− Довольна?
− Ооочень! – Ехидно протянула Ирис, демонстрируя в притворной улыбке свои очаровательные клыки во всей их хищной красе. – Ты лжешь так непринужденно и проникновенно, что поверила даже я. “Жди меня, и я вернусь, только очень жди…”
Ирис встала со своего места, чтобы закончить их нехитрые сборы. Долги хозяину – это очень плохо. С долгами могут отсюда и не выпустить. Вампиресса уже привыкла, что частенько оказывала другу финансовые услуги. Но её это нисколько не тяготило. Все её прихоти помогал оплачивать отец, будь то дорогие украшения и платья, или помощь друзьям, а большего было и не нужно.
− Пойду разберусь с твоими долгами. Скоро вернусь. – Она кокетливо взмахнула ресницами, передразнивая Армель, повела покатыми плечами и качнула бедрами, выходя из комнаты.
Не сказать, чтобы Шлафер ей не нравился как мужчина. Очень даже нравился. Особенно в юности. Такой бесшабашный и вместе с тем невероятно одаренный от природы. Она даже успела томно повздыхать по нему, втихаря. Потому что Эйра бы точно не оценила такого увлечения. Да и Вельсар не оценил, а скорее всего, настучал Шлаферу по загривку. А потом она научилась мириться с его бесконечными увлечениями, длящимися, как правило, от одного дня до пары месяцев. А потом и вовсе решила, что очевидно, они оба не созданы ни для каких серьезных отношений. Потому что как ни одна женщина не выдержала бы его страстной увлеченности магией и другими женщинами, так и ни один мужчина не понял её желания двигаться вверх по карьерной лестнице и заниматься любимым делом – алхимией.
Хозяина “Призрачного дракона” на месте не оказалось. Зато выяснилось, что по совместительству он является полноправным членом “Золотого Феникса”. Ирис зло скрипела зубами, пока бойкий управляющий с довольным лицом подсчитывал долги доставляющего столько хлопот постояльца. К небольшой, по сути, плате за постой за время расчетов прибавилась пара ящиков дорогого вина, несколько поломанных шкафов и стульев, кровать, плата за содержание домашнего питомца…
− Стоп! – Ирис уверенно и устало прервала его размышления. – Просто скажите, сколько с нас причитается. Плачу наличными.
Сумма была озвучена. Вампиресса отсчитала положенное количество золотых монет, отчего её кошелек заметно полегчал. Зато управляющий сиял почище профиля первого монарха Фатарии, что смотрел с монеток. А в подарок им досталась бутылка отменного вина из личных запасов Леонардо.
− Дорогим гостям… Всегда рады видеть вас в “Призрачном драконе”.
Ирис усмехнулась тихо и зло, и положила на стол ещё одну монетку… за доставленные возможные неудобства.
А с порога зашвырнула увесистую бутыль изящной формы и несомненно, отменного содержания прямо в стену рядом со своим дорогим другом.
− Ты почему не сказал, что хозяин этого чудесного места из Фениксов? Шлаферрр... – Она почти рычала. − Ты хоть понимаешь что будет если то, о чем мы тут говорили сорвется с, несомненно, милого язычка твоей девочки и прилетит прямо в уши к Андромеде?
А вообще, Ирис как правило была спокойна и уравновешена. Светла и чиста, как богиня Ванеса. Хотя иногда, по каким-то даже ей неведомым причинам в ней просыпалась глухая, но всепоглощающая ярость. Отец-настоятель когда-то только вздыхал и называл это: “Гены…” и “Память предков…”

[ Пункт телепортации ]

Отредактировано Ирис Мэй (2012-07-11 11:21:15)

