Алхимик не спешил с ответом, а Эбигейл молча наблюдала, как он почесывал Клейма. Она не прерывала эту тишину. Если уж решит сказать, то точно не под её напором.
- Не в моих привычках рассказывать о чужих скелетах в шкафу, если от этого не зависит чья-то жизнь. Ты девушка неглупая, Эбигейл, многим умнее этой парочки. Вот и подумай сама, кто же от рождения проклят таким проклятьем, которое самые великие чудеса мира снять не могут. Кто так провинился, что вынужден расплачиваться до самой смерти.
- Иштэ... - чуть слышно произнесла девушка. По сути единственное, что она знала, что они были прокляты за свои грехи, но на этом все. Нюансов Эби не знала, а то что слышала не совсем понимала.
- Говорить запретил потому, что подобных ему не любят. Не ненавидят, как подобных мне, но, скажем так, предпочитают обходить сторонкой. А зачем нам Альвэри зря пугать? Да и вдруг еще вспомнит чего, но не с того конца. Проблем не оберемся.
Суккубия невесело усмехнулась, она запустила пальцы в волосы и взъерошила их. "Надо же, с двумя сказками познакомиться за раз".
- Так вот сидишь на лавочке, смотришь на плетень - и кажется, что всего это дерьма и нет вокруг вовсе. Так бы и сидел на ней до скончания времен.
А ведь и на него столько всего свалилось. Пожалуй, только Эбигейл никак не пострадала в истории: ее не вешали, не воскрешали, не душили, не зашивали, она не была беременной и без памяти, да и в состоянии шока не прибывала. Пожалуй, сейчас их всех объединяло лишь то, что никто из них не знал, что дальше делать.
- Что там с обедом, к слову? Я уже голоден. И Альвэри нужно покормить, ей лекарства скоро принимать. Да и Бэй…
Алхимик так резко сменил тему, что девушка даже вздрогнула, выныривая из своих мыслей. Эбигейл встала.
- Марьяна уже начала готовить, так что можешь пойти и внести свою лепту. Не только же нам помогать ей, - Эби весело улыбнулась. Проходя мимо она похлопала Леви по плечу. - Не кисни! Рано или поздно все успокоится. Я пойду Бэя найду. И присоединюсь к тебе.
"Иштэ... Кто бы мог подумать, - суккубия покачала головой. - А меня он, значит, из комнаты пытался выкинуть!"
Девушка отправилась в ту сторону, куда ранее ушел мужчина. Эбигейл прошлась до конюшни, но Бэя там не оказалось, зато она увидела веримара Альвэри. Пришла ли кобыла сама или ее кто-то привел. «Интересно, ее она помнит?»  Суккубия вышла на улицу и обошла все вокруг, она также обошла дом, но мужчину так и не нашла.
Решив, что Бэй пожелал прогуляться в одиночестве, Эби направилась обратно к дому. Девушка прошла в кухню, где и застала Левифрона и Марьяну, которая накрывала на стол.
- Я не нашла его. Наверное, ему просто нужно время. А этого у нас сейчас вдоволь, - Эбигейл достала из шкафа тарелки и поставила их на стол.

Отредактировано Эбигейл (2016-10-11 16:37:52)

25 число месяца Благоухающей Магнолии
1647 года, ранний вечер

Несвойственная ей хандра, что всецело затопила душу, портила и без того паршивое настроение. Девушку раздражало буквально все, от людей, присутствующих в этом доме до порывов ветра, часто приносящего всевозможные ароматы, не все из которых были приятны обонянию. Лоддроу поморщилась. Стоять становилось все сложнее, противно тянуло в боку, поэтому, недолго думая, Фенрил опустилась на землю у того же дерева, возле которого остановилась, и относительно удобно устроилась, опершись о ствол.  Старалась ни о чем не думать, так как пустые мысли ни о чем вгоняли в еще большую тоску, а ей и так уже приелась эта молчаливая безысходность. Наталкиваясь на глухую стену, с какой бы стороны не заходила, Альвэри поняла тщетность попыток, как и то, что либо на это нужно время и все само станет на свои места со временем, либо ей стоит смириться с мыслью о потере части воспоминаний, части своего прошлого.
Лоддроу прикрыла глаза, задумчиво теребя прядь волос. Если воспоминания не вернуться, значит стоит подумать о том, чтобы хоть что-то восстановить самой. В частности ее принадлежность к Белому дракону нельзя было не разведать при желании.  Желание не то, что было, ибо она до сих пор не могла взять в толк, что же заставило ее так кардинально сменить жизненные приоритеты, но хоть в этом направлении будет относительно просто навести справки. Но все это только после ее полного выздоровления. В таком состоянии она не то, что не способна копаться в своем, в прямом смысле, темном прошлом, но даже контролировать свои эмоции, что нет-нет, да как нахлынут радужным водопадом, заставляя душу искриться всеми эмоциональными оттенками, а разум в шоковом состоянии затихать.
Однозначно нужно время, как бы не хотелось все ускорить. Аль очередной раз глубоко вздохнула, слегка сменив положение и подтянув к себе колени, уткнулась в них лицом. Как не старалась, но прогнать роившиеся в голове мысли не могла, поэтому просто позволила им перекатываться из края к краю, словно морские волны во время шторма, бесцельно бьющиеся о берег или скалу. Она не старалась следить ни за их ходом, ни за сменой тематики, вскоре и вовсе задремав. Только так девушка смогла убежать от собственных мятежных дум, нырнув в мир тихого и беспечного покоя. Такой знакомый и родной, вечно затянутый белым покрывалом снега. Снежинки, что витали вокруг в каком-то особом танце завораживали, заставляя забывать обо всем, созерцая только это явление. От такого не хотелось просыпаться вовсе, не хотелось возвращаться в мир шума, гама и вечной суеты живущих в нем. Не хотелось, но приходилось. Дремота не была настолько крепка, чтоб защитить от звуков извне, особенно, когда все происходит в непосредственной близости.
