[ Альвэри, Фенрил ---Улицы города. ]

Переход с 12 на 13 число месяца Хитрости Криури
1647 год от подписания Мирного Договора.
Ночь.

Благо, телепортация прошла без неожиданностей. Пара лоддроу появилась аккурат посреди спальни в доме младшей Фенрил, а не рухнула в ближайший кустарник ее же сада. В комнате было, естественно, темно, потому девушка привычно «зажгла» пару «светлячков», лишь после отпустив руку брата. Отойдя от него, завозилась со свечами, что стояли в подсвечнике на прикроватном столике. Когда их неровный свет также присоединился к магическому, Альвэри последний убрала. Девушка оглянулась, какое-то время молчаливо рассматривая Морнэмира. После, словно вспомнив что-то свое, прошла к двери, что вела на террасу, отперла ее и распахнула, впуская в спальню относительную ночную прохладу. Беспокойство в душе отказывалось отступать, но природа его  не была следствием призрачного прошлого, но стоило ли тому радоваться?
Еще каких-то пара минут и лоддроу вернулась к Морну, остановившись в непосредственной близости. Протянув руку, стерла пальцем  кровавую «кляксу» с бледной щеки, наконец, нарушив затянувшееся молчание:
- Это было безрассудно, - без намека на укор произнесла, взглянув на кровавое пятнышко, что теперь красовалось на одном из ее пальцев. – Если бы это зверье оказалось более смышленым и подкованным, а удача решила сменить сторону… Я бы этого просто не перенесла, - взор голубых глаз натолкнулся на встречный взгляд аметистовых, в коем словно нашли свое отражение тени, отбрасываемые неровным светом свечей.
Слова словами… Вещать о гибели, подвигах и прочей «романтике» было легко, как и слушать, воодушевляясь красивой речью да картинкой, что рисует сознание, но реальность вносит свои коррективы. Да, рассудок понимает, что это жизнь и она полниться жестокостью, вне зависимости от твоих желаний да стремлений, но… Вспоминая, каким Морн предстал перед ней в последний раз, хотелось упрямо противостоять подобному в дальнейшем, яростно, безапелляционно, не желая принимать, как должное, плюя на то, что против «воли богов» не попрешь. Это ее никогда не останавливало, часто во вред себе же.  Альвэри  в сей момент остро ощутила, сколь близок и дорог стал ей Морнэмир, что, впрочем, вряд ли могло удивить, но все же понимание того, что его потеря могла означать и потерю части себя несколько обескураживала. Все-таки раньше она была менее подвержена подобному восприятию, на кого бы оно не было направлено. Ее мир продолжал трещать по швам, разваливаясь, несмотря на то, что, казалось бы, причин на сие не должно было быть, оные схоронило прошлое. Девушка резко прервала зрительный контакт, почувствовав некое смятение, и отступила на шаг назад.
- Приготовлю тебе ванную, - произнесла, развернувшись и направившись прочь из спальни.
Кровавое напоминание о стычке, размазанное по общему образу капитана, добавляло мало приятного в атмосферу, что царила вокруг, потому и стало первым, что должно было кануть в забытье. Девушка прошла в искомую комнату, вновь завозившись со свечами, что находились в настенном канделябре. Когда темноту помещения полностью разогнало мягкое свечение, принялась за подготовку бадьи. Не ахти какая «роскошь», однако вполне приемлемый вариант. Водопад Суран, пока что, остается приятным воспоминанием, к коему, впрочем, никто не мешает вернуться когда-нибудь.
Воду придется немного разогреть, ибо предпочтения в этом со стороны брата она не ведала. Вода, по-летнему, теплым потоком хлынула в бадью, неспешно наполняя, пока Альвэри вышла, дабы вскоре вернуться с чистыми полотенцами. Ей тоже не помешало бы окунуться, «смыть» с себя не только дорожную пыль да усталость, но и неприятные воспоминания. Но на то еще будет время. Аль задумчиво ждала, когда наполнится бадья, нагреется вода до приемлемой температуры. Привычного самокопания или анализа всего, что случилось за день не получалось. Несмотря на встряску, кою пережило сознание недавно, попытка запрятаться в тихую раковину провалилась с треском, как и полностью «протрезветь» ему не удалось. Своеобразная ленца и рассеянность продолжали одолевать лоддроу , что, возможно, было даже к лучшему.
Девушка потерла переносицу в привычном жесте. Завершив приготовления, вышла из ванной, оставив дверь открытой. Аль вернулась в спальню, застыв на пороге.
- Все готово для принятия водных процедур, сударь. Прошу пройти в ванную для свершения сего действа, - ни напряжения, ни отстраненности в голосе, едва заметная попытка смягчить неприятные моменты прошедшего часа.
Случившегося не исправить и это не повод для отравления существования близких, как минимум.

Отредактировано Альвэри (2018-03-08 22:14:00)

Фенрил проследила взглядом за покинувшим комнату лоддроу, отметив очередную смену настроения в лучшую сторону. Это не могло не радовать, ложась бальзамом на растревоженное сознание. Оставшись наедине с собой, Альвэри прошла к шкафу, выудив оттуда комплект домашней одежды и бросив оный на кресло. Задумчиво оглянувшись, девушка какое-то время простояла в нерешительности, не зная, чем себя занять. Ванная была временно "оккупирована", переодеваться потому особого смысла не было. Можно было провести время, разместившись на террасе, но и то навевало скуку уже только от одной мысли. Тут Аль и вспомнила о брошенных утром записях.
- Замечательно…- протянула лоддроу, направившись в гостиную, где на столе и лежали бумаги.
Усталость после всплеска эмоций не так сильно ощущалась, засим Фенрил решила, если не довести брошенное дело до конца, то хотя бы начать. Вернувшись в спальню, она разместилась в кресле подле стола и принялась изучать собственные записи. Увлечься, естественно, не составило большого труда, как и потерять счет времени. Сопоставляя списки и вычеркивая в одном из них «ненужное», Альвэри не заметила возвращения Морнэмира.
Мужчина обнаружил себя ненавязчиво, «мягко» выдернув ее из глубокой сосредоточенности и потока букв да цифр. Свободной рукой она коснулась его руки, откладывая бумаги и после обращая взор на присевшего подле. Тонкий аромат жасмина защекотал обоняние.
- Значит, как сам купаться, так первый, а я – и так сойдет, - шутливо заметила, улыбнувшись. – Да и забыла я закончить начатое утром, а надо бы…Позвольте, - Аль поднялась, освободившись от ненавязчивых объятий, подхватила сложенный комплект одежды и было направилась прочь из спальни, но тут же замешкалась.
Скользнув по полуприкрытой мужской груди, Альвэри вспомнила о мази, что передал Маркус.
- Лекарь передал мазь для твоей раны. Как поняла, она для того, чтобы внешний рубец немного сгладить, как и улучшить состояние кожи на пострадавшем участке. Засим, я вскоре вернусь.
Произнеся последнее, лоддроу таки направила свои стопы в ванную. Усталость дело коварное и она понимала, что Морн мог и не дождаться ее возвращения, но это вряд ли остановит её,  поди, не в самой ране ковыряться острыми предметами. Аль сменила воду в бадье, сбросила одежду, аккуратно сложив да отложив в сторону, и не без удовольствия, с головой, «нырнула». Долго нежиться не стала, относительно быстро смыв с себя и длинных волос дорожную пыль, да, возможно, толику усталости с неприятными воспоминаниями. Выбравшись из бадьи, насухо вытерлась, не считая оставшихся влажными волос, да оделась. После направилась прочь из помещения, зайдя сначала в гостиную за мазью.
Вернувшись в спальню, заметила, что Морнэмир уснуть-таки не успел, разместившись на кровати. Аль улыбнулась, подойдя ближе.
- Надолго не задержу, - произнесла, присаживаясь подле и открывая баночку с мазью.
Аромат трав вперемешку еще с каким-то специфическим запахом «разлетелся» по спальне, секундно подразнив обоняние. Лоддроу отложила баночку на край стола, чтобы удобней было брать мазь, и обратила вновь внимание на брата.
- Разреши, - произнесла, потянувшись и расстегивая одну единственную пуговицу на рубашке, что ей мешала.
После, отбросив край рубашки со стороны затянувшейся раны, взяла немного мази и принялась аккуратно наносить на темное, относительно общего цвета кожи, пятно. Мягкими движениями, дабы ненароком не сделать больно, мало ли как отзовется рана, что изначально была со странностями, на натиск, лоддроу втирала неизвестную ей консистенцию в кожу.
- Последний штрих и я от тебя отстану…на сегодня, - с легкой улыбкой произнесла, бросив взгляд на Морнэмира и нарушив воцарившееся молчание.
Долго злоупотреблять правом на покой не могла, сама же планировала закончить возню с бумагами, привычно игнорируя время суток, ровно как и возможную усталость.

