что никак не получалось.
Медленно, но верно, сама того не подозревая, чернокрылая в сотый раз подводила проклятого к одной-простой истине: если ни он сам, то кто еще был способен расхлебать «заваренную» Альвэри кашу? Левифрон? Шадос был способен вытащить ледышку с того света, каким-то чудом не прикончив ее собственноручно. Был волен выложить ей всю правду, поняв, что не в силах вернуть память. А что дальше? Остался бы подле, служа утешением и поддержкой? Едва ли в таком нуждались они оба. За Эбигейл же вообще говорить не приходилось. Вряд ли бы за пару недель общения они с Аль поладили настолько, что лоддроу удостоила суккубию чести быть ею услышанной. Да и чего Эби могла ей сказать? Распеть, каким распрекрасным на самом деле являлся избранник ледышки и чего она теряла, отказываясь от его компании?
«Какой же это все-таки бред», - прогоняя все возможные варианты развития событий, пришел к единой мысли мужчина. И если бы не знание, что под сердцем Альвэри носила его ребенка, то вполне можно было бы развести руками и выдать: «А я-то что?», полностью убедившись в том, что ни ради себя, ни ради него девушка не способна была измениться, отказываясь от шабутных затей со спасением всех вокруг и всего из этого малоприятно-вытекающего. Можно было бы, однако, Бэйнар знал, и лишь потому все еще силился побороть себя, переступая через злобу и разочарование к любимой, и душевную боль, которую она нанесла своим очередным необдуманным поступком. Он никогда не подумал бы, что именно ребенок мог стать для него всем, ради чего стоило бороться, в концы ломая себя. Никогда бы не подумал и только сейчас начинал к этому приходить.
Не смотря на весь ворох размышлений, разрывающих голову на миллионы маленьких частей, Эйнохэил сумел вернуть внимание Эль, тепло улыбнувшись девушке и поудобнее разместив перед собой тарелку с печеным мясом.
- У меня все еще есть запасной ключ, - шуточно давая понять алла, что и так чужим в этих стенах себя не чувствовал, парировал мужчина, - Спасибо.
Слова благодарности относились ни только к щедрому предложению девушки чувствовать себя, как дома, и к завтраку, что этим утром она разделяла с иштэ, пусть крылатая об этом и не догадывалась. Мужчина был признателен чернокрылой и за составленную ему компанию, и за разговор, пусть и короткий, но достаточно емкий для него, и просто за то, что всегда готова была открыть перед ним двери. Если даже это и были двери его собственной квартиры, метры которой снимала Эллюмиель. Еще полгода назад Бэй с легким сердцем мог назвать ее не более, чем просто добросовестной съемщицей. Сейчас же девушка была способна заменить ему самого близкого хвостатого друга. И, как оказалось, изменить свое отношение к Эль даже после откровений с ее стороны, было ни так-то просто. А может быть проклятому уже поперек горла сидело закрываться ото всех и вся, едва что-то шло вразрез с его представлениями и жизненными убеждениями.
- Знаешь, - отозвался Бэйнар, отвлекаясь от жаркого, коим успел набить щеки, - Тебе бы на хорошем постоялом дворе готовить, - иштэ прожевал остатки мяса и картофеля, - Да и с профессией целителя хорошо сочетается. Если что и отравление враз вылечишь, - мужчина открыто хохотнул, - Шучу.
В эту минуту на кухню галопом влетел Пэп, тут же закрутившись вокруг стола и едва ли не пытаясь на него вскарабкаться. Чего не говори, а вечно голодное создание всегда требовало кусок съестного, будь то похлебка с барского стола или яблочный огрызок из подворотни. Проклятый в очередной раз отвлекся от трапезы, скосив глаза на пустобрюха, похрюкивающего и нетерпеливо размахивающего хвостом возле его ног. Глядя на этого мохнатого бочонка и его отчаянные попытки добраться до желаемого, становилось чересчур жалко обделенного свина. Уловив удобный момент, дабы не быть спаленным алла, Эйнохэил насадил на вилку добротный кусок мяса, аккуратно заведя столовый прибор под стол и протянув жаркое Пэпу. А пока что тот пытался снять свою «порцию» с вилки, Бэй с самой искренней улыбкой и невинным выражением лица смотрел на Эль, размышляя над темой дальнейшего разговора.
Но кроме как назойливого вопроса, задать который мужчина отважился бы лишь самым близким, в голову ничего иного не шло. Для этого ему снова стоило напустить на себя побольше серьезности, тем самым давая понять чернокрылой, что слова действительно имели для него значение, а не служили отвлекающим маневром или были кинуты наобум.
- У тебя когда-нибудь случалось так, что ты изо всех сил хотела простить, но не могла?

