1. Имя.
Асган Эйнрилл (де Кантелэ).
Когда человек лишается одного прошлого, он всегда старается написать себе новое. Когда человек отрекается от одного имени, он неизменно берет другое. Великой смекалкой Эшган никогда не отличался, поэтому новое его имя не так далеко ушло от старого - по крайней мере, в правильном его написании. Представляясь, не использует настоящую фамилию.
В прошлом - Эшган де Кантелэ, он же, но не столь официозно, а, скорее, в качестве шального прозвища среди былых товарищей - Эшган Смурной.
Он же Эйнар Волчья пасть, в качестве которого его знали несколько лет назад, а некоторые помнят и поныне.

2. Раса.
Иштэ.

3. Возраст.
Внешне Асгану не дать больше тридцати шести лет, которые наложили отпечаток и на фигуру в целом и на лицо, давно лишившееся юношеской простоты и наивности.  Физический возраст же насчитывает порядка 196 лет.

4. Деятельность.
В прошлом - рыцарь, землевладелец, наследник титула.
В настоящем - рыцарь-паладин, наследник старого плаща.

5. Способности.
5.1. Бытовые:
- Воспитание в «элитных» кругах сформировало свою специфику умений, считающихся необходимыми:
Обучен грамоте и письму, имеет собственную роспись. Подкован в плане этикета, к которому прибегает в случае необходимости, но все чаще с неохотой; осведомлен о правилах двора и о традициях общения высшего общества. Не тяготеет к искусствам, но может говорить стихами при надобности и сочинять серенады классического романтизма. Неплохо показал себя на поприще ораторского мастерства, однако же никогда не считал себя хорошим дипломатом. Прохладно относится к танцам и, имея весьма скромные навыки в этом деле, предпочитает их не демонстрировать. К точным наукам никогда не испытывал страсти, но уметь считать деньги был обязан: в большом городе и при высоком положении без этого не выжить.
- Однако то, что он родился под знаком война, уверенно диктовало свои условия как в характере, так и в обучении. С четырех лет в седле, он по праву считает себя превосходным всадником и, кроме того, не чурается ухода за собственным скакуном. Умелый стратег, способный применить свои знания на практике, он воспитывался старшим рыцарем, который научил его также читать и самостоятельно составлять карты - дал знание, далеко не лишнее мужчине. Как мореходцу в прошлом, накопленный опыт и поныне позволяет ему не попасть впросак, случись оказаться на борту и в управлении даже древнего драккара; разумеется, он также ориентируется по звездам.
- Долгая же жизнь на краю общества расширила спектр возможностей Асгана. Считая, что готовка - дело сугубо женское, он, однако, сможет обеспечить себя и своих спутников пропитанием. Когда-то помогал жене прясть, от нее научившись штопать широкими стежками одежду, что нередко уже пригождалось в долгом путешествии.  Помимо прочего, неплохо ориентируясь на местности, умеет расставлять силки на птиц и некрупную дичь, а также ловить рыбу.

5.2. Боевые:
На высоком уровне владея навыками фехтования, Асган с юности невзлюбил тонкие и легкие клинки. Его стезя - тяжелые двуручные мечи (клеймор с крестообразной гардой или же меч со сдвоенной гардой), реже - полуторные для использования одной рукой в паре со щитом или двумя руками сразу. Владение рубящим клинковым оружием на уровне мастера; посвятивший долгие годы самосовершенствованию, Асган добился от самого себя виртуозного владения как длинными мечами, которым всегда отдавал предпочтение, так и короткими мечами «кошкодерами», навыки обращения с которыми потребовались потребовалось в некоторых стычках в ближнем бою. Неплохо обращается с топором, на уровне подмастерья - с молотом. Щитом, если в таковом выдается необходимость, способен не только защитить себя, но и оглушить нерасторопного оппонента.
Стрельба из лука удается ему уже не столь удачно, однако по прежнему уверенно держится на уровне специалиста. Неловкий с легким луком, Асган отдает предпочтение «большому луку», к которому без опаски может приложить всю свою силу.
Умея ставить ловушки на животных, способен устроить ловушку и для человека, если в том будет необходимость.
Рукопашный бой не входил в основную программу подготовки ни аристократа, ни война, однако жизненную необходимость в нем ему удалось испытать на собственной шкуре. Несколько полученных тумаков позволили здраво расставить приоритеты и достичь в рукопашном противостоянии уровня подмастерье. 

5.3. Магические:
Магия света - мастер.
Воспитанием магического начала занимался первый учитель молодого дворянина, хотя в первое время Асган неохотно занимался развитием собственной способности и укреплением духа, в котором не должно было остаться ни места тьме, ни края сомнению. Однако, старый Солент был неплохим психологом, что позволило ему увлечь юнца постижением магических основ и начать активно подготавливать к дарованной судьбе.
КЖЭ=90%
КСМ=15%

5.4. Слабости:
Смерть. Если нет страха смерти - что вообще может быть страшно? Впрочем, не столько смерть страшит Асгана - да и может ли быть иначе - сколь возможность потерять свою душу в божественных чертогах. Не секрет для его наставников и то, что и при жизни лишиться души он будет не рад. Помимо этого, один из самых великих страхов, столь надежно скрытых в глубине души, неотступно с ним вот уже сколько лет: увидеть наяву покойную жену и дочь и пусть ни один маг, способный поднять мертвого, не знает, где их могилы, это до сих пор не дает ему спокойно спать. Ни словом, ни делом, Асган не сможет причинить им вреда, как не смог бы и прежде - даже если образ их будет лишь иллюзией.
