2 число Благоухающей Магнолии.
1647 год от подписания Мирного Договора.
Вечер-ночь.

- Всего лишь отказ некоторых разумных от принятия своей судьбы, - с заметным фырканием ответила вива.
Чем, надо признать, еще раз умудрилась задеть Бэйнара. «Нет, ну это вообще неслыханно, знаете ли!». Мужчина поднял взор от созерцания мостовой у себя под ногами и воззрился на незнакомку возмущенным взглядом. «Это надо же! Покрыть не самыми лестными словами, а потом еще это за судьбу выд…». Он не успел окончить предложение, за которым бы стоял еще ряд ему подобных и не очень уж приятных, и малость притих. Заткнуть же мысленный поток и в очередной раз сбить спесь с Эйнохэила помогло по-особому зловеще сверкнувшее в уже сгустившихся на улицах Таллема сумерках золото глаз вивариинки, кое та поспешила «спрятать», опуская голову и теперь же вместо Бэя рассматривая собственную обувку. От такого взора, сравнимого только если с лютой злобой, с которой на тебя мог смотреть дикий хищник, аки на свою жертву, становилось как-то не по себе, и это мягко было сказано. И мужчина даже поклялся бы, что не только оторопел, осознавая последствия своего норова, выставленного напоказ, но и еще раз, только более серьезно, задумался над тем, что эта девушка вполне могла бы показать ему, где кварки зимуют. А в Мандран он как-то не больно-таки торопился когда-либо возвращаться. «Бр-р-р…», - протянул про себя Бэйнар, показушно закатывая глаза и покачивая головой, что служило его молчаливым несогласием со словами вивы. Или же согласием с его несогласием принимать поношения за судьбу. Да, так оно будет вернее. Но и в этом розыгрыше оскорбленной жертвы аферистки ему покривляться вдоволь не дали. Почувствовав мягкое прикосновение к голове, Эйнохэил развернулся, провожая почти себе спокойным взором расправленное на тот момент крыло Эль, перьями которого девушка и задела макушку. «Э-э-эль, повыщипывать бы, да рука не поднимется». Мужчина открыто заулыбался, вспомнив, что однажды все-таки рука у него на такое дело поднялась, и то благодаря случайному стечению обстоятельств. Поворачиваясь лицом обратно к стоящим перед ним девушкам, Бэй поправил волосы, постаравшись прилизать их свободной от сумки рукой. Все его эмоции были напрочь сбиты, а кидаться из крайности в крайность после такого шквала горячности не было желания. Он снова взглянул на вивариинку, на этот раз пытаясь как можно пристальнее рассмотреть ее под неровным светом уличных фонарей, которые уже успели зажечь. Кажется, она больше не горела праведным гневом и сожрать глазами всех и вся не старалась. А значит, следовало бы и Бэйнару остыть.
- Меня еще не так называли, и сравнение с Габриэль не самое неприятное из них, - послышался тихий и резонансно мягкий в сложившейся обстановке голос Эллюмиель.
Бэй повел плечом, разминаясь и вслушиваясь в слова алла.
- И я, например, не в обиде. Как Вас зовут?
«Ну вот и нашли общий язык». Кивнув своим же мыслям и уже надумав дальнейший план действий, мужчина порылся в правом кармане брюк, где должен был покоиться кошель. Как ни крути, а должным он оставаться не любил, пусть о плате ему все еще никто и не напоминал. Эйнохэил прикинул, сколько могли стоить услуги подобного рода и, сойдясь на одном сребре, вытащил монету, положив кошелек на его законное место. Подступаться к виве, которая и выглядела весьма себе успокоившейся, о чем свидетельствовал прижатый к бедру хвост, он не стал. И внешность может быть обманчивой, и повадки виварииньи он все же неблестяще знал, чтобы по одному хвосту судить о настроении незнакомой ему девушки. А посему Бэй посчитал более разумным подойти к Эль, взяв ее за руку и вложив в нее сребр. Мужчина крепко сжал ладонь девушки, превращая ее в совсем крохотный по его меркам кулачок, и немного растерянно улыбнувшись, кивнул на виву. «У тебя с ней лучше получается, как я заметил». Отступив от алла на шаг, Бэйнар передернул плечами и театрально повел бровью, напуская на себя вид такого всего из себя виноватого и раскающегося. «Ты ж меня знаешь», - на этих мыслях он снова переменился в лице, возвращая себе напускное спокойствие и разворачиваясь в сторону выхода с рынка. Разглагольствовать в полутьме, окутавшей город, да еще и стоя посреди площади, которую вот-вот должны были перекрыть на ночь, с девушками, и без тебя нашедшими общий язык (да-да, и на одну из которых ты умудрился навести шороху), не прельщало. «Если мало отсыпал, окликнут». По-хорошему, надо было найти вновь задевавшегося куда-то Нера. А куда еще мог пойти кот-пошатун после дневных похождений? Ну, конечно же, вернуться под крышу родной таверны, в сторону которой и держал сейчас свой путь Эйнохэил.