Картинка из короткого сна словно мигнула и погасла, как утренний костер, в котором боле не нуждались. Альвэри нехотя разлепила веки, оторвавшись от колен и подняв голову. Легкое чувство беспокойства заставило ее оглянуться, фокусируя еще слегка потерянный взгляд на окружающей среде. Пришлось встать, так как ракурс осмотра в сидячем положении значительно уступал возможности оглядеться, твердо, или не очень, стоя на ногах. Только спустя пару минут она нашла то, что заинтересовало не только ее скромную, уединившуюся персону и вызвало гам внутри стоявшего дома. В оный через окно явно пытался пробраться конь, да не простой. При беглом осмотре это было понятно, несмотря на то, сколь грязным и потрепанным было сие создание. Аль изогнула в удивлении брови, наблюдая как наглую морду вытолкали из окна. Что тут мог забыть заблудившийся цэдаф? Впрочем, долго ей размышлять над сим не пришлось. Из дома вышел Левифрон и направился к чудной конине, что не проявляла при его приближении особого беспокойства, свойственного для присутствия чужака. Не то, чтобы стоило очень уж изумляться подобному, но как-то все же что-то ее беспокоило в происходящем. Но опять же, это «что-то» проникало в сознание из-за той части стены, куда ей путь был заказан. Фенрил нахмурилась, мысленно отмахиваясь и начиная вновь без толку злиться. Она медленно направилась к дому, не столько ведомая чувством голода, что уже начинало донимать ее, сколько желанием вновь отгородиться от непонятного.
- Хороший питомец, только неопрятный больно, - обронила девушка, проходя мимо лекаря, но даже не взглянув на странноватую парочку.
Хорошо, что вечерело и их не увидели жители деревушки, а то таки пришлось бы даже ставни просить закрыть наглухо из-за галдежа. Лоддроу вошла в комнату, вестимо служившую не только прихожей, но и кухней да еще чем-то по совместительству. Марьяна явно еще не отошла от увиденного, что-то тараторя без умолку, в то время как Эбигейл пыталась ее успокоить. Появление Фенрил явно сему поспособствовало. И хотя женщина продолжала что-то бормотать себе под нос, но тут же вспомнила о своем хозяйском «долге». На слова заходившейся вокруг хозяйки, Аль ответила коротким кивком, усаживаясь на свободное место. Несмотря на то, что она провела уже не первый день в полнейшем безделье, усталость упорно брала свое, отзываясь не только в ране, но и во всех мышцах. Альвэри молча ковыряла еду, не особо разбирая, что лежит в тарелке и попадает ей в желудок, одновременно следя за находящимися в помещении, в частности откровенно заинтересовавшись рыжей. Ей в голову вдруг пришла мысль, что она представить себе не может, как сия жизнерадостная особа могла  шататься по лесам, болотам и прочим местам неприглядным вкупе с ученым и хмурым типом. Прежде, чем мысли пустились в этом направлении, чтобы додумать самой, лоддроу спросила:
- Эбигейл, Вы давно работаете с Левифоном и…- она нахмурилась, подняв руку и машинально потерев переносицу. – Забыла, как второго зовут, но это и не важно… Так давно?
Зачем было о сим спрашивать, девушка так до конца и не поняла. Вопрос просто был произнесен и, почему-то, ей хотелось знать ответ. Хотя, по сути, оный ничего для нее не значил и не разъяснял.

Чумазое чудовище и не пыталось понять намек, который ему подавал Левифрон, усердно тыкалось носом в стекло и даже облизало его, оставив мокрый след с вкраплениями пережеванной травы. Весь его вид демонстрировал, что именно этот конь партизанил ночью по огородам, шарился по кустарникам и даже обгрызал листья с деревьев. Цэдафы были удивительными животными, слабо походившими на лошадей, Герхен скорее назвал бы их помесью горных коз и кошек. Обнаружься этот конь на верхушке дерева, алхимик бы ничуть не удивился, хотя на процесс залезания туда и слезания обратно посмотрел бы с удовольствием. Другое дело, что Гриф, похоже, с оного дерева феерично навернулся.
- Ты что же народ пугаешь, дурень! – надрывным шепотом принялся ругать животное Левифрон, хватаясь за уздечку. Поводья у нее, ясное дело, были оборваны, как и стремена в изрядно покоцанном седле. Конь заржал прямо в лицо хозяину, стало видно, что трензель тоже бессовестно погрызен. Цэдаф явно времени зря не терял. Хорошо хоть, что и такую амуницию на себе от места казни донес, в их бедственном положении это было хорошим подспорьем.
- Хороший питомец, только неопрятный больно, - раздались за спиной слова лоддроу, сдобренный снисходительным тоном. Альвэри даже не посмотрела на них, но все равно прокомментировала, попутно уходя со двора. Видимо, дележ территории с кем-то еще не входил в ее планы.