С самого начала своей сознательной жизни - когда только в детской голове появляются первые червоточинки сомнений - он испытывал навязчивый страх перед собственным сном и как бы ни старался приглашенный отцом лекарь избавить еще юного де Кантелэ, ему пришлось отступить. Проклятье, пришедшее из прошлой жизни или нелепая подсказка, грубо слепленная из былых прегрешений, так или иначе из года в год справляться с собственными кошмарами, ночь за ночью всплывающими словно из-за барьера в сознании, с собственными затаенными страхами, все кружащими вокруг с наступлением ночи подобно голодным волкам, Асгану удается то труднее, то легче. Оттого сон его давно уже стал чутким до нервозности, а настроение столь смятенным: не имея возможности контролировать себя, стоит только телу погрузиться в покойное царство Морфея, он не может сохранять спокойствия собственного.
Как и многие мужчины, не только его возраста, падок на крепкую выпивку и красивых женщин. Однако, это не всегда означает, что он способен легко потерять от ни голову. Если же будет стоять выбор между женщиной и выпивкой, предпочтет отведать и того и другого. Дурмана не чурается, однако перед ним искушение куда более мало.
Нередко раскошеливается на хорошее оружие, если приходит время его сменить, и вместе с тем на иное снаряжение: пускай по природе своей сорить деньгами он не любит, но удержаться от соблазнов редко может.

6. Ключ.

7. Внешность.
С юности еще младший де Кантелэ отличался не только высоким ростом, но и плечистостью, чем, несомненно, вызывал гордость родителей и пленял сердца крепостных простушек, с которыми отношений имел много и разных. Высотой около ста девяносто трех сантиметров, сейчас он имеет немалый вес ввиду большой мышечной массы на крупных тяжелых костях, составляющих прочный и крепкий костяк. У него достаточно широкий торс, который можно назвать массивный, обладающий выразительной развитой мускулатурой, дарованной не природой и не за негу на прохладных шелках. Плечи же, привычные как к тяжести доспеха, так и к легкости парчи, и сильные руки выдают в нем человека, знакомого с оружием и тяжелой работой не понаслышке. Крупные кисти рук гармонично смотрятся с широкими запястьями. Пальцы у мужчины длинные и сильные, но кроме того хваткие как до рукояти, так и до веревки; их кончики всегда немного прохладнее остального тела, а ногти твердые, но всегда коротко обрезанные. Ладони, длинные сами по себе, мозолистые. Отличает Асгана также и по-бычьи крепкая шея, и ровная спина человека, привыкшего подолгу находиться в седле; по статусу рождения, он обладает также и горделивой осанкой во всякой ситуации, даже того не требующей. На шею не так давно было нанесено небольшое изображение черного креста и надписи под ним, гласящей: «Bellum frigidum». Вся фигура в целом образует «классический треугольник»: к пару к широким плечам, у него довольно узкие бедра, каким и полагается быть у мужчины его комплекции, а ноги сильные и крепкие, которыми он твердо и уверенно стоит как на земле, так и на шаткой палубе. Шаг имеет ровный и размеренный: передвижение пешком не доставляет ему никаких неудобств, а выносливость организма позволяет преодолевать большие расстояния, подолгу не испытывая усталости. Однако, что до скорости - именно сравнительно большой вес и общая монументальность не дает Асгану возможности перемещаться столь же быстро и ловко, как удается более легким и стройным людям, а в беге на долгие дистанции он и устанет быстрее; впрочем, сие сказалось на верткости и легкости, с которой мужчина смещается с места на место, не столь сильно, как можно было бы предположить. Более того, подобное телосложение восполняется хорошей устойчивостью и способностью как нести на себе, так и поднимать большой вес. Ныне в манерах находит привычку оборачиваться всем телом, а также не поворачиваться лишний раз спиной.
От рождения светлокожий, сейчас мужчина является обладателем обветренного, более темного лица и рук. Множество шрамов на теле, в основном косых и мелких, не дает усомниться в его участии в сражениях - зачастую, не столь откровенных и честных, как рисуют их во слух менестрели. На спине же, блеклые от рождения, но с каждым годом становящиеся все более явными, виднеются линии татуировки, доставшейся ему, должно быть, от прошлого прегрешения, с каждым новым сном старающегося возродиться в памяти. Однако, даже будь язык в письменах, вплетенных в нехитрый и сильно напоминающий религиозный узор, понятен хоть кому-то, разобрать его оказалось бы невозможным: столь искусно перекрывали друг друга слова и странные символы, значение которым придал бы только человек из далекого прошлого.