>>> Городские улицы Таллема

Отредактировано Бэй (2014-11-05 14:50:29)

Уши вивариинки то поднимались, то опускались под тканью шали, что смотрелось донельзя умилительно. После длительного созерцания усатой морды радостно-оранжевого Нерикса волчица вписывалась в ее восприятие как милое, слегка растерянное существо приятной наружности. Однако не стоило забывать, что под милостью ее внешности скрывается седая волчица, что с лихвою подтвердил ранее яростный блеск в пронзительно-золотых озерах глаз.
Эль не давила, проявляя искреннее дружелюбие по отношению к девушке. Слишком уж резко, вероятно, скакало ее настроение от гнева до раздражения, и посему чернокрылая пришла к выводу, что морально пострадал от приватной беседы в полутьме шатра не только парень. Девушку-волчицу тоже что-то задело. Миель на мгновение прищурилась, прикидывая, а не начать ли выспрашивать, однако подсознание натянуло вожжи, удерживая порывистые желания своей хозяйки, пусть она и хотела только лишь добра. Но, как говорится, "благими намерениями вымощена дорога в Изнанку", посему Эль стоически держала язык за зубами.
- И все же это, наверное, неприятно, - вивариинка слегка улыбнулась, и это было добрым знаком.
- Бывало и хуже, - махнула рукой чернокрылая.
Чуть позже девушка представилась. Мелодичное второе имя несколько не соответствовало, на взгляд алла, с действительностью - медово-золотые глаза были явной тому противоположностью. Но, зная повадки и обычаи вивариинов, чернокрылая не могла отрицать того, что большая их часть навсегда останется для непосвященного загадкой. А что не есть самая большая загадка, как течение жизни с ее поворотами, излучинами и порогами? Неизвестно, что будет впереди, да то, что осталось позади, зачастую укрывается плотной пеленой тумана.
- Лунный свет - проговорила Эль медленно и мягко, будто пробуя это имя на вкус, - красивое. Но да, Рей для меня более удобно. Если ты не возражаешь, конечно. А я Эллюмиель. Можно просто Эль. Вот он меня только так и зовет.
Эллюмиель с такой легкостью перешла на "ты", что даже не заметила этого. На секунду чернокрылая поджала губы, посчитав это несколько неприличным, и, дабы смягчить это обстоятельство, собралась спросить виву о том, знает ли она синеволосого по имени. Однако сам Бэй прервал цепочку действий в ее голове. Подошедший к Эль ближе, он взял ее за руку. Миель посмотрела в его лицо и...не нашла слов. Слишком медленно соображала, ясно понимая, что он сделал это сам. Первый. Просто подошел и...прикоснулся. То, что казалось априори невозможным, вершилось на ее глазах. Более того, она чувствовала это кожей. Прикосновение руки, пахнувшее теплом движение воздуха. Алла не сразу поняла, что в ее ладони, которую Бэй крепко сжимал в кулак в своей ладони, покоилась нагретая теплом кожи монета. Кулак девушки помещался в его ладонь почти полностью, и это как-то по особенному грело, и в этом чернокрылая не могла дать себе отчета. Она приоткрыла рот, чтобы сказать об этом, но не успела. Парень отошел чуть назад и неопределенно подернул плечами, оставляя замершую Миель просто смотреть на себя.
"Ничего удивительного. А так ли хорошо я тебя знаю... "
Он попросту развернулся и ушел. Пару секунд Эль смотрела ему вслед, пытаясь утихомирить разбушевавшееся внутри пламя, а потом вновь вернулась сознанием к Рей. Воспоминания о поступке синеволосого напомнили о том, что он передал алла монету. Девушка легким жестом заядлого фокусника вскинула руку вверх, и теперь сребр был зажат между указательным и средним пальцами, поблескивая в свете разгоревшихся городских фонарей.
- Я полагаю, что это плата, - глядя на монету, проговорила Эль глухо, - за...предсказание. Прости, что напоминаю.
Миель, чуть погодя, оглядела масштаб разрушений, причиненный Бэем, и он был не так уж и мал - парень явно зажал еще парочку монет. "Главный вход" теперь зиял большой рваной дырой, сквозь которую чернокрылая целительница могла наблюдать пожилого мужчину, с явным недоверием косившегося в ее, чернокрылой, сторону. Ломанно улыбнувшись, Эль вновь обратилась лицом к девушке-волчице. А все-таки Бэй был...слегка неправ, к легкому неудовольствию самой Эль. Хотелось же верить, что он-то как раз тут не при чем.
- Маловато отсыпал, - улыбнулась Миель уголком губ с веселыми искорками в серебристых глазах, - я так думаю.
С этими словами чернокрылая взяла девушку-волчицу за рукав и потянула ее за собой по улице, в глубине которой не так довноскрылся синеволосый.

>>> Городские улицы Таллема

Отредактировано Эллюмиель (2014-11-07 13:36:56)

[ Квартира Бэйнара ]

