Цена нейтралитета
Сапоги ритмично месили осеннюю грязь. Скрипели повозки, ругались извощики, когда колесо проваливалось в слишком глубокую яму, слышался голос командира: «Строй ровнее, курвы!»
- Это ж надо было, из всех тысячников Ториада нам достался именно этот, помешанной на войне ветеран. Не зря его прозвали Сено-Солома, - услышал Энджев от солдата, который шел сзади.
- Хе-хе, да, любимое его дело – тренировать своих солдат даже в нужнике, - сказал второй.
- Зато Коэгорн не даст вас голову сложить в бою, - вклинился в разговор ди Грес. – Не зря Первый взвод после битвы под Майенной назвал его Горном Майенны. И не зря после оной битвы Первый Стальной стал Первым Закаленным.
Строй солдат шагал по Зеленому тракту, утопая в болоте. Забавно, этот тракт можно было назвать Зеленым только по цвету плесени, ведь только она могла бы здесь расти. Последние осенние листочки, которые до сих пор цеплялись к веткам из последних сил, сдаваясь, опадали с деревьев,  и прилипали к кирасе, шлему или подошве сапога. Моросил мелкий дождик, гадко обещая солдатам веселый вечер, который они проведут, отчищая снаряжение.
- Шевелитесь, вашу мать! И тогда, быть может, к полудню будете в Торене. И тогда, может, отдохнете. Или, наоборот, у вас будет бессонная ночь. Слыхал я, есть там хорошие для этого места.
Энджев ди Грес, в свои двадцать пять лет был воином. Наверное, он имел право так называться только из-за того, что он выжил. Три года войны, но он выжил. Парень пошел в армию в семнадцать лет добровольцем. Сначала он мог уйти, но не хотел. Сейчас хотел, но не мог. Энджев снял прилипший к кирасе желтый листок, и сбросил на землю. Следующий за ним солдат втоптал листок в грязь.
Ближе к вечеру, Седьмой взвод «Луга» разместился в Торене. Да, это был хороший город! Сначала это был замок, защищающий западный рубеж Империи. Потом, по приказу императора, из-за богатых рудников, вокруг замка, словно грибы после дождя, хаотично начали строиться дома. Некоторое время спустя маги заявили, что здесь невероятное пересечение магических потоков, и наплели еще с три короба. Весь этот треп сводился к фразе «Нам нужен этот город!» Конечно, а кому он не нужен-то, с его рудниками. Тогда замок превратился в Башню Круга Магов. Поэтому, все воины, заходя в город, все как один задирали голову и раскрывали рты. Солдат разместили по домам и накормили. Скудно, но все же лучше, нежели та каша, которую готовили при переходах. Вечером Энджев чистил свои доспехи. Потом упал на деревянную кровать с набросанным сеном. Сон парня был не спокойный, и он даже обрадовался, когда его разбудили. Увы, радость была не долгая.
- Вставай и снаряжайся. Сюда идут войска Лиадана!
- Что?! Но как?! Ожидалось, что они пойдут на столицу. Мы же шли на помощь Второму Несломленному!
- Видимо, они решили в свои планы нас не посвящать. Подъем!! И мы устроим им сюрприз!
Энджев вскочил, быстро оделся, накинул кирасу и выскочил на улицу, на бегу затягивая пояс с оружием.
На городской площади уже находилось много народу, в основном солдаты. В центре возникшего кольца стоял человек, мужчина в грязной, оборванной одежде. Он что-то рассказывал Коэгорну, запинаясь и заикаясь. Ситуация была следующая. К городу шел большой военный отряд. Гербов Лиадана видно не было, но ни у кого не возникало подозрений на счет его принадлежности. Сжигали все поселения, пытались никого не упускать. Селянин был из поселения под названием Ступки, а это означало, что они будут у города примерно через день.