Бывали моменты, когда Левифрон откровенно не понимал, чего Аль пытается добиться. Порой ее поведение слишком походило на провокацию, будто бы она нарочно хотела взбрыкнуть. В отместку, что держат ее здесь? Из чувства обиды на все живое в связи с потерей памяти? Эх, так и хотелось поставить ее на место, как в старые добрые времена, ибо самому становилось противно от того количества лебезения, которое приходилось разыгрывать для ее комфорта. А ведь Герхен никогда прежде перед ней не лебезил.
- Слышал? Пойдем мыться, чудовище, - и Левифрон отвернулся от дверного проема, в котором скрылась Альвэри, повел коня к колодцу. Снять амуницию оказалось легко даже с учетом мусора и налипшей всюду грязи, конь сам по-кошачьи выскользнул и из-под седла с вальтрапом, и из уздечки. Алхимик окатил его тремя ведрами воды, кое-где потер тряпьем, которое Марьяна так и не отстирала, но все равно вывесила сушиться на плетень, еще раз окатил, чтобы ополоснуть. Чешуя, которая покрывала цэдафа, отмывалась куда легче и быстрее, чем шерсть. Другое дело – грива с колтунами, и тут кстати пришлась бы щетка, которой Левифрон вычесывал Клейма, да вот сумка осталась в Мерноте, а с ней – и все вещи.
- Ладно, не страшно, ты и так красивый. Может, как-нибудь потом, когда соображу, чем эту красоту расчесать.
Конь уже не выказывал ни малейших признаков тревоги. Что бы у него ни творилось в голове, со своей лояльностью он окончательно определился. Разумеется, едва ли у цэдафа был иной выбор, первый их хозяин был же и последним, так что возможность остаться при Левифроне перевешивала все нюансы его не очень живого состояния, но кто этих зверей знал наверняка. С логикой у цэдафов не всегда было гладко.
По дороге из конюшни, куда и был определен блудный Гриф, алхимик встретился с Марьяной. Та уже взяла себя в руки, пусть и не спал с ее щек румянец, сказала, что через часок банька будет готова, полотенце чистое лежит у печки. Воротившись в хату, Левифрон увидел, что Альвэри ужинает, а компанию ей составляет рыжая, разбавляя тишину разговорами. Не желая мешать, алхимик забрал свое полотенце и вернулся во двор. Только кувшин с заранее подготовленным отваром на стол поставил, непрозрачно намекая, что да, после трапезы нужно опять добросовестно выпить стакан невкусной бурды.
Ближайший час он провел с конской амуницией, отскребая ее от грязи и пыли, выковыривая тонкой палочкой траву из застежек и швов. По состоянию седла было видно, что конь хоронился, как мог, и явно нацеплял большую часть грязи в день казни, когда шел дождь и землю основательно размыло. Учитывая повадки цэдафов, удивляться этому не приходилось. Эти кони и ползком ползти могли, появись у них такое желание. Совсем уж до блеска довести снаряжение не удалось, ибо темнело, но использовать уже было можно. Отложив амуницию сохнуть, Герхен подхватил полотенце и направился в баню.
Напрасно Филину казалось, что он почувствовал себя человеком утром, когда утолил голод шадоса. Настоящим человеком он почувствовал себя в бане, когда помылся, прогрелся и заключил, что больше не хочет сидеть на лавке и смотреть на плетень, в пристройке ему нравится больше. Хотелось бы еще и одежду постирать, чтобы совсем чистым ходить, но на смену ничего не было, даже рубашка была не его, а Эбигейл.
«Можно было бы постирать, а потом сразу в одеяло и… Ну да, спать-то негде, не в кресле-то в таком виде сидеть. Хотя Бэй все еще не вернулся, можно было бы занять печь… Только вот он орать потом будет, как вернется», - мысли потоком текли в голове Левифрона, пока он размякал в бадье с прохладной водой, составлявшей приятный контраст с духотой воздуха. Вода постепенно нагревалась, но не настолько быстро, чтобы Герхен начал хотеть вылезать.
«Нужно нагреть воды завтра и загнать помыться Альвэри под присмотром Эби. Мы ее так нормально и не обмыли, только дрянью всякой обтирали. Нехорошо будет, если рана загноится, когда снимем повязки».
Относительно легко было бороться с физическим повреждением, а вот попробуй вылечи заражение крови одним лишь подорожником да полевыми васильками. Но вот стоило представить лишь на секунду, с каким лицом лоддроу встретит предложение купаться вместе с Эби, как снова придется ей доказывать, что это жизненно необходимо и что грязь не исчезнет сама собой, у Герхена пошла голова кругом. От жара, конечно, но ползущая вверх бровь Альвэри в разы усугубила эффект парилки. Алхимик зачерпнул ковшом воду и вылил себе на макушку. Особенно легче не стало. Нужно было выходить.
Предбанник показался самым настоящим Мандраном. Быстро обтеревшись полотенцем, Герхен влез в свою одежку. И все-таки он упрекнул себя в том, что не постирал вещи, хотя сейчас уже всяко поздно было.
«Утром спрошу у Марьяны, нет ли чего мужского. Одолжу, пока мое высохнет. А еще побриться бы… Но уж бритвы у Марьяны точно не будет, да?».
Потирая подбородок, Левифрон вышел на улицу. Проходя двор, он увидел по ту сторону плетня неоднозначную сцену, но куда интересней был сопровождавший ее разговор.
- … Ты что, отца не слышал? А ну марш домой!
- Мам, ну Венька с ребятами пошел монстробоев смотреть, я тоже хочу!
- Монстробоев он хочет смотреть! Вот сведут они тебя в свою крепость, будешь знать. И Венька твой тоже.
