[float=right][mymp3]http://ato.su/musicbox/i/0614/93/6ee12f.mp3|Flёur - Жертва[/mymp3][/float]
«Посмотрите же на меня, посмотрите! Скажите, что всё это было не зря. Наполните жизнь мою смыслом!» Шакти казалось, что если она отпустит брючную ткань драконьего маркиза, то он отодвинется ещё дальше, а затем и вовсе уйдёт, так не проронив в её адрес ни слова, оставляя здесь зализывать раны подобно побитой собачонке. «Нет во мне драконьей гордости. Нет благородства Ваших сородичей. Коли отобьют мне всю спину, поползу точно червь, ранят – заплачу, повезёт выжить – вернусь полумёртвой, жалкой на вид, а не с высоко поднятою головою. Неужели обязательным условием Вашей благосклонности является смерть?» Белобрысая шадос боялась, что Джу-Алшай отпустит её подбородок, и тогда она снова не сможет видеть своего милорда, и что важнее того – видеть то, что он смотрит в ответ. Вокруг творилось неведомое; все думали о своих шкурах, друг о друге, а Шакти – только о Маркизе Юродивых. Неудивительно, что она вмешалась, хотя негласные правила велели ей молчать и не лезть в междоусобицу двух ящеров. Но она не могла позволить словам пирата очернить себя перед единственной безоговорочно важной для неё персоной на всём белом свете.
-Кто там отказался от своего маркиза, соглашаясь, что я займу его роль?- бросил в её сторону янтароглазый дракон.
-Умолкни!- рявкнула девочка, словно какой-то встревоженный зверёныш. –Даже вороны не стали бы клевать твой поганый язык! Милорд,- белобрысая шадос переключилась на драконьего маркиза, всматриваясь в его лицо и пугаясь разгневанному выражению,- я не видела людей столь же безрассудных, беспринципных и жадных на поживу, как он. Всё, что мне приходилось делать, я делала, дабы вернуться к Вам. Полынь всегда учил меня, что тысяча лживых изречений ради одной-единственной правды не есть наказуемо. Я врала и исхитрялась, но не представляла Вас в дурном свете. Вся моя ложь была нацелена на его самолюбие и алчность.
«К чему эти оправдывания? Вы знаете меня лучше, чем кто-либо ещё. Я ради Вас переступаю через всё. Ради Вас я лгу, ради Вас я убиваю, ради Вас изменяю самой себе. Меня топтали, изводили, уничтожали – и всё это по Вашему повелению. Вы так редко смотрите на меня, но знаете, что я целиком и полностью Ваша. Пошлите меня в Изнанку опять и опять, но я вернусь обратно, потому что моё место здесь, в Вашей тени». Пальцы и плечо пронзила боль, суставы начали ныть, но белобрысая шадос продолжала держаться за драконьего маркиза, покуда он разрешал ей это делать.
-(..) но ты сделала гораздо больше. Ты привела мне Бледнолицего, я правильно понял?- заговорил с нею милорд. Шакти ловила каждое его слово – жадно, как измученный жаждой человечек, подставивший лицо долгожданному дождю. «Да,» беззвучно шептала она, «да, милорд, да».
-Это победа, Шакти, победа, которую ты принесла мне,- продолжал драконий маркиз, от чего белобрысая шадос едва не заработала разрыв сердца – настолько волнительным было то, что он изрекал. «Моя победа». В самую пору разрыдаться, но глаза почему-то были сухи как пустыня. «Моя победа для Вас».
-Ответь на вопрос, чего ты желаешь? Что ты хочешь за это?- спросил дракон, могущественнее которого для Шакти не существовало никого. Могла ли она когда-либо предположить, что Маркиз Юродивых задаст ей подобный вопрос? Разумеется, нет. О таком спрашивают лишь самых выдающихся людей, битых-перебитых, но отстоявших свою полезность. Белобрысая шадос находилась всего в начале этого пути. Пребывая на «Танцующем парусе» она считала, что заслужила много поблажек в виду всего пережитого, но теперь, перед взором драконьего маркиза, чувствовала себя ничтожеством, которое не вправе просить даже о поощрительном ужине с двойной добавкой подливы к печёной картошке. «Чего я хочу…» Маркизова прислужница попросила Джу-Алшая, державшего её на руках, повернуться слегка в бок.