Город начал готовиться к обороне. Всех мужчин, способных держат оружие, заставили выйти на стены. Да что там мужчины, Энджев встречал в строю испуганные лица подростков и женщин. И именно из-за этого парень ненавидел войну. Он не понимал, почему через ссоры королей должны гибнуть люди. Такие мысли проносились у него в голове, когда  он сопровождал стариков и детей в Башню Круга. Маги в это время уже были на стенах, оставив для охраны своей Башни минимум сил. Парень пытался не думать, что эта защита была предназначена для охраны имущества, а не людей. Из-за узких и кривых улочек бой обещал быть жарким. Увы, Энджев даже не знал, насколько.
Через пять часов после окончания подготовки, появились первые знаки приближения вражеского войска.
- Итак! – Огласил Коэгорн площадь своим хрипящим голосом. – Они не знают, что мы здесь, но пускать их в город – все равно, что сунуть голову в петлю. Сдерживать их на стенах, а потом и на улочках намного легче, им негде развернутся кавалерией. Все по местам.
Сотня, в которой состоял Энджев, заняла одну из боковых улочек. Но все пошло не так, как ожидал Седьмой взвод. Ожидалось, что войска планировали взять войска страхом, но… Вперед выкатились катапульты, за ними вышли одинокие фигуры.
- Я не могу рассмотреть их штандарт, но на нем изображен не герб Лиадана, - пробормотал Горн Майенны.  – Берегись! – Только и успел  крикнуть командир, как со стороны нападающих сорвались первые снаряды. Обычные с катапульт, и магические – с пальцев магов. Некоторые в панике метнулись со стен, но напрасно. Все снаряды до цели не долетели. Ядра катапульт просто упали в метрах десяти от стен, а огненные шары с легким хлопком исчезли.
- Они что, знаю, что мы здесь? – Услышал ди Грес голос справа от себя.
- Вряд ли, - сказал сотник их отряда. – Это скорее показуха. Они думают, что на стенах ополченцы и думают их запугать, что бы им отворили ворота.
- А мне кажется, что они скорее пытаются вымотать магов, которые не ушли в столицу,  а остались в городе. Они ведь не могут прикрывать весь город куполом. – Прошептал Энджев.
Видимо Коэгорн тоже так считал, потому что дал следующим снарядам достигнуть цели. Стены застонали от первых ударов. Люди затаили дыхание. От ровного строя вражеских солдат отделилась одинокая фигура с флагом. Вдруг тишину прорезал дикий вопль:
- Золотая Вольница! Вольница на нас идет, конец всему!
Щелчок тетивы, и  паникер рухнул со стены. Горн отдал арбалет на перезарядку и сказал:
- Нечего дефитизм разводить. Что ж, приготовились, нелегко нам будет.
В это время конник подъехал к стене и крикнул.
- Эй, в городе! У вас нету шансов. Нас больше, у вас в городе одни маги, да и юнцы, не знающие, с какой стороны подойти к мечу. Маги устанут,  «воины» убегут. Если сдадитесь без боя, мы будем милосердны.
- Увидите, как мы побежим! – крикнул наместник города, выпуская бельт в всадника. Оный вовремя припал к конской шее, и болт просвистел над головой.
- Черт! – сплюнул солтыс.
- Что же… - глаза у всадника нехорошо сверкнули. – Вы сами напр… - Со стены сорвалась молния и угодила в грудь парню. Конь испуганно заржал, встал на дыбы, сбросил тело и помчал, куда глаза глядят. На секунду в стане врага застыло удивление такому нахальству, но быстро опомнились. Катапульты выплюнули ядра, маги начали плести заклятья.
- Дороги назад уже нет! – прошептал Коэгорн, надвигая забрало шлема на лицо.
Маги быстро устали. Огненные шары уже не сыпались на город, но и у врагов все больше и больше снарядов достигали цели. Чародеи врага изменили тактику, и теперь с катапульт пёстрыми ленточками срывались огненные ядра. Одно прошло сквозь защиту, и чуть-чуть черкнув по стене, угодило в дом. Второе упало недалеко от того места, где стояла сотня Энджева, попав то ли в лавку мясника, то ли в лавку портного. Парня окатило потоком горячего воздуха, аж глаза заслезились. Воин задержал дыхание. Черт подери, он явно слышал крики из горящего здания. Крики детей. Он уже тогда знал, что никогда не забудет эти крики. Но он не мог ничего сделать. И это было самое ужасное. Осаждающие медленно, но верно забрасывали город пылающими снарядами. Были пробиты ворота, рухнула одна стена, погребая под обломками сотни людей.
