4 число Благоухающей Магнолии.
1647 год от подписания Мирного Договора.
Утро.

Переход из: Третий этаж. Алхимическая лаборатория

Виндек потушил последнюю алхимическую лампу, погрузив лабораторию во мрак. Кое где лишь слабыми цветными огоньками мерцали магические печати на шкафах с ценными ингредиентами, да запечатанная в материи волшебных зелий магия. Алхимик ни без труда затворил тяжеленную дубовую дверь, трижды окованную шестью амальгамированным металлами и, вооружившись большим ключом, сплошь покрытым страшными защитными рунами, принялся запирать замок.
- Господин Виндек! – Раздался из мрачных глубин лестничного проема до омерзения благожелательный бойкий тенорок. К сожалению хорошо инквизитору знакомый. – Вы уже здесь? Или это вы ещё здесь? По вашему виду рискую заключить, что «ещё»! Всемогущие боги, ну разве же можно столько работать?! Да с вашим-то здоровьичком. Не жалеете вы себя, милорд. Помрете, назначат нам сюда какого-нибудь…
- Ах, это ты, привычный Вестник Рассвета. – Произнес иштэ голосом, исполненным вековой усталости. Это был Блэкуотер. Секретарь. Один из немногих приписанных к лаборатории инквизиторов, которых Виндек не отобрал лично после тщательного перемывания их памяти. И единственный, от кого он не имел возможности избавится. К большому своему сожалению… Этот невысокий, средних лет, полноватый, улыбчивый и аккуратно подстриженных мужчина в забавных очечках мог при желании обратиться трехтонной ядовитой гадиной о шести ногах и разодрать на куски любого, на кого вдруг падет немилость Совета. И у Алариха было ни так много оснований надеяться, что Блэкуотера приставили к лаборатории, не имея в виду именно эту его особенность. Ведь алхимик не был мастером конспирации, а между тем имел склонность весьма дозировано отчитываться перед руководством как о результатах своей работы, так и о планах дальнейшего использования этих результатов.
- Да это я, господин Виндек! – С улыбкой отозвался секретарь – Видите, даже светило не смеет тревожить вас за проведением алхимических таинств. И потому лишь скромный я вызвался быть его посланцем. И я возвещаю: на небе воцарилось Солнце! Вам это ещё интересно?
- Конечно. – Виндек не был настроен продолжать упражняться в остроумии - До полудня меня здесь не будет. Возможно и дольше. Потому, будьте любезны, возьмите с моего стола бумаги, на которых указаны имена наших алхимиков. Раздайте им эти бумаги. Передайте им мои извинения в случае, если у них возникнут в связи с написанным какие-либо затруднения или вопросы. Ну и убедите их, что решение сих станет первым же делом, которым я займусь по возвращении.
- С удовольствием, милорд! Но… - Секретарь потряс большой пачкой бумаг. – Их следовало бы рассмотреть до отправки десятичасового курьера.
- Боги… Блэкуотер… Где вы их только берете!? – Сокрушенно посетовал Виндек.
- В сейфе нашей канцелярии, милорд. - ответил тот, кажется издеваясь.
- А скажите-ка, Блэкуотер, - в глазах Алариха блеснул гадкая хитринка – вы ведь уже научились подделывать мою подпись?
- Ну, право же, господин Виндек… - В возмущении протянул секретарь. – Разве же можно с самого утра… и сразу такие провокационные вопросы!
- Но я должен уйти. Это не в моей власти. Но и документы должны быть подписаны. Обидно же, если меня снимут за некомпетентность раньше, чем вы выслужитесь, накопав на меня что-нибудь действительно стоящее.
- Для меня это было бы трагедией, милорд. – Почти всплакнул секретарь. – Однако представляете, что за трагедия ждет моих бедных деток, если меня бросят в темницу за подобное? Вы ведь никогда не сознаетесь, что это была ваша инициатива!