У Левифрона по спине пробежал холодок, и виной тому был отнюдь не прохладный вечерний воздух и не мокрая рубашка, на которую накапало с волос. Оставив полотенце на плетне, мужчина вышел на улицу, подошел к женщине, из хватки которой вырывался светленький мальчишка задиристого вида, и тронул ее за плечо. Селянка вздрогнула и обернулась.
- Прошу прощения, а что за монстробои? – как можно непринужденней спросил ее алхимик. При виде него незнакомка заметно успокоилась.
- А, вы же тот доктор, что у Марьяны живет! Пришли со стороны леса двое из тех, что чудищ да упырей всяких за деньги убивает, не помню уж их названия мудреного. У них замок еще в горах.
- И давно пришли?
- Да с полчаса назад. Их пускать еще не хотели, а потом Герасим все ж согласился им сеновал открыть. Уж наверняка и про Марьяну рассказал кто, что она всяким беспризорникам помогает. Ой, вы уж не обессудьте, господин доктор…
- Ничего, ничего, - Левифрон не заметил ни неосторожных слов, ни покрасневших щек женщины. Это было неважно. – Извините, но мне пора…
И мужчина просто повернулся и очень быстрым шагом направился обратно к хате, налетел на ворота, позабыв, что открываются они не в ту сторону, кое-как совладал с хитрым устройством и достиг порога. В дом он, впрочем, так и не вошел, лишь показался у порога.
- Эбигейл, можешь выйти во двор на минуту?
Едва ли шадос мог побледнеть, но Левифрону это успешно удалось совершить. Его движения снова стали порывистыми, ибо чего еще ожидать от человека, которого медленно и неотвратимо накрывала паника.

Особого энтузиазма Левифрон не заметил, девушка явно не очень горела желанием и торопилась выходить. И это нервировало, потому что каждая минута была на счету, в любое мгновение ворота могли со скрипом отвориться, тяжелые сапоги – зашагать по сухой земле двора, и вот уже кто-то кладет руку ему на плечо, вежливо спрашивая, дома ли хозяйка, и стоит ему только повернуть к ним лицо, увидеть в них знакомые черты… Только имена и успеют вспыхнуть в памяти, а по двору уже раскатится звон вынимаемых из ножен мечей… И некуда будет бежать, потому что ловчие всегда будут быстрее чахлого алхимика, нечем будет защищаться, потому что воины скальпеля и припарок не марают руки настоящей войной, получи клинком от плеча до бедра, убийца и предатель, и да упокойся ты с миром, наконец.
- В чем дело, док? – Герхен вздрогнул. Картина столь явно предстала перед его глазами, что мужчина не заметил, как Эбигейл вышла на порог. - Что случилось?
- В деревню пришли мернотовцы, - надрывным шепотом ответил алхимик, косясь на плетень. У ворот по-прежнему никого не было. – Нам надо уходить, и быстро! Я не знаю, зачем они здесь, но им уже рассказали про Марьяну и ее готовность накормить и приютить обездоленных.  Даже если не придут сами, то кто-нибудь обязательно растреплет про живущего тут приезжего доктора, который поднял на ноги умирающую девку с ранением в живот. Это же чудо, чтоб их всех!
Вот она, обратная сторона быстро распространяющейся славы. Это только стереотип, что ловчие были суровыми, безмолвными и ужасающие одним своим присутствием, простая необходимость защищаться от падкого на скорые суждения народа. Монстроловы были такими же людьми, как и эти селяне, так же могли выпить, рассказать пару баек, послушать парочку в ответ, поделиться новостями и новости же узнать. А ведь даже в самом зашуганном селе найдется несколько кадров, тех же последних алкашей, которые за милую душу подсядут к «монстрам богомерзким», если там что-то может обломиться.  А ведь и простых людей интерес и любопытство приносит. Тем более если есть что рассказать самим.
- Они сразу догадаются, кто этот чудесный доктор. И доделают то, что не смогла сделать виселица. Вас, может, и не тронут, кодекс запрещает поднимать руку на разумных, если это не самооборона и не прямой приказ высших эшелонов. Но как я могу быть уверен, если не знаю, какие приказы им вообще отдавали! – продолжал рассуждать вслух Филин. – Только вот они пока еще не знают наверняка, жив я или нет. Столь ли ценно возвращение трупа, чтобы приказывать убить на месте его похитителей?
Где-то хлопнула дверь, Герхен снова вздрогнул, мгновенно замолчав. Ничего другого за хлопком не последовало.
- Эбигейл! – Левифрон схватил рыжую за плечи, будто она без этого слушала его недостаточно внимательно. – Хватай свои вещи и вещи Бэя, седлай лошадей, выведи их за хаты, в огороды. Я соберу Альвэри.
И больше он ничего не сказал, побежал к плетню, собрал бинты, полотенца да тряпки, и ринулся с ними в дом. Остановился только у стола, за которым сидела Альвэри.
- Ситуация в корне поменялась, мы уезжаем сегодня. Забудьте про еду, лучше скажите, есть ли у вас в сумке что-то, что поможет вам выдержать поездку.
И хотя Альвэри не любила, когда с ней носились, как с неспособной встать и ходить самостоятельно, Герхен ей все равно помог подняться на ноги, ибо времени на самостоятельность не было. Следом он помог ей дойти до комнаты, заметно торопясь.