[ Ацилотс, Королевский Дворец, Комнаты королевского художника ]
31 число месяца Плачущей Сирены 1645 года, вечер
Конечно, не всю страну понесло в Вильдан, в самый эпицентр фестиваля. На улицах столицы, наверное, было столь же оживленно. Воистину, праздники объединяют, и на улицах можно было встретить не только обычную шваль, для которых бутылка – смысл жизни, но и людей поприличней. Что стража порой с завистью смотрела на гуляющий народ. Но что поделать, служба.
Лео шел по улицам, особенно не торопясь. Дойти до кондиции «побывал на Хмельном Фестивале» он еще успеет, вся ночь впереди. Впрочем, не особо и хотелось окунаться в этот омут забытья. Конечно, порой хороший эль бывал как раз кстати, но это был не тот случай. Если набьется кто в компанию – то за милую душу, но пить в гордом одиночестве – это уже финиш.
- Ну что, выбирай, Шум, куда пойдем, - широко окинув рукой улицу, с улыбкой спросил Лео у живого воротника у себя на плечах.
Горностай был исключительно брезглив в таких вопросах. Чтобы его – и в какой-нибудь клоповник? Нет, он всегда выбирал места, где его точно бы не сожрали крысы, набежав всем скопом, а хозяин не обнаружил в своей тарелке или кружке таракана. Поэтому мест, где они когда-либо обретались с целью отдохнуть, было совсем немного. И вряд ли Шум сейчас придумает что-нибудь новенькое.
- Пошли туда, где мы были в последний раз. Там не будет собираться всякий сброд, да и ты говорил, что вино там хорошее. Так пошли же и проверим, не испортили ли они его к празднику, - предложил горностай.
Альден не стал спорить, и пошел уже знакомым маршрутом.
Спустя минут двадцать они дошли до таверны. Место не самое роскошное, но аккуратное и чистое. Конечно, в такой праздник и тут царил бедлам, но явно не такой, как в менее приличных местах. Хотя  с другой стороны, какая людям разница, где праздновать? Главное, чтобы выпивка текла рекой, никакие блюстители закона не путались под ногами, а под конец случился мордобой. Небольшое такое счастье на один день.
Инквизитор занял один из столиков у стены, как ни удивительно, оказавшийся свободным. Горностай сполз с плеча и уселся прямо на стол, перед Лео. К ним подошла девушка подавальщица.
- Ты только про меня не забудь, а то знаю я тебя, - тут же заявил Шум.
Лео шикнул на него и улыбаясь сделал заказ:
- Мне вина, красного. Именно вина, а не воды с его ароматом. И каких-нибудь орешков для моего спутника, - и юноша тыкнул пальцем в горностая.
Девушка, скептически посмотрев на зверька, ушла куда-то к стойке.

Отредактировано Лео Альден (2013-09-10 00:27:40)

Прелестная подавальщица не заставила себя долго ждать. Буквально через минуты три на столе Лео уже стояло вино и небольшая миска с орехами. Миску Альден сразу отодвинул к Шуму с пожеланием не подавиться, а сам попробовал вино. Не разбавленное, значит, заведение испортиться не успело. Ну, или стараются держать марку в праздник.
- Смотри, Шум, как твой хозяин будет спиваться в одиночестве. Все мои ночные подвиги окажутся на твоей совести, если не доглядишь, - драматичным тоном заявил юноша горностаю.
Тот попытался бросить в хозяина орешком. Но звериные лапки не приспособлены под метание различных снарядов, поэтому произвести желаемый эффект у горностая не вышло. А самодовольная улыбка Лео его еще больше угнетала.
- Я тебе мышь дохлую в постель принесу. И расчленю там. Проснешься среди кишок и почек, - гордо фыркнул Шум. – И вообще, на тебя тут дамочка надвигается, причем настойчиво. Посмотрел бы, а?
Альден лишь отмахнулся. Мало ли кого тут носит по тавернам? Что, мало на свете падких на алкоголь женщин, которые после второй чарки уже готовы к приключениям? И таки ищут эти приключения себе на пятую точку, попутно вовлекая в них случайных прохожих, первых попавшихся под руку. Да и вообще, может она совсем не сюда…
- Примите мои соболезнования. Право, я понимаю, как вам наверное тяжело, такая потеря и даже не знаю, уместно ли мое появление здесь...
Шутить мгновенно расхотелось. Конечно, его могли спутать с кем-нибудь. Хотя как ту спутаешь, раз Шум говорит, что шла она именно к нему? Значит, уверена была, кто тут сидит. Тогда к чему соболезнования? Мрачные мысли стали закрадываться в голову инквизитору. Отец умер? Мать?
Юноша поднялся из-за стола и посмотрел на незнакомку. Что тут сказать, девушка симпатичная, а лицо такое добро-доброе. Прям как у самого Лео, когда он хотел, чтобы ему верили. Наверное, именно это и оттолкнуло его. Конечно, допустим, это действительно пришли по его душу. Но эту девицу Альден не знал, а значит, и верить ей ни к чему.
- Миледи, вы уверены, что не ошиблись? Или это шутки такие после местного вина?
Взгляд инквизитора упал на письмо, которое прикрывала ладонями девушка. Наверное, в нем-то и была «благая» весть, которую ему по ошибке принесли.  Но Тейар с ним, с письмом. Альдена привлек сургуч. Зеленый, с печатью. Именно в ней и было дело.
Печать была странно знакомой. Лео был точно уверен, что ему не приходили письма с таким сургучом и печатью, но знает же он ее откуда-то.
«Может, приходилось подделывать такую? Хотя нет, я бы запомнил, чья она. Хозяйке точно таких писем не шлют. Тогда где я ее видел?...»
Незнакомка с самой искренней скорбью и пониманием смотрела на Альдена.  Аж тошно стало от обилия жалости.
- Миледи, чья это печать? – проигнорировав вежливость и церемонии, указал на письмо инквизитор.