- Отчего же, сознаюсь… если придется доказывать, что я не был в курсе происходящего в лаборатории, а некоторые важные документы просто прошли мимо меня. Конечно же, речь идет не о той макулатуре, что вы приволокли сегодня. Однако это создаст прецедент. Но в целом сейчас вы ничего не теряете, а надежда втереться ко мне в доверие в вас всё ещё жива. Я же прав? Бросьте вы, там наверняка ничего стоящего. Что-то отличное от очередной жалобы или счета я рассмотрю прямо сейчас. Давайте.
- Ну что же… Проверим-с… - Блэкуотер принялся перебирать пачку. – Счет. Счет. Жалоба. Счет. Жалоба. Жалоба. Приглашение. Счет. Приглашение. Жалоба. Жалоба. Счет. О! Сообщение от господина Мелькиадоса!
- Мелькиадос? Неужто этот старый бродяга по некоторому недоразумению забрел-таки на земли, попадающие в сферу дятельности почтовой службы!?
- Судя по конверту, он уже в Таллеме.
- Значит экспедиция закончилась. Прочтите же скорей! - Виндек был искренне заинтересован
Блэкуотер вскрыл конверт и, приблизив лампу, пробежался глазами по тексту.
- Действительно, господин Виндек – Сообщил он – Экспедиция закончилась и прошла успешно. Господин Мелькиадос сообщает, что им были открыты многие виды растений, животных и минералов, которые могут явиться источниками ценных алхимических ингредиентов. Изучен ряд шаманских практик туземных народов, которые пополнят наш арсенал заклинаний в сфере магии земли, света и тьмы, в области наложения и снятия проклятий и общения с мертвыми. Найдены удивительные артефакты, свойства которых ещё только предстоит изучить в лабораторных условиях. Открыты новые виды болезней. Одну из них господин Мелькиадос даже просит дозволения назвать вашим именем.
- Как это мило…
- Кроме того, он ходатайствует на выделение средств для организации новой экспедиции.
- Да ведь он ещё даже официально не завершил эту!
- Это связанно именно с той болезнью. Виндикией, как он её называет. Удивительная зараза, должен вам сказать. Он столкнулся с ней в неком поселении М., что на крайнем юге. Симптомы: святящиеся в темноте глаза, отсутствие сна…
- Иронично.
- …и беспамятство.
- В смысле потери сознания?
- Судя по всему, в смысле потери памяти… Ужасная весшь, более разрушительная для мозга, нежели обычная амнезия. Человек забывает абсолютно все. Не только свое имя и факты своей биографии. Даже название и назначение многих бытовых мелочей. Из описания следует, что в том селении на каждой вещи закреплена табличка с её наименованием и кратким пояснением - что это за вещь. «Это свинья, её едят» «Это стул, на нем сидят» «Это молоток, им заколачивают гвозди» и так далее.
- Мда… мда… Это всё очень интересно, - согласился Аларих, в задумчивости теребя самого себя за нижнюю губу – и будет большим вкладом в науку. Но ведь её развитие само по себе не есть наша цель. Мы обслуживаем деятельность совершенно определенной организации, занятой решением совершенно определенной практической задачи… А этим исследованием пусть займется королевское георгафическое общество.
- Да, но вы знаете, кто правит в том поселении?
- Боюсь даже представить.
- Местный писарь. Это он пишет те таблички. Он говорит, что последний помнит  истинную суть вещей. Но опасным зверем он объявляет тех, кто ему не нравится, сокровищем то, что ему не жалко отдать, а опасной и ненужной доброму фермеру вещью то, что сам желал бы заполучить.
- И ему верят?
- Что делать, у него красивый подчерк… А если он и попадется на обмане, то на следующий день все всё равно всё забудут. Вы представляете, насколько бы повысилась управляемость королевства, если бы удалось выявить возбудитель этой заразы и распылить её здесь!?
- По-моему с той же задачей неплохо справляется и наша система образования. - Усмехнулся виконт - А у нас итак мало людей… Он ведь будет добираться до того поселения ещё сто лет. В одиночестве, поскольку послать с ним больше некого. Да и вообще, Мелькиадоса я теперь так просто не отпущу! Он нужен в текущих исследованиях! Кому ещё под силу разобраться в захваченных нами проектах ядерного оружия!
- Вы правда верите, господин Виндек, что существует это мифическое «сопротивление воздуха»? Что пущенное метательной машиной округлое и гладкое ядро имеет большую начальную скорость, нежели обычный камень?
