Лотте де Брис. Так ее теперь зовут. Словно она родилась заново и получила при рождении новое имя.
После долгой дороги, после непогоды и недавних переживаний девушка чувствовала себя очень усталой. Однако, невольно оказавшись в центре всеобщего внимания, Лотте вынуждена была, хочешь не хочешь, взбодриться. На тонких губах застыла миловидная полуулбыка, с каковой она всегда начинала любое знакомство. Взгляд бирюзовых глаз соскакивал с одного человека на другого, Лотте старалась приметить и запомнить как можно больше черт внешности этих людей. Ведь теперь ей предстояло существовать бок о бок с ними.
Когда Родриго представил ее по имени, юная алла сделала шаг вперед и, в точном соответствии с нормами этикета, грациозно поклонилась.
- Искренне рада знакомству, господа. Надеюсь на плодотворное сотрудничество.
Хрупкие крылья чуть всколыхнулись за ее спиной, будто бы в такт движению. Или как если бы Лотте хотела обнять всех присутствующих своими крыльями - да вот беда, они были слишком мало для этого.
Но лучше пусть в глаза окружающим бросается такой ее жест, чем изо всех сил скрываемое желание самой спрятаться под сенью чьих-то крыльев.
Все-таки не так часто тебя выгоняют из отчего дома.
Лотте оставалось только вечно благодарить матушку: если бы та не отыскала Родриго и не уговорила его взять под опеку непутевую дочь, то неизвестно, был ли бы Лотте сейчас среди живых. Она ведь всегда плохо переносила холод и сырость. А сейчас снаружи именно что холодно и сыро - дождь с утра лил как из ведра.
Наконец взгляд бирюзовых глаз остановился на ассури по имени Николь. Лотте дружелюбно улыбнулась и послушно последовала за нею, стараясь подавить возникшее в душе волнение: она никак не ожидала, что продемонстрировать свои певческие таланты придется прямо сейчас! Но тут уж ничего не попишешь, слово нового начальника - закон. Оставалось только успокоиться да выбрать подходящую для такого случая песню...

Привыкшая к совершенно иному с собой обращению, Лотте вначале пришла в недоумение от того, как вела себя ассури. Впрочем, тут же так и принято? Надо бы привыкать, да поскорее.
Все то время, что Николь потратила на поиски наряда для нее, Лотте молчала, исподтишка наблюдая за ходом поисков. Одни наряды вызывали у нее одобрительную улыбку, другие - гримаски испуга, который только возрос после того, как она обратила внимание на толпящихся снаружи парней. А с другой стороны, было лестно, что ее появление произвело такое впечатление. Может быть, коль она одним своим видом привлекает внимание, то ее пение и вовсе околдует любого, кто окажется под этой гостеприимной крышей? Хотелось надеяться.
Когда Николь на какое-то время оставила ее одну, девушка, присев на один из одежных сундуков, стала в уме перебирать песни. Она знавала немало песен - одним ее учили педагоги, других она нахваталась у заезжих артистов. При всей их непохожести, пока что было даже трудно решить, какой из категорий стоит отдать предпочтение перед тутошней публикой...
Размышления ее были прерваны возвращением ассури. Лотте быстро подняла на ту взгляд, затем перевела его на принесенное платье.
- Какое красивое, - сорвались с ее губ восхищенные слова. - Конечно, не беспокойтесь, я с удовольствием надену его.
Благодарно улыбнувшись Николь (мало ли, каких моральных усилий ей стоило отстегнуть незнакомке платье из своего гардероба!), Лотте отошла в сторонку, дабы переодеться, однако Николь и тут не оставила ее без присмотра, чем вызвала новый приступ смущения.
Юная алла всерьез думала, что уж здесь-то с ней никто возиться не станет.
А уже через несколько минут на нее, сверкающую белизной шелка и белизной крыльев, были обращены взгляды всех сегодняшних посетителей. Девушка здорово оробела от такого внимания. Чуть дрогнули, выдавая волнение, ее тонкие крылья. Но стоило лишь воскресить в памяти, как она не раз и не два пела на площади, даже не задумываясь о том, сколько людей видит и слышит ее, - и волнение отступило. Внутри разлилась необыкновенная легкость, и слова пришли словно сами по себе.
- …И который день я хожу пустая,
Разевая рот,
Жду, когда меня кто-то приласкает,
Молока нальет.
Чтобы не томиться полудневным зноем,
Что пустой кувшин,
Чтобы снизошла на меня покоем
Чистота души.
Ее голос серебряным колокольчиком зазвенел в повисшей тишине. Зрители, замерев и замолкнув как по команде, вслушивались в переливы девичьего голоса и следили за каждым движением певицы. Нет, она и не думала плясать в такт песне или выделывать нечто подобное. Но эти грациозные движения обнаженных рук, влажный блеск бирюзовых глаз, легкие, почти неуловимые движения крыльев, шелк платья, волнами скользящий в такт малейшему движению девушки... Все вместе создавало впечатление, будто Лотте не просто поет какую-то песню - казалось, будто она поет о самой себе, о собственных переживаниях.
- Если б захотел, я бы обратила
Молоко в вино.
Если б разрешил, я бы разделила
Твой полдневный кров.
Осени меня легкою рукою,
Взглядом не оставь,
Чтоб твои слова потекли рекою
Чрез мои уста.
Взгляд ее медленно скользил от одного посетителя к другому, словно среди присутствующих алла чаяла отыскать кого-то одного, особенного. Так ведь делают многие артисты - отыскав в зале одного, чем-то особенного человека, поют, глядя только на него. Будто в зале - только они двое, и больше никого нет...
- Допусти меня — я пойду босая
Через белый свет.
Лицедейкой б пела и плясала,
Запрокинув ввысь лицо, осанну —
Господи, Тебе!
Да избавь меня от греха-дурмана,
Руки отведи…
И пошли нам снег нежной белой манной
С неба, Господи.
Но недвижен мир, и темно, и тесно,
В горле горячо.
Сквозь мои уста мерно, бестелесно
Пустота течет.
Песня ее оборвалась так внезапно, звонко, что Лотте, казалось, сама была удивлена этому. Она сделала глубокий вдох и обвела зрителей взглядом, который с натяжкой можно было бы назвать вопросительным. Девушка до смерти боялась, что ее выступление не придется кому-нибудь по душе.