-Ты говорил, что продашь меня какому-нибудь гнусному лордику, падкому на молодые тельца,- завела речь белобрысая шадос, обращаясь к Сильванешу,- потом грозился, что сломаешь мою хрупкую шейку. А в итоге Джу-Алшай и вовсе расслышал ваш сговор с псиной. Darghul, скажи мне, пожалел бы ты меня, мм, пожалел?- совсем короткая пауза, мысли бьются об черепушку, провоцируя головную боль. –Не-а, я так не думаю.
Объективности, как и справедливости, в маркизовой прислужнице в этот час порядком не доставало. Она могла бы поднапрячь память и свою наблюдательность, чтобы вспомнить важные нюансы: на корабле её могли бы разрубить на части, если бы капитан не захватил её и не решил оставить на время в целости и сохранности; она бы утонула, коли он драконом не выцепил её из моря; да и замёрзла бы, не прогрей он камни для сушки одежды и воздух вокруг неё самой; и, конечно же, не выжила бы она одна ни в схватке с Норерно, ни при подлом нападении Сансера. «Но он принижал меня, хватал меня за шею и, даже не задумываясь, убил бы, когда настало бы время это сделать». Шакти не растерялась, получив шанс осуществить одно желание, будто какая-то героиня старых и не слишком мудрёных сказок, потому что изначально знала, чего желает на самом деле.
-Я хочу… его,- ответила белобрысая шадос. В будущем она, вероятно, не раз пожалеет о принятом решении, потому что из всех возможных вариантов она выбрала банальное отмщение. В силах Маркиза Юродивого было многое, очень многое, и он, как личность честная в плане выполнения своих обязательств по отношению к тем, кто удостоился его благосклонности, несомненно предоставил бы Шакти именно то, что она попросила бы. «Я могла бы узнать что-нибудь об отце,» думала она, «могла бы с помощью милорда разыскать мать. Найти своего убийцу и заставить обо всём пожалеть. Могла бы просить помилования для Кадеирна, могла бы отпустить Софию на свободу». Девочка вгляделась в глаза цвета янтаря. «Но я маленькая мерзкая тварь, которая никогда ничего не прощает».
-Заточите его в этом теле,- произнесла своё желание Шакти,- опутайте цепями и отдайте мне, милорд. Предатели умрут; пусть получат своё и другие наши враги.   
Едва ли маркизова прислужница могла придумать менее путное желание, но оно хотя бы было правдивым. Драконий маркиз всегда держит своё слово, но, между тем, среди его рабов не было и быть не могло представителей его же благородной расы. Но Шакти был нужен не раб, а невольник. Ей было просто необходимо сдержать обещание, данное на бриге, но не оглашённое вслух. «Я ведь обещала,» твердила она себе, «красивый золотой ошейник для сгребающего под себя злато огнедашыщего».