- Так заявляют самые авторитетные маги воздуха.
- Но зачем столь мощное и разрушительное оружие? Мы разве готовимся к войне?
- «Хочешь мира, готовься к…» как говорил кто-то умный до нас. – Виндек патетически поднял вверх палец. – Это всё из важного?
- Все, милорд.
- Я на вас рассчитываю, Блэкуотер. – И он с облегчением вернул ему стопку бумаг. – Кстати, может быть, вы видели моего племянника? Он где-то здесь бегал.
- Не видел, господин Виндек, но слышал со стороны Восточной башни веселый детский смех вперемешку с воплями ужаса…

Переход в: Восточная башня

Отредактировано Виндек (2015-02-06 11:33:40)

[ Сезия (флешбек) ]
7 число месяца Страстного Танца 1647 года, около полудня

Иногда следовало взять паузу. Такие моменты были просто необходимы любому живому существу, чтобы немного осмыслить происходящее, осознать собственное место в событиях и принять их как факт, какими бы нежелательными и неприятными они ни были. Разумеется, подобные перерывы не решали проблемы и не освобождали от ответственности, поджидавшей нужного момента, чтобы снова ударить, но они позволяли перевести дух и с новыми силами взяться за оружие, дабы суметь все-таки отмахаться от бед и несчастий. Конечно, дома не были в особом восторге, когда блудный Лео наконец вернулся домой, засыпав пол песком и дыхнув на окружающих стойким запахом костра и двусмысленных трав, в коих старушка Фрида верно опознала отнюдь не самые легальные виды. Кожу его – не такое уж удивительное дело, учитывая, что у побережья он пробыл целых несколько дней – тронул загар, а вид хоть и не стал шибко посвежевшим из-за недосыпа и обилия впечатлений, как хороших, так и не очень, но все же потерял значительную долю печати трагедии, которую Альден носил на себе после расставания с Аннуорой. На него больше не было страшно смотреть, а лик его не вызывал глухой тревоги, как не блуждал больше и его взор по дому, судорожно силясь найти хоть что-нибудь, к чему можно приложить беспокойные руки, чем можно отвлечь беснующийся разум. Со словами «я дома!» он материализовался вечером прямо посреди аптеки вместе со своей метлой, перепугав травницу и Галахада, сунул домовладелице в руки заморские сласти, озарив ее немного буйной улыбкой человека, вернувшегося из какой-то параллельной реальности, да так и рухнул прямо на диван в приемной-гостиной, мгновенно уснув. Фрида только головой покачала да пледом накрыла непутевого помощника, так и не тронув до утра. Лишь незадолго до открытия растолкала, дабы не смущал инквизитор гостей, и лично проследила, чтобы полуспящий Лео не сверзнулся с лестницы, по которой карабкался к себе. Чудо помогло, кубарем он не полетел. Хотя и не вспомнил потом, как шел.
В следующий раз он проснулся уже около полудня, на улице сильно галдели соседи, выясняя что-то между собой. Зеркало связи к тому моменту устало разрываться, а по ту сторону окошка сидела недовольная жизнью почтовая сова, сверлившая заспанного инквизитора взглядом. Тому не надо было даже читать послание, надежно спрятанное в тубусе на лапке птицы, чтобы знать, кто же так навязчиво к нему напрашивался практически ранним утром. Но сова и не думала удовлетворяться лицом, полным боли, и неслышимой фразой, которую она могла бы прочитать по губам – «двинь уже куда-нибудь и сделай вид, что не нашла меня». Нет, вместо проявления понимания она угукнула и стукнула клювом по стеклу. Альден понял, что если не встанет, то птица разобьет окно, а это был не вариант. После подарка для Сай статья на непредвиденные расходы в смете Лео ужалась до совсем крохотных размеров, новое дорогущее стекло в нее не входило. Пришлось подняться, прочувствовав по ходу дела какую-то приятную усталость в теле, оставшуюся от беспокойного отпуска. Впрочем, вся ее приятность схлынула, когда на столе были обнаружены еще несколько записок, заботливо сложенных Фридой в стопочку.