Относительная тишина, всего пару раз нарушенная, царила в комнате, совершенно не угнетая, пока Альвэри занималась столь нехитрым делом, как выполнение рекомендаций лекаря. Казалось, события недавних часов забыты, как страшный сон, в то время как их непосредственные участники продолжают жить дальше. Размеренной, фактически ничем не обремененной жизнью, если не считать собственных призраков где-то на задворках подсознания. Да и те меркнут на фоне внезапных открытий, откровений, балансирования на некоей грани, природу коей лоддроу даже не пыталась понять, игнорируя предупреждающее чувство до последнего, как обычно.
Едва успел тонкий слой материи закрыть напоминание о былом, как знакомое ощущение вновь принялось дразнить подсознание. Однако ему было не суждено обресть хоть какое-то понятное очертание. Аль не успела ни словесно подытожить оконченное дело, ни, тем более, покинуть Морнэмира, как обещалась. Мужчина шевельнулся, доселе послушно и молчаливо принимающий ее «надругательство» над телом, после подался к ней.
– Альвэри... Не уходи. – голос переполненный таким теплом, что она не может не вскинуть на лоддроу немного удивленный взгляд.
Лучше бы Аль этого не делала. Аметистовый оттенок глаз напротив переливался таким сонмом эмоций, что тяжело было отвести взор. Да и не особо того хотелось. Это было сродни наваждению, что сковывало движения и затмевало рассудок в одночасье. Сердце в какой-то миг перестало отбивать привычный, равномерный ритм, забившись в груди пойманной в силки птицей, но она едва ли обратила на то внимание. Смятение сменило ранее удивление, в ответ на осторожные объятия и ненавязчивое прикосновение, убравшее влажную прядь прочь с лица. Казалось бы, отчего тут с замиранием сердца всматриваться в глубокую «сирень» напротив, иногда срываясь и шаря взглядом по лицу, словно в поисках скрытой усмешки, отметившей шутливость всего происходящего? Однако же просто отмахнуться от сего не получалось.
Альвэри в какой-то момент показалось, что внутри нее натянулась струна, тонкой вибрацией не только мешая трезво мыслить, но и уводила прочь от подобного. То, что открывалось глазам, заставляло сердце снова и снова болезненно сжиматься, а саму девушку задыхаться от осознания того, что упускалось из виду все это время, что беспокоило, ускользало, толкало оглядываться назад и с непониманием хмуриться. Внезапное осознание снежной лавиной сносило все недоговоренности и намеки, безжалостно оголяя истинное, лежавшее, казалось, на самой поверхности и слепо отвергавшееся.
– Ты нужна мне, - слова, переполненные нежностью, эхом отозвались в душе.
Нет, она не могла ошибиться, спутать то, что открылось во всей «красе» в один миг со своеобразной, обыденной, завуалированной просьбой. Вестимо, сознание пресытилось всем этим еще ранее, не желая более обманывать себя, как бы «безопасна» ложь ни была. Рука дрогнула, потянувшись к бледному лику напротив и осторожным прикосновением ложась на щеку. Как она могла проглядеть? Ранее, месяцев эдак три-четыре назад, да, но сейчас… В одночасье все картинки прошедших дней начали складываться в одну, последовательную, теперь уж наверняка стирая все оставшиеся вопросы и некое недопонимание за ненадобностью. Вот откуда все те речи, та боль, упоминание о запретах, излишняя предупредительность, ненавязчивое, но явное внимание, своеобразный отклик, что каждый раз тревожил душу… Понимание сего могло кого-угодно обескуражить, если бы «пришло» вовремя. Однако было поздно. Ни отторжения, ни презрения, ни страха. Это не должно было случиться по «привычной» логике, но и та, бывало, хромала на обе ноги. Струна в душе натянулась до предела.
Аль провела кончиками пальцев по мужской щеке, скользнув взглядом следом. А что же сама? Сейчас она легко могла найти ответ, стоило только развернуть все под нужным углом, срывая удобную вуаль, что всегда скрадывала самое «важное», оставляя для вида приемлемое и «красивое». Прошлое было показательным уроком и толчком к восприятию мира в несколько ином свете, ровно как и самой себя. Фенрил стоило лишь «посмотреть» на себя пристальней. Осознание собственного отношения к родному «человеку», ударило сильнее открытия «чужой» тайны. Она позволила себе то, что в здравом уме, казалось бы, никто не мог сделать – упустила из-виду момент, когда мужчина подле, становясь ближе, смог дотянуться до чувств, кои родственными удалось бы назвать совсем уж с натяжкой. В погоне за близостью и стиранием грани некоего общего отчуждения не заметила, как сделала шаг не туда, потянувшись за тем, что предлагали явно и скрыто.
Одним своим присутствием, поведением, отношением Морнэмир не только в очередной раз выдернул ее из ледяного омута собственного самоуничижения, но смог заставить взглянуть на себя по-другому, проведя параллели, что делать было нельзя, но кто мог же мог предположить…? Понимание сего тут же начало раздирать душу на части, возрождая в памяти чужие слова, обвинения, переполненные ядом и подсознательно заставляя принять очевидное. Еще одно доказательство ее истинной сути, кое рассмотрели еще Тейар знает когда, отрицать уже не было смысла. Все «утешительные» слова, что также имели место быть, канули в лету, как лишнее доказательство самообмана. Принятия себя таковой, какой тебя видели окружающие, оказалось лишь вопросом времени.
Глубокой, судорожный вздох словно знаменует момент, когда струна в глубине души лопнула, не выдержав напряжения. Альвэри осторожно провела по контуру мужских губ, резко вскидывая взгляд.
- Пагубная нужда, - слова с трудом срываются с ее губ. – Если бы я поняла раньше…
То, что тогда? Возможно, она бы не погрязла в болоте собственной, «мерзкой» сущности глубже некуда, лишний раз доказывая то, как же был прав… Аль осеклась. Все это, волной накатывало на сознание, действуя не отрезвляюще, а наоборот. Осознание, пусть болезненное,  принесло с собой «нездоровое» облегчение и последующее принятие того, что пыталась отрицать некогда с холодным отторжением во взгляде, сыпя обвинения в ответ. И пусть забытая боль внезапно дала о себе знать, но она же пресекла все колебания и просто толкнула в объятия того, чье тепло обещало окутать с ног до головы и заставить забыть. Того, кто принимал ее такой, какая она есть, не осуждая, не упрекая, не пытаясь сломать, изменить. Того, кто станет подле, не для того, чтобы просто быть, но и для поддержки, коя порою столь необходима, даже если о ней не просят.
Казалось, прошла целая вечность до сего осознания и его принятия, хотя реальное время исчислялось лишь минутами. Разумно было бы после такой душевной встряски удалиться, подумать, прийти к единоверному решению, но она уже так делала не раз, становилось лишь хуже.  Бездумно поддаться порыву, наваждению, неважно, чем продиктованному, оказалось в этот момент слишком желанно. Еще какая-то доля минуты и девушка подается навстречу,  роняя руку на плечо Морнэмира, судорожно его сжав.  Сердце замерло на долю секунды, когда Аль несмело, мягко коснулась мужских губ своими устами, ставя точку на внутреннем противоречии.