Лицо мужчины можно назвать узким: высокий лоб, слегка неровная линия «породистого» носа с широкой переносицей, резко очерченные скулы и худые щеки, обладающие некой нездоровой бледностью. На крупном подбородке заметен короткий узкий шрам, однако куда более приметный - длинный, неровный - идет от лба до середины щеки, пересекая по веку правый глаз, от того, к счастью, не пострадавший. Надбровные дуги не тяжелые, однако черные, не слишком широкие брови низко опущены к глубоко посаженым и широко расставленным глазам с европеоидным разрезом. Радужка насыщенного голубого цвета смотрится от того необычно яркой, словно мерцающей, меняющей, однако, свою насыщенность в зависимости от освещения. Взгляд уверенный, прямой и всегда более выразительный, чем произносимые Асганом слова. Губы не слишком тонкие, всегда обветрены; уголки слегка опущены вниз. Даже во время долгого похода Асган следит за тем, чтобы лицо не «зарастало»: он всегда гладко бреется и лишь за редким исключением его спутники замечали темную щетину. В целом, на лицо его можно назвать красивым, но только лишь если северная суровость обладает еще в этом мире толикой очарования.
Волосы мужчины, жесткие и непослушные, ложатся на плечи густой гривой, обросшие до той длины, что не пристало носить воину, однако обрезать их по мере обрастания он перестал уже много лет назад. Черные в синеву, как вороново крыло, они вряд ли придают его облику романтичности, а перехваченные при необходимости кожаным ремешком сзади, не мешают обзору и не доставляют ему неудобств.
Одеваться жизнь его научила неприхотливо и охотно в самый простой наряд, которому он с юности нередко отдавал предпочтение, отказываясь от белых нарядов и вычурных накидок. Для Асгана равнозначно: сделана его одежда из кожи или ткани, имеет форму котарди или жакета, льняная ли это  рубаха или тяжелый плащ - главное лишь то, чтобы она была в меру целой и удобной. Украшениями он также не богат, из прошлого достатка сохранилось только кольцо да нательный крест.

8. Характер.
Покровитель - Фогорм.
Тяжело терять близкого человека. Кажется, что он все еще рядом. Ты даже ощущаешь его присутствие. С вами такое бывает?
Эшган сильно изменился с тех пор, как имел собственный добротный дом с теплым очагом, верных товарищей, на которых мог рассчитывать, любящую жену и красавицу дочь и еще сильнее с той поры, когда семья его еще владела щедрой землей и процветающим хозяйством. Если даже самый знатный, богатый и независимый от друзей, врагов или условностей человек все равно остается рабом собственных неумных страстей, то что можно сказать о человеке, у которого не осталось ничего, к чему можно было бы вернуться и никого, к кому удалось бы обратиться. Де Кантелэ, каков он сейчас, - много повидавший на своем веку человек, от природы не злой, однако весьма ожесточившийся, но не лишенный временем тем ни слабостей, ни чувств. В молодости он был широко известен крутым норовом, а также неистребимой любовью волочиться за юбками, но уже тогда в голову его вкладывались постулаты о том, что гневливость и вспыльчивость - плохие черты характера для того, кто вознамерился прожить долгую жизнь и сохранить при себе большую часть собственного тела. Ныне, будучи человеком вдовствующим и не обремененным больше супружескими обязательствами, тем не менее, по прежнему очень ценит женское общество и отнюдь не отличается моногамностью. Что, впрочем, не мешает ему пудрить мозги сразу нескольким доннам, зачастую просто из «спортивного» интереса.
Со временем он привык смирять нрав и принимать решения, основываясь на велениях разума, а не эмоций, однако даже с тем поведение его нельзя было назвать совершенно ровным, а поступки определенно верными: женщины все также легко сдаются ему и столь же легко от него уходят, хмельной яд глумливой ночью все столь же упоенно льется по горлу, пьянящая брага кабацкой драки раз за разом пробуждает пыл, покуда полностью его не исчерпает. Долгие путешествия и тяжелые годы отшлифовали, конечно, характер Асгана, но не смогли изменить его в край. Они научили его с пониманием воспринимать и разные нравы, и верования, и заискивания, и ненависть, приучив общаться с людьми разными и чувствовать, когда стоит проявить настойчивость, а где лучшим будет уступить. Привыкший общаться с людьми на их языке, потомок рода де Кантелэ и по сей день строго разграничивает уровень разговора, общаясь с хамами - по-хамски, но сохраняя между тем обычный свой флер легкого равнодушия, а с адекватным собеседником - дружелюбно и приветливо. Себялюбивый и, пожалуй, нередко заносчивый в определенных вопросах, он может спокойно относиться к простолюдинам, но заноситься перед дворянами. Не доверяет доброхотам, постоянно выискивая корысть в их поступках, да и вообще искренне сомневается в человеческих добродетелях, а сам себе не может дозволить панибратства. Абсолютно не переносит юнцов, возомнивших себя в силу принадлежности к знатному роду и/или будучи отпрысками известных личностей, едва ли избранными богов.