Но ничего не поделаешь, забрав новый очерк у совы и отпустив ту с миром, Альден, не читая даже опусы начальства, собрался, привел себя в порядок, переоделся, спокойно позавтракал, слушая суетящихся в приемной пациентов Фриды, и отчалил в Орден, прямиком под ясные очи начальства. Лето расходилось все пуще, солнышко грело, птички пели – ну прямо красота, а не погода, даже хмурые лица вечно уставших жителей Ацилотса не портили общий пейзаж. Канавы только портили. Вечно воняющие канавы. Огромный столичный муравейник разрастался, и на окраинах города жизнь не то что бы цвела. А ведь еще был сравнительно приятный район, полный добродушных старушек и бесхитростных семей простых работяг.
Орден, как и полагается, бил все рекорды по пасмурности. От лиц стражи ворот кисло молоко у коров, видимо, именно поэтому вполне неплохие травяные луга близ замка так и не облюбовал ни один пастух. При виде довольной мины Альдена стража, казалось, посмурнела еще больше, но ничего не сказала, даже пропустила без вопросов – Лео тут знали еще с детства, без глаза же он стал и вовсе колоритной личностью которую перепутать было крайне проблематично. Особенно, если открывал рот. Особенно, если открывал его для того, чтобы исторгнуть слова.
- А я вот только с моря, ребята, представляете? Водичка вообще блеск, молоко парное. Что это вы так помрачнели? Тоже хочется? Не, ребят, это удел избранных, а вы и дальше стойте да на солнышке грейтесь. В кольчуге, наверное, совсем здорово на полуденном солнцепеке стоять… - и тут искателю пришлось заткнуться и спешно ретироваться, потому что ему едва – совершенно случайно, само собой – не прилетело по лбу алебардой. Расплывшись в самодовольной ухмылке, инквизитор вошел во внутренний двор.
У конюшен он коротко переговорил с Морганом, тот седлал коня и отправлялся в какие-то дали по приказу сверху, обещая своим отсутствием сделать службу в разы зануднее, равно как и сопутствующую ей бюрократию. Отправив друга в путь, Альден продолжил свой, и лишь у самого входа в замок его внимание резко переключилось. Краем глаза он углядел непривычное пятно в окружающей обстановке, да и Шум скользнул когтями по ключице, призывая вернуться из пучин собственного самодовольства в мир реальный.
Альден не был уверен, как реагировать на это воистину неожиданное пятно, ведь само его наличие на горизонте растоптало все хорошее настроение и всколыхнуло затихшую было тревогу, поэтому сделал то единственное, что умел лучше всего – начал нести ересь.
- А, это ты, кошак. Сколько лет, сколько зим. Как хозяйка, неужто смирилась с новыми открывшимися горизонтами в своей жизни?
Разумеется, искатель держал в голове вариант, что эта каша не рассосалась сама собой, что Дез не сгинула в небытие вместе с проклятым артефактом. Он говорил об этом с Сай, он был готов, но… Но все равно терялся, когда думал о том, что в Ацилотсе у него была сестра, с которой случилось что-то очень страшное. И что эта сестра была его ученицей. И что последний их разговор кончился печально. И что Иллай оказался еще большей сволочью, чем был до этого. И что сам Альден позорно сбежал, а не решал все это, как подобает. Теперь все это смотрело на него через желтые глаза костлявого фамилиара Дезире, сидящего в сторонке, и держать улыбку на лице становилось как-то тяжко.

Кот определенно мог посоревноваться со стражей у ворот за звание самой кислой морды тысячелетия. Нет, Лео знал, что его отпуск пришелся не к месту и не ко времени, что он не сможет объяснить Дезире и ее фамилиару, что это была случайность, не запланированная заранее им назло, а свершившаяся по воле акалового провидения, ибо эта парочка едва ли могла предположить, что мир не крутится вокруг полукровки, что все люди вокруг не совершают деяния исключительно для того, чтобы вызвать в ней некую эмоцию. Но упрек, так и излучаемый этим драным кошаком, был практически осязаем, и нельзя было сказать, что Альдену это нравилось. В последнюю очередь он бы стал интересоваться у фамилиара, дает ли он свое царское дозволение на снятие траурной мины и небольшой отдых.