-Милорд,- прервала относительную тишину появившаяся на лестнице маленькая светловолосая девчушка, успев проскочить внутрь как раз до того, как вход запылал пламенем. Следом за нею точно тень следовала седовласая старуха. Создаваемый ими контраст мог бы послужить целой тематикой для дебатов философического содержания. Девочка являла собой молодость, как она есть – свежесть, бодрость, приятные черты лица, пожалуй, даже какая-то невинность. Старая карга же напротив вызывала своим видом лишь отвращение. Взглянешь на неё и тут же обрадуешься, что переродился в шадоса, который даже при всём желании не смог бы стать таким, как она. «Пропасть между ними равна целой жизни».  Девчушка лёгкой походкой подошла к Джу-Алшаю и вручила ему пузырёк с чёрной густой жидкостью, ничего при этом не объясняя. «Значит, Хиссроэри уже успела слетать в Морн-Враог и вернуться обратно. Но сама сюда спуститься так и не решилась». Перед глазами белобрысого шадоса всё ещё стояло рассерженное лицо милорда. «Я бы тоже не решилась». Так или иначе, мысли о затруднениях рода аэ Мастарна с драконьим маркизом прошли так быстро, что Шакти даже не успела углубиться в размышления по этому поводу. Эктоплазма была доставлена в некрополь, и только это сейчас имело значение. Всем сердцем маркизова прислужница желала вернуть себе дееспособность, без которой она была не ценнее, чем пыль под ногами у собравшихся в подземелье склепа. Раньше ей казалось, что в физическом плане она и так ноль без палочки. Теперь она понимала, что в её возможностях куда больше вещей. И она хотела вернуть себе их все – силу духа, силу тела и силу магии.
-Ну что, пойдём тебя реанимировать, emm'asha?-  небрежно затолкнув пузырёк в карман, спросил Джу-Алшай. Белобрысая девочка могла лишь в очередной раз подивиться его невозмутимости. Вокруг царила полная неразбериха; здесь сталкивались лбами люди, точнее говоря, драконы, и оставались в стороне палачи и изверги, ожидающие своего часа, а отравитель как всегда придавал обстоятельствам не больше внимания, чем занозе, попавшей под ноготь. «Даже менее того». К тому же, он ещё находил в себе достаточно позитива, чтобы продолжать ухмыляться и отпускать шуточки, которые любой другой на его месте запихнул бы себе куда подальше.
-Не издевайся,- в ответ на драконье обращение, слабо ответила Шакти. Сил у неё было взаправду мало, и чувство юмора от этого страдало больше всего. Магический ресурс не был исчерпан, как можно было бы подумать, но маркизова прислужница даже не сомневалась, что сегодня не сумеет начертить больше ни одной руны, словно все её силёнки аки рунного мага были брошены на тот узор знаков, что лишил Сансера левой руки. «Поторопись, Джу». Ей не терпелось вернуться в форму, и вместе с тем хотя бы на какое-то время скрыться подальше от разворачивающегося вокруг балагана, в котором она ничего не понимала, а оттого терялась и переставала быть элементом, с которым надо было бы считаться. Да, она, разумеется, подчинялась своему милорду, но не хотела быть одной из тех его безликих слуг, которые ничего не значили ни для себя самих, ни для окружающих. Поэтому, когда Джу-Алшай понёс её в одно из помещений подземелья, оставляя позади драконов, василисков и элементалей, с которыми она нынче не могла тягаться, Шакти даже испытала облегчение. Правда, и это чувство вскоре покинуло её, как только белобрысая девочка разглядела всё то, что так не любила – разной формы сосуды, склянки, бутыли и пузырьки на полках, всяческие не самого многообещающего вида инструменты и прочие принадлежности тех маркизовых приспешников, которые умели не только плести заклинания, но и поработать руками в ином смысле. «Скоро я снова буду свободна, потому как свобода, в первую очередь, это неограниченность ума и тела. Перестали бы только коленки дрожать, а то решат ещё, что я струсила». Джу-Алшай положил её на совершенно гладкую крышку единственного находящегося здесь саркофага и отошёл к подобию стола, на котором много веков назад, скорее всего, оставляли подношения мёртвым. Гончая с чешуйчатыми скулами, держащий факел – единственный источник света в этом помещении,- остановился рядом с ним. Шакти, лёжа впотьмах, активно жевала губы и таращилась в потолок, будто бы в нём была инструкция, как вести себя, когда ты напуган до смерти.