<<< Пункт телепортации.

8-9 числа месяца Страстного Танца.
1647 год от подписания Мирного Договора.
Раннее утро-вечер.

Дорога до квартиры много времени не заняла, хотя обычно Бэй добирался до Китлен Брейндж быстрее. Подойдя к двери, мужчина несколько раз отчетливо постучал, дожидаясь ответа. Однако ни спустя нескольких мгновений, ни целую минуту по ту сторону не послышалось ни тихих шагов, ни возни, ознаменовывающей присутствия Эллюмиель дома. Первой мыслью, что лениво коснулась отказывающегося вообще соображать рассудка, было то, что девушка просто-напросто еще спит. «В такую-то рань не мудрено». Иштэ закопался в кармане, выискивая запасной ключ, что всегда держал при себе, и самолично отворяя дверь. Едва успев ступить за порог и прикрыть за собой, он поторопился оповестить хозяйку собственных метров о своем незапланированном для нее визите.
- Эль, это я, - достаточно громко для того, чтобы его услышали даже находясь в спальне, произнес проклятый, - Прости, что без предупреждения, так… - Эйнохэил оборвал себя на полуслове бегло, а после и более внимательно рассматривая гостиную, в которой оказался, - … Ничего себе ты тут прибралась, - уже не повышая голоса добавил мужчина.
В иной раз такой порядок вызвал бы удивление, вот только сейчас тихий баритон звучал слишком уж ровно, не выдавая совершенно никаких близких к изумлению эмоций.
И только более детально присмотревшись к наведенной чистоте, Бэй нахмурился. Не верилось, что алла, прибрав хаотично разбросанные по углам и столам книги, дневники и прочие предметы своей работы, ни просто разложила все это по полкам серванта, а запихала в какой-нибудь ящик, так как ни в шкафу, ни на подвесных полках проклятый не обнаруживал ни одного фолианта и кип бумаг. Это было странным. Как и гробовая тишина в квартире. Внимательный взгляд метнулся к широкому окну, возле которого некогда висели столь любимые чернокрылой «поющие ветра». Их тоже не было.
Высунув из дверной скважины ключ и поспешно убрав его в тот же карман, из которого и доставал, Бэйнар прошел из гостиной в коридор, мимоходом одарив вниманием кухню и пройдя до спальни, в которую аккуратно заглянул. Девушки нигде не было. Как и многих вещей интерьера, коими были украшены окна, стены, тумбы, да и многое другое. Зато в каждой из комнат был наведен идеальный порядок, говорящий о том, что очередной постоялец покинул эти стены, не удосужившись предупредить о том арендодателя. А уж Эль сделать это могла с легкостью, имея под рукой одну из шкатулок, способную передать ее желание съехать, изъявленное на клочке бумаги. Простояв на месте еще с какое-то время и проникаясь атмосферой пустой квартиры, мужчина разочаровано цокнул языком. Мог ли он ожидать такого поворота событий? Даже и не задумывался. А ведь стоило бы, учитывая обстоятельства, произошедшие между ними с чернокрылой еще в Сезии. Винить ее за совершенный поступок проклятый не мог. Скорее всего, окажись он на месте алла, поступил бы точно так же. Вот только легче от понимания сего не становилось, а такой неожиданный съезд подруги добивал окончательно, заставляя почувствовать себя полным ничтожеством. Эйнохэил прикрыл лицо ладонью, медленно проведя ей вниз и словно сбрасывая с себя ту картину, что вырисовывалась перед глазами. Еще одна проблема, которую стоило решить. Всего-лишь. Именно так надо было относиться к открывшейся ситуации. Однако наряду со всем произошедшим за последнюю неделю в особенности каждая мелочь воспринималась особенно остро, все больше откидывая вуаль отрешенности и загнанности, отметая в сторону подавленность и заполняя пустоту нетерпимостью и раздраженностью. Душевной боли то не уменьшало совершенно, но отлично маскировало ее под клокочущими эмоциями, прорвавшимися сквозь пелену самоотчужденности.
Иштэ вернулся в гостиную, совершенно случайно обращая свой взор на стоящий в углу стол, на котором приметил несколько вещей, среди которых обнаружился оставленный Эль сообщающийся сосуд, небольшая стопка златых за прожитые дни нового месяца вкупе с теми, плату за которые мужчина так и не успел принять, и сложенный лист бумаги. Развернув записку, проклятый быстро пробежался по аккуратному почерку взглядом, убеждаясь в том, что девушка предпочла найти для себя другое жилье. Там также говорилось о том, что ключ от квартиры Эллюмиель отнесла в «Пьяный паладин», передав его хозяину таверны, и несколько слов о личном. Опустив листок бумаги, Бэйнар грузно рухнул на отставленный от стола стул, вперив взгляд синих глаз в стену напротив. «Боги, Эль», - пришедшие в черепную коробку слова были первыми, коим удалось прозвучать с сожалением. Хотелось спросить у себя, почему же все так? Почему же, бл*ть, все складывалось именно так паршиво?! Но ответ на эти вопросы Бэй вряд ли бы нашел.
Вместе с горечью в душе начинала подниматься волна гнева, быть может, и неоправданного, да и на кого… Это бесило. Бесило все вокруг. Каждая мелочь, попадающаяся на глаза, неимоверно раздражала, злила, выводила из себя какой-то своей несовершенностью… Почему нельзя, чтоб все было иначе? Чтоб пусть не все, но что-то, хотя бы что-то получалось именно совершенно? Мужчина схватился за стоящий на столе подсвечник, с чувством зашвырнув его об стену, в которую следом полетела и скатившаяся с плеча сумка, грохот пожитков в которой не сумел привлечь к себе должного внимания хозяина. Ничего совершенного не было. Ни вещей, ни обстоятельств, ни людей. И он исключением не являлся.