Не задиристый без меры, Асган редко ведется на провокацию, если не случилось ему провести ночь наедине со своими ночными сумбурными образами. Впрочем, бывает порой излишне резок и груб, но - когда того требует ситуация - готов идти на разумные компромиссы даже в угоду собственным принципам. Ему не свойственно вызывающее поведение, он ведет себя крайне грубо или по-хамски в исключительных случаях, если личность, которая его раздражает, совсем «неадекватна». Мгновенно вывести мужчину из себя можно разве что наглостью к нему или к его подопечному и неоправданным хамством, а также настырным копанием в его собственном прошлом и личной жизни. Жестокость в его понимании, - опасное чувство, которым можно и нужно управлять, используя лишь при крайней необходимости, но на место ее зачастую поднимается холодная и слепая решимость к действию, способная принести едва ли не большее количество бед. Обычно сдержанный, но за этой сдержанностью скрывается склонность к риску и тщательно подавляемый темперамент, готовый захлестнуть расчетливый разум в любое мгновение, будь для того предпосылки. Будучи уже в молодости человеком абсолютно самодостаточным (как, впрочем, и подобает отроку Пылающего), Асган и теперь не тяготится отсутствием компании, комфорта, жизни в крупных городах и прочего, будь то наживное или только прошедшее сквозь пальцы. Есть спутники - хорошо. Нет спутников - еще лучше. К некоторому своему стыду он понимает, что вести дела или сражаться с кем-либо предпочтет в одиночестве, дабы не разбивать свою сосредоточенность лишним беспокойством о партнере или соратнике.
Помимо всего прочего, Асган обладает всеми качествами хорошего командующего и исполнителя: спокойствием, к которому способен придти из любого запала в короткие сроки, умеренной уверенностью в себе и собственных решениях, неотступно следующей за ним во взгляде, умением организовать свою небольшую прецепторию, взращенным чувством долга, а также неистребимой ненавистью к слепому лидерству. Не карьерист, он никогда не стремился оказаться на самом верху ни военной, ни политической пирамиды, предпочитая оставаться на средних ролях, но достигать в них совершенного мастерства. Едва ли можно заподозрить де Кантелэ в излишней хитрости или лисьей изворотливости, однако без подобных качеств вряд ли бы ему удалось проявить себя как в сражении в качестве тактика и стратега, так и в политическом противостоянии, без которого он определенно стал бы аутло еще в начале своей жизни. Он - убежденный интриган и инфорсер, но при том отнюдь не любитель подковерных игр. Предпочитая поручать их профессиональным рыцарям кинжала и ночного звездного покрова, он будет стоять в стороне и спокойно держать руку на пульсе. Честь же и клятвы, между тем, до сих пор часто имеют для Асгана решающее значения, однако, хаотично-добрый, он имеет свое мерило чести и нередко поступает в угоду собственным убеждениям, считая их правыми. На уступки в делах идет крайне редко и то чаще в тех случаях, когда видит в этом выгоду для себя; реже - когда человек ему действительно симпатичен. Платит за добро добром, не размениваясь мелочами, а пустых обещаний старается не давать. Если обзаводится долгами, то возвращает в срок.
Несмотря на особенности воспитания, далеко не фанатичен в делах, понимает необходимость полумер и умеет отвернуться в нужный момент. Не любитель праздных рассуждений, он может поддержать разговор о поэзии и философии, блеснуть знаниями в точных науках и монетном счете, но только многим более интересны ему другие люди, мотивы их поступков и сделанного ими выбора: постоянное развитие тех, с кем там или иначе приходится контактировать. Отнюдь не лишен также и чувства юмора, как принято было считать, но шутит, - в том числе и в традиционной черной манере, - зачастую с абсолютно серьезным лицом, чем может навлечь на себя недоуменные взгляды. Порой подвержен приступам злого веселья: как правило, после имевших некоторую продолжительность отношений с алкоголем или после проведенной без сна ночи. Подверженный кошмарам, может становиться излишне нервозным и восприимчивым.
Поощряет морской грабеж и сам не раз принимал участие в подобных кампаниях, потому судить пиратствующую братию не может по праву да и не станет по воле. Любит охоту безмерно – как конную, так и соколиную. Особую слабость питает к охоте неорганизованной – без загонщиков, егерей и шумного выезда. Безнадежный жаворонок: просыпается с рассветом, даже если не спал большую половину ночи.

9. Биография.
Многие считают, что если ребенку посчастливилось родиться в знатной и влиятельной семье, то получает он куда больше возможностей и преимуществ для дальнейшего своего существования, чем дети каких-то там простолюдинов. Возможно, это мнение, поддерживаемое столь многими, и не лишено смысла, однако же не всегда верно: ведь за звоном монет и возможными амбициями, которые столь лихо приписывают молодым наследникам богатства семьи, зачастую забываются простые человеческие отношения. Если же брать во внимание одни только перспективы, то жизнь у Эшгана должна была сложиться на зависть многим и жаловаться ему было бы не на что.