- Альден. Ты заинтересован в том, чтобы эта дура живая осталась или тебе, в сущности, похрен?
Этот вопрос можно было трактовать по-разному, но Лео решил пока не торопиться с выводами. В конце концов, раз кот сидел перед ним, то и девочка была где-то рядом, в каком виде – вопрос десятый. И видят боги, Альден не хотел бросать ситуацию в той стадии, в которой она была сейчас. Как бы он ни хотел сделать вид, что Иллая и его прегрешений не существовало, как бы он ни желал, чтобы его наставничество оказалось глупой шуткой высших эшелонов Ордена, просто по-человечески он не мог бросить Дезире, Сай это объяснила достаточно доступно. Вся беда состояла в том, что и помочь взяться не мог, ибо с такими вещами дозволительно было шутить лишь один раз, и инквизитор совершенно точно знал, нутром чувствовал, что во второй раз не выйдет. Именно поэтому все это время надеялся, что Дезире хватило ума не думать о репутации их обоих и обратиться за помощью к кому-то, кто был более сведущ в вопросах темной артефакторики, поставить в известность лекарей, которые могли хотя бы снизить шансы на плачевный исход при снятии артефакта. Альден мог бы ответить за то, что подверг ученицу невероятной опасности уже на второй день их сотрудничества. Но влезть туда, где он ничего не понимал, и убить ее в итоге он просто не имел права. Коту это, конечно, объяснить было невозможно.
- Конечно заинтересован. Что я, зверь какой, по-твоему?
- Ну, я даже не знаю. ы же забыл упомянуть о том, что эта хрень с шеи снимается, прежде, чем отправился отдыхать. Всего-то и нужно оказалось почти что сдохнуть. Какая мелочь, да?
И хотя фамилиар плевался ядом, Лео стало легче. Раз он знал про способ борьбы с артефактом, то Дезире все же взяла себя в руки и нашла помощь. Раз теперь кот говорил спокойно, пусть и исходясь упреком и презрением к отдохнувшему наставнику своей хозяйки, значит проблема была решена самым благополучным образом. Все прочее уже не могло бы быть большей проблемой.
Только вот кот думал иначе, подошел вплотную и встал на задние лапы, откровенно просясь на руки. Альден животных любил, но вот это недоразумение как-то обнимать желанием не горел. Но подхватить животное все же пришлось, ибо уже следующие его слова заставили облегчение исчезнуть, будто его и не было вовсе:
- Возьми меня и пойдём. Незачем всем в округе знать, что она творит. И так скоро сплетня расползется.
Искатель быстро уловил серьезность момента, поднял фамилиара и вошел в замок. Понятно было, куда следует держать путь, но явно требовалось сначала выслушать кота, из-за чего Лео и выбрал какую-то дальнюю окольную лестницу, до которой было прилично топать. Фамилиар тем временем приступил к откровениям.
- Она решила, что нет лучшей кандидатуры для любви, чем очаровательный и милый инквизитор Ричард Верол, - к тому моменту они прошли всего несколько метров, как Альден встал, как вкопанный, воззрившись на своего пассажира взглядом «ты больной?». Тот прекрасно знал, как прозвучало сказанное, это было видно по его морде, и он ничуть не смущаясь продолжил. - Тот, впрочем, не возразил, а наоборот охотно поддержал это начинание. Как думаешь, какова вероятность залета с первого же раза? Не, я не намекаю, просто интересуюсь твоим мнением.