- С повязкой все в порядке? Я взял перевязочный материал, на первом же привале смогу заменить. Берите плед, вон тот, потоньше, закутайтесь. Красть нехорошо, но выхода нет. Есть еще вещи, который нужно взять с собой? Несите, если есть. Где там ваша сумка…
Сумка нашлась ровно в том же месте, где они ее и оставили. Видимо, лоддроу к ней особого интереса не проявляла, хватило и прочих вещей, что оказались непосредственно на ней. Коротко посмотрев на Альвэри, Левифрон бесцеремонно перевернул ее вверх дном и высыпал все содержимое на кровать. Алхимик был уверен, что девушка не могла не запастись зельями перед дорогой.
- Не то… Не то… - вот уж чего в сумке было действительно много, так это барахла. В походе, конечно, это барахло было весьма полезным, но неужели нельзя было вместо этого предположить, что стрела в пузе куда вероятнее необходимости конспектировать их путешествия на бумаге. – Живительная энергия, выпейте обе. Прямо сейчас. А это у нас… - алхимик взболтал склянку с зеленой жидкостью, открыл, понюхал. – Это выпьете непосредственно перед тем, как сесть в седло. Его действие слишком короткое, чтобы тратить его на путь до лошадей.
На кровати было еще много склянок, но их эффекты никак не могли помочь им в данный момент. Выходило так, что Альвэри подготовилась ко всему, вплоть до борьбы с медведем врукопашную, но только не к тому, что получит тяжелое ранение. Стоило бы еще раз осмотреть ее с помощью кольца, но времени не было, Левифрон все еще достаточно медленно свыкался с действием артефакта. Требовалось несколько минут, чтобы абстрагироваться от чужой боли и увидеть сколько-нибудь четкую картинку.
«После поездки осмотрю, надо будет оценить повреждения».
Мужчина быстро скинул все добро обратно в сумку, пока на простыне не осталось нечто мелкое, смутно похожее на фасоль. Левифрон взял его в руку, положил на центр ладони, осмотрел. Так и есть, то ли фасоль, то ли боб.
«Где-то я такой уже видел…»
- Что это, Альвэри?

- Ко мне не обязательно обращаться на «вы», слишком уж официально, - ответила Эбигейл, попутно убираясь. - Его зовут Бэй. Жаль, что вам не удалось пока пообщаться, он вообще-то очень забавный…
На эти слова Альвэри и бровью не повела, продолжая ковыряться в тарелке с какой-то жижей. Девушке не были интересны уточнения касательно персоны, что вызывала стойкое желание держаться подальше вкупе с какими-то еще, чуждыми ей,  чувствами. И никакое «он забавный, познакомьтесь поближе» не способствовало смене вектора внимания.
- Нет, не очень давно…
Тем временем продолжила рыжая, в конечном итоге не сообщив ей ничего такого, что могло бы заинтересовать лоддроу, как и чашка свежезаваренного напитка, поставленного рядом с тарелкой. А вот последующие слова заставили оторваться от бестолкового переворачивания супа и поднять глаза на девушку.
- Ты говорила, что помнишь до 1645 года. Я могу сказать, сколько прошло, но боюсь, что это сильно взволнует тебя.
Фенрил усмехнулась, больше с толикой едва заметной грусти, чем иронии.
- Не думаю, что это взволнует меня больше, чем частичная потеря воспоминаний, Эбигейл, - спокойно ответила Аль. – Так что, не стоит щадить мои чувства.
Таррэ, тем не менее, не спешила отвечать. Видимо, в ней боролись чисто «человеческие» чувства с «профессиональными». Последним могло претить лишний раз «травмировать» пациента. По крайней мере так казалось со стороны. Как бы там ни было, но Эбигейл решилась:
- 25 число месяца Благоухающей Магнолии 1647 года, - прозвучало с ее уст, обдав душу Фенрил ледяным холодом.
Казалось бы, не такой уж и большой промежуток утерянного времени, но судя по всему в нем могло произойти столько всего, что ее жизнь развернулась совсем в иное русло. Только вот сама она не в курсе – куда и что стало тому причиной.
- Вот как...- бесцветно обронила лоддроу, тут же потеряв интерес к окружающим и задумавшись.
Появление лекаря прошло незаметно, только знакомый запах отвара, да и слова опекавшей ее в сей момент особы, после заставили оторваться от мыслей, скосив в его сторону взгляд. Она подавила секундное раздражение, вследствие коего этот стакан мог слететь на пол в считанные мгновения. Какой смысл в этом всем, если оно не помогает должным образом? Привкус этого снадобья скоро будет преследовать ее в кошмарных снах… Альвэри поморщилась. Неуместные эмоции были тут же раздавлены, едва успев зародиться, а варево минуту спустя выпито.
Скривившись и отодвинув от себя все, что выпила и не доела, Фенрил откинулась на спинку ветхого стула, едва ли не единственного в доме. Ее сознанием вновь овладел рой мыслей с вопросами, на кои она не могла найти ответ. Благо, Эбигейл оказалась девушкой не лишенной тактичности и оставила лоддроу в гордом одиночестве, перестав донимать чрезмерным, по ее мнению, вниманием. Несмотря на то, что Альвэри уже несколько свыклась с присутствием подле себя чужих, но оно все-равно, пусть и не столь остро, не переставало тяготить.
Сколько она так провела, в относительной тишине и покое, только богам известно, успев изъесть себя изнутри мысленно, истощив сознание. Да и может просидела бы еще до поздней ночи, или пока усталость не сморила совершенно, но внезапное появление Левифрона все изменило.
Мужчина появился словно с ниоткуда, чем-то явно всполошенный.
- Ситуация в корне поменялась, мы уезжаем сегодня. Забудьте про еду, лучше скажите, есть ли у вас в сумке что-то, что поможет вам выдержать поездку.