Земли семьи де Кантелэ располагались северо-восточней Таллема и, пускай не отличались обширностью, но были плодородными, удачно размещенными и имели, как впоследствии оказалось, не самую последнюю роль в начавшемся аристократическом противостоянии, оказавший эквивалентом карты-трикстера, желаемой всеми. В щите рода, состоявшего, к слову, из людей и, многим реже, полукровок, значилась почетная фигура, указывающая на возраст рода, - правая перевязь, при том в правой нижней части место отведено Энфийлду(волку с головой и хвостом лисицы и с передними лапами как у орла), что означало сокрушение врагов, а в левой верхней - солнце, обозначающее славу и блеск. Только боги редко присматриваются к изображению на щите и вышивке на плаще своих вассалов. Поместье, добротно сложенное из потемневшего от времени камня, возводили еще предки, а вырасти в нем довелось уже восьми поколениям герцогства, пока к власти не вступил статный и строгий Каиллам де Кантелэ, столь не похожий на своего предшественника, не отличающийся такой же мудростью и являющий собой идеальный образчик своенравного тирана что в делах, что в стенах дома: девятый герцог в роду никогда ни о чем не просил, только лишь приказывая и распоряжения эти были незыблемы и неоспоримы. Иной же была его уважаемая супруга, вышедшая из дружественной семьи Тельмор, в то время имевшей с родом де Кантелэ крепкие торговые отношения: моложе пятидесяти пяти летнего Каиллама на тридцать два года, Даэлина Тельмар отличалась спокойным и кротким нравом, никак не вяжущимся с ее весомым словом и если кто и мог влиять на сурового графа, кроме его собственного отца, так это была она. Славна Даэлина была также и своей плодовитостью: она принесла своему мужу троих здоровых и крепких детей, из которых два сына - старший Эшган, младший Дренор, - и дочь Медива, внешностью своей оказавшаяся копией матери. Нельзя умолчать и о крепком здоровье матери, которого хватило, чтобы воспитать поочередно всех детей, лишь изредка дозволяя служанкам помочь в уходе за ними. Божественная шутка коснулась только старшего сына, но тогда крепкий род закрыл глаза на то, что, возможно, их виною было рождение в семье иштэ - главным было здоровье первенца, его сильные легкие и неординарные способности, которые могли принести семье славу и достаток. На сложном рисунке, покрывающем спину ребенка, его собственное внимание тогда не заостряли, а факт рождения в семье проклятого скрывали от других семей и знакомых дома; к младенцу мать не пускала никого, кроме самой доверенной служанки, а гостям запретили входить в почивальню. Несмотря на то, что сам факт появления в роду проклятого сильно взволновал отца и деда, их любовь к ребенку, - а, возможно, попросту любовь к наживе и славе, с каким бы риском они не были сопряжены, - перебороли тогда те чувства, что породило в семье умалчивания и недосказанности. О своем происхождении он узнал гораздо позже из слов своего наставника, имевшего незаурядный ум и смекалку. Отношения с братом у Эшгана складывались ровные: Дренор был младшим сыном, а потому надеяться на большое наследство перестал, как только начал читать что-то посерьезнее сказок, но, будучи по характеру добрым и улыбчивым, нередко даже пытался страшить старшего брата о тяжбах и лишениях дальнейшей жизни. Старший же брат влиял на него зачастую пагубно, водя втайне от родителей по питейным заведениям. С матерью он никогда не был близок, поскольку так повелось, что воспитанием мужчины должен заниматься мужчина, однако с детства сохранил к ней самые доверительные чувства, когда делился с ней своими ночными переживаниями. Прошлое, впрочем, показало себя не сразу. Только в четыре года мальчика начали мучить странные сны, в которых он, как наяву, видел незнакомых людей, слышал незнакомую речь, подолгу смотрел в чьи-то - тогда безмерно пугающие - глаза. Вплоть до десяти лет во снах не было кошмарного подтекста и до этого возраста мальчик спал хорошим, здоровым сном всю ночь. Лишь после он частенько стал задерживаться вечером у книг.
Родившись на три года раньше Дренора, юный Эшган никогда не сомневался в своем праве наследия и, будучи первенцем у сурового и черствого Каиллама, все равно мог рассчитывать на его снисходительное отношение: многие шалости в то время сходили ему с рук; однако именно подобное первенство и поставило твердую точку во всякой расхлябанности мальчишеской жизни. Сызмальства он получал образование у прекрасных учителей, благодарностью к которым проникся далеко не сразу, но питает по сей день, хотя годов прошло немало. Благодаря связям отца недостатка в опытных наставниках у мальчика, - а, впоследствии, и юноши, - не было. Талант к владению оружием у него был несомненный, ко всему прочему он проявлял немалый интерес к стратегии и тактике, часами проводя время над книгами по военному делу. Младший брат, в будущем, собиравшийся поступать к мудрецам на обучение праву, изрядно повеселился, называя армию, в которой мечтал тогда служить Эшган, «глупой военщиной, не чета дипломатии». Тяга к военному делу положила основу не только мировоззрению, но и становлению. Обращению с оружием его учил гном Оглам Черный молот, а когда же Эшган изрядно навострился в искусстве военной рубки, им охотно занялся никто иной, как Гильом Этрин по прозвищу Светоносный, прославленный герой своего времени, раз за разом доказывающий свою верность не только существующей королевской власти, но и постулатам чести и честности, с которыми также относился и к воспитанию молодого господина де Кантелэ. Эта сторона жизни полюбилась Эшгану сразу - он видел в том свое призвание: защищать свои родные земли, вершить добро и правосудие под белым стягом и в сияющих доспехах; что, впрочем, не мешало ему устраивать по горячей молодости драки в трактирах окрестных деревень и городков, а также успеть прослыть весельчаком и балагуром до тех пор, пока железная рука отца не сомкнулась на горле беспечности. Обладавший уже в то время цепким разумом и привыкший подходить к ответственным свершениям с собственным, пока еще не слишком далеким, умом, он весьма негативно относился ко всем выходкам своего отца и прежде - все эти «высочайшие указы» своими узкими рамками ограничивали возможности для его самореализации и плюс ко всему родитель не ставил ни во что мнения посторонних и их личностные качества, причем оное относилось и к наследнику рода, - а потому и новое его решение о строгом обучении воспринял в штыки. Он считал, что слишком большое внимание уделялось географии, безмерно тратилось время на гуманитарные и точные науки, что этикет и норма права ему никогда не пригодятся, но, несмотря на отсутствие особо трепетного желания, Эшгану все же приходилось учиться и этому, и многому другому, причем весьма усердно, так как Каиллам спрашивал с него все и вся, буквально из-под палки заставляя зубрить ненавистную теорию, когда как верховая езда и компания таких же безалаберных юнцов казалась ему интересней и полезней. Однако суровая рука учителя, упрямство наставника и непоколебимость научных текстов оказали свое влияние на нрав наследника и уже к девятнадцати годам он начал более лояльно относиться к собственному воспитанию. Это, наверное. единственное, в чем он благодарен своему отцу - его настойчивости. Несколькими годами ранее Гильом сделал своему воспитаннику щедрый подарок, в качестве которого выступил красавец-конь фризской породы - горделивый вороной великан Шторм оказался добродушным и не имел привычки портить жизнь Эшгану излишней пылкостью. Гильом же рассудил, что уход за самым что ни на есть «рыцарским» скакуном, а также его компания, положительно скажется на воспитаннике и оказался совершенно прав в своих предположениях.