15 число Благоухающей Магнолии
1647 год от подписания Мирного Договора
День

День Магнолии обдувал плечи чернокрылой теплым и ласковым ветерком. Ускользающие лучи весеннего солнца росчерками рисовали на коже теплые узоры, хоть чернокрылая и ежилась по началу. Весна не переставала радовать и удивлять, и Эль вдохнула цветущий воздух полной грудью.
Прогуливаясь неторопливым шагом, Эллюмиель переплетением улиц добралась до городского рынка. Заложив руки за спину и неспешно шагая вперед, Лоренцетти наблюдала за тем, как многочисленные торговцы постепенно разворачивали свои лавочки. Снимали-накидывали настилы, защищавшие товар от горячего дневного светила, бережно укладывали товар по ящикам и надежно прятали утреннюю выручку. Среди всей этой суеты, дребезжащей звоном глиняной посуды, шорохом тканей и скрипом деревянных прилавков, оставались те, кто торговать явно еще не начинал. К одному такому Миель подошла ближе, вглядываясь в нехитрый ассортимент, выложенный на полинялом красном с золотой оторочкой бархате.
Прежде всего внимание привлек блеск. Алла же как сороки - блеск камней манит их хлеще, чем мотыльков манит пламя, и Эль не была исключением. Глаза пробежались по разноцветным бусинкам, чьи покатые бока сверкали и переливались в постепенно угасающем свете солнца. Подцепив пальцами сережку с красными каменьями, Элли поднесла ее к глазам, разглядывая повнимательнее.
- Настоящие рубины, дорогая, - приземистый бородатый мужчина засуетился, завидев, какую клиентку преподнесли ему весенние таллемские ветра, - с золотом. Искусная работа, скажите?
Чернокрылая скептично выгнула бровь. То, что торговец яро выдавал за настоящие рубины, на поверку оказалось обычным выдувным стеклом, хотя непрофессионал наверняка бы клюнул на уловку. Грани стеклянного кристалла были четкими, без сколов. Стекляшка даже играла на свету, отсвечивая стремительно исчезающими бликами на смуглой коже девушки. Но в ней не было той сочности цвета, что присуща королевскому камню, не было многогранного перелива из оттенка в оттенок. В камешке Миель не находила отклика, и это было основополагающим критерием для признания его фальшивкой. Уж крыланы в этом знают толк.
- Рубины не пузырятся, - Эль положила сережку на место под пренебрежительное фырканье торговца и поспешила удалиться. У девушки не было цели как-либо испортить дельцу торговлю, однако не посчитала лишним привить ему хоть каплю честности. Получилось ли у нее, то об этом судить было довольно трудно. Души, населяющих эту землю, были слишком сложны для простого понимания, а уж если доходить до их изменения, то это уже получится целая повесть, что будет длиться бесконечно долго вплоть до скончания времен. Заправив прядь темно-каштановых волос за ухо, чернокрылая продолжила свой неспешный путь, отвлекаясь то на одно, то на другое без какого-либо желания покупать. Покупать банально было не за что - девушка вышла налегке, держа в ладони лишь ключ от квартиры.
- Мам, а кто это? - спокойное течение мыслей прервал негромкий детский голосок. Не сразу поняв, Эль посмотрела туда, откуда доносился голос, и увидела перед собой девочку. Ей было лет пять на вид, в простом платье пшенично-бежевого цвета, с белокурыми кудряшками и безумно яркими голубыми большими глазами. За руку девочку держала мать, которая попыталась одернуть дочь, но заприметив, что чернокрылая все наблюдает, поспешила неловко улыбнуться.
- Нибель, потише, - проговорила мать смущенно, пытаясь увести девочку с пути чернокрылой, - дай тете пройти.
Однако девочка во все глаза таращилась на Эллюмиель, и та без труда поняла причину столь пристального внимания к своей персоне. Чернокрылая присела и протянула маленькой Нибели черное крыло, отливающее на падающем свету темно-синим сапфировым отблеском. Маленькая девочка даже подпрыгнула от нетерпения, то и дело косясь то на мать, то на крылатую. Наконец получив добро от матери, девочка провела маленькими ладошками по темному и гладкому перьевому покрову. Эль чувствовала это прикосновение каждым перышком, которого касалась маленькая Нибель.
- Я алла, - с легкой улыбкой на губах проговорила Лоренцетти, - наверное, ты таких еще никогда не видела.
- Неа, - с придыханием ответила девочка, не отвлекаясь глазея на переливающиеся оттенком синего перья. Эль, почему-то, вспомнила саму себя в момент, когда впервые в жизни взглянула на мир за пределами родного Далиана. Многообразие лиц и жизни заполонило ее сознание, приводя в неописуемый восторг. Наверняка она выглядела так же, как и эта девочка выглядела сейчас. Эта мысль вызвала еще одну вспышку улыбки на ее лице.
- Вы нас простите, - запричитала мать, явно желая оправдаться за дочь, - она еще ни разу в жизни не видела крыланов, вот и вышло так. Она у меня чересчур любознательная.
- Любознательность ведь совсем неплохое качество, - Миель с улыбкой наблюдала за тем, как Нибель менялась в лице, то вспыхивая в улыбке, то с осторожностью и даже сосредоточенностью касаясь очередного пера, - я даже скажу, что это дар в каком-то роде. Я рада, что мне выпала честь стать первым крыланом на ее жизненном пути.
С этими словами Эль убрала крыло, вставая на ноги. Нибель проводила чернокрылую взглядом, когда та прошла мимо. Эль коснулась макушки девочки тонкими пальцами и помахала девочке на прощание, а затем продолжила свой путь без видимой цели прийти в определенное место.

