Он произвел на нее впечатление, это отчетливо читалось на лице Сайленсс. И как оказалось, лишиться всех своих секретов было не так уж страшно и больно, как стражница полагала, даже отреагировала она удивительно спокойно, не вызверившись и не разразившись новой порцией шипящей ругани. Нет, ее нервозность проявлялась в другом: в резкости движений, в беспокойных руках, в бегающем взгляде, будто ее что-то отвлекало в статичной картинке комнаты, где никто даже не шевелился. И в мелькнувшем на лице упрямстве, отрицании. Наверное, только тот факт, что отрицать очевидное была на редкость глупо, не позволил ей проявить недовольство столь же громко, как она делала доселе. Левифрон ведь уже все увидел, причем увидел безошибочно и точно, в куда больших деталях, чем рассказал, и не получилось бы заявить ему в глаза, что артефакт сыграл с ним злую шутку и обманул. Отступать было абсолютно некуда, но Сайленсс все равно попыталась.
- Полагаю, что мы не совсем друг друга поняли, поэтому проясню ситуацию. Во-первых, врач мне нужен не для себя, а для младшего брата.
Да, именно ради младшего брата она извалялась в грязи, рыдала на морозе и промерзла до костей, отчаянно нарываясь на окончание дней своих в качестве окоченевшей жертвы снегов. Именно из-за младшего брата она вела себя странно, искала врача, которого видела раз в жизни и про которого услышала много нелестного, и именно по этой причине сейчас не могла успокоить свои руки, выворачивая их в суставах, лишь бы только не трогать ожог. Герхен снял кольцо с пальца, спрятал в карман и оперся о столешницу, скрестив руки на груди и созерцая поведение девушки с нескрываемым скепсисом. Разве Сайленсс не понимала, что все присутствующие видят, что с ней творится? Возможно, в ее разумении они все были слепыми, а она умело маскировала одни свои действия под другие, но на практике ведь все было совсем не так. Четыре пары глаз ловили каждый ее жест, но Сайленсс продолжала гнуть свое. С каждым мгновением Герхену становилось все понятнее, что он совершенно не хотел с этим связываться.
- Во-вторых, Альвэри не в курсе, что я вас искала. И разговоров о вас мы не вели, если это имеет для вас какое-либо значение.
И не нужно было обсуждать. Левифрон и Альвэри сказали друг другу достаточно на публике, и лоддроу осталось лишь поведать подруге о том, что она теряла память, но вновь ее обрела. Вопрос был в другом – что же заставило стражницу, не питавшую особой страсти к шадосам и их проблемам, принявшую сторону Аль, явиться к его порогу, предлагать работу и еще при этом отчаянно недоговаривать? Герхен не был сведущ в тонкостях человеческой психологии, ему не хватало опыта общения, чтобы судить о чужой мотивации и мыслях, но он знал человеческое тело, и оно сейчас говорило ему, что в словах девушки правда осталась где-то очень далеко в тени, перекрытая удобной версией событий. Она прошла снежную пустыню, попутно угодив в неприятности, чтобы найти единственного врача-шадоса на всем материке, который дезертировал из Мернота, что уже подразумевает продолжение проблем, и который не может больше практиковать. Разве мог кто-то в комнате поверить в эту байку?
Но Филин молча ждал, не сводя с нее серых глаз. Он никуда не торопился, в чем-то крайне нуждалась здесь лишь Сайленсс.
- Я поняла вас и не настаиваю ни на чем. Разве что сделаю еще одно предложение. Я могу предоставить вам жилье.
И нуждалась настолько сильно, что готова была решить существенную часть проблем Левифрона. Чем слаще речи, тем меньше им стоило верить, и потому гнетущее ощущение какого-то двойного дна становилось все сильнее и навязчивее. Стражница слишком сильно напоминала Альвэри, которой тоже было очень надо, та тоже обещала бросить к ногам весь мир, лишь бы только ответ на ее вопрос нашелся в кратчайшие сроки. В прошлый раз Филин с радостью повелся, будучи чрезмерно доверчивым к людям и верящим в добросовестность заказчиков. Сейчас желание схватиться за любую работу перебивалось осторожностью. Колебалась и Сайленсс, сочиняя свои сказки на ходу и не решаясь сказать что-либо по существу, и только это, скорее всего, позволяло алхимику так успешно держать оборону. Ему оставалось только делать вид, что он не замечает, как здесь нуждаются в его помощи.