Удивленная подобным поворотом, еще не успевшая вернуться «с неба на землю» после тяжелых дум, Аль позволила ему помочь себя поднять и быстро увлечь в комнату. «Куда? Ночь же на дворе!» Нет, она конечно должна радоваться тому, что ее желание столь быстро сбылось, но как-то не в то время, что располагало к отъезду с насиженного места. Обескураженная всем происходящим девушка толком и не ответила ни на один вопрос, заданный Левифроном, лишь иногда кивая. Да он не особо-то и нуждался в ответах, если смотреть на его действия.
- С повязкой все в порядке/…/Несите, если есть. Где там ваша сумка…
Сумка, к ее сожалению в последствии, нашлась быстро и сопротивляться бесцеремонному отношению лекаря не стала, явив присутствующим всю свою «внутренность».
- Не то… Не то… - не замедляясь и копаясь в вещах, бормотал мужчина. – Живительная энергия, выпейте обе… - лоддроу лишь молча взял все, что тот всучил ей в руки, все так изумленно глядя на спешку человека. – Это выпьете непосредственно перед тем, как сесть в седло…
Вскоре интерес к склянкам явно поугас и, не найдя видимо более ничего ценного, все добро было скопом заброшено обратно. Аль нахмурилась. Нет, она была не против свалить отсюда побыстрее и никогда не возвращаться, но появилось стойкое ощущение, что они не просто уходят, а бегут. И судя по спешке, едва ли не от самого Тейара или его приспешников. Девушка уже набрала в легкие воздуха, слегка оклемавшись от первого приступа удивления от происходящего, когда мужчина, найдя что-то на простыни, заинтересовался сим мелким предметом. Ей же нужно было подойти, чтобы лицезреть причину любопытства. Фенрил пришлось подавить приступ раздражения, как только успела рассмотреть боб на ладони Левифрона. «О Боги!» - в душе фыркнула Аль, резким движением стащив плод не безызвестного растения и, не особо задумываясь, сунула его в рот, только и хрустнуло под зубами.
- Боб, Левифрон, просто боб, пусть и не первой свежести, - чуть скривившись, выдала девушка, откупорив первую из склянок. – Ваше здоровье, - с долей несдержанного сарказма, она опустошила ее, запив разжеванный плод, после посерьезнев. – Левифрон, я, конечно, рада, что Вы вняли моей просьбе, но все же не ожидала, что придется отправляться на ночь глядя… Но это еще ладно, у меня стойкое чувство, что не в моей просьбе речь. Может Вы поделитесь, от чего мы убегаем – по-другому сейчас происходящее и не назвать, - она покачала из стороны в сторону «сворованным» пледом в руках. – Я пойду с Вами, но мне нужно хоть понимать, что происходит…Ой…
Пульсирующая боль, что внезапно возникла и тут же растворилась, оставив после себя ощутимый, словно живой, пульсирующий след, заставила ее тут же переключить внимание, потянувшись к боку. Казалось, в ране что-то поселилось и начало хозяйничать, не спросив на то разрешения. Шевелясь, передвигаясь, стягиваясь и болезненно зудя сие нечто враз заставило позабыть о желании узнать причину спешки и скоропалительного отъезда. Она это явственно чувствовала, едва сдерживаясь, чтоб не сорвать повязку да не заглянуть туда.
- Она болит, - вскинулась девушка, ткнув пальцем в повязку.
В руках оставались еще две склянки с разным зельем, одно с которых она должна была уже выпить. Возможно, это какой-то побочный эффект снадобья? Но лоддроу не могла припомнить подобного у вышеупомянутых зелий, но кто его знает, где она их взяла и что там на самом деле было налито. Аль с подозрением посмотрела на склянки, скривившись от очередного «укола» вполне терпимой боли.

Время растягивалось, и даже несколько минут казались вечностью. В последнее время это чувство стало нормой. Они ждали, когда можно будет выкрасть Леви, потом ждали друг друга, потом… это можно продолжать бесконечно.
Эбигейл заметила движение и вскочила на ноги, в угасающем свете дня она различила фигуры Левифрона и Альвэри.
- Ты молодец, конечно, но как рука-то повернулась двух сразу свести? У них, может, на все село всего два коня, а без них поля уже не вспахать, что для такой деревни означает голод. Да и не заслужили мы, и так взяли слишком много, ничего не отдав взамен. И убегаем, как воры.
Эбигейл виновато потупила взгляд. Да, об этом она как-то и не подумала. Сказано – сделано. Вот и все ее мысли на тот момент. Левифрон передал ей Аль и таррэ машинально ее поддержала, а алхимик тем временем отпустил одного из коней.
- Альвэри все равно одна не поедет. Я ей теперь и ромашку в руках подержать не доверю, что о лошади говорить.
Казалось, что что-то произошло, пока она возилась на конюшне.
- Эбигейл, поедешь на Грифе. Он с характером, но проблем быть не должно. Этот зверь достаточно умный, чтобы не спорить с хозяином.
«Значит, все-таки это его конь». Эбигейл посмотрела на Грифа. Самым примечательным, наверное, был нарост или камень посреди лба бледного красного цвета.
- Ты Бэя видел? – спросила суккубия, но отвечать на этот вопрос не пришлось, потому что к ним приближался пропавший. Эби облегченно выдохнула. Она закрепила свою сумку на седле цэдафа, а плащ набросила на плечи.
- Куда мы поедем? – Эби повернулась к алхимику. – Кажется ближайший город – это Рудморг, а у Бэя карта есть. Или об этом потом подумаем?