Морн Калад, по прозвищу Колода, предводитель Золотой Вольницы, вздохнул и сказал:
- Видят Боги, я этого не хотел.
Одел поданный ему шлем и отдал приказ о наступлении.
В городе вовсю трудились добровольные бригады. Одни тушили пожары, другие оттаскивали раненых вглубь города, к лекарям. Пока противник не наступал, они могли помогать. И как только появилась возможность, солдаты ринулись к зданию. Когда из здания выносили маленькие тельца, Энджев пытался не смотреть туда. Вдруг улочки города огласил протяжный вой рога.
- Идут! – Выдохнул сотник. – Все по местам!
Энджев занял свое место в строю. Противник не заставил себя долго ждать. Это был относительно немногочисленный отряд кавалерии, подкрепленный солидным отрядом пехоты. Сначала атаковала конница, но она, словно волна о пристань, разбилась о копейщиков Ториада. Потом на сотню солдат накинулась пехота. Воин и сам не заметил, как оказался в первых рядах. Рубился он ожесточённо, словно мстя за погибших детей. Но, не смотря на сопротивление ториадовцев, пехота Вольницы теснила солдат. Тогда Энджев и понял, почему этих наемников прозвали Золотой Вольницей. Таковыми они являлись в прямом и переносном смысле. Платили им богато, очень богато… Но и сражались они соответствующе. И снаряжение было не в пример лучше. Но они не учли одного. Воинам Ториада было за что сражаться. За тех людей, которые сейчас находились в Башне, и за тех, кто отказался прятаться, за тех, кто предложил свою помощь. И за тех, кто в Башне не поместился.
Под напором наемников пал сотник. Вот и воин справа от ди Греса не устоял, когда меч противника змеей скользнул под броню. Но ему на замену, из глубины строя, перешагнув через тело, стал другой. Воины вгрызались в землю, наемникам все с большим трудом удавалось отвоевывать каждую пядь земли. Вдруг меч противника успел проскочит над щитом у парня, и с силой врезался в шлем. В глазах у молодого воина потемнело, плечом он почувствовал удар земли, и его кто-то оттащил вглубь строя. В нос ударил запах гари, не бывшего до этого таким сильным, и ди Грес понял, что с него стянули шлем. Он открыл глаза, и увидел над собой удивленные лица.
- Все нор… Все нормально, - прохрипел парень. – Я даже не ранен, - пробормотал он, вставая и ощупывая скулу, которая болезненно выла. Он поднял свой шлем, и понял, что спасло его чудо. На правой части шлема была такая вмятина, что парень не понял, как он еще может разговаривать. Энджев взял шлем, положил его на колено, и резким ударом яблока с внутренней стороны выровнял вмятину. Ну, «выровнял» - громкое слово, но теперь его хотя бы можно было одеть. Вдруг из лабиринта улочек, позади отряда, выскочил гонец Корнел. Он на лошади подъехал к воинам, и, опережая вопрос, сказал. – Все могло быть намного хуже. Центральный и западный фланги еще держатся, хотя центр довольно сильно прогнулся. А вот восточное крыло практически уничтожено. Мне нужен ваш сотник.
- Нам он тоже нужен, - сказал воин. – Вот только…
- Ясно, - пробормотал гонец. – По направлению к Башне продвигается небольшой отряд человек в двадцать. Их надо остановить. У вас лошади есть?
- Да. Пятнадцать наших, и семь мы отвоевали, - ответил Энджев, смотря туда, где сейчас шел бой. Когда-то он поражался, как можно болтать, пока недалеко идет бой. Сейчас понимал. – А как же наши?
- Вам на подмогу идет сотня Эдвина. Ее остатки. Так, ди Грес, бери лошадей, еще людей и мчись к площади. Через этот проулок вы попадете к центральной улице.