Отредактировано Эллюмиель (2015-12-20 20:38:06)

Ветерок приятно касался темных перьев, и Эллюмиель то и дело покачивала крыльями из стороны в сторону, повинуясь какому-то неведомому чувству. Эдакий беззвучный танец, где нет места ритму и иной музыки кроме той, что создает свободный ветер. Рожденным с даром прислушиваться к небу то была отрада в череде безумно бегущих вперед дней, и Лоренцетти, которой повезло уродиться алла, понимала это как никто. Легко ступая по брусчатке, девушка почти вышагивала невидимый замысловатый рисунок, лавируя между случайными прохожими и стараясь никого не зацепить огромными для ее роста и комплекции крыльями. Глубоко дышала, стараясь отпустить все снедающие ее душу негативные эмоции, словно стараясь освободиться от незримого груза на плечах.
Злилась ли она? По правде говоря, эта эмоция была чужда Миели, и когда злость по-настоящему затронула ее душу, то стало невыносимо больно. Словно обоюдоострый клинок ранит не только обидчика, но и своего хозяина. Эллюмиель чувствовала это почти физически, замирая от стука неистово бьющегося сердца. Спустя некоторое время злость и раздражение сошли на нет, оставив после себя огромное множество невысказанных слов, и единственным желанием Эллюмиели было искренне извиниться.
Была ли расстроена? Безусловно, и эта мысль не покидала ее голову уже несколько дней к ряду, напоминая о себе от случая к случаю. Особенно в минуты одиночества или по ночам, не давая заснуть. И так продолжалось до тех пор, пока усталость не брала контроль на телом, и девушка проваливалась в тяжкую полудрему. Привыкшая быть одна и не полагаться на помощь других, Лоренцетти довольно быстро смогла совладать с собой, но толику все же хранила где-то у сердца. В своеобразное наказание. Ох уж эта привычка и тяга к самобичеванию, ей Боги.
Чернокрылая сделала глубокий вдох. Ноги несли ее вперед, ну а сама Миель не особенно отдавала себе отчет в том, куда, собственно, идет. Она просто брела сквозь толпу, прислушиваясь к песне ветра, что путался в длинных волосах. Сколько бы она не бежала, а всегда настает такой момент, когда волей-неволей начинаешь прислушиваться к себе. Что-то, словно спусковой механизм, заставляет закапываться в нутро по самые локти с целью тщательно все расставить по полочкам и спокойно обдумать. Пропуская под крылом очередного сдавленно охнувшего прохожего, Эль на мгновение зажмурилась. Крепко, так, что перед глазами за закрытыми веками поплыли разноцветные пятна. Копаться в себе - дело не из приятных, ведь одно, когда чувствительных струнок касается кто-то другой. И совершенно другое, когда перебираешь их сам.
Миель открыла глаза с четким осознанием того, что скучает. Находясь настолько далеко от Кассиеля, чернокрылая взрастила тоску по брату в решимость когда-либо его отыскать. А что делать с этой? Девушка нахмурилась, тяжело вздохнув. Ни ответа, ни привета за те десять дней с того момента, как они поругались. С одной стороны Бэя можно было понять. При воспоминаниях о минувшей ссоре скулы подернуло стыдливым румянцем. Точно... Ей было ужасно стыдно, что заставила его переживать все то, о чем он так не хотел вспоминать. В запале девушка этого не осознавала, зато сейчас, вспоминая, Миель остро понимала, что творила и что говорила. Если честно, она бы и сама себя не простила.
Но она скучала. Привыкнув быть рядом, девушка только сейчас поняла, насколько тоскливо может быть без него. Подумать только, всего десять дней дней прошло, а складывалось впечатление, что прошло и вовсе несколько лет. За неимением сил и воли, чернокрылая так и не набралась смелости первой постучаться в ранее запертые двери, да и вообще к "Паладину" больше не подходила на добрые три десятка шагов. И ни слова больше. Вообще.
"Дурак", - в сердцах буркнула Эллюмиель про себя скорее от безысходности, нежели от желания приписать Бэйнару еще и слабоумие. С какой стороны ни глянь, сразу становится понятно, кто из них двоих дура. Волновалась теперь из-за него, ведь наверняка решил податься куда-нибудь, и даже словом не обмолвился. Да и не обязан.
А ветер все пел, ведя чернокрылую меж шагающих навстречу обитателей Таллема, подгоняя в спину несмелыми и легкими толчками. Тяжко вздохнув, Миель вырулила из-за очередного прилавка и практически тут же столкнулась с кем-то. Поспешив отпрянуть, Эль почувствовала, как врезавшееся в нее тело стало неотвратимо заваливаться вперед. Растерянно вскрикнув, Миель, уцепившись за накидку, в которую был облачен незадачливый прохожий, рухнула на землю, взвивая клубы дорожной пыли.
- Прости, я такая неловкая, - послышался сконфуженный девичий голос, мягкий и мелодичный. Лоренцетти, поморщившись, приподнялась на локтях и тут же принялась растирать ушибленную спину.
- Ай-ай-ай, - запричитала чернокрылая, зажмуривая правый глаз, когда нащупывала пальцами ушиб, - д-да нет, ничего страшного. Бывает...
- Не ушиблась?
- Есть немного, - прогудела Миель, но тут же поспешно стала примирительно махать ладонью, - но ничего страшного, все в порядке! Я сама виновата, нужно смотреть куда иду.
Лоренцетти предприняла попытку улыбнуться смуглой высокой девушке, что уже встала с земли и теперь с сожалением во взгляде карих глаз, в которых блуждали солнечные лучики, всматривалась на распластавшуюся на брусчатке чернокрылую алла. Девушка протягивала руку, дабы помочь встать, чем Эль не преминула воспользоваться. Подбирая к себе иссиня-черные крылья, Эллюмиель, взяв девушку за руку, подтянулась и встала на ноги. О прихватившей боли снова поморщилась. Чернокрылая подставила ладони на поясницу и немного выгнулась вперед, чтобы хоть как-то ослабить напряжение.
- Если так, то я смогу помочь.
- Да нормально, - прокряхтела Миель, - я правда сама виновата. С тобой-то хотя бы все в порядке?
Девушка была куда выше ее самой, и вряд ли получила повреждения серьезнее, чем сама чернокрылая. Но все равно получилось как-то неловко, и оставалось только надеяться, что не поставила свою внезапную собеседницу в подобное положение.