Отредактировано Альвэри (2018-03-14 01:19:35)

13 число месяца Хитрости Криури
1647 год от подписания Мирного Договора.
Раннее утро.
Проснулась Альвэри достаточно рано. Едва первые лучи солнца начали ласкать горизонт, знаменуя начало нового, летнего дня, лоддроу оглянулась на открытую дверь, что вела на террасу, и лениво потянулась. Зацепившись взглядом за спящего Морна, в объятиях коего она продолжала находиться, девушка почувствовала, как волна ненавязчивой нежности накрывает сознание. Фенрил задумчиво провела кончиками пальцев по контуру мужского лица, не желая тревожить его сон. Магия минувшей ночи прошла, оставив после себя приятное послевкусие, и более ничто не мешало сознанию относительно трезво взглянуть на ситуацию.
Аккуратно, стараясь не разбудить брата, Аль выбралась из теплых объятий, поднявшись с постели. На глаза почти сразу попались брошенные вчера бумаги, возвращая мысли к прерванному делу. «Еще один день переучета,» - без особой досады констатировала, направившись прочь из спальни. Последующее время Фенрил потратила на утреннее принятие водных процедур и приготовление кофе, аромат коего вскоре растекся помещениями, дразня обоняние. Конечно же, все это не прошло в блаженной безмятежности. Реалии диктовали свои правила, заставляя рассудок активно «работать», анализировать, делать выводы…

Отредактировано Альвэри (2018-03-15 21:46:32)

