Кантэ придерживал ассуру за талию, внимательно вслушивался во взволнованный шепот и силился понять, о чем она толкует. Получалось с переменным успехом. Она нашла в руинах утерянную страницу из местного подлинника, из-за которой оказалась в том храме? Но ее же привел туда волшебный компас. Или она имеет в виду причастность тех, кто ее там оставил? Очевидно. Клятва о неразглашении навечно завязала змее язык и узнать подробности той кровавой конфронтации Кантэ не суждено, но когда Сайленсс заговорила о походе, дракон вспомнил разговор в таверне после учебной драки, сопоставил все сказанные слова и сменил выражение лица на более понимающее.
- Змея, ты хочешь сходить в Эшшатэ, чтобы помочь Коту? Я помню. И ты нашла какой-то исторический прорыв касательно иштэ? - дракон говорил тихо, рассматривая книгу в руках Сай, - Давай так. Она останется здесь, но нужную тебе главу мы унесем с собой. Покажи мне.
Показала, только был бы толк. Шстанхар не зря считается одним из самых сложных языков мира. По крайней мере, в письме. Дракон мог бы полностью запомнить текст без понимания перевода, но для точного запечатления в памяти каждой закорючки ему потребуется не один час, а они в библиотеке и так задержались. Как бы монахи не забили тревогу прямо сейчас и не дали им под зад.
- Змея, план меняется. Я создам звуковую иллюзию, а ты прочитай мне на всеобщем то, что нужно запомнить. Когда вернемся, я перенесу на бумагу.
Не сказать, что новый взгляд на историю поразил ящера так же, как Сай, но в Эшшатэ сходить захотелось не только под предлогом защитить драгоценную змеиную тушку. Ему еще найденную легенду на непонятном языке переводить, хотя с ней проще: этот текст не состоял из кучи заковыристых вензелей и занимал одну страницу размашистым шрифтом. Чтобы запомнить в точности все буквы, Кантэ достаточно несколько раз сосредоточенно его прочитать, что он и сделал после того, как Сайленсс поведала ему секретные материалы из военного пособия.
- Ваше время на исходе, - раздался отрешенный голос монаха, чей взгляд скользнул по бардаку из книг и принял озабоченный характер.
- Мы уже закончили. Сейчас все вернем на место, - успокаивающе проронил ящер, и они со змеей дружно принялись выполнять свой читательский долг. Ассура предложила спрятать «Путь войны» куда-нибудь подальше, чтобы он не попал не в те руки, чему Кантэ охотно согласился подсобить.
- Сай, дай-ка кинжальчик, - попеременно постукивая по плитам на полу в ближайшем радиусе, дракон удачно наткнулся на глухой звук. Пока змея стояла на стреме, он аккуратно поддел плиту, расчистил обнаруженную полость и положил туда книгу.
- Не думаю, что в ближайшие лет сто здесь будут обновлять полы, - Кантэ прилепил плитку на место и оценил работу со своей высоты, - Как и было. Да?