-Что ты будешь делать?- спросила она у отравителя. Видеть шадос могла только василиска, который вставил факел в гнездо, подобрал «Острие Дракона» и начал перерезать повязки на её руках – одну чуть пониже левого плеча, другую на правой ладони. Начертив руну исцеления, Гончая первым делом залатал рану от щепки, затем залечил ожог, который она заполучила, неосмотрительно ухватившись за разгорячённые драконом камни. «Дурацкий вопрос. Иногда только неведение и спасает от приливов паники».  Но Джу-Алшай был не из тех ребят, которые врут на благо или укрывают какие-то детали, дабы другие из-за них не тратили своих нервов.
-Ну как,- судя по звукам, он щёлкнул по какой-то склянке,- сначала замучу противоядие, за знание которого меня никто не поблагодарит. Потом наберу его в шприц и засандалю в артерию поближе к сердцу, чтобы не пришлось обкалывать тебя со всех сторон. Беспокоиться, впрочем, не о чем, потому что я дам тебе одну штучку пожевать, так что ничего ты даже толком не почувствуешь. Кстати, вот она.
Джу-Алшай подошёл к ней, без лишних церемоний пропихнул меж стиснутых зубов липкие листочки неведомых Шакти трав. В тот момент она как никогда прежде пожалела о своих мизерных познаниях в травничестве, но сделала так, как ей велели. Страх вышиб из неё слезу, и белобрысая шадос оказалась очень близка к тому, чтобы отказаться от этой затеи вовсе. Но сначала она, конечно же, как и всегда постаралась сделать вид, что ничего такого особого не предстоит, с чем она не смогла бы справиться. Да вот только когда отравитель подступился к ней со шприцем минут пятнадцать-двадцать спустя, Шакти созналась самой себе, что готова выпрыгнуть из штанов и помчаться в рассвет, не озираясь назад и не жалея о своём позорном проявлении трусости. Такие штуковины как та, что держал в руках Джу-Алшай, никогда ей, в принципе, и не нравились. Даже более того – она пугалась их как нежить рябины, хоть никому об этом и не рассказывала. Но сейчас и отравитель, и василиск несомненно видели по её выражению лица всё её отношение к шприцам и прочим вещам этого плана. Невзирая на то, что лепесточки уже начали давать какой-то эффект и разум заволокла пелена, Шакти давилась от страха как сущее дитя.
-Нет, подожди. Отложим это до Рахена. Полистаешь ещё свои книжечки, подумаешь, как следует. Ты же лучший из отравителей, коих я только знаю. Наверняка придумаешь, каким ещё способом можно нейтрализовать яд. Ну, там, напитком каким, к примеру,- включила заднюю белобрысая шадос. Будь у неё хоть на толику больше сил в ногах, она бы уже мчалась прочь. Джу-Алшай приблизил к ней лицо и снова, как тогда, на берегу, велев всматриваться ему в глаза, начал произносить ряд слов, которые не казались девочке связанными между собой. Мало-помалу маркизова прислужница стала всё больше ощущать себя как сильно перепившая тряпка. «Как он это делает?» недоумевала она. «На мне же Рейлин. Но он очевидно влияет на моё сознание. Получается, что он делает это без участия магии. Но как такое вообще возможно?» Тело, доселе тяжёлое и усталое, стало ватным. Но Ксорларрины никогда не сдаются!
-Джу, пожалуйста,- слёзы крупными бусинами покатились из глаз, в кишках всё переворачивалось.
-Хочешь остаться калекой на всю жизнь?- посмеиваясь, отвечал отравитель, и задрал её накидку и рубашку до груди.
-Нет, не хочу. Давай придумаем другой способ. Я уверена, можно подождать,- захныкала белобрысая шадос.