Мысли спутались, Альден не знал, что об этом всем думать. Едва только захотелось воскликнуть, что в плане нравственности она целиком пошла в отца, который тоже, как оказалось, любил весело провести время с первой встречной-поперечной, как тут же вспоминалось лицо Верола, человека без моральных принципов и тормозов, которому робкое девичье «нет, перестаньте, я не хочу» и слезы только придавали интереса к действу. А ведь у всего этого была целая куча отягощающих обстоятельств: ссора с ним, Лео, и последующий холод, пусть даже и не по его вине, а исключительно по желанию метлы и неудачно подвернувшегося сучка, правда об Иллае, история с этим проклятым артефактом. Она ведь при этом была шестнадцатилетней девочкой, у которой в голове летал ветер, в крови бушевали гормоны, а на фоне крутилась идея, что она никому не нужна, что подтверждалось и мамашей, сплавившей ее в Орден, и папашей, который исчез едва только удовлетворил свои потребности с первой попавшейся лоддроу. Кто бы ни начал это все, не было ни единого шанса, что Ричард не почувствует в ней жертву. А Дезире, ясное дело, и рада, что наконец кому-то понадобилась.
Альден двинулся дальше, но хмуриться так и не перестал. Эта проблема была сравнима с артефактом-перевертышем. Разница была в том, что от артефакта было хотя бы понятно, чего ждать.
- Она меня не слушает, верит, что он идеальный мужчина, не способный ни на какой дурной поступок, если это не будет необходимо для работы. Едва не пищала от восторга, увидев это чудовище в своей комнате.
Альден знал, что Верол был айратом, но второй испостаси его никогда не видел, как и абсолютное большинство инквизиторов. Тем не менее, ни на секунду он не допустил мысли, что кот привирает, награждая Ричарда столь нелестным эпитетом. Альден был уверен, что другая личина такого человека просто не может быть приятной и милой. Из этого становилось ясно, сколько глубок был омут, в который ухнула полукровка – любой бы нормальный человек уже понял, куда дует ветер. Дезире же оправдывала все, что бы Верол ни творил, и Альдену казалось, что предела этим оправданиям не было.
- Слава Ильтару, он ляпнул что-то не то и она зацепилась и выгнала его прочь. Только вот ревет теперь все время. И за тебя тоже, я даже затрудняюсь сказать кого она больше оплакивает, отвергнутого в пылу негодования мужика или брата, который макнул ее носом в грязь, разрушил все мечты и убеждения, показав насколько она ему не нужна ни в качестве сёстры, ни в качестве ученицы.
- Я ей нужен ничуть не больше. Ты и сам видел, кот, что я несколько не соответствую ее ожиданиям и как брат, и как наставник. Ты сейчас, конечно, скажешь, что я должен начать соответствовать, но лучше подумай о том, что я не обязан расплачиваться за чьи-то ошибки и класть свою жизнь на алтарь Дезире только из-за того, что она бедная и брошенная. Если ее не устраивает, то я найду ей того, кто устроит, чтобы ей было хорошо и она больше не устраивала таких сцен. Другое дело, что Ричард этим человеком станет только через мой труп.
Тем временем они уже достигли этажа учеников, и под чутким командованием фамилиара Альден нашел нужную дверь. Глубоко вздохнув и собравшись с духом, он постучал.
- Дезире, это Лео.
[ Комната Дезире ]

[ Второй этаж. Комната Дезире ]
13 число Плачущей Сирены 1647 года, закат
Совместный пост с Лео

- Ты зря начала врать в конце. Всегда придерживайся единой линии повествования, а не играй в дипломата. Если шлешь человека, то шли, без добавок в конце “но вообще ты хороший, извини”, которые должны подсластить пилюлю.Иначе будешь выглядеть как селедка в проруби.
И тут Дезире откровенно зависла, приоткрыв рот в полном недоумении. Прежде, чем она смогла придумать, что ответить, Альден отдал приказ и вышел, оглушительно хлопнув дверью. Девочка удивленно глянула на кота, разводя руками в поисках ответа, но, на удивление, ехидный и сообразительный фамилиар в кой то веки и сам не понимал что же произошло. По кошачьей спине волной прошла вздыбившаяся короткая шерсть, демонстрирующая высшую степень неудовольствия от того, что он не оказался в очередной раз умнее хозяйки, обнаружив себя на том же уровне наивности. Слишком неочевидной стала реакция инквизитора.
- Где я соврала? Когда? - вместо того, чтобы рвануть исполнять приказ, Дез все еще стояла в ступоре, вопрошая равнодушные стены и пытаясь поймать ответ, словно он витал в воздухе.
