Аларих появился на свет в Темных землях. Это уже само по себе не предвещало ему ничего хорошего. Место его рождения – резиденция графского дома Виндеков, мрачный замок Виндобат – расположен был на южном побережье северной части западного континента, к северу от Мертвых топей и много восточнее Сада Фаост. Отцом Алариха был правящий граф Виндек, а матерью - бывшая купеческая вдова, чей покойный муж, торговавший с Виндеками, не сумел договориться с графом по поводу закупочных цен. У Алариха было пятеро сводных братьев – сыновей его отца от первого брака и одна (сводная, опять же) сестра – Лютеция, дочь его матери от брака с тем самым покойным ныне купцом. Мать свою Аларих не знал, она покончила жизнь самоубийством вскоре после его рождения. Отца он, в некотором смысле, не знал тоже. Хотя отец и был жив, но, как утверждают те, кто помнил старого графа ещё до случившегося с ним умственного помешательства, был он таким деспотом и самодуром, что Аларих мало бы позитива вынес из этого знакомства.
И так вот мальчик рос в отсутствии родительской ласки и всякого воспитания, не обделённый лишь вниманием многочисленной прислуги, да, может быть, ещё дяди-чернокнижника, попаивающего его изредка зловонными эликсирами, от которых у Алариха нередко белели волосы и странным образом видоизменялся зрачок. Отношения же, что могли были быть названы родственными, он имел лишь со своею сестрой. Пожалуй, маленький Ал был единственным обитателем замка, кого та не мечтала придушить. С самого того для, как девушку доставили в Виндобат в мешке из под шерсти, она не испытывала к новой своей семье никаких иных чувств, кроме самых неприязненных. И понять ее, безусловно, можно… Трагическая смерть отца, поспешный новый брак её матери, возникший не из любви, а скорее из холодного расчёта (*он позволял Виндекам воспользоваться лазейкой в королевском законодательстве и претендовать на имущество покойного), а также то обстоятельство, что сама мать отнюдь не была настроена вновь выходить замуж (тем более за того, кого считала убийцей мужа). Как бы то ни было, но сам этот брак стал возможен лишь в виду переезда Лютеции в графский замок. И с этим фактом уже ничего сделать было невозможно. Как и с фактом рождения в результате этого брака Алариха – единственного из оставшихся в живых её родственников по крови. Пока Аларих рос, они много времени проводили вместе. Лютеция, сама увлеченный алхимик, учила мальчика приготовлению ядов и дурманящих снадобий, учила тому, как срывать свои эмоции и мысли, как внушать эти мысли другим и как пользоваться кинжалом. Учила этому и многим ещё вещам, которые могли бы пригодиться ему в будущем.
*Здесь сразу нужно оговориться, что земли графства были болотисты и скудны, потому всё благосостояние рода формировалось исключительно из продажи добываемого здесь в больших количествах янтаря, торфа и, менее распространенной, но крайне ценной, драконьей кости. Владение этой землёй само по себе не значило ничего, и наследник не мог бы даже оплатить работу прислуги, не имей он доступа к семейным капиталам, что давно уже были вплетены в сложнейшую сеть сбыта и поставок, производства и найма, связей, подкупов и договоренностей. И все те трудности с определение порядка наследования, что для иных (более зависимых от земли) благородных фамилий были сведены до минимума изданием известного законодательного акта, оказались в данном случае куда более ощутимыми. Сказывалась тут и удалённость графства от крупных поселений, и от внимания Инквизиции (на что в контексте данной истории следует обратить особое внимание). У Виндеков была плохая репутация в Западных землях… даже и с поправкой на всю местную специфику. Конечно же, при сильном главе дома все трения проходили тихо, по-родственному, – где яду сыпанут, где забудут закрыть на ночь клетку с пойманным на потеху волкодаком, где, бывало, запрут в опочивальне, да факел кинут. Когда же не было присмотра, активно пускались в ход убийцы, наёмники, темна магия, и многое ещё из того, что могло бы сделать любое место Фатарии абсолютно непригодным для жизни.*         
Алариху было 16, когда его благородный отец реализовал давнюю свою мечту соединиться с бушующим пламенем Большого драконьего камина – одной из достопримечательностей Виндобата. До сих пор слуга, пристальный к графу, сдерживал его порывы в этом направлении, но именно в тот злосчастный вечер оказался вдруг отравлен. Далее же, в строгом соответствии со старой семейной традицией, наследовавший графу старший сын потребовал от родственников немедля передать ему управление торговыми представительствами дома, кораблями, складами и всем прочим имуществом, что он разумел неотъемлемой частью доставшегося ему хозяйства. Родственники, за которыми официально ничего такого не значилось, изобразили непонимание. Уже через пару дней коридоры замка были перегорожены баррикадами, кругом валялись какие-то трупы, бегали отряды солдат, нежить, гремели магические взрывы и полыхали пожары. Жизнь забурлила здесь в самых своих естественных формах. «Естественных», в том смысле, какой в это понятие вкладывали сами участники бойни. Ведя свой род от какого-то тотемного зверя-первопредка, Виндеки старались не отходить далеко от природных образцов поведения и строили большую часть своих взаимоотношений на основе теории и практики естественного отбора.
Что же до Алариха, то он, к своему несчастью, совсем не был похож на увлечённых смертоубийством родственников. Хотя, как и они, он в жизни своей не слышал ни о каких богах, светлых или темных, бессмертной душе и даже элементарных нормах приличия, некий мистический «дожизненный» опыт подсказывал ему, что участие в происходящем – нечто не совсем правильное. Поскольку решение о побеге пришло к нему ещё в четырёхлетнем возрасте, Аларих долго не колебался.
Он уговаривал Лютецию ехать с ним и даже открылся ей в чувствах, что неожиданно появились у него к ней за пару лет до этого. Но девушка была непреклонна. Во-первых, ей безумно (и это не художественное преувеличение) нравилось снабжать Виндеков ядами, чтобы те травили друг друга. Во-вторых, признавшись юноше в полной взаимности его чувств, она с сожалением пояснила, что они лишь обременят его во внешнем мире, где общество мнительно и нетерпимо.