«А там в телепорт и до Мандрана. Аль надо вернуть домой, раз она все равно хотела туда». По мере приближения Бэя, на душе становилось спокойнее, хоть на одну проблему меньше.

Раздражение, споры, поток слов. Она ведь просто не могла по-другому. Не могла просто послушаться хотя бы раз, закрыв рот и позабыв, что имеет собственное мнение про все на свете. Или она могла бы рассудить логически и прийти к выводу, что алхимик и его ученики, которые память не теряли и не пропадали посреди северных земель, лучше знают, что ей сейчас нужно делать, на какую лошадь лезть и куда ехать. Но нет, Альвэри предпочла встать в позу. Опять.
- Это тварь мне ногу отгрызет…это если удастся на нее залезть беспрепятственно. Или добьет после, скинув со спины всеми возможными или невозможными способами!
- Два последних дня вы донимали меня вопросами о том, когда можно будет покинуть этот забытый богами край. Принимали мои лекарства так, будто делаете мне одолжение. Да и вели себя, будто мы втроем – грязь под вашими ногами, будто именно мы виноваты во всех ваших бедах. И теперь, когда у нас появилась возможность выполнить очередное ваше желание, вы закатываете истерику, что такой вариант вам не подходит. Вам не кажется, что вы обнаглели, госпожа Альвэри? – она могла сколь угодно корчить из себя ледяную принцессу, но с взбешенным шадосом и близко бы в один ряд не стала. Хорошо, что между ними был варимар. Левифрон при всем желании не смог бы дотянуться до девушки. – Если я сказал залезть именно на эту лошадь, то вы молча залезаете на лошадь. Она не принадлежит ни мне, ни Эбигейл, ни Бэю, ее никогда не видели в деревне, в Мерноте таких не держат. Она до сих не откусила вам голову и не демонстрирует никаких признаков агрессии. И упасть на ветку, которая проткнула вас насквозь, вы, кстати, могли не из-за удачной телепортации, а навернувшись со спины это кобылы. Я достаточно разжевал вам ситуацию, или нам стоит сделать чай и посидеть тут еще час-другой, обсуждая детали и вероятности?
Герхен мог бы залезть в седло первым и просто втянуть лоддроу к себе, но не был уверен, что варимар подобный финт оценит. Схожая природа, конечно, делала свое дело, да и их предыдущий прелестный разговор явно дошел до ума животного, но рисковать не стоило. Одно дело, когда незнакомец сам лезет тебе на спину, понадеявшись на то, что пронесет, а другое – когда хозяйка берет его с собой. Кобыла дурой не была, пусть и вела себя именно так, такие породы всегда очень чутко чувствовали состояние владельца, потому и считалось, что между хозяином и лошадью устанавливается связь. Стало быть, и капризничать при должном подходе не должна была. Оставалось только заставить прекратить капризничать ее хозяйку.
Бэй наконец добрался до них, по лицу его было видно, как тяжко бегать по разбитым огородам, путаясь ногами в листьях, клубнях и кустах, утопая в мягкой прополотой земле и спотыкаясь о кошек, вышедших на ночную охоту за полевками. Герхен позволил ему чуть отдышаться. На Аль он больше не смотрел.
- Я бы хотел сначала отъехать от села, а потом разбираться с дорогой, - ответил на вопрос Эбигейл алхимик, который пришлось проигнорировать из-за претензий Альвэри. - Горы видны, стоят со стороны леса, стало быть, там юг. С основным направлением определимся и без карты.
Бэй тем временем с большего от своего забега.
- Ты не поможешь даме сесть в седло? Похоже, у нее это не очень получается сделать самостоятельно, наверное, швы болят, - с исключительной заботливостью в голосе попросил Филин иштэ, напрочь проигнорировав, что отношения между этими двумя сейчас носили весьма отвратительный характер, а сама лоддроу не горит желанием садиться верхом. – И стремя мне с той стороны придержи.
«Вместе с ее ногой, чтобы никуда оттуда не делась».
Едва ли у Альвэри оставались какие-то варианты. И едва ли она была настолько лишена здравого смысла, чтобы испытывать кончающееся терпение своих спасителей, которые изрядно и заметно нервничали.

25 число Благоухающей Магнолии.
1647 год от подписания Мирного Договора.
Вечер.

Наверное, никому не надо было объяснять какие эмоции овладевали человеком, только что осознавшим, что друзья-товарищи по всем свалившимся на их общие плечи злосчастьям чуть было не помахали ему кружевным платочком, улепетывая на лошадях куда-то в закат. А ведь вернись он на чуточку попозже так и улепетали бы, как пить дать! Так что не мудрено, что завидевший седлающих животину Бэйнар ломанулся к троице даже под ноги себе не глядя. То, что бежал он прямо через сады-огороды так же было меньшим, что вообще могло бы взволновать или же напрячь. Хотя в скором времени ноги и начали вязнуть в рыхлой прополотой земле, а сам он то и дело спотыкался об окученные давеча овощи, молодую ботву и скрываемые ею коренья. Иштэ готов был поклясться, что пока преодолевал очередной забег с препятствиями под подошвой его сапог побывал ни один кошачий, крысиный, а то и барсучий хвост, а ворон с грядок он попугал больше, чем предназначенное для этого чучело. Но и это не беспокоило столь сильно, как вопросы: «Куда собрались Левифрон, Альвэри и Эбигейл?» и «Что вообще сподвигло компанию к вечерним поскакушкам?!».