Энджев быстро организовал отряд, и вот, чуть больше двух десятков всадников мчатся к главной площади. Запах гари и крови немилосердно щипал нос, дым резал глаза, кони храпели и бежали вперед. Они столнулись с отрядом врага неожиданно, на одной из боковых улочек. Конь Энджева чуть не налетел на лошадь одного из всадников врага, в темной броне и закрытом шлеме. Из всей компании выделялась маленькая фигурка без брони и в легком плащике.
- Дочка, вперед, к Башне! – крикнул противник ди Греса, тот, что в шлеме, отражая атаку парня. Вся улочка уже заполнилась сражающимися.
- К Башне? Не думаю! – крикнул один из товарищей парня, и направил своего коня так, что бы тот преградить дорогу девушке, но с ее пальцев сорвалась огненная стрела, которая смела храбреца с лошади и бросила на стену, словно игрушку. Тело проломило деревянную стенку и исчезло в темном проломе. Магичка направила свою лошадь к Башне. Остальных воинов умело теснили наемники из Вольницы. Энджев был занят предводителем вражеского отряда. Воин сражался хорошо. Да черт возьми, он сражался как никогда в жизни. Мечи выбивали искры, которых не было видно на фоне зарева огня, которым полыхал город. Парень понимал, что у него на весу каждая секунда, поэтому он обманным движением атаковал противника в горло, ловко переводя удар сверху вниз, подсекая стремена и ремни, удерживающие седло, слегка задев лошадь. Конь от боли рванулся вперед, а наездник повалился на землю, в смесь золы, песка и крови. Пока никто другой не сел ему на хвост, Энджев направил коня за чародейкой, надеясь, что догонит ее. Ему повезло. Она ушла не далеко. Кто-то убил ее лошадь, хотя сам поплатился за это жизнью. Воин застал ее над кучкой золы, которая недавно была человеком. Чародейка была уже без плаща, а ее рыжие волосы осыпались по плечам, укрывая ее, словно второй плащ. По сравнению с ее огненным цветом волос огонь, который полыхал вокруг, показался каким-то блеклым. Отчего-то парень вместо того, что бы напасть на нее, крикнул:
- Стой! Дальше ты не пройдешь, - сказал воин, сдерживая напуганного коня. Девушка резко обернулась и пронзила Энджева насмешливым взглядом светло-карых глаз. Она была красива. Даже сейчас, с грязным, измазанным копотью, золой и кровью лицом. Даже с насмешливым оскалом, который сейчас играл на ее лице. В глазах плясал огонь – как и внутренний, так и отбиваемый с горящих домов.
- И кто меня остановит? Ты? – спросила девушка, однако голос ее дрогнул. От страха ли?
- Да, если больше некому! – Подумал ди Грес, направляя коня на девушку. Магичка начала плести заклятье, а воину оставалось надеяться, что он будет быстрей. Но он не был. В руке у чародейки появился огненный хлыст, которым она ударила парня. Энджеву ничего не оставалось, как соскочить с лошади. Хлыст перерубил бедное животное надвое. Это было ужасное зрелище, парень пытался не смотреть в ту сторону, откуда еще доносилось ржание. Он вскочил, но слишком медленно. Девушка замахнулась во второй раз. У парня не было времени, он успел только чуть-чуть отклониться, и закрыться щитом. Но именно это спасло ему жизнь. Хлыст прошел сквозь щит, словно раскаленный нож сквозь масло, отсекая от щита большой кусок. Энджева не задело, на хлыст прошел рядом, болезненно обжегши лицо. Кусок метала звякнул об брусчатку. Воин удивленно посмотрел на аккуратную линию среза, и резко бросился вправо. Хлыст просвистел совсем рядом, задев угол дома, стоящего неподалеку. Парня окутало облако пыли, по броне, словно дождевые капли, забарабанили мелкие крошки камня. Воин скинул шлем, что бы лучше видеть, но в том столбе пыли это не помогло. Мимо просвистела молния, и, ударившись в стену, окутала парня столбом пыли еще плотнее.