- Это не ваша вина, это я такая неловкая.
Эллюмиель неловко улыбнулась, все еще потирая ладонью место ушиба. Оправдываться друг перед другом они могли бессчетное количество времени, то и дело перекладывая вину на себя, но никак не на друг друга. Чернокрылая в этом что-то странное чувствовала, будто в зеркало смотрелась. Учтивая вежливости, она ведь издалека заметна, а при столь близком "знакомстве" так еще и предельно понятна. Эль и сама была такой, если уж подходить к сему суждению серьезно. Виновата прежде всего она сама, а потом уже другие. Было в этом какое-то здравое и рациональное зерно, но чаще всего эта привычка и принцип выходили своей хозяйке боком.
- Нет, со мной все в порядке, а вот тебе я сейчас помогу.
"Вот и славненько", - вздохнула Миель про себя, не уловив оставшуюся часть фразы, и после немало удивилась, когда почувствовала прикосновение магии к своей коже. Ровное сияние залило и засияло, привнося облегчение и исцеление незначительному повреждению на теле алла. Родственная стихия касалась чернокрылой ласково и ненавязчиво, будто Эллюмиель накладывала чары собственноручно. Удивленно вкинув брови, алла посмотрела на чародейку, оценивая потенциал последней. То, с какой легкостью происходило исцеление, можно было расценить как умелое мастерство, к которому обычно стремятся годами. Считая себя неплохим целителем и магом, Эль понимала уровень. При мысли об этом чернокрылая легко улыбнулась.
- Вот и все, теперь должно пройти.
- С...спасибо, - слегка сконфуженно проговорила Эллюмиель, потерявшись с ответом на мгновение, - сразу чувствуется умелая рука...
- Я Айнэ, путешествующая целительница, прости, что так получилось.
"Айнэ... Красивое имя". Красивая девушка, обладательница высокого роста, оливковой кожи и золотистой платины волос почти всем своим видом давала понять о принадлежности к восточным народам. Вот уж Таллем, действительно вместилище всего разнообразия жизни. Чувствуя себя диковинкой в этой части света, Эль могла предположить, что фиаллэ столь же редкий гость в этих краях.
А городок-то падок на экзотику.
- Приятно познакомиться, - алла лучезарно улыбнулась, вторя бегу собственных мыслей, и пожала руку Айнэ в ответном приветственном жесте - я Эллюмиель. Я тоже целитель в местной гильдии, но мне было приятно получить помощь из твоих рук.
Сглаживая возникшее молчание, Эль легко расцепила руки. Дороги судьбы причудливо переплетались между собой, сводя дорожки новых знакомиц вместе, но никто не мог сказать надолго ли. Чернокрылая приветливо улыбнулась новой знакомой.
- Так или иначе, я буду считать себя виноватой, если не смогу поблагодарить тебя за помощь, - Лоренцетти прикидывала то, чем сможет сказать путешественнице спасибо, ведь кроме ключа от квартиры с собой у алла ничего не было. Два и два сложились между собой очень быстро, и в голове снова возникло категоричное донельзя лицо Бэя. К чему? Так-то иштэ не шибко приветствовал посторонних в своей квартире.
Но Бэя здесь не было, да и нечего пропадать по куче дней. Немудрено, что в столь долгое отсутствие хозяина квартиросъемщики постепенно борзеют. Сознание вновь кольнуло раздражением, но чувство вины оказалось сильнее, намертво душа возникшую эмоцию накорню.
- Могу я угостить тебя чаем? Мой дом находится недалеко отсюда, нужно будет только площадь пересечь, - Эллюмиель не переставала улыбаться вопреки всколыхнувшим ее естество эмоциям, - видишь ли, денег у меня с собой нет, а просто так я отпускать тебя не хочу - буду чувствовать себя виноватой.
"Прекращай нести ересь", - скомандовала чернокрылая сама себе. Требовалось срочно менять тему.
- А...а ты давно в Таллеме? Я еще ни разу не видела фиаллэ в нашем городе.

