Сегодня на закате я видел в таверне танцующую девушку с чёрными волосами до талии, заплетенными в тугую косу с синим бантом на конце. Она танцевала без партнёра, сверкая зелёными очами и лихо притопывая небольшими каблучками. Она пластично извивалась в танце, подпрыгивала, не теряя ритма, и так радостно, так жарко улыбаясь, что глаз отводить от неё не хотелось, и всюду слышались недружные хлопки хмельного зала. Я бы не обратил на девушку внимания, но что-то неуловимое, что-то знакомое сквозило в лёгких движениях танцовщицы, волновало и заставляло сердце сладостно замирать. Я весь напрягся, следя взглядом за чёрной тугой косой и пушистом бантом, пытаясь вспомнить, ища объяснений и не находя. Но я знал, что мне нужно, что-то жизненно важное было в этом танце, счастливой улыбке и страстно горящих глазах, дробном перестуке небольших каблучков.
Чай давно остыл, девушка прекратила свой танец, присела на столик недалеко от меня и озорно поглядывала из-под густых чёрных ресниц. Я задумчиво скользил взглядом по её стройному стану, сжимая в руке холодную, бесполезную чашку, и тут внезапно вспомнил.
Кармен.
Эта азартная сестрица Торры, вечно улыбчивая загадка, Фея-Змея, как звали её в узких кругах. Тугая длинная коса до пояса, озорной взгляд широко открытых янтарных глаз и хитрая улыбка на горячих устах. Я вспомнил её и испугался, потому что понял, что мог и совсем забыть, если бы не так похожая на неё танцовщица. С каких пор  я стал так дорожить воспоминаниями об этой странной девчонке, с каких пор я стал сентиментальным? С тех пор, как понял, что начинаю терять... Терять свои крупицы истории, забывать по кусочкам то, чем так когда-то дорожил. Амнезия -- это самое страшное, что может со мной случится. Потеря прошлого -- это потеря себя. Я окружился тугими прутьями стальной решётки, колючей оградой и не хочу больше никого запоминать, не хочу никем дорожить, хочу стать персонажем своих книг и только вспоминать.
Но вместо этого я забываю.
Я не могу уже точно восстановить в голове ироничный изгиб бровей Торры, задумчивую морщину между бровей Мастера, мускулистые руки отца. Обыденные, но такие важные мелочи больше не существуют для меня.
Поэтому я начал писать.
Я не хочу терять то, что ещё осталось, на этих страницах будет сохранена моя короткая история.