Убедившись, что они все сделали правильно и нигде ничего не забыли,  ящер сдержанно попрощался с монахом и вывел змею на улицу, попутно отбирая у нее книги и возвращая их на место под прицельным взглядом безмерно терпеливого служителя судьбы.
С каждой книгой ассура расставалась как с родным и нежно любимым внуком, строгие родители которого теперь не скоро позволят им снова встретиться. Сай с укоризной глядела на ящера каждый раз, когда он забирал очередной фолиант и ставил на место, а под конец неосознанно, но основательно надулась на этого беспринципного и коварного злодея, коим оказался ее любимый мужчина.
- Почему так мало времени дали, я целых два часа перед детьми прыгала, могли бы и на подольше нас пустить! Конечно, сгребли себе такие сокровища, жаба душит делиться ими теперь, - змея обиженно надувала губы и бубнила под нос, то и дело оглядываясь на храм, который словно насмехался над ней, все быстрее отдаляясь, - И наверняка теперь фиг попадешь еще раз сюда, придумают какое-нибудь невыполнимое задание, перечники старые, жмоты серобородые... Ящер, как ты вот так вообще взял и просто ушел оттуда, а? Тебе что, совсем не жалко оставлять там эту гору неизведанного, м? Нет, ну ты мне скажи, ну как?!
Вместо ответа Кантэ вздохнул, резко остановился и рывком развернул к себе змею, закрывая тему библиотеки горячим поцелуем. Змея растаяла, со счастливой улыбкой абсолютно безмозглого существа мгновенно забыла обо всех этих давно похороненных под толстым слоем времени и пыли книгах, и повисла на драконе, мыслями возвращаясь обратно в замечательный и значимый сегодняшний день.
- Кантэ, смотри, - ассура потерлась щекой о мужское плечо и глубоко вздохнула, наконец обратив внимание на время суток, которое просто поражало воображение всеми оттенками красных и желтых цветов, разлитых по небосводу, - Как красиво. А спорим, ты не сможешь найти для нас самый шикарный обзор на этот закат?
- Спорим. Если найду, порадуешь меня снова своим ловким языком. Если не найду, напомню тебе ответ на эротическую гномью интригу, - расплываясь в широкой улыбке, Кантэ подхватил змею на руки и поднялся вверх, - Держись за шею, не зевай.
Горы уже стали универсальным местом обзора. Пусть любоваться ими не надоедает, но в этот раз ящер взял курс туда, где закатное солнце не просто освещает окоем, а бросает причудливые блики и ложится загадочными карикатурами теней на не менее интересный ландшафт. Руины Адари на фоне заката оказались особенно хороши. Кантэ опустился на одно из устойчивых земляных возвышений, откуда открывался вид на хлипкие и полуразрушенные многовековые постройки, шаткие колонны и красочный, обжигающий яркостью горизонт.
- Предлагаю сойтись на ничьей для обоюдного удовольствия.
- Не сомневался в тебе.

И они бы сошлись, окончили бы этот счастливый день апофеозом страстного единения и оставили бы в воспоминаниях дракона праздник, резко контрастирующий со всеми остальными днями рождения, начиная с побега из дому. Но разве может очередной день смерти быть счастливым? Кантэ бы хотел запомнить этот день ровно до момента, когда прикоснулся к щеке Сайленсс, слегка щурящейся от солнечного света, и накрыл губы очередным горячим поцелуем. А все, что случилось после, он бы хотел бесповоротно забыть, но он не сможет. Как не смог и все предшествующие сотни раз. И все же, этот получился особенным, потому что в нем снова значилась змея.
Их поцелуй плавно оборвался. Она продолжала льнуть к нему, пока его рука неестественно и обрывисто сползала к изгибу шеи. Вместо руин Адари вокруг вырос окровавленный храм, но только для него, в его дребезжащем воображении, где по соседству он яростно боролся со Зверем за право уйти отсюда. Просто уйти подальше, куда угодно и к кому угодно. Как можно дальше от Сайленсс, чтобы не повторить знакомый сценарий и не закончить тот ритуал на алтаре, который станет эндшпилем ее истории.
Когти на горле. Крепче, еще крепче, пока она не поймет, что это не любовная игра, а возобновленная борьба за жизнь. Зверь оправданно чувствовал себя неуязвимым. Он даже не поставил щит, зная, что ассура не нанесет Кантэ смертельный удар. Поначалу. Ведь потом он и сам сможет проявить больше бдительности, чтобы не дать этой пташке поразмахивать крыльями и с особым энтузиазмом выдрать все перышки. Последний поцелуй на этот вечер – как багряное знамение в желтых глазах, где Сайленсс уже не смогла разглядеть Кантэ. У змеи хватило ловкости и сил полоснуть по руке кинжалом, чтобы ослабить хватку. У ящера получилось воспользоваться моментом, собрать крупицы принадлежащего ему сознания и убрать их общее со Зверем тело с глаз долой.
Кто угодно, только не она.
Странно, насколько разнообразные ассоциации вызывает мысль о ком угодно. Кантэ был бы близок к предположению, что Зверь умудрился повлиять на телепортацию, если бы ему хотелось хоть о чем-то думать. Ожидаемый удар – все равно удар, и, будучи настолько сильным, он выбивает из колеи. Надеялся ли он, что этот день пройдет так же гладко, как предыдущий, с чувством спокойствия, с теплом любимой женщины, на подконтрольных только ему дорогах, с рисками, которые он сам выбрал? Да. Он надеялся, сука. Теперь дракон беззвучно смеялся над собственной наивностью и безучастно наблюдал, как Зверь движется к захолустной деревеньке. Он показал Кантэ, что надеяться не на что. И никогда не будет на что, пока он рядом.