Начало игры15 число Благоухающей Магнолии.
1647 год от подписания Мирного Договора.
День.
Рынок, место где свои руки находят старые и новые вещи, где совершаются крупные сделки и происходит мелкое воровство. Как же они разнились! И это если сравнивать рынки городов, а преплети сюда и ту торговлю, что стоит в тени сбывая что-то по опаснее свежих крендельков.
Придирчивый взгляд оценшицы скользил по множествам лотков, прилавков и палаток. Порой было забавно знать, что та или иная вещь не стоит той цены, которую за неё просят, либо наоборот стоит слишком дёшево у торговца простофили. Однако и тем и иным Виолетта улыбалась одинаково вежливо. Одета она была в коричневый дорожный костюм: ноское платье на корсете, сапожки на низком каблуке и плащ, что укрывал плечи и голову девушки. Она двигалась неспешно, прекрасно зная, что тот кто был ей нужен готов ждать хоть до явления богов.
Лавка Грэвора находилась чуть дальше этого места и судя по обилию клиентов в ней дела у него шли хорошо. Звякнул приветственно колокольчик и хозяин лично засеменил к ней. Коренастый, с сединой в волосах и морщинистыми руками Грэвор передвигался на удивление быстро и потешно.
- Денька доброго вам, госпожа Ван’Норейн, как ваше здоровье, как муж проживает? - осведомился торговец подавая свой локоть.
- Доброго и вам, мистер Грэвор. Как видите я вполне здорова, как и мой муж. Дела его идут хорошо, наверно оттого он и не смог поехать со мной - тень грусти и печали легла на лицо девушки.
- Весьма прискорбно. А это?... - мужчина кивнул на телохранителя, который все это время тихо следовал за девушкой.
- Не обращайте внимания на Генриха, он моя тень. Сами знаете как опасно девушке в дороге одной - обмен любезностями с этим человеком начинал надоедать. Лета уже прекрасно знала, что молоть языком Грэвор мог до бесконечности - Супруг говорил что вы должны были принести документы?...
- Да-да-да. - мужчина засветился солнцем доставая из ящика возле прилавка какие то бумаги и протягивая их даме - а вы?..
Вместо ответа на стол лёг какой то свёрток, который грэвор тут же убрал.
- Я передам мужу привет. - с улыбкой Ви покинула лавку. Настоящая торговля всегда шла в тени от чужих глаз. Как сейчас.
- Генрих, зайдем к ювелиру? - она улыбнулась молчаливому таррэ.
- Как пожелание, госпожа - охранник пожал плечами. Девушка уже готова была идти “тратить деньги мужа”, но её внимание привлёк знакомый силуэт.

- Всегда рада помочь, я столь часто и давно этим занимаюсь, что подобное стало для меня уже обыденным делом. Тем более  дети набивают подобные шишки по три раза на дню, иногда, когда я останавливаюсь в деревнях, то приглядываю за ними, ведь они чудесны.
Чернокрылая тихо засмеялась в ответ, будучи знакомой с такого рода проблемами. В долгие годы странствий Эллюмиель побывала во многих городах и небольших деревеньках, где и предпочитала останавливаться на пару-тройку дней. То записать очередную сказку или легенду, то попросту пополнить запасы на длительную дорожку, а то и вовсе отдохнуть от зачастую утомительных скитаний. И, конечно же, не могла обойти стороною и тех, кто нуждался в ее даре исцелять. Бывало всякое: были и переломы, и застарелые раны; кого-то алла встречала в этот мир с первым криком, а кого-то приходилось провожать в последний путь. Так что порезы и ссадины были самыми обыденными случаями в ее. так сказать, работе. Благодаря упоминанию о таковых Айнэ, чернокрылая на секунду погрузилась в полузабытые воспоминания, перебирая их, как каменные бусины четок.
Об этом не стоит забывать, но напоминать самой себе о них обязательно.
- Когда-то я помогала паладинам с работой, но нигде не состою, мне кажется это обременительно, ты так не считаешь?
- Может быть иногда, - неопределенно пожала плечами Эль, на мгновение уводя взгляд в сторону, - но гильдия стала для меня второй семьей, и я ни на секунду не пожалела о том, что попала к Фениксам в довольно...трудный период жизни.
Распространяться об обстоятельствах своего присоединения к "Золотому Фениксу" Эль не особенно хотела, по меньшей мере в данный момент. То, что она уже могла открыть одним, для других все еще было недоступно в силу некоторой подозрительности самой Эллюмиели.
День горел, щедро рассыпая солнечный свет по брусчатке рыночной площади. Голоса торговцев звучали все громче, и, кажется, один старался перебить другого, сбивая или набавляя цену. Ох уж эта торговля... Будучи подкованной в магических науках, для Миели всегда оставались сложными для понимания некоторые аспекты повседневной жизни. Что касалось торговли, то алла никогда не умела торговаться. Есть цена - есть платеж, и порою согильдийцы поговаривали, что, мол, за ту или иную вещицу стоило просить цену раза в два меньшую. В такие моменты Лоренцетти чувствовала себя неловко, и посему часто отдавала предпочтение частным магазинчикам нежели шумным рыночным площадям, где зачастую и яблоку было негде упасть.
Мимолетно вжав голову в плечи от обилия голосов вокруг, Миель вновь обратила внимание на свою новую знакомую.
- Буду рада принять твое предложение, - наконец-то ответила Айнэ, и чернокрылая заметно просияла, - сперва мне надо прикупить материалов, на которых я могу писать, а то уже совсем не на чем. Покажешь где здесь можно приобрести?
- Разумеется, - Эль лучезарно улыбнулась, легко прищурив в улыбке серебристые глаза. Айнэ упомянула о том, что пребывает в Таллеме впервые, - нет лучшего места для подобных покупок, чем писчая лавочка "Братьев Флоранс". Я там частенько беру пергамент с чернилами, да и перьями стоило бы закупиться.
За хандрой, навалившейся в последние дни, Миель и не заметила, как умудрилась переломать все попадавшиеся под тонкую девичью руку гусиные перья. Теперь уж действительно писать работы было нечем. Какое совпадение, наверняка судьба не зря свела их этим погожим весенним деньком.
- Я же нигде не задерживаюсь надолго, я вот только у подруги в Мандране задержалась на пару дней, а она сбежала куда-то, и не вернулась. Эта лоддроу, вот попадись она мне.
За смехом фиаллэ Миель уловила шутливые нотки. Новая знакомица была чем-то похожа на нее саму, и эта мысль как-то грела. Будто в зеркало посмотрела на секунду.
- А ты всегда привязана к этому городу?
- Алла говорят, что "перо повинуется ветру", и с этим я полностью согласна, - глубокомысленно изрекла Лоренцетти, - я обязана повиноваться решению совета гильдии, однако более ничем не ограничена, и могу странствовать везде, куда меня ветер занесет.
Внезапно громкие голоса неподалеку заставили чернокрылую резко повернуть голову в ту сторону, откуда доносился звук. В толпе девушка не могла определить ни виновника секундной потасовки, ни причину недовольной и шумной возни относительно неподалеку от девушек. Назревало явно что-то нехорошее, и наученная горьким опытом Эллюмиель не нашла ничего лучше, чем подхватить Айнэ за рукав и практически потащить ту к выходу с рыночной площади.