Как бы не было прекрасно утро, однако беспокойство души вносило свои коррективы. Задумчиво готовя кофе, Альвэри не могла не думать о том, что произошло, не могла отбросить мысли за ненадобностью, поставив жирную точку, ибо что случилось, того не вернуть. Это можно было бы сделать лишь в том случае, если бы действительно виной всему стала изрядная доза алкоголя, что творила с рассудком, порою, чудные вещи, или же непосредственное влияние – магическое или еще какое-то – на сознание. Однако же ни то, ни другое не сыграло во всем этом ни малейшей роли. Это всецело было ее собственным, пусть импульсивным, не обдуманным толком, желанием, о коем, странное дело, она совершенно не жалела.
Аль перелила первую порцию кофе в приготовленную заранее чашку и взялась за приготовление следующей. Мысли продолжали лениво течь по заданному курсу. Лоддроу вновь вернулась к тому, что вчера лишь на какой-то миг зацепило сознание – как она могла проглядеть то, что творилось в душе близкого ей «человека»? Они ведь столько времени провели вместе, начиная с того злосчастного дня, когда она явилась на «зов» кольца в Факторию, что сложнее было бы сказать, когда оное коротали порознь. Девушка прокручивала в голове воспоминания одно за другим, пытаясь не только понять то, чем руководствовалось сердце брата, но и – почему не дрогнуло ее собственное. Запретное чувство, что по логике всего существующего уклада не должно было зародиться вообще, минувшей ночью показало, как можно рушить устои, воспламенив не только тела, но и души существ, в венах коих текла одна кровь.
Наваждение? Нужда? Секундное помутнение рассудка? Еще парочка простых объяснений, с коими можно было очнуться, смириться и более не повторяться, но почему тогда от осознания чужих чувств не становится страшно на собственной душе? Почему сознание не раздирают сомнения, не возникает желание сжечь себя на костре самоуничижения, в чем она столь преуспела за последние месяцы? То, что ее суть рассмотрели задолго до вчерашнего события и смогли донести так, что оное гвоздем засело где-то на подкорке мятежного сознания, было лишь одним из объяснений, почему рассудок воспринял случившееся, как естественный ход событий, а не нечто низменное, мерзкое. В остальном же лоддроу с опаской пыталась анализировать, чувствуя, как ее собственный мир, который она так и не смогла восстановить после событий месячной давности, вновь ощутил некое подобие землетрясения. 
Альвэри тянулась за ответом и опасалась его одновременно, словно находясь на распутье дорог и не зная, стоит ли делать шаг вперед. Оглядываясь на пройденный путь, побитый камнями всего, некогда канувшего в небытие, искореженный непогодой, ураганом пронесшейся через ее мир, на коем тяжелым отпечатком застыли чужие шаги, лоддроу не ведала, стоит ли идти дальше, а не сворачивать, таки возвращая все на круги своя. Как то стоило сделать после того, как ее первая попытка жить по-другому, с треском провалилась. Былого не вернуть. Благо, хотя бы с этим смирилась и успела поставить жирную точку, не надеясь более на счастливый конец, особенно после того, как прошло время и…ничего не изменилось. Ее же собственные чувства… Они притупились под гнетом боли, осознания своей «ущербности», на кою открыли ей глаза со стороны все, кто только смог, и того, как она самообманывалась, полагая, что кому-то могла стать действительно нужна.
Морнэмир стал в одночасье не только отдушиной, способный отвлечь сознание от закономерного самоедства, но и той опорой, за которую она уцепилась, дабы устоять на ногах…опять. Могла ли она предложить, что родственная любовь к родному брату перетечет в нечто иное? Нет, конечно. Однако же, постфактум, оглядываясь на события минувшей ночи, вывод напрашивался сам собой. Что с этим делать, она не знала, хотя можно было сходу набросать несколько вариантов решения «проблемы», но неспешные размышления, отсутствие раздражающих сознание факторов, эмоциональных всплесков, положительно влияли на раскладывания всего «по полочкам». Засим Аль не стала делать резких телодвижений, решив сначала поговорить с Морном. Это нужно было сделать хотя бы потому, что он имел право знать. Возможно, что после этого будет проще решить, что делать дальше и как поступать.
Закончив с приготовлением кофе, лоддроу оставила напиток на столе, направившись в спальню. Проходя мимо ванной, она уловила всплеск воды и стало понятно, что Морнэмир также предпочел подняться пораньше, пренебрегая отдыхом. Оказавшись в спальне, Аль выудила из шкафа платье, кое тут же и надела, после вернулась в помещение кухни, где занялась приготовлением подобия легкого завтрака, в дополнение к уже готовому и потихоньку остывающему кофе.
Появление Морнэмира не осталось незамеченным и когда из взгляды пересеклись, девушка не смогла сдержать ответной улыбки, поддавшись на волну теплоты, что тут же коснулась души, на какой-то миг сглаживая острые углы размышлений, что предшествовали его приходу. Альвэри прервала занятие, наблюдая за приближением мужчины. Сейчас, уже будучи относительно честной с собой, она смотрела на него немного иначе, а не словно украдкой.
- Доброе утро, - произнесла, поежившись от прикосновения мужских губ к коже, после мягко коснулась пальцами щеки в ответном жесте. – Хорошо. Надеюсь, тебе тоже.
Как бы не  досаждали думы до  этого момента, но его присутствие подле подействовало умиротворяюще, а не нагнало еще больше смятения. Однако же, при всем этом, как бы не хотелось просто поддаться желанию, кое заметила за собой уже не единожды, Аль приняла решение. Аккуратно высвободив руку и подхватив поднос с приготовленным завтраком да кофе, поманила за собой, направившись на террасу, где в эту рань должно было быть не столь жарко, как то бывает днем. Поставив поднос на столик, девушка расположилась в одном из кресел, дожидаясь брата и только после того, как он разместился, заговорила:
- Думаю, ты сам понимаешь, что нам нужно поговорить. Сейчас, когда можно относительно трезво взглянуть на произошедшее со стороны, не хотелось бы за спиной оставлять некую недосказанность, - лоддроу изучала лицо Морна, словно пытаясь найти на оном ответы на свои вопросы, но не находила. – Поэтому, пожалуй, я выскажусь первой. Начну с того, что ни капли не жалею о вчерашнем и совру, если скажу, что это было всего лишь неоправданной вспышкой и наваждением, приятным, но не более того. И я искренне хотела бы избежать разговоров, но… - лоддроу откинулась на спинку кресла.
Откровения ей всегда давались тяжело, а когда приходилось это делать с завидной частотой, то начинало порядком раздражать, вызывая протест в продолжении сего. По сути, если бы перед ней сидел не брат и ситуация не обязывала, то лоддроу даже бы и не дергалась, пустив все на самотек или же молча пресекая. Но не хотелось делать ни того, ни другого. Вестимо, в своем чувстве к этому лоддроу она погрязла многим глубже, чем отдавала себе в том отчет, ибо даже родственные связи особо ничего не меняли ранее.
- Когда заболела мама, я не просто приняла это очень близко к сердцу, но и по-своему «переняла» болезнь на себя, едва ли не бредя таким же состоянием после каждого, даже случайного прикосновения и уже буквально видя на себе язвы. Этот страх я не смогла тогда пересилить, когда мы впервые встретились при столь печальных обстоятельствах, но впоследствии смогла с ним жить. Вернее, жить так, чтобы не терять сознание от чужого касания, а значить – минимизировать это до такой степени, чтобы личностное пространство было максимально свободно, - в уголках губ появился намек на грустную улыбку. – Собственно, это нисколько не мешало мне учиться, познавать мир, путешествовать и встревать во всякого рода авантюры при случае, но по факту я оставалась одна. Я так привыкла и, пожалуй, так было бы и до этого момента, если бы несколько месяцев назад мой путь не пересекся с человеком, который не просто его перешагнул, а перевернул мой мир с ног на голову. Он не просто заставил меня ощущать себя способной на проявление каких-то более глубоких чувств, нежели простая привязанность или признательность, но и со временем проникнуться новым, не знакомым до того момента чувством, помог избавиться от страха, что преследовал столько десятилетий, - Аль замолчала, бросив взгляд на чашку с кофе. – Пожалуй, мне подсознательно приелась моя слишком размеренная и лишенная красок жизнь, раз я бездумно потянулась за тем, что изначально было провальной затеей. Мы оказались настолько разные, словно пришедшие из других миров, что это с каждым разом становилось все заметней, но это все-равно не мешало какое-то время слепо идти на поводу у собственных желаний и таки дойти до логического завершения, сломав при этом все, что только можно было. Мы просто перестали понимать друг друга, слышать и поступать так, чтобы сохранить то, что имеем. В своем упрямстве и нежелании видеть все с иной точки зрения мы разрушили зыбкий фундамент толком не выстроенных отношений, оставив после себя душевную боль, разбитые сердца и…ребенка, который никогда не будет знать своего отца, - Фенрил вновь подняла взор на брата, возможно пытаясь понять по его облику, стоит ли продолжать.
Странное дело, но с каждым словом, что давалось тяжело, на душе становилось многим легче. И она все говорила. Это было несравнимо с тем, как она делилась печалями, когда оные чудным образом выспросила Сайленсс, в ответ поделившись своими. Казалось, что с каждым воспоминанием былого, оное перестает болеть и спокойнее ложиться на задворки памяти, более не тревожа. Тогда в Мандране они с Бэйнаром поставили жирную точку на той любви, что никогда не должна была зародиться между ними, наконец-то сойдясь во мнениях. Сейчас же она смогла подвести окончательную черту, разделяя свою жизнь на «до» и «после», без острой боли оставляя прошлое прошлому. Кто знает, сколько бы это висело над душой, если бы не случившееся минувшей ночью, что заставило сознание встряхнуться, словно от зимнего сна и вновь вытащить на свет Ильтаров призраков былого. На душе от сего осознания стало легко и грустно одновременно.
– Зачем я тебе это все рассказываю? Полагаю, ты имеешь право знать. Почти сразу после того, как мы расстались с Бэем, произошла бойня на Фактории, куда привело меня кольцо. Можешь себе представить, что пришлось пережить, не только глядя на покорёженные трупы вокруг, поскальзываясь на крови под ногами, а и на то, как на моих глазах погибал ты. Если бы это случилось…я не знаю... Видимо, тот момент стал переломным, когда я смогла на время забыть о своих печалях, что перестали точить изнутри, и всецело ушла в заботу о тебе. Время и упорство Маркуса помогли справиться с твоим недугом, а мне – принять то, что случилось; то, к чему рано или поздно все-равно бы пришли. Твое же присутствие подле не дало возможности мне вернуться к той жизни, в коей я чувствовала себя многим комфортней, как казалось, чем до того, как поддалась на такое пагубное чувство, как любовь, - Аль вновь на какую-то секунду замолчала. – При всем том, что нас связывало с тобой, не чувствовать некую отчужденность я не могла, оная терзала и не давала покоя. Ранее я бы не стала даже задумываться об этом, но то время кануло в лету вместе с сожженными листами неудавшегося счастливого, как в сказках, будущего. Сейчас же… Морн, я не хотела бы однажды проснуться и решить, что просто прикрыла твоими чувствами свою боль, бросившись без оглядки в то, что предложил. Это многим хуже, чем осознавать, что в тебе я вижу не просто брата, а мужчину, к которому безудержно тянет, с которым хочется находиться рядом, ощущать поддержку и чувствовать себя в безопасности. Я хотела бы понять, что именно мною движет и таить от тебя всего того, что могло бы стеной стать между нами, не могу. Я не хочу причинять тебе боль, потому не смею даже и надеяться…
Альвэри замолчала, рассказав и так больше, чем хотелось бы. Даже некая легкость, что чувствовалась после сказанного, не могла компенсировать явного волнения от ожидания ответа. Нет, она, казалось бы, не поведала чего-то страшного, сродни того, что у ее души теперь есть личный шадос, однако же и из сей обыденной истории можно было почерпнуть многое. Зацепить, понять и не пожелать влезать в то, что придется собирать по осколкам. Как уже убедилась сама лоддроу, любовь чувство изменчивое, способное не только дарить радость, но и в самый важный момент – подвести, ослепить, ударить посильнее, чтобы после рассыпаться в прах под ногами, оставляя глубокий след на душе. Несмотря на то, что рядом с братом она ощущала себя многим иначе, нежели то было с Бэйнаром, и, чего греха таить, счастливее; даже зная, что он не всегда сможет быть рядом, подолгу пропадая на водных просторах, не дать ему право выбора - стоит ли это все спокойствия его души или лучше бы пресечь все на корню – не могла.

