Под каменной плитой корчился, трепыхался в предсмертной агонии, вымазанный трупной жидкостью и с червями в глазницах, человек, который полностью заслужил свою участь. Но почему же тогда на душе так паскудно и одновременно никак? Да, Кантэ наивно надеялся, что месть облегчит ему жизнь. Почему-то, как доверчивый ребенок, верил, что лекарь заберет с собой в Изнанку хотя бы малую толику той боли, с которой он живет. Ни-че-го. Сначала он испытывал что-то похожее на счастье, радость от пресловутой мести, а под конец стало плевать. Закончил просто потому, что мог, да и хотел завершить начатое, раз уж взялся за дело.
Зверь любит слушать крики. Любит дробить кости, измельчать их в порошок, рвать плоть и наслаждаться зрелищем развешанных кишок будто гирлянд накануне праздника. Но он никогда не ощущает пустоту и страх за собственную душу. Он всегда доволен, когда на него смотрят мертвые глазные яблоки, выпавшие из орбит. Почему?
Кантэ согнул пальцы, поскреб когтями плитку и напряженно вгляделся в стену перед собой. Он не замечал, как ассура все это время изучающе и пытливо сверлила его взглядом, как достала в раздумьях стилет. Возможно, он заслуживал смерти, потому что сам являлся ее носителем. Печальный, тяжелый крест. Нет его вины. Точно так же, как и нет вины маленькой девочки. Вопрос: чья жизнь важнее - ящера или таких вот невинных крошечных детей? Кантэ сейчас подвел эгоистичную черту и ясно дал понять, что его жизнь стоит всяческих смертей, взрослых и детских. Пусть даже он один во всем мире так считал, а отступать уже поздно. Лекарь в могиле, изувеченный и изуродованный, покаявшийся перед драконом в том, что, на самом-то деле, спрятал от человеческого мирного лика чудовище.
Ты расплатился за эксперименты. За то, что решил, будто можешь распоряжаться моим телом, как тебе вздумается. Только за это. Моя смерть была бы оправданной, но ты гниешь сейчас не просто за малодушие и жажду к открытиям. Ты гниешь, потому что породил на свет нечто более безумное, страшное и уродливое. Не следовало экспериментировать с силой, которая тебе не подвластна. Которая не подвластна даже своему хозяину.

Малодушными были все присутствующие в склепе. Малодушными, искалеченными, утопшими в желании быть кем-то иным и переписать свои судьбы. Кто знает, что скрывалось за душой врачевателя - безумная и изуверская тяга к новым знаниям или трагедия, поросшая медицинскими трактатами. Впрочем, все это уже неважно...

Тишину всколыхнул лязг металла, но Кантэ даже не дернулся. Он молчал, когда наемница легко и осторожно, но все-равно смело взяла его за руку и привлекла взглянуть на ее лицо. Забавно, но где-то на задворках дракон готовился к худшему исходу - желанию ассуры воткнуть ему в горло кинжал. Не последовало поползновений ударить, напротив, змея подтянулась к ящеру и оставила на губах поцелуй, предварительно повторив свой заботливый и милый трюк со щекой.
- Ну хоть что-то приятное должно быть во всем этом, - с усмешкой прохрипел Кантэ, после медленно вернул губы в прежнее положение и посмотрел на змею другим, небезразличным взглядом. Закусил нижнюю губу, расплылся в больно веселой улыбке для текущего случая и подхватил ассуру за бедра, привлекая обнять себя ногами. Плиту с растекшейся на поверхности кровью и размазанным глазом пришлось благоразумно оставить, но им повезло - в склепе имелось еще одно захоронение, на плиту которого ящер и усадил девушку. Когти ощутимо впились в бедра ассуры сквозь штаны, но дракон рассчитывал силы и балансировал на грани только приятной боли. Он вовлек змею в жадный, глубокий поцелуй, по-хозяйски протолкнул в рот язык, затем заскользил губами вниз по шее и размашисто огладил бедра и талию. Чередуя поцелуи с укусами, оставляя на шее горячее дыхание, Кантэ решительно вознамерился расправиться с женским корсетом, но... не суждено им заняться сексом на этой встрече. Проклятые цветочки, вот нужно, нужно было брать ситуацию в свои руки еще тогда.
За спиной послышался шорох, а в склеп, не без того прохладный, ворвался леденящий ветер. Дурацкая мысль «А может продолжать и он засмущается» испарилась вместе со стремительно надвигающимся вихрем.

[ Крыша одного из зданий центральной площади ]

На крышах города ящер бывал неоднократно. Почему именно сюда, а не в тот же нищенский квартал? Дракону показалось, что здесь на данный момент самое безопасное место. Шорох в лечебнице они навели знатный. Их ищут с утроенной силой, его - в особенности, так что перестраховаться не мешало. Телепортировавшись, они относительно мягко повалились на пол и Кантэ сразу оперся на руки, чтобы не выбивать из ассури дух своим весом. Пару секунд они смотрели друг на друга, затем развеселились и разразились смехом, одиноко разлетевшимся по пустынной ночной площади.
Ящер поднялся и подал руку змее.
- Зубочистку твою оставили, - заметил дракон, хотя к чему - непонятно, если возвращаться за ней все-равно не собирался. Мозги, заволоченные желанием минуту назад, более-менее прояснились, а трезвая оценка ситуации гласила - надо не терять времени и сматываться.
- Я отправлюсь на запад. Еще раз спасибо за наводку, скорее всего, придется ею воспользоваться, чтобы освоиться хотя бы первое время, - дракон помнил, что девушке нужно еще за вещами заскочить, да и будь ей с ним по пути, она бы до сего момента об этом сообщила. Кантэ беззастенчиво рассматривал лицо змеи и невольно запоминал черты, будто бы одного взгляда для запечатления в памяти ему недостаточно, а после чуть улыбнулся краем рта, без ядовитого ехидства или насмешки.
- Спасибо тебе за все. Может, еще увидимся.
Заставлять даму слезать с крыши самостоятельно было совсем не по-джентльменски. Спокойный воздушный поток подхватил ассуру и плавно опустил вниз, на площадь, а Кантэ сосредоточился на трансформации. Он ожидал от превращения боли, которая вынудила тут же скукожиться и зарычать, прежде чем расправить громадные красные крылья. На телепортацию силы иссякли, и пока резерв восполнялся, придется перемещаться своим ходом. Большой ящер подошел к краю, оттолкнулся и взмыл в воздух, постепенно растворяясь в ночном небе и оставляя позади больницу, Скайросс с волкодаками, обветшалый дом, цветочки, поцелуи... Пожалуй, о последней парочке он еще поскучает.