- Потом спросишь, собирайся! - Рамштайн справился со своим раздражением быстрее, нежели Дезире с растерянностью, вновь взяв бразды правления ситуацией в свои когтистые лапы. - Живо!
Лоддроу тряхнула головой и внезапно испугалась. Да, она ждала наставничества, желала его всем сердцем, всей душой хотела поскорее познать эту науку, но начало виделось ей совсем иначе. И она не понимала что именно пошло не так, почему этот приказ, отданный ледяным тоном, заставил сжаться внутренности от страха. Но то, что такого голоса она от Лео не ждала никогда было совершенно точно. Хотя, почему нет? Ведь преподаватели никогда не нянчились с учениками, всегда указывая на свое главенство и не позволяя подросткам выходить за установленные рамки отношений. Быть может, это тот самый случай, когда стоит разделять жизнь личную и работу? Быть может, Альден выбрал такую манеру поведения только для уроков, а в остальное время все останется так же как было? Ведь связь уже установлена, она знала, чувствовала это, что хрупкая, тонкая ниточка родства смогла натянуться между ними. Разве она могла ее оборвать? Но как, когда? Полная бессмыслица.
Долго собираться не пришлось - у нее не было одежды, которую было бы жаль, а убрать волосы в хвост можно было на ходу, что полукровка и сделала, едва не спотыкаясь на лестнице. Кот бежал сзади, подгоняя девочку короткими едкими фразочками и тоже чувствовал приближение незнакомой и от того более пугающей бури.
Запыхавшись не столько от бега, сколько от сильного испуга, полукровка забежала в конюшню. Найти Альдена внутри оказалось несложно, но что-то заставило девочку быть максимально незаметной. Наконец то бурю почувствовала и она.

Стоило только затянуть последний ремень, перепроверить и без того туго затянутую подпругу и поднять глаза, как робкое светлое пятнышко максимально тихо и незаметно появилось в коридоре конюшни. Она успела, пусть и впритык, и это почему-то разозлило Лео еще больше. Она хотела полноценного наставничества, а он знал, в чем оно заключается, главным его принципом было загонять ученика каждый день все больше и больше, пока через много лет спустя он не осознал бы, что пересек собственные рубежи невозможного, сам того не заметив. Без жалости, без восприятия всерьез слез, соплей и уговоров дать передышку. Никаких больше передышек, никакого больше доброго брата Лео, который просто деревенский дурачок. Ничего больше.
- Медленно. Я успел почистить и поседлать лошадь, пока ты дошла. Когда будет отдан приказ к срочному сбору и отбытию, ты не сможешь его выполнить, потому что когда кони остальных будут рыть землю у ворот, ты только-только спустишься с лестницы. Как считаешь, станет ли командир тебя ждать? – он сложил все щетки, скребницы и крючки обратно в ящик и отставил его к стене, после чего со скрипом открыл дверь денника и вышел к Дезире. Смотрел он на нее практически страшно. – Правильно, не будет. И я не буду.
Шум успел запрыгнуть на дверь и протиснуться между прутьями решетки как раз тогда, когда Альден двинулся прочь из конюшни, на ходу бросая указания громко и в воздух, позволяя им гулко разноситься по строению.
- Это тебе не рисунки в тетрадке, девочка. Лошадь с затянутой подпругой и надетой уздечкой оставлять в деннике и без присмотра нельзя, предполагается ее немедленный выход наружу. Поводья уздечки свободно свисают под подбородком, конец держишь левой рукой, ведешь лошадь правой. Они не должны волочиться по земле. При затянутой подпруге лошадь не должна есть и пить, любые попытки пресекаются. За собственными ногами тоже следи, наступит – мало не покажется. И да, лошадь идет с тобой и подчиняется тебе, а не топает по инерции за мной, таща тебя за собой, как бесполезный аксессуар.
Он не ждал и не пытался помочь, показать и объяснить, только бросил конюху, что они ненадолго уходят на тренировочный плац за стену, а значит тот как раз успел бы прибраться в деннике. И уходил все дальше и дальше, направляясь на тот самый плац и совершенно не заботясь, идет ли его ученица следом.