- Зато она меня не видит, - пронеслась оптимистическая мысль в голове, которая, однако, не очень-то и успокаивала. Пыль лезла в нос, рот, уши, немилосердно резала глаза. Энджев закашлялся и выскочил из окутывающего его облака. Хлыста в руках у чародейки уже не было, но молнии с ее рук слетали невероятно быстро. Магичка закидывала воина заклятьями. Из-за тяжелых доспехов ди Грес не мог постоянно уворачиваться. После очередного переката парень поднял глаза. Ухмыляясь, чародейка послала в парня очередную молнию. Воин поднял остаток щита, принимая на него весь удар. Простая сталь не могла противостоять могущественной магии, щит разлетелся мириадами мелких осколков, а парня откинуло и протащило по земле метров пять. Левая рука горела огнем, будто бы ее сунули в расплавленный метал. Когда Энджев снова смог видеть нормально, рыжая чародейка стояла над ним, хищно улыбаясь. В ее глазах горел все тот же огонь, а по пальцам бегали ловкие змейки молний. Парень затуманенным взглядом смотрел на девушку. По ее грязному лицу стекали капельки пота, оставляя за собой мутные дорожки. Девушка часто дышала, и ее грудь часто поднималась. Энджев посмотрел на нее оценивающим взглядом, задержавшись на ножках в облегающих кожаных штанах и груди, элегантно подчёркиваемую легкой рубахой и расшнурованной курткой. В голову полезли пошлые мысли, и воин им улыбнулся, разрешая себе помечтать перед смертью. Чародейка проследила взгляд Энджева. Лицо ее превратилось в страшную гримасу Смерти, она вскинула руку и закричала. – Да как ты смеешь?!?!
Увидев лицо девушки, ди Грес резко перехотел умирать, понимая, что уже он так легко не отделается. Энджев толкнул себя влево, на лету вскидывая руку с мечом, пытаясь задеть девушку. Сзади себя он услышал взрыв, его укрыло волной пыли. Но рыжеволосая тоже успела отскочить, и теперь их разделял столб песка и пыли. Парень довернулся и уставился в облако, пытаясь уловить малейшее движение. Вдруг сзади он услышал ржание и топот коня. На парня мчался его недавний соперник, называвший магичку дочкой. Рыцарь практически не обратил внимания ди Греса, и промчался мимо. Ошарашенный таким поворотом парень не успел ничего сделать. Воин застыл, ожидая, что будет дальше. Наемник соскочил с лошади и крикнул:
- Вилена, хватай коня и к Башне!
Энджев запоздало рванулся к коню, но дорогу ему преградил наемник. Чародейка уже вскочила на лошадь и дала шпор. Противник парня изменился. Он так же потерял щит, а вся левая рука была заляпана кровью. Герб Золотой Вольницы – золотой меч, обвитый белой розой – был неразличим.
- Что, много заработал на смерти других? – спросил Энджев, исходя гневом и ненавистью.
- Нет, - спокойно ответил наемник. – Мне не заплатили за это задание.
- И ради чего ты пришел сюда? Ради дочери… или тебе просто нравится убивать?!
И пятисекундная тишина.