Уже достигнувший совершеннолетия, Эшган отказался от затеи стать солдатом и всерьез намерился стать рыцарем: он снова обратился с прошением к своему наставнику и тот взял воспитанника в оборот в качестве дамуазо с той же лихвой, что учил прежде. Чтобы закрепить уже полученные ранее навыки, потребовалось всего полтора года - срок ничтожно малый по сравнению с тем, что приходилось выжидать «менее везучим» отпрыскам «менее состоятельных» родителей - и, принимая акколаду, юноша был опоясан мечом своего деда, а спустя несколько месяцев добавил к  гербу своей семьи символ копья,  обозначающий благочестие и рыцарское служение. Впоследствии Гильом рекомендовал своего воспитанника на службу к герцогу де-Бальмену, славящемуся лояльным отношением к юным соискателям, но, в основном, в условиях едва ли не осадного положения: в те годы титул герцога для него был достаточно шатким, чтобы нуждаться в большом количестве верных вассалов. За неимением таковых, де-Бальмен прибегал к услугам вольных рыцарей, считая что собственный статус дороже всех возможных плат. Вскоре после этого из дома пришло известие, что Дренор попал под лавину во время охоты, оказавшись без внимания провожатых - он выжил, но почерком матери было выведено, что воином ему теперь стать не суждено: у молодого человека была сломана спина, правая нога и раздавлена правая кисть руки. Для находящегося в чужом имении, в окружении вассалов противостоящей герцогу семьи, Эшгана данное известие было настоящим ударом - к брату он был привязан сильнее, чем ко многим из семьи и теперь чувствовал свою вину за столь отрицательное воздействие на его воспитание. Кто, как не он, научил тогда мальчишку еще обманывать глаза отцовских приставных. Несмотря на глубокие переживания, в обратном письме Эшган постарался изложить свои мысли кратко и изъявил надежду, что мечта Дренора об обучении праву сможет осуществиться; кроме того, к письму своему он приложил первое жалование, полученное от де-Бальмена. Уже тогда потомок де Кастелэ начинал отличаться от сверстников рассудительностью и холодностью головы, в то время как смутные сны начинали иметь над ним все большую власть. За время службы он участвует в числе небольшого отряда в столкновениях с захватчиками, желавшими отобрать земли герцога, и несколько раз доказывает не только свою преданность, но и доблесть в сражении, показывая между тем умение вести бой верхом лучше многих из нынешнего окружения. Там же заводит крепкую дружбу с двумя эльфами. Спустя год после того, как вооруженный конфликт на границе герцогских земель был улажен, Эшган вновь оказался подле Гильома, который выступил на этот раз в качестве глашатого доброй вести - наставник и старый друг, ставший со временем гораздо ближе родного отца, он передал приглашение к обучению магическому искусству от известного светлого мага Девории Инкве. Как и многие в роде де Кастелэ, Эшган проявлял способности к магии с самого детства, а в сознательном возрасте решил пустить их и на благо своей службе, и самому себе, поэтому на приглашение согласился незамедлительно; даром, что на тот момент у него имелись деньги. Впоследствии выяснилось, что не только Гильом хлопотал о нем самой Девории, но и благодарный всем своим вассалам де-Бальмен также не погнушался замолвить слово, пускай и приукрашенное. Очутившись в столице, Эшган обнаружил для себя массу занимательных вещей, начиная неисчерпаемыми запасами самых разносторонних знаний и заканчивая сонмом сомнительных увеселений, к которым и прежде питал некую порочную страсть. И где же, кроме как в столице, молодой повеса мог приударить за прекрасной с виду дочерью трактирщика, впоследствии так и не узнав, что обзавелся непризнанным бастардом, унаследовавшим его внешние черты. Обучение же магии у Девории шло тяжело: начать с того, что с первого дня стало ясно - учитель и ученик не сошлись характерами, а уступки не входят в жизненные принципы ни одного, ни другой, из-за чего навыки светлой магии у Эшгана остановились едва ли на уровне подмастерья, упрямо не желая подниматься в мастерстве выше. На этом - на основах - они и расстались, оставив в кармане Девории часть состояния Эшгана, а у последнего неплохие рекомендации к дальнейшему обучению, если он решится его продолжить. Это же дало ему время на то, чтобы вернуться домой и проведать семью, в разлуке с которой прошло порядка десяти лет.