Лоддроу, которая только начала убеждать себя в том, что все происходящее лишь образ для урока, но сразу была безжалостно срезана суровой реальностью. Лео был зол. И вместо своего кумира, веселого, смешливого шалопая, за которым она украдкой наблюдала многие годы, перед ней предстал суровый наставник, инквизитор, которым родители пугают непослушных детей. Дезире давно перестала действительно бояться их, но сейчас ей стало по-настоящему страшно. Она привыкла к суровости и черствости остальных, она видела это слишком долго, чтобы ждать иного в свой адрес. Но Альден успел показать себя другим и резкая, необъяснимая перемена, заставляла невольно сутулиться, пытаясь казаться ниже. Недопустимое поведение для будущего инквизитора, уже одно это было достойно безжалостного наказания, но поделать с собой девочка ничего не могла. Брат пугал ее Ричардом, но сам оказался гораздо страшнее.
Она глянула ему вслед и бросила испуганный взгляд на лошадь, которая явно не была в восторге. Полукровка любила животных, очень, но что делать с лошадьми представляла себе крайне смутно. Однако, сейчас преобладало опасение еще больше разозлить брата, нежели получить копытом в лоб, так что она неловко попыталась выполнить брошенные на ходу указания, путаясь в поводьях. Получалось настолько паршиво, что Рамштайн предпочел не видеть этого и побежал вперед, пытаясь разглядеть лицо Альдена. Разумеется девочка споткнулась, как по команде воплощая предупреждения Лео и запутавшись в собственных ногах, и неловко дернула поводья.

Ингрид, пребывавшая на взводе из-за настроения хозяина, передавшегося как болезнь ей, жеста не оценила, чертыхнулась, приподнялась на передних ногах и дернула головой, стараясь выдернуть поводья. Альден услышал ржание, обернулся – и некое отвратительное удовлетворение тронуло его душу. От него становилось так мерзко, что почти тут же злость взяла свое снова, вытеснив все остальное.
- Я не отдавал команд ложиться на землю, дергать поводья и делать какие-либо еще маневры. Сделаешь так еще раз – она вырвется и убежит, потащив тебя на самом деле. В таком случае содранными коленками ты не отделаешься.

Когда-то давно ей говорили, что не стоит наматывать поводья на руку. Наука не пошла впрок, а потому сейчас они, с легкого движения раздосадованной ученической оплошностью лошади, содрали кожу с запястья, все же милостиво оставив суставы на своих местах. Сложно сказать, чего ожидала Дезире в такой момент. Поддержки и утешения? Было бы странно, учитывая, что она их никогда не видела толком. Помощи и подсказки? Возможно, хотя наставники редко преподносили их в общепринятом смысле. Она не знала, чего ждала, но смогла понять, чего ей хотелось. Быть может, самую малость сочувствия. Потому что перед ней стоял не рядовой инквизитор, а особенный. От обиды на глаза навернулись слезы и лоддроу подняла глаза на брата, прижимая к груди ободранную руку. Она все еще не понимала, что же пошло не так, в какой момент ее слова возымели такой жуткий эффект. Ведь она не хотела ничего плохого. Она была с ним искренна.
- Лео, - Дез вздрогнула, перепугавшись своего голоса и на мгновение привычно поджала губы, попытавшись удержать свои мысли при себе, чтобы не сделать хуже. А впрочем, куда же хуже может быть? Девочка шмыгнула носом, вскочила на ноги и подбежала к искателю. В прошлый раз, в комнате, это помогло и им удалось тогда поймать единую волну. Стоило попробовать. - Прости меня, - она крепко обняла мужчину и спрятала лицо на груди, стискивая его руками так сильно, словно он мог испариться. - Я не знаю, что я сказала не так, прости, я больше не буду, я клянусь тебе! Я никогда-никогда не совру тебе, никогда в жизни! - Дезире испуганно сжималась в клубок, до судорог в пальцах цепляясь за Альдена и невольно превращая его рубашку в мокрую от слез тряпку, - Я буду делать все-все что ты скажешь! Только пожалуйста, не будь как они! - она всхлипнула и затравленно глянула на брата, - Что я сделала не так? Я исправлюсь, честно! Почему ты... почему ты злишься на меня?