Немного придя в себя и усмирив рвущиеся наружу эмоции, иштэ поднялся со стула, пройдя в ванную комнату и подготовив бадью. Все оставшееся утро и день он провел у себя, лишь под вечер покинув квартиру для того, чтобы закупить продуктов на самый простой ужин. Ночь и утро нового дня мужчина также предпочел провести в одиночестве и тишине, надеясь, что то пойдет ему на пользу. Однако уже к закату солнца начинал сходить с ума от собственных мыслей, избавиться от которых в полной тиши не получалось. Она только усугубляла состояние, вынуждая переживать события последних дней час за часом; все больше копаться в деталях; искать иные пути разрешения ситуаций, которыми воспользоваться уже не мог; вновь и вновь осознавать свои ошибки, замыкаясь в себе все сильнее. Бэйнар понимал, что не отвлекись он на что-либо, на что угодно, то слетел бы с катушек раньше, чем открыл бы глаза после еще одной ночи, проведенной здесь. Тем более что материальная помощь, за которой он и шел к Эллюмиель, у него теперь была. А в придачу к ней и вопрос на счет квартиры теперь имелся. Решив, что именно этим он и займется, мужчина собрал свои вещи, прибрал за собой в комнатах и поспешил покинуть квартиру, направившись до «Пьяного паладина».

>>> Таверна "Пьяный паладин".

Отредактировано Бэй (2017-12-02 15:24:26)