Отредактировано Альвэри (2018-03-18 17:32:04)

Ожидала ли она того, что Морн откликнется на ее слова незамедлительно, с соответствующей сменой настроения? Нет, конечно же. Поди, не светскую беседу вели за чашкой кофе. По сути, лоддроу ожидала, что Морнэмир задумается, а не будет анализировать услышанное сразу, пока она продолжала свой монолог. Возможно, после ему бы понадобилось время… Альвэри подсознательно ожидала, как неприятия, так и непонимания со стороны мужчины, принимая оное, как должное, ибо была к тому более привычна. Не важно, есть на то логическое обоснование или нет, так случалось слишком часто, чтобы оставаться оптимисткой, коей она никогда не была. Однако же девушка успела убедиться в том, что брат разительно отличался от всех, с кем сталкивала ее судьба на узкой дорожке в последнее время. Так и в этот раз. Аль не увидела ни укора, ни того, как яркость аметистового цвета застилает грозовыми тучами, наоборот – взгляд значительно потеплел, а лицо озарила мягкая улыбка, кои откликнулись легким недоверием в душе Фенрил-младшей.
– Алька, бедная моя девочка… - начал он, поднявшись с кресла и пересев на подлокотник того, в коем находилась она.
Теплые руки обнимают за плечи, ломая последнее, подсознательное сопротивление и даря толику какого-то спокойствия беспокойной душе. Она бы соврала, если бы сказала, что ей претит такая манера обращения, ибо его присутствие подле, мягкие, ненавязчивые объятия, побуждали забыть обо всем, что случилось за последние месяцы, и, в кои-то веки, просто принять то, к чему внезапно потянулась не только всей своей душой.
-  Только сейчас я начинаю понимать, через что тебе пришлось пройти – и с этим не сравнится ни одно из моих сражений…
Девушка дернула бровью, пытаясь понять, шутит брат, таким вот образом пытаясь разрядить обстановку, или правда сравнивает, по ее мнению, то, что сравнить было нельзя. Тем не менее, она не стала его перебивать, придираясь на ходу к словам, да и на смену одним – пришли другие, что заставили ее сердце биться чаще. Морнэмир одним махом перечеркивал все ее опасения и сомнения, впуская в душу тепло, кое словно так и перетекало к ней, стоило лишь поднять взгляд и столкнуться с ответным взором брата.
– Я люблю тебя, а не то, что было, будет или могло быть. Понимаешь? Мне неважно, кто был у тебя. Мне важна ты.
Словно бальзам на, истерзанное сомнениями и призраками прошлого, сердце ложилось едва не каждое слово. Сознание, привычно искало подвох в словах лоддроу и не находило, недоверчиво косясь в его сторону. Девушка по-прежнему с опаской прислушивалась к себе, принимая очередное откровенное признание, что несло в себе совсем иной смысл, нежели прежде. Снова в душе шевельнулось едкое – как такое вообще могло произойти? – но тут же было придушено. Какая уже разница, если сама она не смогла устоять, позволив себе, как минимум, увлечься собственным братом.  Конечно же, с такой легкостью, что была свойственна Морнэмиру, Альвэри вряд ли сможет отмахнуться от всего сразу, однако же он встал подле, а не смотрел на все со стороны, недовольно цокая языком; вновь предлагал свою руку на случай, если вдруг она оступиться на том пути, с коего даже и не подумал столкнуть. Отпуская болезненное прошлое, не хотелось заглядывать в неопределенное будущее. Хотелось жить настоящим, где был он и то ненавязчивое, мягкое чувство, что заставляло душу и сознание полниться покоем, ответной нежностью, столь несвойственной ей, не страдать от приступов самоистязания, анализировать все без резкости в движениях, неспешно.
Мягкое прикосновение мужских губ, на кое ответила легкой улыбкой, наконец, отринув подтачиваемое изнутри, отозвалось приятным теплом в душе, что едва успела стряхнуть с себя пережиток воспоминаний, кои подняла из глубин сама же Фенрил в это летнее утро. Девушка подняла руку, легонько проведя кончиками пальцем по контуру родного лица.
- Ну, куда же без спасения мира-то, капитан, - с толикой схожей усмешки, произнесла Аль.

Напряжение, кое не отпускало, едва ли не с того момента, когда очнулась после ночного отдыха, схлынуло, не оставив неприятного осадка. Пожалуй, она уже забыла, как это, когда вроде бы все понятно, а изнутри точит червячок неопределенной тревоги, недоговоренности, неправильности момента. Все, что лежало на душе тяжелым грузом, перестало беспокоить сознание, а прошлое, наконец, окончательно заняло нишу, коя ему предназначалась изначально, но куда рука так и не поднялась оное задвинуть…до сегодня. Остаток раннего утра  прошел в легкой, местами дразнящей атмосфере, за приостывшим уже завтраком и таким же кофе, что никого особо не озаботило.  Казалось, ничто не могло омрачить этот прекрасный летний день, что начался с откровений и признаний, принятия решений и избавления от призрачной боли, что тащилась по пятам, напоминая о себе в самый неподходящий момент...

Совместный пост.