Странное чувство неправильности посетило де Кастелэ еще на границах владений семьи и с каждым шагом, сделанным его верным конем Штормом по разбитой дороге, какой она никогда не была прежде, чувство это крепло в душе молодого мужчины, постепенно становясь всепоглощающим. Еще большие сомнения в том, туда ли он вернулся, породили в нем стоящие вдоль дороги столбы, расположенные на небольшом расстоянии непосредственно от поместья и, наконец, страшным озарением послужили они же, но у самых ворот территорий отца, где обычный вкопанный столб обернулся невысокой виселицей для вассалов и доверенных слуг. Земля вокруг, вытоптанная лошадьми, горела, но уже очень давно - черные следы замыло дождями, - только безжизненность почвы указывала на то, что в этом месте топтались чужаки. Ворота имения были сорваны, впоследствии Эшган обнаружил их далеко южнее, словно кому-то понадобилось оттаскивать кованное препятствие прочь. Внутри поместья, как оказалось, не первый месяц царила пустота и тишина, а владения больше не принадлежали роду де Кастелэ, поскольку не было рода, как такового: не обнаружив никого живого, Эшган не сразу решился спускаться в подвалы, словно заранее зная, что может там увидеть.
Прошло около недели, прежде чем в остове разрушенного поместья разгорелся погребальный костер. Трупы отца и матери он обнаружил именно в подземелье, истерзанные и изуродованные так, что не сразу можно было разобрать, кому - правителю или слуге - они принадлежали; укрывая окоченевшие тела в саван, мужчина не знал еще, но предполагал, что нападение произошло ночью, а мать - женщина смелая и сильная духом - не оставила своего дома, не воспользовавшись потайным ходом. Так не подобает поступать аристократке, но в пору женщине из рода де Кастелэ, чья она стала душой и телом как при жизни, так и при смерти. Отцовского перстня с печатью ему найти не удалось. Тело деда выносил из башни, где над ним успели попировать птицы, залетевшие в открытые окна, а кольцо его с фамильным гербом и знаками отличия надел на себя, принимая бремя. Дренор - столь милый его сердцу - был зарублен в собственной постели и, видимо, даже не проснулся, когда в поместье ворвались; в покоях его Эшган обнаружил большое количество новых книг и записей, сделанных его рукой. Сестра, увидеть которую удалось лишь раз до отъезда, беззащитная Медива, она была на кухне, спрятавшаяся за корзины с зерном, но и там найденная клинком убийцы. Возвращаться в свой дом, чтобы увидеть его таким, было выше сил Эшгана и в тот год неясные кошмары его прошлого, а теперь и настоящего, навалились с новой силой. Не имея возможности справиться с ними самостоятельно, он начал алкать помощи у знакомых рода, но не обнаружил таковых: словно чья-то невидимая ледяная рука обрубила все нити, которые могли бы помочь вернуться последнему из де Кантелэ к жизни. О том, что сие безбожное деяние было совершено дружественным семейством, он узнал многим позже.
Оставив после себя обгорелый, черный камень, Эшган вновь надолго оказался в седле, держа путь в земли более северные, в которых искал забытье. Хотя он тщательно скрывал это под доблестной бравадой и геройским рвением, в то время он спокойно, педантично и расчетливо искал смерти, надеясь встретить ее на ноже грабителя или в честном бою, но чем большее расстояние в холодные дали он преодолевал, тем страшнее становилось двигаться дальше. Казалось бы, неразумный, радуйся, что жизнь дает столько шансов добраться до неизвестной цели живым, но ему не в радость такое покровительство удачи, оно гнетет его. Это чувство практически пожирало его изнутри. Ему довелось провести несколько дней среди бесконечных лесов и горных перевалов ледяного края, в котором кроме кромешной мглы ночью и слепящего снега днем нельзя было ничего разглядеть. Ленивое время последнего из таких одинаковых дней прошло в сопровождении сытой стаи волков, не спешащих нападать на пока еще здоровую и практически полную сил добычу, тем более, что в том пока не имелось потребности. Животные чувствовали, что к концу дня конь порядком устанет нести на своей спине всадника, а значит можно будет прыгнуть на широкую спину и вцепиться в нее зубами, не слишком рискуя серой шкурой и, не отступая от выбранного пути, стая действительно напала с наступлением вечернего сумрака. Человек, которому нечего терять, не стал бы отбиваться. Однако время, проведенное в бестолковом пути, предоставило возможность хорошо обдумать все произошедшее и принять взвешенное решение, которое, впрочем, трудно было назвать мудрым, но определенно можно было бы счесть честным к самому себе: и человек, в молодом еще духе которого зародилась жажда отмщения, решил противостоять порядком уставшей от него судьбе. В этом столкновении с природой Эшган потерял своего единственного верного друга и спутника Шторма, а также сам оказался ранен острыми волчьими зубами, но не так далеко отвернулась от него удача, чтобы дозволить снискать смерти. В некотором отдалении от того места, где произошла его встреча с хищниками, располагалось поселение - его, раненого, наспех перевязанного обрывком ткани с плаща, обнаружили подле добитого мечом коня четыре охотника, возвращавшихся в поселение с добычей и, вогрузив бессознательное тело, пролежавшее в снегу несколько часов, на спину одной из своих лошадей, довезли до теплого крова, не забыв также прихватить и нехитрое снаряжение. Небольшим и весьма кратким совещанием было принято решение оставить незнакомца в доме у повитухи, помимо того занимавшейся и врачеванием, и магическими искусствами: чем дальше от столицы люди, тем более подозрительно они относятся к пришлым. Оставив его на попечение женских рук, которым привычным был уход за ранеными, охотники доложились старосте о произошедшем и лишь затем отправились к своим семьям.