- Ладно, признаюсь, я солгал. Мне заплатили, но меньше, чем обычно, - сказал наемник и молниеносно бросился на парня. И началась пляска мечей, танец со Смертью. Было слышно только тяжелое дыхание, звон мечей да и шарканье ног по земле. Противники поскальзывались, вставали и продолжали бой. С тяжелым скрипом осел дом, подгоревшие балки которого уже не могли выдержать веса строения, а бойцы все пытались достать друг друга. Энджеву госпожа Удача улыбнулась первому. Он сделал успешный выпад в горло противнику. Однако наемник успел отдернуть голову, и клинок парня прошел в пальце от горла противника, разрубив одну из завязок шлема. После чего воин перевел удар в рубящий сверху. Послышался гулкий звук удара. Меч смачно впечатался в шлем противника, сметая оный с головы наёмника. Противник ди Греса не устоял, и повалился на колени. От удивления Энджев задержал удар. Перед ним стоял лысый, загорелый человек с серыми глазами и овальным лицом. От макушки до лба тянулся шрам, который потом переходил в шрам, который тянулся через все лицо. И хотя воин никогда не видел этого человека, он его узнал. Перед ним стоял Морн Калад. Золотая Вольница всегда славилась предводителями, которые сами шли в бой. Видя замешательство парня, наемник резко выбросил вперед руку с мечом. Колющий удар прошел между пластинами кирасы, и вонзился в плоть воина у самой шеи, чуть выше левой груди. Энджев вскрикнул и отступил. Калад вскочил на ноги и начал осыпать парня ударами. Воин вынужден был отступать. И когда ди Грес прощался с жизнью второй раз за день, землю потряс взрыв, который, наверное, был слышен на другом конце мира. Обоих сражающихся швырнуло на землю. Несколько домов, что покрепче, тяжело осели, а остальные дома просто снесло силой ударной волны. В голову Энджеву словно запустили змей. В ушах гуло, голова болела, перед глазами все плыло. Когда парень снова мог нормально воспринимать мир, он поднял глаза, и увидел картину, которую он уже никогда не забудет. Это он понял с первого взгляда, сразу, как только увидел, что могучая Башня Круга Магов медленно клонится в сторону. Отчего-то Энджев не слышал ни единого звука. Ни дикого вопля Калада, кричавшего имя той единой, которая ему была дороже жизни. Он не слышал, как Башня упала, зато почувствовал дрожь, которая прошла по земле. Он увидел, как когда-то могущественное здание превращается в груду обломков, подгребая под собой дома. Видел, как во все стороны двинулась стена пыли и праха. Энджев заслонил глаза правой рукой. Он почувствовал упругий толчок, который свидетельствовал о том, что «волна» дошла и до них. В этот момент он ощутил, что по правой стороне лица течет что-то теплое и липкое. Парень удивленно прикоснулся к уху, а потом посмотрел на руку. Кровь… Что же, чуть больше, чуть меньше – разницы тому, кто привык проливать кровь на поле битвы. Слева от себя он услышал тихий шепот «Вилена, нет… Видят Боги, не этого я хотел» Калад посмотрел на Энджева. «Я не хотел, что бы все так произошло» - прошептал он. В его глазах блестели слезы. Не взирая на боль, ди Грес вскочил и помчался туда, где когда-то стояла Башня. У основания разрушенного здания он оказался не первым. Далеко не первым. Какие-то силуэты на развалинах, которые разбирали завалы. Тут парня, с нежностью кувалды, упавшей на голову, осенило. В Башне были люди! Женщины, старики и дети. К удивлению ди Греса, на завалах были, как и воины Ториада, так и Вольницы. Бои в городе стихли одновременно, как по приказу. Но ведь никакого приказа не было! В один момент все бросили оружие, и те, кто только что желали только одного – перерезать друг другу глотки, сейчас совместно помогали раненым и пострадавшим. Мимо Энджева протащили раненого воина Вольницы… на тряпке, которая раньше была флагом Ториада. Есть вещи, которые нельзя забыть. Некоторые вещи нельзя передать словами. Нельзя понять. Нельзя простить. Никто не мог этого представить. Разумный мир всегда будет уязвим перед безумцами, потому что они не могли зайти так далеко в своей борьбе. Никто не мог предвидеть это. Они не смогли остановить это. Но сейчас они были здесь. Их нельзя было увидеть из-за пыли, но они были здесь. Их нельзя было услышать из-за криков, но они здесь. Даже те, кто были их врагами, находились здесь. Некоторые вещи выше границ и розни. Эта история написана не из-а башни, а из-за человеческого горя. В душах простых людей. Даже в худших из людей есть голос, который говорит «Это неправильно!» Ведь они люди. Чувствующие боль, скорбящие о невинных. О их смерти. Они здесь. Они были теми, то без страха и упрека шагали в огонь. Теми, кто не знали, суждено ли им вернутся назад и увидеть солнечный свет еще раз. Ведь их ждали люди. Они ждали спасения. Обычные мужчины и женщины стали сильнее из-за сострадания. Из-за отваги. Из-за великого самопожертвования. Они отказались сдаваться. Нет слов. Нет слов! Смерть невинных и смерть невинности.