Удивительная способность Морнэмира «переключаться», в который раз подмеченная, могла бы даже вызвать некую зависть. Но нет, лишь подсознательное желание потянуться следом за подобной легкостью, так как, перетягивая внимание на что-либо, делал он сие ненавязчиво и, по-своему, гармонично, не вгоняя в своеобразный ступор и желание отмахнуться. Не обязательно быть сверх проницательной, чтобы понять, к чему свернул утренний настрой брат, даже если его последние слова несколько насторожили. Но Альвэри не стала уточнять, а просто сделала то, что просили – переоделась, связала волосы и вышла на террасу. Морн тем временем решил разогреть мышцы, что успели забыть за время, проведенное в кровати не по собственной воле, о физических нагрузках. Девушка скрестила руки на груди, опершись плечом о ближайшую колону, и принялась наблюдать за сим действом. Спокойно наблюдалось ровно до той поры, пока её не заметили. Ответив улыбкой на улыбку, Аль подошла к решительно настроенному брату.
А дальше мир закрутился исключительно вокруг меча, который держала в руках, команд/комментариев капитана и попыток повторить то, что от нее требовалось. Без нытья, упрямо, целенаправленно, не обращая внимание на каменевшие, местами, мышцы, что явно не скажут «спасибо» в скором времени. Да, она сама имела неосторожность заикнуться, не ожидая, что он откликнется, но отказываться от своих слов также не было в её привычке. Засим оставалось только учиться не размахивать мечом, как метлой на площади, а обращаться с оружием так, как оное «заслуживало». Попутно не покалечившись и не задев кого-то еще, да.
– Почти хорошо, Аль. В бою ты проживешь почти минуту. А теперь предлагаю немного почти настоящей тренировки.
Лоддроу лишь дернула бровью в ответ на слова Морнэмира, больше заинтересовавшись последней фразой, чем толикой иронии в своеобразной похвале. На ее лице не отпечаталось выражение сродни - «а это было не по-настоящему?». Она молча наблюдала за действиями Фенрила-старшего, смахнув с лица влажные пряди, что выбились из «прически» и воспользовавшись короткой передышкой, чтобы перевести дух.
Представшее перед глазами на какую-то долю секунды вызвало удивление. Лоддроу склонила голову на бок, рассматривая неожиданного соперника и по достоинству оценивая смекалку Морна. Быть изрубленным в капусту начинающим мечником - так себе перспектива. Конечно же, был велик соблазн применить собственные магический способности – проще и привычней, однако же они пытались привить ей навыки использования исключительно физических возможностей собственного, с виду тщедушного, тела. Альвэри усмехнулась в ответ на собственные мысли, а краткая передышка подошла к концу, стоило Морнэмиру произнести:
– Враг совершил нападение. Он один, но он вооружен и он уже здесь. Не пытайся вспоминать все до подробностей – бери меч и отбивайся!
Девушка и не собиралась вспоминать. Болото не жалко, ровно, как и себя. Поэтому Аль не стала размениваться на долгое взвешивание того, что нужно делать, а что - нет, по-прежнему молча ринувшись на противника. Конечно же, ее движения были далеки от грации, как и от выверенности, кои приходят не за пару часов тренировки, однако же это все не мешало нападать. Крепко держа меч, чувствуя его непривычную тяжесть, сосредоточенно взирая на соперника, сократила расстояние, что их разделяло, и попыталась поразить прямым ударом в грудь. Безыскусный выпад, ничего сверх неожиданного.

Искусственному созданию не доставало ни рефлексов, ни силы, ни точности Морнэмира, управляющего им: натягивать поводья магии для тонкого контроля было бы слишком утомительно, затратно, и в целом не нужно. Тем не менее, хватило и того, что было: коротким движением «меча» из плотной воды и грязи, направленным сбоку кнаружи, клинок катаны был попросту отведен. Сказалась неопытность, отсутствие должной силы, а самое главное – неверно выбранное направление. Долей секунды позже – сразу после отведения клинка – «голем» отшатнулся вслед за собственным движением и отпрянул назад.
– Если бы враг был склонен к риску, ты была бы уже мертва. – раздался строгий, назидательный голос Морна. – Инерция, Аль. От прямого удара легко уйти, а ты уйдешь за клинком и насадишься на пику. Руби по касательной, справа налево. Еще раз! -
«голем», повинуясь незримой команде, двинулся навстречу, поднимая меч...

Ни один мускул не дрогнул на сосредоточенном лице. Не сказалась ни очевидная неудача  выпада, ни строгость отповеди со стороны «кукловода». Всё внимание было сосредоточено на мутной фигуре, что несколько отпрянула с траектории ее движения, отбив атаку, но спустя долю какого-то мгновения снова была готова нападать, молча повинуясь желанию «хозяина». Лоддроу снова ответила прежним рвением, не дожидаясь «пинка», и в сей раз стараясь хоть как-то «прочувствовать» меч, дабы не только отяжелял руку, влияя на ловкость, но таки стал её продолжением. Тейар его знает, получилось ли оно – времени на оценку и анализ не было. Девушка сделала очередной выпад, вкладывая в удар не только всю ту силу, что могла найти в собственных руках, но и стараясь слепо не налететь на ответное движение впоследствии. Аль ударила наотмашь, желая то ли сразу руку, держащую лже-меч, отрубить, то ли и вовсе перерубить болотное чудо наискосок.

Искушение использовать «голема» по назначению – бросить в самоубийственную атаку – было немалым, но капитан четко помнил, с какой целью вообще происходит сегодняшнее занятие. Не унизить «ученицу», но обучить ее – и в том числе бою с живым противником. Противником, который не спешит погибать даже ради того, чтобы убить врага. Именно поэтому размашистый удар наотмашь достиг своей цели – заставил искусственное создание отпрянуть назад, к краю еще не испарившегося водяного поля, имитируя поведение живого человека. Клинок катаны просвистел рядом с грудью создания, выброшенный же в ответном ударе «меч» не задел девушку, в отличии от первого раза не вышедшую далеко вперед.
Морнэмир удовлетворенно кивнул – а потом очередным импульсом энергии бросил «голема» в атаку. Шаг вперед, используя преимущество прямого клинка – колющим ударом в направлении сестры. Не слишком быстро и без особых изысков – примерно так, как должен вести себя не сильно опытный бандит.

Аль продолжала следить за марионеткой, не отвлекаясь ни на момент ликования от удачного выпада, ни на секундную передышку. Став в стойку и держа меч в показательно небрежном положении, частично открываясь, лоддроу ждала следующего шага противника, чувствуя, как мышцы натягиваются от напряжения, словно лишний раз подтверждая, что явно не привычны к такому отношению к себе. Соперник не заставил себя долго ждать, атакуя. Девушка чуть отступила под ненавязчивым натиском «голема»,  плавным движением катаны отведя острие чужого меча в сторону от себя. Почти сразу же, не став терять времени зазря или, тем более, отступать, лоддроу сделала полушаг к нападавшему и встречным, рубящим выпадом снова попыталась достать не то голову, не то грудь соперника.

Ответный выпад стал не то чтобы неожиданностью – за сотню лет практики капитан знал отлично все – но техника исполнения вышла весьма неплохой. Альвэри, войдя во вкус, действовала весьма агрессивно и грациозно – а «задержка» реакции «голема» сыграла злую шутку – ответить на новый взмах меча «кукла» попросту не успевала. Легкий «меч» из воды и грязи отлетел в сторону после столкновения со стальным клинком; мгновение – и широкий рубящий удар, рассекая условную шею и грудь конструкта по линии, соответствующей направлению от ключицы через яремную ямку, высек целые фонтаны грязных брызг. Морнэмир был готов апплодировать – дернувшись и заваливаясь назад, «кукла» напоследок взмахнула своим оружием в сторону «убийцы» и рухнула наземь, распадаясь лужей теплой воды... а апплодисменты капитана театрально завершились жестом ладони, громко прикрывающей лицо. С трудом сдерживающее смех лицо.
– Подведем итоги сражения. Господин Грязюка получает рассечение артериа субклавиа и артериа каротис коммунис, вены югулярис и Боги ведают чего еще, обильную кровопотерю и смерть в течении полутора минут. Браво, госпожа Ледышка. Госпожа Ледышка получает... – взгляд Морна красноречиво коснулся фигурки Альвэри, перепачканной длинным грязным следом через весь живот. – Получает эвернтрацию, мезентериальное кровотечение и, если выживет, разлитой перитонит. Браво, господин Грязюка! Победила... победила дружба!
Поймав взгляд сестры, он, впрочем, быстро вернулся к серьезному настрою – и, подойдя ближе и положив руки ей на плечо, продолжил:
– Как видишь, предупреждении об одежде, которую не жалко будет снять, было не зря. Ты отлично держалась, Аль. Нет, правда, особенно для второго урока. Но итог, как видишь, не тот, который ожидался. Твоя задача – не убить, а выжить. Никогда не забывай, на что способны те, кому больше нечего терять, и не позволяй чувству победы застилать тебе глаза.

