Тифон медленно поднимался по крутому склону холма, то и дело оступаясь и увязая по колени в густом снеге. Тропу, которая могла бы вывести прямо к крепости, изрядно завалило, и ориентироваться можно было лишь по этой узкой просеке, по которой конный рыцарь следовал уже как час. Нортему ничего не оставалось, кроме того, чтобы как следует держаться свободной рукой за поводья, придерживая второй копье; он уже видел главный шпиль центральной башни Стау, показавшийся из-за верхушек деревьев.
Вокруг было настолько тихо, что можно было усомниться в том, что поблизости располагается крепость. С того момента, как Нортем свернул сюда от главного тракта, он не видел следов людей на этой заметенной тропе, равно как и следов разнообразного зверья, пересекающего этот путь. Ранее Нортем бывал в этих местах лишь несколько лет назад, и сейчас он не знал, считать ли подобную тишину хорошим, или дурным знаком. Эти места и до прихода сюда людей слыли малообитаемыми, хотя сам Нортем был наслышан так же и о том, что юг огромного леса Араидор полон мистических мест, которые лучше бы не посещать вообще никому.
Фыркающий Тифон, облаченный в тонкий и теплый бард из светлой стеганой ткани, закрывающий морду и переднюю часть туловища коня, взобрался на холм и остановился, повинуясь едва натянувшимся поводьям. Из-под края капюшона Нортем смотрел на открывающийся перед ним вид на крепость.
Стау была стара, и последние десятилетия прошли для нее совсем скверно. Невысокие, но толстые стены, за которыми виднелись крыши домов, венчающих склоны холма, который полностью занимала сама крепость. На его вершине, полностью превращенной в каменные укрепления, опоясывающие холм, торчали несколько небольших башенок, среди которых выделялась лишь одна, как и по цвету, так и по своим размерам. Она казалась чуждым элементом среди этих потемневших от старости и сырости стен и темно-синих крыш домов – сделанная из светлого камня, она возвышалась вверх над всей крепостью, давая понять любому, кто ее видел: это единственная достопримечательность во всей Стау, достойная хотя бы какого-то внимания.
Нортем скользил взглядом по старым крепостным стенам, примечая на ней одинокие фигурки часовых в темных плащах и тускло блестящих над их головами наконечниками копий. Тропа вывела его к южным воротам – одному из двух входов в Стау, насколько знал рыцарь. Вторые ворота находились на восточной стороне крепости; двигаясь же по этой дороге, уводящей на юг от высоких ворот, можно было достичь более длинным путем главного тракта, следуя по которому можно было бы добраться до столицы.
«Узиэль. Его нужно будет отыскать здесь».
Перед тем, как Нортем отправился в дорогу сюда, Тэодор, его бывший наставник, сказал ему о том, что он не знает, как много рыцарей отзовется на зов о помощи, но один из них уже точно будет на месте – эльф Микилас, больше известный под прозвищем Узиэль. Нортем впервые слышал о нем; однако из Монастыря он поспешил убраться как можно быстрее, заверив Теодора, чтобы он не сомневался в нем, и что он не подведет. Нортем переживал не самые лучшие времена в своей жизни – он только что завершил свое испытание на верность Ордену, к которому испытывал не самые радужные чувства, если не сказать, что ненавидел. Его мировоззрение вновь ломалось, не без помощи таких приверженных служителей света, как Тэодор. Нортем все чаще думал о том, не совершил ли он куда большую ошибку, подавшись в паладины, и поэтому он спешил как можно быстрее избавиться от всего того, что уже так надоело за последние месяцы. На этом фоне, что ему до встречи с незнакомцами, объединенных одним гербом и устремлениями?
Нортем направил коня вниз по склону, чтобы добраться до темной, едва различимой под снегом полосы старой южной дороги, и уже оттуда подойти к воротам Стау вплотную. Вполне вероятно, что со стен крепости его появление уже заметили, но до них оставалось еще несколько десятков метров.

Нортем, спустившийся к подножию холма, чуть ослабил поводья и выпрямился в седле, когда мощные копыта Тифона глухо застучали по четь приметенными снегом каменным плитам, ведущим к воротам. Спуск по десятку метров крутого склона, заваленного сугробами, под которыми могло оказаться невесть что, далось не просто тяжеловесному коню и его всаднику, со всем снаряжением так же не отличавшемуся малым весом. Оступись Тифон – и такое падение могло бы оказаться смертельным.
С последним препятствием, разделяющих рыцаря и стены Стау, было покончено. Нортем уверенно направил коня к крепости, когда услышал позади себя оклик.
Встреча с тем, кто сейчас здоровался с ним далеко за его спиной, оказалась более чем неожиданной. Нортем остановил коня и развернул его в сторону, откуда доносился голос, вглядываясь сквозь пока что снежную негустую завесу в темные очертания приближающегося всадника. Опустив копье наконечником вперед и вниз, через луку седла, Нортем ждал, когда неизвестный путник приблизится, одновременно с этим стараясь угадать, кто это такой. Одинокий всадник на пустынной дороге возле крепости мог ассоциироваться разве что с дозорным, но Нортем не исключал и другие варианты. Это мог быть гонец, разведчик, или же кто-то из его братии, откликнувшийся на зов о помощи из другого города. На секунду Нортем подумал, что, быть может, это кто-нибудь и знакомых, но это было маловероятно: он был новеньким в Ордене, и из большинства рыцарей не знал почти никого. С учетом же того, что многие из них были рассеяны по многим поселениям и городам, встретить кого-либо из знакомых было бы чудом.
«Не стоит терять бдительности, пока я не узнаю, что здесь происходит», Нортем чуть стиснул древко копья и отпустил, терпеливо дожидаясь приближения незнакомца и не спуская с него взгляда из-под капюшона. В глазах начало рябить от мельтешащего снега, и Нортем щурился, разглядывая его.
- Приветствую, сударь, - сказал он, когда до всадника осталось несколько метров. – Что позабыл в столь неприветливых и отдаленных от больших городов краях?