- Есть небольшой дом в уединенном месте, а вернее в лесу. Недалеко от города, так что проблем с покупками и прочим не будет. Некогда там жила моя подруга с наставницей, тоже занималась алхимией…
Дом в лесу – это бесконечно прекрасно, не будь он так похож на откуп. Герхен еще не дал согласия, он ничего не сделал ни этой девушке, ни ее брату, но его уже пытались задобрить и расположить к себе, уповая, видимо, на ответную услугу, если даже он не согласится сразу. Филин так и не поменялся в лице и не отвел тяжелого взгляда, но невольно в голове появились мысли, что гордость в его положении – роскошь слишком непозволительная, и если была возможность хотя бы на время получить передышку и переждать в безопасном месте, пригодном для жизни, то за нее следовало хвататься. Продаваться вот только не хотелось, ибо здравый смысл отчаянно вопил этого не делать. Левифрон слушал его, но краем глаза неизбежно видел ярко-рыжее пятно, которому не суждено было так просто исчезнуть с поля его зрения. Эбигейл и ее фамилиару требовались нормальные условия для жизни и, что еще более прискорбно, деньги для их обеспечения. Нет, Герхен был совсем не том в положении, чтобы отмахиваться от работы. Более того, его самого тянуло к ней, как к спасительной отдушине. Одна мысль останавливала – в прошлый раз было так же, и ничем хорошим это не кончилось.
Разрядил накаляющуюся обстановку Клейм. Пес, будучи разумным, также прекрасно принимал причину неспособности их гостьи сидеть на месте ровно, благодаря своему звериному чутью чувствовал страх и настороженность, разлитые в воздухе. Опасности он только не чувствовал, ибо, в отличие от хозяина, не искал подвохов и судил по тому, что происходило непосредственно перед ним – замерзшая девушка нуждалась в помощи, не столь важно, в какой именно, и не могла о ней внятно сказать. А когда робкие девицы ломались, кто-то более сильный должен был брать положение в свои… лапы. Волкодав поднялся и степенно, с некоторой аккуратной осторожностью подошел к кровати. Филин внимательно смотрел за тем, как стражница расслабляется от одного лишь присутствия пса рядом, и не стал препятствовать тому в его методах психологической поддержки.
Сайленсс меж тем продолжала говорить. Вслед за предложением недвижимости последовало обещание обеспечить всем нужным и даже больше, вызвавшее ощущение дежа вю, и после него – обещание исчезнуть с горизонта немедленно, если он останется непреклонен и откажется. Сказано это было с такой роковой покорностью, что казалось, будто сама Альвэри сейчас находилась в комнате и нашептывала подруге, что же следует говорить. Поэтому Левифрон продолжал молчать, так и не выдав ничем того, что думает и в какую сторону склоняется, и только кивнул, когда ассури спросила, можно ли обнять волкодава. Тот куда охотней положенного залез на кровать и позволил делать с собой все что вздумается. Брови Герхена дрогнули, но мысль о всеобщем заговоре сгладилась оправданием, что пес действительно очень теплый, лучше грелки было сейчас не найти.
- Хотя нет, отогреюсь я все-таки тут, уж простите.
- Вас бы никто и не отпустил в таком состоянии. Отогреетесь – тогда посмотрим, - только и сказал Левифрон, взглядом направив чайник к чашке и подлив гостье горячего отвара. Эбигейл тем временем выудила своего несчастного фамилиара из гнезда.
— Я собираюсь вниз. Валет, пойдёшь? Поедим что-нибудь, - кот охотно двинулся следом, на ходу потягиваясь, а вот Герхен так и не сообразил, что сей массовый исход живых существ из комнаты мог касаться и его. Эбигейл пришлось окликнуть его отдельно. - Пойдём, пусть отдохнёт. Не будешь же ты смотреть, как она спит. Это жутко, не находишь?