Альвэри опустила руку, в коей держала катану, улыбнувшись. Слушая брата, она заодно перевела дух, что несколько сбился из-за всего этого «театра», развернувшегося у порога ее дома. В данный момент ее мало интересовала испачканная одежда, лишь сказанное Морнэмиром ложилось на благодатную почву взъерошенного сознания, без попыток отмахнуться. Фенрил сделала полушаг навстречу, приобнимая мужчину свободной рукой за талию:
- Я постараюсь об этом помнить. Спасибо за увлекательный урок, -  лоддроу отступила, вручая брату его катану. - Пойду, перевяжу раны, пока не уподобилась несчастному господину Грязюке, - бросив взгляд на поле минувшего "боя", стряхнула остатки грязи с одежды и направилась в дом, на пороге замешкавшись и оглянувшись. - Искупаться не желаете?
День только-только начинался и грозил пройти в привычных заботах с поправкой на то, что прибавилось еще и из-за решения посетить прием де Варда. Искренне хотелось надеяться, что за сегодня она таки разберется со всем, что хвостом тащилось следом по банальной причине - отдать все свое время брату оказалось многим привлекательней, нежели привычной рутине.

Совместный пост

Серьезность тона, что так резонировала с легкой улыбкой, коя было озарила мужское лицо, конечно же, воспринималась соответствующе. Нет, она не пропустила мимо ушей сказанное секунду назад, ровно, как и прозвучавшее прежде, но и виду не подала, что восприняла, как должно. Девушка лишь кивнула, едва заметно усмехнувшись и после скрывшись в доме. Аль сперва направилась в ванную, где освежила лицо, попутно набрав в бадью воду для брата. После, когда Морнэмир занял ванную, она вернулась в спальню, приготовила для себя одежду на смену испачканной и в который раз зацепилась взглядом за нетронутые со вчерашнего вечера бумаги. Честно говоря, после утренней «разминки» желания браться за незавершенные дела не прибавилось, если не сказать обратного. Однако, чем дольше она тянула, тем хуже было для нее – эти самые «дела» имели привычку не решаться сами, а накапливаться, вырастая стопкой до потолка.
Лоддроу отвлеклась от мыслей касательно ближайших планов на день, стоило брату окликнуть ее. Купалась Альвэри многим дольше Фенрила-старшего, не спеша покидать прохладные объятия воды. Пожалуй, после подобного бодрого утра они были именно тем, что может желать тело, кое едва успело отпустить напряжение от тренировки. Нанежившись в приятной прохладе, девушка насухо вытерлась и оделась. Вернувшись в спальню, Аль стала свидетельницей достаточно любопытной картины – Морнэмир, с весьма красноречивым, даже ироничным, выражением лица, изучал какую-то книгу. Нет, проявление интереса к печатному изданию не было чем-то из ряда вон выходящим, поди, не бестолочь подзаборная, ровно как было ясно, где взял книгу, что так заинтересовала, не это привлекло внимание лоддроу. Аль не помнила, чтобы у нее на полках было что-то, способное, как минимум, развеселить, но, вестимо, ошибалась. Девушка подошла к кровати и присела подле лоддроу, заглядывая в раскрытую книгу.
- Нашел сборник развеселых историй? – с легкой усмешкой произнесла, коснувшись взглядом ровных строк.

За чтением Морн и не заметил, как оказался не один – до тех пор, пока совсем рядом не раздался голос. Поднимая взгляд и пересекаясь им с сестрой, он усмехнулся в тон ей и присел ближе, демонстрируя яркую обложку и богатый переплет с притворным восхищением талантом автора:
– О дааа. «Энтропический криокинез» за авторством почтенного мастера Галлуса Эталасского. Забавнейшая вещь! Жаль, что «почтенный» едва ли помнит значения слов, используемых в книге, а его выкладки так никогда и не станут воспроизводимыми. Неудивительно – надергать и перефразировать теорию никогда не было трудно, а из практики его волновали в основном гулянки с бабами и пускание пыли в глаза. Типичный человек, что с него взять.
Тон голоса менялся неуловимо, но заметно, демонстрируя мнение Фенрила-старшего относительно подобных типов: любителей казаться большим, чем являются, и на удивление добивающихся своего. Не то, чтобы сам он был чужд эгоизму и любованию – но в собственном случае, как ему казалось, он имел на то полное право.
Впрочем, уже через пару секунд смешливые нотки вернулись в его голос, и капитан, как бы невзначай кладя руку на колено сестры, приступил к встречному «допросу»:
– А я уж думал, что беллетристика у тебя в других стеллажах... Что это, тяга к легкому чтиву? Или вас, госпожа книжный барон, подкупили?

Альвэри чуть изогнула бровь, выслушав отповедь брата, интонация голоса коего не могла обмануть касательно его искренних эмоций, вызванных, судя по всему, не только знакомым именем. Лоддроу какую-то долю секунды поизучала черты родного лица, после лишь взглянула на продемонстрированное издание, силясь вспомнить, что там было изложено, однако, и жест со стороны Фенрила-старшего, пусть и ненавязчивый, и его вопрос – вновь перетянули внимание на мужчину подле. Она могла бы отмахнуться простым – «Та мало ли что на этих полках найти можно. Всего не упомнишь», однако же явно соврала бы.
- Почти подкупили, - улыбнувшись, произнесла, потянувшись за книгой и отбирая ее у лоддроу.
Аль открыла последнюю страницу, на коей размашистым почерком говорилось, что автор от щедрости душевной дарит свой, едва ли не единственный экземпляр, владелице лавки в Хартаде и искренне надеется на дальнейшее сотрудничество.
- Вестимо, я должна была это прочитать, воодушевиться прекрасным трудом, - демонстрируя написанное, чуть откинулась на спинку кровати, приобняв свободной рукой Фенрила-старшего. – После узреть столь соблазнительное предложение и побежать на поиски сего величайшего…человека. Видимо, вы знакомы. Но я сначала пролистала,  узрела последнее и…отложила до выяснения.
Девушка улыбнулась, давая понять, что момент этого самого выяснения так и не наступил.
- Теперь же рекомендации получены от самого неподкупаемого, независимого литературного критика, поэтому, - стараясь говорить серьезно, легонько провела ладонью по груди. – Могу подарить без особых угрызений совести.

– И ты не побежала? Как ты могла, такой талантище! – вот уж действительно тут можно только всплеснуть руками и старательно изумиться. – Впрочем, если бы пошла… мне бы пришлось найти его и убить.
То ли в шутку, то ли всерьез. Конечно, в шутку – но тоном таким, что сразу и не поймешь. Впрочем, следующие предложения были лучше, к ним Морн и перешел.
— Подарить – самое то. Желательно – какому-нибудь огненному или вообще каэсэмщику. – усмехнулся в ответ капитан, откладывая «шедевр» в сторону и привлекая девушку ближе к себе. – Прочтут, проникнутся, ни тейара не поймут и поставят на полку. Хотя бы не выбросят в камин. Книжка-то не виновата, что ее написал идиот и позер.
Он мог бы многое рассказать и об авторе, благо, что знаком с ним был лично. Характеристика, впрочем, вышла бы менее краткой, но едва ли более емкой. Да и надо ли сильно распространяться о столь незначительных личностях? Это всего лишь человек, который не заслуживает внимания в принципе.
– Впрочем, к Тейару его. Какие планы на сегодня? До праздника у де Вардов еще нескоро… Кстати, если ты не хочешь идти и взяла приглашения только ради меня, ни в коем случае не буду настаивать.