Стенограмма 1

- Пойми, Ал, я ведь старше тебя почти… почти на десять лет. Ты даже не представляешь, как много это значит для тех, чье уважение и чью лояльность тебе придется купить, если ты надеешься выжить в отрыве от дома, от твоей, позволения сказать, семьи…

- Но ведь ты же моя любимая сестренка!!!

- Ну, да… кстати… и это тоже проблема.

Взяв кое-какое золотишко, старого слугу-гомункула по имени Шульц (подарок дяди на шестнадцатилетние) и дав по настоянию сестры клятву, что никогда и ни при каких обстоятельствах он не вернется в этот «террариум», Аларих отбыл в Ацилотс на обучение.
Обучение шло хорошо. Аларих обнаружил в себе выдающуюся способность к усвоению информации и даже мог совмещать основное образование по линии дипломатического ведомства с алхимическими курсами в магической академии. Знакомство с цивилизацией стало для него поначалу культурным шоком. Но он довольно скоро привык к ощущению, что далеко не каждый встречный хочет его убить, зомбировать или, по крайней мере, поиздеваться. У него появились друзья, собеседники, собутыльники, праздные интересы и планы на будущее. Тогда же Аларих с удивлением обнаружил в себе многие интересные черты и склонности, как-то: тяга к прекрасному и, неизвестно откуда взявшееся вдруг, чувство собственного достоинства. Последнее он особо тщательно старался закрепить и, с этой целью, потратился даже на хорошего инструктора по фехтованию. Эти уроки, надо сказать, принесли ему больше пользы, нежели занятия по музыке и живописи, особенно когда выяснилось, что нанятый тогда же учитель изящных искусств оказался шарлатаном. Дуэль была короткой и, что удивительно, обошлась даже без жертв. …В общем и целом, все было просто замечательно в течении последующих трёх лет его жизни.
Периодически, правда, приходили письма из дома. Закаленный в условиях вечной борьбы административный аппарат дома Виндек продолжал эффективно функционировать несмотря ни на что! Вместе с регулярным денежным пособием Алахиху постоянно приходили сообщения, очень схожие по содержанию. Настолько схожие, что составлявший их секретарь даже разработал особую унифицированную форму таких сообщений:

Шаблон-образец

«Уважаемый милорд  ________ Виндек, с радостью сообщаем Вам, что уважаемый __________Виндек, приходящийся вам __________, скончался ____ числа _____ месяца сего года, по причине __________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________.
Поздравляем, вы поднялись на ____ позиций в семейной иерархии и являетесь теперь ___ по близости к графскому титулу. Желаем Вам дальнейших  успехов!»