-Я ленивый безынициативный пропойца с кое-какими навыками по части медицины и ядов. Вы с милордом, быть может, и не ищите лёгких путей, но я предпочитаю не заморачиваться,- посмеялся мужчина и, вероятно, кивнул василиску, потому что тот тут же накрыл глаза Шакти ладонями, чтобы она не могла ничего видеть. И от этого, как водится, ей стало только хуже. На самом деле, были и плюсы в её обездвиженности – иначе она задёргалась бы и собственноручно убилась об шприц, тонкой иглою вошедший под рёбра на расстоянии мизинца от сердца. Белобрысая шадос наверняка выгнулась бы, но яд по-прежнему держал её на месте. Гончая, в свою очередь, почти сразу же отпустил её и начертил вот уже третью руну исцеления. Шакти в это время перестала реветь, но реабилитироваться в глазах присутствующих сослуживцев не получилось, так как по щекам стекла слюна. Когда-то девочка уже наблюдала подобное состояние. Так зачастую выглядели рабы, которыми она торговала, и которые подолгу бесновались, а затем становились такими, как она сейчас. «Какими-то… проигравшими».  В целом, единственным поверженным в этот день был её скромный авторитет. Ощущение, что она может пошевелить конечностями, быстро смазало упадок духа. Реанимация, как назвал её Джу-Алшай, принесла свои плоды.
-Расцеловать меня за старания разрешаю прямо сейчас,- прокомментировал отравитель, переводя девочку из положения лежачего в сидячее. Белобрысая шадос давно не радовалась таким мелочам, которые в обычной жизни-то и не замечаешь. Даже то, что её позвоночник удерживал тело, было достойно восторга. «А я так боялась…» Она действительно с ужасом думала о том, что уже никогда не сможет сама пошевелиться. Шакти сжала и разжала кулаки, поворочала головой, но, ощутив болезненный укол в шею, перестала так делать, поняв, что хочет слишком много за такой короткий срок. Возможность двигаться была бесподобной.
-Теперь всё будет как надо?- спросила она у мастера-ядодела и поёжилась – по всему телу пробежались мурашки. Джу-Алшай отступил от неё на шаг, расстегнул и снял с себя ремешки, оставил несколько склянок и мешочков с травами на той же крышке саркофага, на которой сидела шадос, и наконец снял с себя куртку.
-Холодновато будет, как будто с льдинками в бадье прохлаждаешься, а в остальном – через сутки вообще перестанешь различать своё текущее состояние с тем, что было до отравления,- помогая ей продеть руки в рукава своего верхнего предмета одежды, рассказывал отравитель. Шакти с осторожкой сползла с саркофага на землю, подождала, пока Джу-Алшай завяжет все шнурки и расправится с заклёпками. Его куртка дотягивалась ей до колен, но главным сейчас была не складность внешнего образа, а предмет, дающий ей дополнительное тепло, так как холод, о котором говорил отравитель, уже дал о себе знать, и маркизова прислужница заклацала зубами. К своему превеликому сожалению, ноги держали её не так крепко, как девочке того хотелось бы. Правое колено при ходьбе как-то жутковато похрустывало, и его сводило чуток внутрь, словно шадос была хромой. Это исключало способность передвигаться так, как она привыкла – быстро и шустро. Зная, что Шакти не станет строить из себя неведомо что, Джу-Алшай обхватил её рукой за плечи, она его – за торс, и так вдвоём они медленным шагом направились к оставленным ранее драконам и василиску.
-Ставлю двадцать золотых на то, что маркиз уже подпалил Сильванешу пятую точку,- хохмил по пути отравитель. Несмотря на то, что слова его были шуткой, девочку это всерьёз озадачило. Шутки шутками, но два не терпящих друг друга дракона это смерть в пламени и муках для всех окружающих. Шакти переложила чешуйку из левой руки в правую, затем сжала её. Может, эта штуковина действительно принесёт ей удачу и всё закончится самым выгодным для неё образом? Задумавшись об этом, маркизова прислужница даже усмехнулась уголками губ, что со стороны на её измученном лице могло сойти за попытку посмеяться над самой собой.
-Ставлю тридцать, что, коли так, то ему это даже понравилось.

Отредактировано Шакти Ксорларрин (2014-06-14 03:13:44)