И все же чем больше проходило времени, тем больше спадало недоверие Лео. Эта девушка действительно шла именно и сюда и именно к нему. И именно ему предназначается эта скорбная весть. Единственное, что начало волновать юношу – кто покинул этот мир. На ум приходили только родители, но если бы скончался отец, в Ордене ему бы об этом сообщили тут же. Может мужчина и не был шибко важной птицей, по крайней мере, восемь лет назад он ей точно не был, но многие его знали. Наверняка Лео бы завалили письмами с соболезнованиями по самое горло. А мать… да, о ее смерти он бы, наверное, тоже узнал довольно быстро, но через тех, кого он знает. Родственников, друзей семьи, коллег-целителей. И его бы точно не стали искать в таверне посреди праздника, а пошли бы домой или в Орден.
Вывод напрашивался только один – к родителям эта смерть не имеет никакого отношения. Не сказать, чтобы это сильно успокоило инквизитора. Кандидатов в трупы среди его круга общения все еще было много.
Незнакомка крутила в руке медальон. Красный, явно дорогой. В свете ламп он сверкал, будто нарочно демонстрируя свою драгоценность. Хотя, наверное, нормальные камни так не сверкают. Артефакт? Просто магическая безделушка? Подделка? Или просто показалось? Кто его знает.
Лео взял письмо в руки, слушая объяснения незнакомки. Прежде чем ломать печать, он осмотрел конверт. Ничего особенного, абсолютно. Ни тайных знаков, ни рун, ни прочих намеков на неизвестность.
- Это письмо от вашего дальнего родственника, которое меня просили передать. Быть может, вы о таком и не помните, но он никогда не забывал о вас, Лео…
Лео действительно не помнил. Связи с семьей были оборваны, а воспоминания детства давно уже начали растворяться, как дым. Может действительно где-то на задворках страны был родственник, наследником которого являлся Альден?
«Надо же, у меня все еще остались какие-то права на чье-то наследство. Просто удивительно» - тоскливо подумал юноша, вскрывая письмо.
В глаза сразу бросился почерк. Тут было то же самое, что и с печатью на сургуче: он казался до боли знакомым. Если печать он еще мог перепутать, ибо часто попадаются крайне похожие экземпляры, то этот почерк прочно сидел у него в памяти. Он видел его. И точка.
- «… Сейчас я тяжело болен, и вряд ли сумею исправить то, что ты никогда меня не видел и почти не знал. А ведь я помню тебя, когда ты был еще маленьким…»
Какие смутные тени узнавания стали закрадываться в голову к Лео. Нет, он все еще не мог сказать, что знает отправителя, но что-то щекотало память. Так бывает, когда пытаешься вспомнить слово. Оно вроде и крутится на языке, но все равно ускользает.
- «… Наследников больше нет. Ты вправе отказаться и от поместья, и от денег, но сейчас я более всего желаю увидеть тебя, возможно, в последний раз. Даже если тебя не интересует наследство, подари старику последнюю возможность попрощаться с дорогим Лео…»
Родственник просил, чтобы Альден приехал к нему с миледи Хладной. И извинялся за отсутствие нормальных родственных отношений. И даже прощал самого Лео за то, что тот не вспоминал о нем. Конечно, все это было очень внезапно, инквизитор не привык к тому, что родственники проявляют к нему внимание. Наверное, поэтому он особенно проникся этим письмом. Как ни крути, а отсутствие семьи как таковой напрягало юношу, пусть и неосознанно.
В конце письма стояла подпись: Дядюшка Гробб.
Имя и было ключиком к памяти. Нет, четкой картины, что же это за родственник такой, у Лео по-прежнему не было. Но он вспомнил, что действительно знает дядюшку Гробба. И, что удивительно, всплыло даже место его жительства: улица Морг. Хотя такие вещи запоминаются часто: удивительное сочетание гробов и моргов само по себе сохраняется в качестве образов и ассоциаций.
Девушка, которую, если исходить из письма, звали Хельга, стояла и терпеливо ждала. Альден еще раз перечитал письмо и только потом вновь обратил внимание на госпожу Хладную.
- Я бы хотел его увидеть. И даже не в наследстве дело. Отвернуться и позволить родственнику умирать в одиночестве – верх бесчестия, - решил инквизитор, складывая письмо и пряча в карман камзола.
Хотя тут он немного кривил душой. Да, чувство долга перед дядюшкой было сильно, но и наследство было соблазнительным. А дела у Лео были не настолько хороши, чтобы разбрасываться таким шансом, который сам упал на голову.