Отредактировано Лотте (2011-08-30 01:49:25)

Едва только аплодисменты коснулись ее ушей, Лотте поняла: дебют имел успех! Ее лицо озарила радостная улыбка, и девушка грациозно поклонилась зрителям, а дальше уже Николетт увлекла ее прочь.
Несмотря на свою усталость и то, что следующее выступление ждет только завтра, алла чувствовала себя вполне способной вернуться в зал и петь, петь, петь, пока не выдохнется совсем. Ощущения, охватывавшие ее в момент выступления, да и после выступления тоже, были и знакомы ей, и в то же время несли отпечаток какой-то новизны. Сегодня она не была на подпевках у кого-то другого - сегодня внимание публики принадлежало только ей. И это было так прекрасно!
Более-менее очнуться от этих головокружительных ощущений удалось только в своей комнате. Лотте рассеянно попрощалась с Николь, после чего огляделась, мягко повела крыльями и наконец позволила себе расслабиться и повалиться на кровать. Ею наконец в полной мере овладела усталость, но это была самая приятная усталость в ее жизни.
Неожиданный посетитель заставил ее встрепенуться;девушка села на кровати, едва успев протянуть руки навстречу летящему к ней комочку бумаги, а "почтальон" уже скрылся за дверью.
Озадаченная, Лотте поспешила развернуть бумажку, пробежалась глазами по написанному - и нахмурилась.
Приглашение выглядело более чем подозрительно. Кто мог это написать? Кто-то из зрителей? Или из персонала? Неизвестно. По именам девушка знала только Родриго да Николетт, но эти строки явно написаны не кем-то из них.
Вместе с тем, девушка была не робкого десятка. Выбираться по ночам из своей комнаты она научилась уже давно, ускользать от подозрительных личностей на всех тех мероприятиях, куда тайком выбиралась - тоже. Здесь, впрочем, они с неизвестным будут один на один.
Но уж больно любопытно все это выглядело. Проигнорировать такое приглашение - означало обречь себя на долгие мучительные попытки догадаться впоследствии, что же это было.
Таким образом, за пять минут до назначенного времени Лотте, завернувшись в свой плащ и скрыв лицо под капюшоном, тихонько выбралась к назначенному месту. Каждый лишний шорох заставлял ее вздрагивать и прятаться в тени, однако всякий раз это оказывалась ложная тревога. На ее пути так никто и не встретился.