Сайленсс и правда грозилась погрузиться в дрему, а наблюдатели в таком деле явно не требовались. С виду она казалась более уравновешенной, чем прежде, а Клейм смотрел на хозяина таким спокойным взглядом, что поводов остаться просто не находилось. Все-таки набросив на девушку одеяло, алхимик вышел вслед за суккубией, закрыв дверь. Запирать не стал, понадеявшись, что полуживой ассури и страшного волкодава хватит, чтобы отвадить излишне любопытных от чужого скудного добра.
- Все это немного странно, - уже в коридоре озвучила всеобщие мысли Эбигейл. - Вроде бы говорила, что с Альвэри они тебя не обсуждали... Хотя, может впечатлило, что ты вернул ей память, раз уж Сайленсс тебя отыскала, чуть не замерзнув. Видать брат совсем плох.
«Скорее брат удачно подвернулся под руку».
- Что ты думаешь обо всем этом? Она, конечно, с причудами, но почему-то ей хочется верить.
«Совсем не хочется».
- А дом был бы сейчас весьма кстати.
И если это был не намек, то Левифрон был беспросветно безнадежен в понимании тонкостей человеческого общения. Конечно ей хотелось жить как человек, конечно ей не прельщало мотаться по свету и решать проблемы других, махнув рукой на себя. Простые желания и потребности, близкие любому живому существу, но они тяжким грузом ложились на душу Герхену. Особого выбора у него не оставалось.
- Не знаю, Эбигейл. Я понимаю, что не могу воротить носом, но есть у меня какие-то нехорошие предчувствия. Да и я ведь не врал, когда сказал, что возможности практиковать не осталось. Она, конечно, складно говорит, но надо трезво на вещи смотреть.
Они спустились вниз, вышли в холл, девушки в приемной оповестили о том, что скоро начнется обед. Решили подождать.
- Мне нужно подумать.
В комнату они вернулись только спустя час с небольшим, отведав запоздалый завтрако-обед, накормив котов и попросив поваров на кухне оставить кости и мясные обрезки для Клейма. Нести их в комнату Герхен не хотел, предпочел бы спустить пса вниз, куда-нибудь в район конюшен, где тот мог бы нормально поесть без укоризненных взглядов работников постоялого двора, но волкодаву предстояло служить грелкой до тех пор, пока Сайленсс не соизволила бы его отпустить. У самой двери Филин замешкался и посмотрел на суккубию.
- Мне ведь придется согласиться, что бы она от меня ни хотела. К чему бы это ни привело.
Почти как в прошлый раз, с той лишь разницей, что теперь Филин был не один. Как ему хотелось верить, по крайней мере. Сказал – и тихо открыл дверь, заглядывая внутрь. Почти сразу стало понятно, что стражница не спит, и хозяева комнаты зашли без опасений помешать. Выглядела девушка не шибко здоровой и счастливой, Филин предположил, что ее в полной мере захлестнули последствия промерзших до костей конечностей, но помочь ей больше не представлялось возможным. Оставалось терпеть, ждать и уповать на ускорившийся из-за трав кровоток.
- Касательно вашего предложения. Не буду юлить – я был бы рад возможности продолжить работу, я занимался этим всю жизнь, найти себя в чем-то другом мне представляется невозможным. Но я не могу пойти против обстоятельств, а также закрыть глаза на то, что ваши обещания и эта готовность отдать мне дом своей подруги выглядят как минимум странно, а то и вовсе подозрительно. Предлагаю остановиться на следующем: вы проводите нас к дому, я осмотрю его и оценю, насколько он подойдет для проведения какого-либо лечения и можно ли там организовать нужную мне обстановку. Попутно с этим вы мне подробно расскажете, в чем состоит ваша проблема. Или проблема вашего брата, как пожелаете. Исходя их этого, я дам вам ответ, - казалось, он мог различить скрип крепко стиснутых зубов. – И если вам очень плохо, я могу дать обезболивающее. Но лучше все-таки без него, так будет яснее, обошлось ли без последствий.