Когда-то дракон по чистой случайности побывал в этой деревне и вместе с послушницей паладинов помог жителям избавиться от спрутницы. Едва ли кто-то его узнает, у большинства даже не будет возможности толком осознать происходящее, но ящер прекрасно помнил всех выживших с тех пор. Те, кто когда-то дал ему кров и пищу, кто благодарил за спасение своего деда – вот они, его повзрослевшие внуки – сейчас жестоко умирали, захлебывались собственной кровью в болезненных муках от разодранных органов, кричали и рыдали, не понимая, почему с ними так поступают и что они сделали. Они ничего не сделали. Никто из них не совершил злодеяния хуже, чем толчок товарища во время игры в салки. Теперь все они умирали просто так, потому что Зверю снова захотелось повеселиться. Потому что он проголодался и тосковал по родному темному дому, но этого Кантэ уже не знал. Как и не знал того, что Зверь дает ему эту жизнь. Разметая ошметки корчащихся и орущих в агонии тел, Зверь говорит ему – посмотри, как она прекрасна. Наслаждайся, мать твою.
Слабые и разрозненные постанывания в разных уголках деревни постепенно угасали в унисон тлеющим углям от сгоревших домов. Зверь утолял жажду всю ночь. Это был один из самых длинных приходов за последнее время, будто он взимал плату за то, что не получил змею, которая буквально побывала в его лапах. Но он не спешил уходить. Помимо обугленного человеческого мяса все еще смердело страхом. Кто-то остался в живых. И этот кто-то – наверняка в том маленьком сарайчике на окраине.
Зверь заскрипел полусгнившей дверью и ступил внутрь на вмиг запевшую половицу. Кажется, что этот дровяник должен развалиться от дуновения ветра, но нет, стоит на удивление. Зверь шумно вдохнул пыльный воздух.
- Я вас слышу. Кис-кис-кис.
В углу под кроватью прятались сыновья местного повара. Их отец сейчас истекал кровью, подвешенный на крюки для мяса, а мать с разодранной гортанью свисала за волосы из окна их дома. Одному мальчику было 7 лет, другому – 5.
Будь это сказка, дети бы спаслись, выросли и отомстили бы обидчику, которого бы обязательно нашли. Но это не сказка и счастливого конца в ней не будет. Зверь заглянул под кровать в последнюю очередь. Истошные детские крики сгинули в полумраке сарая быстро, меньше чем за минуту.

[player][{n:"Death in Rome - Wonderful life (Black cover)",u:"https://zaycev.net/musicset/dl/79ae9533aaa5626e418acfadebec6e0d/4349938.json"}][/player] Когда Зверь ушел, Кантэ стоял на речном берегу. Чья-то кровь уже застыла и неприятно стягивала кожу, а вот принадлежащая мальчишкам, совсем свежая, скатывалась по ладоням и постукивала по земле. Небо зарделось рассветным румянцем, который озарил пенистые гребни облаков. У трупов за его спиной была чудесная жизнь хотя бы потому, что они могли смотреть на столь завораживающий восход. Больше они не смогут. И змея не сможет когда-нибудь. Появившись в борделе в своей комнате на установленном месте посередине, глядя перед собой  с отсутствующим выражением лица, он ожидал, что будет здесь не один, отчего на душе становилось так противоречиво тепло и паскудно одновременно.

Отредактировано Кантэ (2020-06-23 03:04:40)