Не любил он всякие фразы про «чистое и доброе сердце». Может со стороны он и производил такое впечатление, но добрые и душевные люди, желающие после смерти попасть в Ильтаров сад, не идут в инквизиторы. Они сидят по монастырям и молятся, ожидая божественной благодати. А что делает Альден? Да, искореняет порочное зло, помогает высекать под корень шадосов и прочих созданий тьмы. Но это официально, а на самом деле? На самом деле сам Орден предстает совсем не таким чистым и святым, как его привыкли видеть. Лео это устраивало, он был предан инквизиции, как его отец,  дед и так далее. И едва ли мог назвать свою душу чистой и доброй.
Когда Хельга положила свои руки на ладонь Лео, он невольно посмотрел на нее. Девушка, казалось, испытала невероятное облегчение от того, что он согласился. Юноша видел и раньше людей, которые из шкуры вон лезли, чтобы исполнить предсмертную волю дорогого человека, но ведь она просто курьер. Посредник между родственниками. Слуга, если хотите. Попадаются, конечно, и такие, которые привязываются к господину самой нежной привязанностью, как собака к хозяину. Они готовы терпеть все, что взбредет в голову их господину, и бегут на край света, если он того потребует. Но все же неужели у такой молодой женщины не нашлось более приятного занятия, чем исполнять волю умирающего старца? Ведь эта смерть ей наверняка обещала свободу и давала право делать и идти куда вздумается. Идеальный шанс реализовать себя в жизни. Но вместо этого  она пришла сюда и чуть не плачет от того, что принесла ему скорбную весть. А еще постоянно извиняется, и, что самое неприятное, кланяется. Неужели эту служанку так потрясла эта трагедия, что она с трудом держит себя в руках? Или ей просто… страшно, что она вернется на улицу Морг без Лео? И руки у нее холодные, в теплом-то помещении.
- Нет, миледи, ничего страшного. Я вижу, что вы тоже переживаете из-за дядюшки, ваши эмоции вполне понятны. И я уже сказал, что хочу увидеть его. Поэтому не стоит зря терять тут время, - поспешил успокоить Альден отскочившую от него Хельгу.
Ее поведение несколько напрягало инквизитора, но он решил не обращать на это внимания. Каждый воспринимает горе по-разному, а она, похоже, была очень преданна дядюшке Гроббу.
Миледи Хладная еще что-то сказала, но ее голос потонул в радостных криках гуляющих мужчин. Инквизитор не стал переспрашивать.
- Залезай, Шум, - негромко позвал Лео, протягивая горностаю руку. – Для нас праздник закончился.
Зверек быстро вскарабкался по ней и улегся на плечи, недовольно посапывая. Альден бросил на стол рядом с вином и миской с орешками несколько медных монеток и пошел за Хельгой.