Нет, уходя, мужчина никак не ожидал, что в ответ на свои «Когда мы трогаем отсюда, босс?» лоддроу получит от алхимика что-то вроде: «Да хоть сейчас» или «Когда прикажите, мисс ледяное сердце!». Так же как не думал, что Леви чисто из интереса ради готов был усадить Аль в седло, дабы посмотреть, а не помрет ли через шагов пять-десять? А оттого на обычную конную поездку перед сном сборы товарищей и не тянули. Так что же могло произойти за время его отсутствия?
«Неужели подумали, что пропал с концами и выдвигаются на мои поиски? В хвосте с раненой… Маловероятно, да?». Эйнохэил перескочил еще один корнеплод, попавший под ноги, и замахал руками, чтобы удержать равновесие. Последние дни проклятого выдались поистине марафонскими, отчего непривыкший к таким нагрузкам организм начинал слишком быстро сдавать. Как никогда хотелось эффектно подлететь к друзьям, в легкую запрыгнуть на свободную лошадь и улыбаясь во все свои тридцать два через плечо, дать ходу, но… Но оседлать кобылу часами ранее, как и было запланировано, у Бэйнара не вышло, хоть и промучился он со снаряжением и животным немало времени. Окончательно запутавшись в креплении и с трудом припоминая, как должна выглядеть хорошо «собранная» лошадь, иштэ бросил свое занятие. Вместо этого он последовал примеру Леви, решив прогуляться в тишине и одиночестве. Вдруг нагулял бы такое же замечательное настроение и воспрянул бы духом аки это удалось шадосу! И хоть чуда такого с Бэем не произошло, а нагулять он смог лишь не дюжий аппетит, пропустив обед, зато мысли в относительный порядок мужчина таки привел. Ну и с товарищами чуть не распрощался. Хорошо хоть успел. Хорошо хоть, что отдышаться дали. Однако на этом все «хорошо» и заканчивались.
Все волнующие вопросы, что до этой минуты роились в голове, разлетелись по закуткам черепной коробки, стоило только Эбигейл сообщить мужчине причину их спешных сборов. Их место заняли другие, не столь важные для всех остальных и ситуации в целом, но первостепенные для самого Эйнохэйла.
- Кто тебе сказал? – На выдохе сбито произнес проклятый, встревоженным взглядом вбуравясь в таррэ, - Кто видел? А вещи мои… - Он кашлянул, делая паузу и давая себе возможность отдышаться, - И куда б я делся? – Наконец восстановив более-менее ровное дыхание, продолжил Бэйнар. Ни то, чтоб, конечно, ему не было приятно осознание того, что за него волновались, но и в полной мере оценить проявление дружеской заботы со стороны Эби в сложившейся ситуации не получалось, - Скорее бы вас уже след простыл.
Не смотря на нервозность и взбудораженность момента иштэ улыбнулся. Но, как легко появилась эта улыбка на его лице, так же легко и исчезла. Просьба Левифрона, в коей, как показалось Бэю, прозвучали ноты излишней вежливости и быть может даже некой слащавости, в миг заставила мужчину вновь собраться и с настороженностью воззриться на алхимика. «Да ты, бл-ть, издеваешься?!». Но и намеком на издевку тут и не пахло. То можно было с легкостью понять по лицу и скользившим во взгляде товарища эмоциям. Судя по всему до его появления лоддроу все же умудрилась вывести из себя и шадоса, и, возможно, Эбигейл, и даже Марьяну с конями. И удивительного в этом ничего не было. По крайней мере, знавший ледышку подольше, чем все остальные, проклятый мог об заклад биться, что так оно все и произошло. Самому же Эйнохэйлу находиться вблизи с Альвэри сейчас совершенно не хотелось, пусть он и был возможно единственный тут, кого выбесить девушка еще не успела. Но и выбора особого тоже не было.
Бэйнар обреченно вздохнул.
- Ну что ж, дама, - себе под нос фальшиво-любезно произнес иштэ, подходя к эльфийке, - Прошу… Как-нибудь.
То, что его общество, ровно так же, как и каждое прикосновение, вызывало в девушке мало приятных эмоций было вне всяких сомнений. Однако сил и терпения на то, чтобы держать язык за зубами и не высказываться, у нее хватало. С тем, чтобы помочь Аль разместиться на варимаре, который ко всему прочему с появлением рядом проклятого стоять на месте ровно желания не изъявлял, пришлось повозиться. За это время Бэй по десятому разу успел проклясть все и всех, чуть ли не физически ощущая всю ту неприязнь и отвращение к нему горе-наездницы. Но и сам он счастьем в сей «светлый» миг не светился. Одна на первый взгляд простая просьба сумела вновь внести хаос в мысли и перемешать все чувства, что некогда улеглись по своим полкам, оставляя на виду равнодушие и самое обычное людское стремление помочь.
Сделав все то, что от него требовалось, мужчина тут же отступил, кивнув Левифрону и зашагав в сторону единственной свободной лошади.
- Паршивый из меня ездок все же, - кинул Бэйнар, не особо рассчитывая на реакцию приятелей, - А у тебя, я смотрю, по-кашернее вариант будет. Махнуться не хочешь? – С заметной долей юмора добавил проклятый когда наконец оказался на коне и развернул его мордой к Эби, - Кстати говоря, куда мы? А то я что-то все прослушал.
Последний вопрос иштэ адресовал уже всем, кто мог ответить на него чуть более четче, чем «вон туда вот, а потом направо».

Отредактировано Бэй (2016-10-17 20:06:28)