Энджев отправился колодцу. Ранен он был не сильно, неглубокая рана на плече, да и глухота на праве ухо. Наверное, он уже никогда не сможет им слышать. Он только собирался попить, как кто-то схватил его за руку. Это был раненный, с повязкой на левой стороне лица. Но воин его узнал. Это был человек, что дал ему приют.
- Это повторится? Что я скажу своим детям? Почему это произошло?
Задан вопрос. Почему? Почему?!
Энджев, к своему стыду, не знал ответа. Не смог найти его. Что у Зла лицо мага? Как стало известно, лицо не чужака, а своего мага, из Торена. Который, возможно, играл с детьми, которым уже никогда не дано больше увидеть родителей. Безумного мага, который ради убийства врагов обрушил башню? Но ведь зло не в лицах, а в мыслях, в поступках.
- Скажи им… Скажи им, что мы любим их, не смотря ни на что. Скажи, что мы будем защищать их изо всех сил. И постараемся, что бы это больше не повторилось. Что бы этого не увидели их дети, - ответил Энджев.
За те два дня, что шли роботы, воин видел значительно больше, нежели за три года войны. Он увидел, как дети ждали своих родителей, сидя у завала, а потом видели, как их выносили. Как Калад выносил троих на себе из-под обломков. Видел, как обезумевшие родители бросались на Коэгорна с криками «Где вы были раньше? Как могли это допустить?» Видел, как один из наемников пал с бельтом в спине, пущенным своими же. Говорили, он позволил себе дурацкую шутку. Но больше всего Энджева поражал Коэгорн. Воин не понимал, как это можно перенести во второй раз. А ведь тысячник видел это не во второй, и не в третий раз. Парень молил богов, что бы он умер до того времени, как ему предстоит увидеть это еще раз. Коэгорн сжимал в ярости кулаки, но не мог сделать большего. Энджев ди Грес не мог выдержать этого. После окончания спасательных работ он дезертировал.
***
- Что стало дальше, мы все знаем. Золотая Вольница ушла из Торена, а «Лугам», точнее, их остаткам, из столицы в помощь был отослан Шестой взвод «Вэйн». Хотя это не спасло город. Через полтора месяца войска Лиадана захватили город, и разрушили его под основание, мстя за первое поражение. Коэгорна, главнокомандующего войсками Ториада, было приказано взять в плен живым. Дорого это обошлось лиадановцам, но им это удалось. Его публично казнили четвертованием, а потом его голову насадили на копье, и словно штандарт, несли впереди войска. Потом, в битве при Бране, войска Лиадана разнесли в пух и прах наши войска, а голову Горна Майенны похоронили в Соборе Аниокора, бога Войны. – Так закончил свойц рассказ бард, который собрал солидное количество народа в таверне с интересным названием «У судьбы за пазухой» - И теперь, через двадцать лет после тех событий, мы не можем забыть тех, кто отдал свои жизни в Торене и при Бране. Хозяин таверны сидел и улыбался. К нему подошла женщина, положила руки мужчине на плечи, и, наклонившись к правому уху, что-то прошептала. Хозяин не пошевелился. Женщина, улыбнувшись, наклонилась к другому уху и повторила:
- А тебе не кажется, что история рассказана не полностью?
Мужчина повернулся, и, улыбнувшись, сказал. – Быть может, вот только большего и не надо. Зачем было кому-либо рассказывать о моей «находке»? Ведь многие думали, не смотря ни на что, что именно ты, Вилена, виновата в той трагедии. А я не мог потерять тебя… во второй раз. – Энджев положил свою ладонь на ладонь жены. – Идем. Рассказ окончился, они наверняка захотят выпить. – Бывший воин и бывшая чародейка, а теперь муж и жена, содержатели таверны «У судьбы за пазухой» в Даране, пошли обслуживать посетителей своего заведения.