[ Айнэ, Эллюмиель. Квартира Бэйнара ]

Отредактировано Эллюмиель (2015-12-29 00:05:14)

- Мужа-мужа... ты настолько хороша, что, иногда мне кажется, будто бы у тебя и правда есть муж! - весело проговорил Крысиный Король, шествуя меж торговых рядов под руку с Виолеттой, - Что же касается мытья - даже не надейся, милая, у меня слишком много дел и у нас с тобой, кстати, слишком мало времени для того, чтобы их все переделать. Впрочем, могу тебя порадовать - одно из них только что закончилось успехом и, стало быть, начало было положено. Сегодня все мои труды наконец-то дали первые всходы... ну... я надеюсь, во всяком случае.
Крыс говорил откровенно и уверенно, совершенно не смущаясь телохранителя Ви или толпы их окружавшей. В конце-концов, на простых людей внимание никто не обращает, даже если один из них - прекрасная дама. Люди смотрели на него, затем на свои драгоценные вещи, потом на вещи, которые ещё им не принадлежали, после чего понимали, что незнакомец, среди всего этого благообразия, им наименее важен. Так было всегда. Поэтому-то Харрин и любил толпу.
Они шли под руку, лавируя среди жалких людишек, помешанных на всяком мусоре, который настоящий вор даже не считал за вещи, и всё это время Крысиный Король наслаждался обществом Виолетты. Не слишком высокая, стройная, с прекрасным телом и каким-то забавными штучками, которые делали её кожу ещё более румяной, а взгляд ещё более томным. Не удивительно было, что все эти глупые торгаши так охотно соглашались на её условие, вероятнее всего пропустив мимо ушей половину слов Ви, засмотревшись на её улыбку или ключички. Но он-то знал, что за всем этим скрывается мастер своего дела. Харрин был в курсе, что её не стоит недооценивать. И всё равно - он был мужчиной, а потому сейчас, держа под руку эту опасную милашку, он тихо насвистывал себе под нос мелодию, чувствуя себя превосходно.
То был хороший день.
Кажется, по пути, они немного ворковали о том, да о сём, но на все попытки Виолетты выяснить, что затевает вор - он лишь отшучивался и отнекивался, наводя интригу и играясь с её любопытством. Приятно было вести её в танце теней, скрывая правду, но Крыс понимал, что девушка вполне может и притворяться, чтобы потешить его.
Наконец-то, когда они немного нагулялись, он поднял тему чуть более важную, нежели простой и игривый трёп, которым они забавлялись прежде:
- Таллем стал нам ближе, Ви. Надеюсь, что не только на словах, но и на деле. Не все, ясное дело, но я дал знать тому из них, кто считается самым сильным и, уверен, остальные скоро тоже услышат о нас и о его решении. Несколько моих крысят за последнюю неделю отправились в разные города, чтобы доставить наше послание их лидерам. Мы покажем, что уважаем их, а затем докажем, что сделаны из хитрости и теней, захватив Зиннидо без единой капли крови. Хотя... я полагаю, что немного крови пролить всё же придётся. Твоему брату стоит быть к этому готовым.
Говоря о крови, Крыс немного приуныл. Он умел проливать её и знал, когда нужно идти до конца, но жизнь научила его, что те, кто быстро и беспощадно проливают кровь - недостойны вести людей за собой, ведь приведут их лишь к смерти и несчастью. Да, возможно ему в чём-то было плевать на людей за которых он отвечал, но лишь в малой части, ведь то были его люди и он не планировал их подводить. Ни под нож, ни просто так.
И всё же, он говорил о том, что кровь прольётся, ведь Король Теней не был тем человеком, который запросто бы отступился от своей власти. Он держался Зиннидо в своих грязных руках слишком долго и оно пропахло им. Это значило, что когда он отправится на дно, то за ним потянется вереница из людей, готовых умереть во имя жестокого и алчного глупца, ставшего их лидером. Единственное, что мог сделать Крыс в этой ситуации - уменьшить их количество.
- Чтож, то дела будущие, - заговорил Харрин, сбросив с себя цепи сомнений и поправив задравшийся воротник своей синей куртки, - а мы с тобой должны сосредоточиться на текущих делах. У меня вопрос, милая, ты готова немного попутешествовать? И сразу уточнение - готова ли ты заплатить за наше путешествие?
Крысиный Король ухмылялся. Они стояли возле пункта телепортации и он, намекая, периодически кивал в его направлении. Им не стоило надолго задерживаться в центре города, стоя без дела. Если она была готова, то стоило двигать.
- Мы отправляемся в Сезию, птичка. Времени на сборы не много, так что, если ты где-то здесь что забыла, то я дам тебе срок и встречу тут, но мы должны отправиться сегодня же. Твоё присутствие необходимо.
Поправив вновь задравшийся из-за ветра воротник, Харрин игриво улыбнулся Виолетте так, как умел это делать только он. В этой улыбке было много чего, но чаще всего она говорила "Да, милая, мы сделаем так, как я хочу" и ей невозможно было перечить. Во всяком случае, если ты не хотел злить своего короля...