[ Загулял куда-то непонятно куда. К утру обнаружился там ]

Отредактировано Лео Альден (2013-09-10 00:00:36)

18 число месяца Звёздного Инея 1645 года (вечер)
Взгляды, злые, ненавидящие, заинтересованные, как глядят на диковинную игрушку, презрительные взгляды, коим одаривали варвара... Гром привык к ним, это были его вечные спутники в землях цивилизованных рас. Он был не такой, как они, высокий, статный, в нём чувствовалась первобытная сила, настоящая, природная, которой лишились почти все из этих жителей огромных городов, привыкших к роскоши и удовольствиям. Они не понимали культуру зеленокожих воинов, смеялись, видя, как рослые, увитые мышцами гиганты ходят в пусть и опрятных, но показательно традиционных сшитых из шкур одеждах... Сдерживали презрительные взгляды, видя, что на шее Грома болтаются множество искусно вырезанных оберегов, бус и прочих украшений, каждое из которых имело своё значение, во многом определяя статус в обществе. Фигурки, вырезанные из кости, дерева, раскрашенные, покрытые древними символами. Для них это было дикостью.... И даже сейчас, старательно скрываясь в самом тёмном углу заведения, некоторые он чувствовал взгляды тех, кого называли "слабаками", редкие, всё же, в этом городе ко многому привыкли, но они были. Но, какое до этого было дело Громмашу, задумчиво игравшегося с фибулой, на которую был застёгнут "большой плед",  краями скрывавший ноги ниже колена, почти доходя до высоких голенищ тяжёлым, покрытых дорожной пылью тяжёлых сапогов.
Чуть звякнув толстой золотой цепью, плотно обмотанной вокруг запястья левой руки, орк жестом позвал официантку, собираясь сделать заказ и не удержался от улыбки, эти девушки, слуги, не более, были почти единственными, с кем посол общался в своих странствиях, не считая следующих за ним помощников и обличённых властью дотошных "слабоков", с которыми приходилось вести часовые беседы, удивляясь, сколь же глупыми орков считают в королевстве. Но вместе с тем продолжая вежливо улыбаться и в тысячный раз отказываться от чрезвычайно невыгодных договоров. А официантки, бродячие менестрели и прочие им подобные....с ними можно было просто поговорить, бросив на стол хозяина пригоршню монет, чтобы он не являл своё недовольное лицо, что кто-то не работает. Да, Току было интересно услышать проблемы простых людей, частенько бедных, с их простыми бытовыми проблемами, которыми они делились с готовым выслушать дикарём. Их жизнь, не простая, интересная, вот что действительно манило в этих землях призванного нести волю племени.

Отредактировано Громмаш'Ток (2012-12-18 22:03:57)