На губах девушки таки проступила предательская улыбка, стоило Морнэмиру тут же ответить на её объяснения. Уже можно было не спрашивать за автора, ибо в целом было все относительно понятно, брат ведь не стал бы хаять налево-направо, не имея на то веских причин. Позволив привлечь себя ближе, лоддроу удобно устроилась, принявшись перебирать ткань мужской рубашки тонкими пальцами. Альвэри какое-то время помолчала, раздумывая над вопросом Морна, лишь спустя пару минут посмотрев на брата:
- Ради тебя и ради себя, - вновь улыбнулась, проговорив. - За последнее время поняла, что некое разнообразие в моей размеренной жизни будет как нельзя кстати, отвлекая от дел насущных. Тем более, если оное проходит в приятной компании. Касательно же планов на сегодня,- бросила короткий взгляд на бумаги на столе. - Надо уладить оставшиеся дела, убрать полученные книги на должные места и отправить Перо к эльфам, чтобы завтра на работу выходили. Думаю, за какой-то час справлюсь, - девушка дернула плечом. - Как видишь, ничего глобального, только скучная рутина. А потом...даже не знаю. Небось, совсем приелось без толку топтаться, еще и на суше, да, капитан?

Совместный пост.

Обоих лоддроу унесло на волне столь откровенной страсти так, что момент, когда их решили спустить «с небес на землю», не сразу осознался. Однако же раздражающий фактор был настолько настойчив, что хочешь-не хочешь, а пришлось на него обратить внимание. Внушительных размеров ворон, не дождавшись реакции на свои первые потуги докричаться, вскоре восседал на одном из книжный стеллажей, невозмутимо игноря волну раздражения, кою вызвал своим вмешательством.
Альвэри среагировать не успела, еще пребывая в некоем подобии томления, что ленцой разлилось по телу, замедляя любую реакцию. А вот Морнэмир, поддавшись эмоциям, кои в тот момент были не чужды и ей самой, таки оказался более резвым. Фенрил-младшая не без удивления проследила за движением брата, который решил столь оригинальным способом заткнуть каркающее создание, и улыбнулась. Ворон же невозмутимо и вовремя скрылся со своего прежнего места пребывания, разместившись на другом стеллаже и вновь, казалось, дразняще каркнул, явно игнорируя возможность общаться "по-человечески". Продолжая улыбаться, видя мужское недовольство, что вкупе с самой ситуацией не могло не позабавить, Аль проследила за братом, который направился к нарушителю их «покоя». Сев на кровати поудобней, параллельно созерцанию, лоддроу принялась приводить в порядок смятую одежду. Слова Морнэмира вызвали толику удивления, что секундно скользнуло на бледном лике.
- Не думаю, - задумчиво протянула, посмотрев на чёрную птицу. – И лучше бы к тебе прилетел этот говорливый ворон. Последний из его семейства не принёс мне в своих лапах ничего хорошего…
От воспоминания былого остатки недавней неги растворились, словно туман поутру. Тем не менее Альвэри поднялась и направилась к взирающей на них, казалось, с требованием таки снять пресловутое послание да прочитать, птице. Собственно, девушка так и сделала, обойдя брата и чуть коснувшись его, ещё оголённого, торса кончиками пальцев, не распыляясь более на слова. Отвязав от лапы ворона послание и вскрыв его тут же, лоддроу пробежала быстро по строкам, после повернувшись и протянув оное брату.
- Это таки тебе. Думаю, ты будешь рад, - проговорила с улыбкой.

Вот уж кому произошедшее точно должно понравиться, так это ворону. Гляньте – сидит, довольный, перья клювом чистит да глазищами своими смотрит. И вот что с ним делать? Тем более, что птица-то, в общем, не виновата – ей приказали, она и исполняет. А то, что прервал прекрасный порыв – так об этом наверняка в приказе хозяина ни слова не было. Ничем не лучше двуногого и ушастого посыльного, что однажды тоже вырвал из постели по приказу капитана – тогда еще старого, при котором Фенрил служил рядовым корабельным магом.
Вздохнув преувеличенно тяжело, Морнэмир шагнул вперед и, приняв послание, лениво впился в него взглядом.
Ленивым, впрочем, взгляду суждено быть недолго – как и недовольным выражению его лица. Любой знавший капитана более-менее хорошо не ошибся бы, если сказал, что тот готов чуть ли не летать от радости.
– Алька! «Сердце» здесь! – чуть ли крикнул он, хватая сестру в объятия и кружа ее на руках; весь облик его сиял от радости. – В Таррке. Мы должны поехать туда — вместе, и как можно скорее!

Её взору открылось приятное зрелище. Весь такой, пребывающий в праведном негодовании секунду назад, капитан, вмиг изменился в лице. Лишний раз это подтверждало её собственные слова и мысли, что он принадлежал отнюдь не сухопутному миру. Душа тянулась и изнывала за прохладой водных просторов, и лишь вопрос времени, когда сие стремление победит желание оставаться подле. Да и оное в сей момент, в какой-то мере, подкреплено ожиданием ответа от Инквизиции, если тот последует. Засим…
Мысли прекратили свой свободный полет, не доведя всё до логического вывода, что порядком бы испортил настроение, ибо в следующее мгновение её выдернули из задумчивости самым невообразимым образом. Альвэри только и успела, что глухо охнуть и крепко уцепиться за брата, что впал в крайне развеселое состояние и принялся её кружить. Конечно же, даже при всём этом недовольство не закралось в душу, видя сколь радостен Морн. Девушка улыбнулась, слегка сжав его плечо, дабы он перестал кружиться, а то неровен час…
- Раз так не терпится, значит так и сделаем, - произнесла, стоило брату таки остановиться. – Только дай мне немного времени и опусти на землю, будь добр, - проговорила с лёгкой усмешкой, а после, уже пребывая на твёрдой почве, добавила. – Я сейчас отправлю эльфам послание с совой, чтобы не забыть, да и они будут готовы на завтра. А потом – поедем, полетим, - направившись в гостиную, протянула лениво. - Поскачем... Не ищем же лёгких путей, то бишь, зачем нам телепорт?
В дверях оглянулась, в глазах переливались с"смешинки". Конечно же, никто не станет по такой жаре гнать лошадей несколько часов к ряду, в лучшем случае, как и экипаж не лучший вариант, даже, если он магический и сам едет. Был ещё ковёр в распоряжении, но, опять-таки, не по такой же жаре…
...Вернулась Фенрил-младшая достаточно быстро. Написав краткое послание близнецам, лоддроу отправила к ним шкодливого питомца, которого те могли вернуть уже и поутру, ибо привыкли к присутствию её живности у себя дома. Бросив взгляд на пресловутые рукописи, так и не тронутые с вечера, Аль подошла к Морнэмиру, взяла того за руку и вскоре спальня оказалась пуста. Ворон, что доселе относительно молча взирал на всё со своего временного насеста, вряд ли оценил то, что его с собой никто не взял. Ну, а как он хотел? За всякого рода пакости приходиться платить. Вскоре птица также покинула дом, в коем её не так уж и радушно встретили.

[ Альвэри, Фенрил ---Близлежащие земли Хартада » Портовый город Таррк ]

Отредактировано Альвэри (2018-04-01 20:38:46)