Переход в Сезию

Отредактировано Крысиный Король (2016-01-05 01:57:45)

Таверна "Пьяный паладин"

19-е число Благоухающей Магнолии.
1647 год от подписания Мирного договора.
Утро.

Было прохладно, Эби куталась в плащ, шагая по мощенной улице. Торговцы уже открыли свои лавки, но покупателей практически не было. Девушка расхаживала среди торговых рядов, присматриваясь к скляночкам, тканям, специям. На одном прилавке разместились резные фигурки из дерева и камня. Другой прилавок занимали атлас, шелка, хлопок, лен, шерсть. Артефакты, зелья, карты. От всего разбегались глаза.
Однако, таррэ знала, что ей надо было купить. Зашла в лавку лекарей.
- Доброе утро, чего желаете? – поприветствовала ее женщина на вид ей было лет 40.
- Мне нужна заживляющая мазь.
Женщина залезла под прилавок и выставила бутылек.
- Давайте, лучше два и Жизненную энергию.
Расплатившись, Эбигейл отправилась дальше. Она хотела купить еще руны телепортации и спальный мешок. То, что ее забросило неизвестно куда, без лекарств, без нужных вещей, Эби не сильно понравилось. В сумке все равно было достаточно места, чтобы все это носить с собой.
Практически на выходе таррэ заметила одну милую книжную лавочку, где купила блокнот в кожаном переплете, принадлежности для письма, а также сборник рассказов, который посоветовал продавец. Закончив со всеми покупками, девушка вернулась в «Паладин». 

Таверна "Пьяный паладин"

Отредактировано Эбигейл (2016-04-20 19:17:08)

24 число Благоухающей Магнолии.
1647 год от подписания Мирного Договора.
Утро.

[ Таверна «Пьяный Паладин» ] [ Дом Сильвио Монтелла ]

Утро выдалось славное! После пасмурных дней видеть яркое солнце было приятно и радостно. До начала занятий было еще много свободного времени – Магистр Монтелла не очень любил начинать день с поучительных лекций и проверки заданий – и, конечно, можно было бы посидеть в саду с интересною книгой… Однако же, Эстер предпочла прогуляться, а между делом – помочь. Хотя бы с закупкой продуктов!
Коль скоро в доме Монтелла прислуга жила на правах домочадцев, ни у кого не возникало желания относиться  предвзято к кухарке, или горничным, стоило отвечать им добром на добро… К тому же, к Эстер в этом доме добры были все. Здесь она ощущала себя превосходно – словно в доме родного отца, на которого Сильвио, впрочем, был совсем не похож.
Итак, прихватив с собой емкую сумку и кошелку с деньгами, Эстер шагала по городу. Жизнь на рыночной площади, как и всегда впрочем, бурно кипела. Холли знала, что продовольственный ряд расположен чуть ближе к центру торговли, и для того, чтобы к нему подобраться, придется пройти оружейный и кожевенный ряд. Направив свои чувяки в необходимую сторону, Эстер уверенно двигалась к цели, но на пути ей внезапно попалась телега, и народ, обступивший ее.
- …Заверяю вас. Пот, проступивший на ваших спинах, обернётся молоком на ваших губах… - громким убедительным голосом проповедовал кто-то. Аккуратно протиснувшись между собравшихся, Эстер увидела, что «на сцене» фигура в монашеском одеянии, однако отличном от одеяния Ордена - паладины обычно носили доспехи и платья светлых оттенков. Даже сейчас, хотя повинуясь эстетическим взглядам наставника, не любившего «юных девиц, что запрятаны в рясу», Эстер одевалась в «мирскую» одежду, цвет ее платья - небесный - напоминал об Ильтаре и Светлых богах.
Заинтересовавшись идеей беседы, Холли решила остаться послушать. Склонив голову набок она выражала интерес и согласие с речью монаха: «Все верно - каждый из нас отвечает за поступки свои. И всем по заслугам воздастся».

Отредактировано Эстер Холли (2016-08-05 03:58:25)