"Хмм...А ведь она меня не боится, в любом случае, не похоже. И у неё красивые глаза, яркие, живые, горящие... - без всякого ложного стеснения разглядывая девушку, думал орк, - интересно, почему она здесь? Подобные ей обычно всегда при дворе... В любом случае, как любовницы благородных. Интересно... И улыбка у неё слишком уж правдивая для официантки. Они улыбаются десятки раз в день, вскоре улыбка превращается в оскал.... Но красивая, губы чувственные губы, линия шеи..."
От уже ставшим неприличным рассматривания официантки, орка оторвал вопрос. С благодарностью взглянув на красавицу, давшую время подумать, ну, точнее, выбраться из сладкой пелены задумчивости, медленно, с лёгким акцентом, видно, что подбирая слова, ответил, - Да, добрый вечер. Я хотеть бы... - на секунду по лицу вождя скользнула лёгкая тень полуулыбки, заставляя игриво сверкнуть глаза, - а, в прочем, ужин на двоих. Всё на ваш вкус. И я, - небольшая пауза, во время которой мужчина наконец-то вспомнил как должно правильно звучать слово, - хотел  бы вас. Если вы не против составить мне компанию, - зеленокожий внутренне чувствовал, что где-то допустил грубую ошибку, но никак не мог понять где, что его раздражало и заставляло лишь надеяться, что девушка поймёт всё правильно, как он хотел сказать. Всё же общий язык был довольно сложным, особенно для кочевников запада, но надеяться, что официантка Ацитлотса знает орочий было бы глупо, да и... у орков считалось не вежливым навязывать свой язык, будучи в гостях
- Да, я не давно прибыл в ваш город и хотел бы остаться с вами....остаться среди вас, - издав тихое рычание, клыкастый решил просто повторить слова девушки, - остановиться здесь. Своей ор...свите я уже нашёл место, но у вас столь уютно, что честь жить в этом доме.
Мужчина встал и отодвинул второй стул, жестом приглашая девушку присесть, - я хотел бы, чтобы вы остались, прошу. Пусть сегодня вы будете моей в моей орд...со мной, - В этом был весь Громмаш, как и любой орк, достигший своим трудом, славой, кровью и потом подобного положения, он привык брать то, что хотел и действовать, пусть иногда это и выглядело....нехорошо, особенно по отношению к другим людям. Но, не стоит забывать, что не смотря на титул Гласа племени, наш Гром был ещё и кровожадным и жёстким вождём малой орды, что огнём и мечом могла пройтись по землям слабков.

- Месье, как бы я сильно не хотела с вами поговорить, но я всё ещё на работе. Без разрешения управляющей, - она бросила взгляд в сторону женщины за барной стойкой, которая что-то писала, - я не могу отлынивать. Прошу меня простить.
- Не думаю, что это проблема, госпожа. Вряд ли она посмеет отказать в моей просьбе, - утонув в глазах незнакомки, тщательно подбирая каждое слово, чтобы вновь не почувствовать себя идиотом, ответил орк. Девушка, наверное, сама того не понимая, попала в больное место каждого зеленокожего воина, а уж тем более вождя. Они не терпят, чтобы кто-то смел им отказывать, особенно, когда кочевник что-то действительно захотел. И показать, что кто-то, а уж тем более женщина может стать между орком и тем, что он жаждал заполучить всё-равно что махать алой тряпкой перед разъярённым быком. С начала времён жители западных земель ловились на этот трюк и, наверное, будут ловиться и до скончания.
Проводив красавицу взглядом, мужчина быстрым шагом приблизился к управляющей, на ходу отвязывая от ремня небольшой, плотно забитый монетами слабаков кожаный мешочек, - На сегодня я освобождаю эту девушку от работы, - мужчина бросил взгляд на понравившуюся ему официанту и тут же, прерывая готовую разразиться тирадой управляющую, бросил на стойку кошель с золотом, - воля гостя - закон, вы ведь не хотите отказывать орде? И, думаю, это с лихвой возместит все убытки, - чуть сильнее обнажив клыки, посол встретился взглядом с женщиной, которая, ошарашенно видом так легко доставшихся денег, которые ей не заработать и за год, не знала, что ответить. Впрочем, Гром'Тока это не интересовало, отказа в своей просьбе он не получил и посчитал это согласие, мысленно радуясь, что цивилизованные расы столь тянутся к жёлтому металлу.
Вернувшись на своё место, он стал терпеливо ждать незнакомку, жестом подзывая официантку, которая будет обслуживать их сегодня. Этим вечером Гром собирался отдохнуть и решил себе позволить некоторые капризы...Хотя, откровенно говоря, подобные капризы был у него в пределах нормы.