Из писем он узнал, что с 13 позиции перекачивал уже на 3 и что конфликт мало-помалу утих, по мере выбытия участников. Двое его оставшихся в живых братьем Готфрид и Ллотар, при посредстве дяди-чернокнижника, пришли к некоторому соглашению по разделу сфер влияния и Готфрид стал новым графом. Это всё, конечно же, волновало Алариха не так, чтобы очень уж сильно – у него давно была другая, новая и много лучшая жизнь с весьма неплохими перспективами на будущее. С прошлым его связывала лишь Лютеция - его первая, всё ещё единственная и, как он узнал уже в столице, немного противоестественная любовь. Она, похоже, принципиально не желала отвечать на его письма и, может быть, добилась бы тем своего – не дала бы ему повода вернуться в Виндобат. Если бы не сообщение о её смерти. Не увидеть её в последний раз Аларих не мог. Зная, что его бабка по отцовской линии балуется каннибализмом, он отправил домой сообщение о намерении организовать достойные похороны сестры и немедленно отплыл следом.
Поминальная трапеза прошла по традиции весело, но Аларих, к своему несчастью, был в конце неё слишком трезв. Ему пришлось увидеть, как его брат Ллотар – второй в роду после графа (и бесподобная скотина к тому же) - решил, по пьяни, продемонстрировать всем свои умения в области некромантии, а заодно и нестандартное чувство юмора. Церемония закончилась танцевальным номером в исполнении её же (церемонии) виновницы. Аларих, поотвыкший за прошедшие 3 года от подобного, понял, что единственный для него путь сейчас справиться с потрясением и неумолимо накатывающим за ним безумием – это немедленно наверстать упущенное в отношениях с родичами. На следующее утро он с особым цинизмом прикончил ещё не успевшего протрезветь Ллотара, дядю-чернокнижника опоившего Алариха накануне и не давшего тому «помешать веселью», нескольких слуг и придворного шута, участвовавшего в том жутком танце. Потом Аларих убрался из замка на первом же подвернувшемся судне.
Через неделю после прибытия назад в столицу в окно его спальни влез криомант из народа ладдроу и приморозил его к кровати. Аларих мгновенно понял, не только то, что сейчас его будут убивать, но и понял за что. Однако, настроение у парня в те дни было просто отвратительное, поэтому он решил даже не сопротивляться. На этом его жизнеописание можно было бы и завершить… Но не тут-то было! Произошло кое-что неожиданное. Ну… или наоборот кое-что весьма ожидаемое, если помнить, что Аларих - иштэ. Его многогрешная душа в очередной раз дала о себе знать. В голове Ала пробудилось древнее и могущественное существо, которое образами адских мук мотивировало его на сопротивление. Он не сразу понял что произошло. Убийца просто выронил нож и недоуменно уставился на жертву. Жертва позвала на помощь, убийцу скрутили. Через два дня Аларих имел разговор с представителем городской стражи:

Стенограмма 2

- Уверяю вас, милорд, что преступник был допрошен нами со всем нашим тщанием и всем тем пристрастием, какое только позволяло его физическое состояние. И даже более… Он того… Помер… Случайно.

- Не подрассчитали, да? Соболезную…

- Да что уж там… Хилый нынче тать. Вот уж бывало раньше, словим какого, так дыба с месячишко отдыху не знала.

- Бумаг, наверно, заполнить придется… гору.

- Ну, ни без этого, ясно дело. Хотя, такое ведь сплошь и рядом, сплошь и рядом… мрут на допросах как мухи, Тейар их всех дери!

- Ну, он ведь успел рассказать что-то?

- Да как бы ни так, милорд! Всё только выл, да плакал. Имени ж даже своего не выдал. Я, милость ваша, думаю – фанатик он.

- Фанатик? Он профессиональный убийца. Наемник.

- Доверьтесь уж вы моему опыту. Вот вы-то, милорд, многих наемников видели?

- Постойте-ка. Я знаю его имя, знаю в какой гильдии он состоял, знаю, кто передал ему деньги за моё убийство, знаю имя его командира, и имена всех его прежних жертв, знаю даже о его душевных метаниях между долгом перед гильдией, страхе за семью и нелюбовью к своей работе… это была весьма интересная личность. Не могу, правда, я уяснить для себя один момент… э-э… каким образом я это знаю. Но это не фантазия… наверное…

- Он вам, никак, исповедался? То всё попытка ввести вас, милорд, в заблуждение. Не так себя убийцы на допросах ведут. Совсем не так! Вы ведь, милорд, изволите алхимией баловаться? Вот за это он вас и хотел прикончить. Может, его какой алхимик в детстве обидел, он с того и помешался. Ну теперь-то, как мы его того… вы-то, милорд, спать можете абсолютно спокойно.

- И тем не менее, офицер, у меня есть основания считать, что это была попытка заказного убийства. И я полагаю, что нападения продолжатся. Мне необходима охрана.

- Охрана? Дурость какая, милорд… Да я и дело-то уже закрыл. Эк, пугливый дворянин-то нынче! А коли война… Вы ж человек кровей благородных. Коль на то пошло - обратитесь к своему семейству за защитой. А у меня-то лишних людей нет. А и с чего бы это город вас охранять будет? Знаете ж, поди, как говорят «Вассал моего вассала…» или как там…

- К семейству? Конечно…

Алариху не осталось ничего, кроме как быстро собраться и бежать из города. Следующие несколько месяцев он скитался, голодал, приторговывал приворотными зельями, нанимался в караваны – где поваром, где лекарем, - жил в трактирах, а чтобы не платить, стирал хозяевам память. Несколько раз его настигали убийцы, но он чудом избегал смерти. А один раз даже убедил их, что это он их нанял, чтобы убить графа Виндека. Постепенно он научился пользоваться своей способностью, научился с её помощью выживать и даже почти свыкся с такой жизнью. Но ему все ещё не давала покоя мысли, что кроме спасения своей жизни, он должен подумать и о спасении души – направить свою силу на что-нибудь общественно полезное. Вскоре у него появилась такая возможность. В одном из трактиров Таллема к нему подошел человек:

Стенограмма 3

- Виконт Виндек?

- Конечно-конечно, любезный, присаживайтесь. Я только закончу с гусем, и с радостью уделю вам время. Можете даже не утруждать себя формальностями. Выманивать меня никуда не нужно, в этих попытках вы все столь неоригинальны, что мне становится обидно за оценку вами моего интеллекта. Могу я узнать, насколько ценен я стал теперь для своих дражайших родственников? Скажу вам по секрету, они обрезают края монет, идущих на оплату услуг наемников. Экономить на родне мне кажется недостойным. А у вас есть родственники? Хотя нет, молчите. Сейчас я всё узнаю сам. – И Аларих, зловеще улыбнувшись, посмотрел в глаза незнакомцу. Спустя минуту, улыбка с его лица начала пропадать – А вы, вижу, подготовились весьма основательно – Сдавленно произнес он. – Пожалуй, я оставлю притворную любезность до другого раза, а сейчас…

- Оставьте кинжал, виконт, в ментальных атаках вы значительно более искусны, но и они, как видите, не дали вам преимущества. Прежде чем вы наделаете глупостей…

- Полагаю, вы опоздали на пару месяцев… - обреченно вздохнул Аларих

- Прежде, чем вы наделаете ещё БОЛЬШЕ глупостей, я поспешу успокоить вас. Мне не нужна ваша голова. Скорее меня интересует то, что можно из неё извлечь. Или что с её помощью можно извлечь из иных голов, если вы согласитесь сотрудничать с нами.
-
С вами?

Человек одернул рукав, демонстрируя выведенный на запястье символ в виде стилизованного красного кинжала.

- Узнаёте?

- Ну да… он фигурирует во многих воспоминаниях. Не самых радужных.

- Вас не радует даже то, что то были воспоминания ваших врагов? Не самые радужные. Давайте начистоту. Нам понравилось, как вы разобрались с ними. Никаких тел, никаких свидетелей. Они и сами не поняли, что произошло. Вы бы могли продолжить работу в этом направлении, на этот раз уже в составе чего-то большего и более осмысленного.

- Вашего ордена?

- Нашего братства.

- «Братство» - не совсем то слово, которое является для меня определением взаимно обязывающих отношений. Но все равно спасибо за доверие.

- Ни о каком доверии речь пока что не шла. Мы всегда можем избавиться от вас. Для этого нужно лишь не мешать тем, кто уже охотится за вами. Однако я уверен, что у вас вскоре появятся и другие основания проникнуться верой в наше дело и верностью этому делу. Нас нередко называют «гильдией убийц», обвиняют в удушении свободной воли народов и в том, сколь неразборчивы мы бываем в средствах, когда речь заходит о защите Договора. Кое-кем он воспринимается уже как раритет уходящей эпохи. Вы - один из немногих, кто на собственном опыте знает, что происходит там, где бессилен закон и где люди не чтят Договора. Те, кто знают лишь спокойную и мирную жизнь центральной Фатарии не всегда могут понять, против какого ужаса и мрака мы боремся. Тот, кто родился и вырос в этом ужасе и мраке, он, я уверен, лучше других сможет понять истинную ценность хранимых нами спокойствия и мира.

- Кажется, я уже чувствую, что готов умереть за вас.

- Вот оно как…

- Вообще-то нет. Это был сарказм. Я вообще плохо поддаюсь идеологической обработке, чтоб вы знали. Дело тут в другом. Давно… когда - не знаю… быть может, даже, и до своего рождения… но я был проклят. Снедаемый эгоистичной жаждой знаний, я свято верил в то, что человек – разумный от природы и не обойденный той же страстью – способен сам вершить свою судьбу. И потому я не считал необходимым делиться знанием с кем бы то ещё. Я полагал, что каждый может, путем естественных умозаключений, придти, в итоге, к Свету. Я ошибся, мой мир погряз в пороке и погиб. И я все думал, что ныне мог бы как-то искупить вину - заняться, к примеру, просветительской деятельностью… книжки там по деревням возить… открыть школу в орчьем племени... или ещё что-то в этом роде… но теперь-то все стало на свои места. Я вижу путь. Использовать добытые знания для поддержания… как вы говорите… порядка?

- Мира… и спокойствия…

- Не суть. Я с вами.