Асгану случилось задержаться в поселении на срок более долгий, чем он мог рассчитывать. После того, как он оправился физически, благодаря уходу врачевательницы, ему требовалось еще время собраться с собственными разбитыми мыслями и душевными переживаниями - кроме того, сны не отступали от мужчины ни ночь, узким шакашльим кольцом сжимаясь вокруг его сознания. Однако молодой воин приглянулся старосте и, кроме того, одной из его дочерей - милой с лица, но крутой характером Ландре, уже порядком засидевшейся в девушках, по нраву пришелся и людям, здесь живущим, а значит спорым было решение дозволить ему остаться и принять их кров, как кров свой, да быт их, как быт свой. Уже через год ему, взявшему имя Эйнар, на охоте было дано прозвище Волчья пасть за голос громкий и нрав отважный, а еще через полгода он прочно утвердил себя в глазах новых родных не только как славный товарищ, но и как верный соратник во всех благих делах, которые затевались в селении. Между тем, на воспитание к себе взяла его стареющая ведунья, первая близко с ним познакомившаяся и с той поры благодушно относящаяся к Эйнару - благодаря ей, он смог отвлечься от собственных терзаний и вновь увлечься едва не опостылевшей наукой магического мастерства, да все больше по практике, чем по теории. Стоит признать, что у женщины, повидавшей на долгом веку своей жизни многое, учиться светлому искусству ему было многим проще, чем внимать речам пылкой Девории и то ли роль в том сыграло доверие, то ли умиротворение, которого распространяла вокруг себя ведунья. Доверенный старосты, вскоре Эйнар просил руки его дочери Ландре: давно уже запала вольная молодая женщина ему в сердце, косами своими тугими и улыбкой - всегда доброй, а безмерно приятной вестью оказалось то, что и Ландре была неравнодушна к нему. Девять месяцев не срок и вскоре жена подарила ему дочь, рожденную в любви и законном союзе - девочку, глазами столь же ясную, как отец и волосами столь же светлыми, как мать. Он помогал жене прясть, она штопала ему одежду после новой охоты. Он поднимал дочь на плечи, она плела из его волос косу. Он улыбался, рассказывая новым друзьям истории, которые услышал когда-то сам. Он смеялся, играя с дочерью во дворе. Он тихо вздыхал, заключая в объятья жену. «Я испробовал много оружия: меч, кинжал, ружье, копье, нож. Оружие спасало мне жизнь или помогало лишить жизни другого. Но ни одно оружие не сравнится с тем, о котором я хочу тебе рассказать. Умение им пользоваться принесет искателю приключений огромную выгоду, перед самым последним сокровищем и богатством окажешься только ты один. Ты понимаешь, о чем я? Это оружие называется "человеческие чувства"».
Когда Эйнар открыл глаза, весь мир его был залит кроваво-красным светом заходящего солнца: как же сегодня будет звездно; брызнуло алым в лик планет: как это вечно и как знакомо; сколько прошло веков, сколько минуло лет: не размыкая губ, он молил, чтобы время вернулось вспять. Поблекли краски и мир как уснул. Встав с земли, мужчина тряхнул головой и подле упало несколько капель смешанной с потом крови: от руки неумелых умирать тяжело. Опираясь на меч, Эйнар двинулся по селению, голосом охрипшим зовя в исступлении одно только имя «Ландре». Ландре - его женщина, носящая у сердца его сына. Но при нападении разбойников женщины не могут оставаться в стороне: семье нужны воины, а у воинов нет пола. Он ходил от одного мертвого тела к другому, пока, наконец, не нашел ее, с широко открытыми глазами и руками, крепко сжимавшими сильно округлившийся за последние месяцы живот. Не зная, что выражало ее острое лицо, мужчина понимал, что ни Ландре, ни ребенка больше нет. Судьба дала ему всего шесть лет спокойной жизни, прежде чем вспомнила о своих планах на этого проклятого и, раз кошмар отступил в его сне, так пусть преследует неотступно наяву. Сострадание, высказанное товарищами, хлопки по плечу, их поддержка - все это не имело больше веса для Эйнара, казалось столь далеким, что стало несуществующим. Смотреть в полные тоски лица было невыносимо, но взгляд в глаза старосте казался ему тогда страшнее пытки; в этот день не только ему пришлось лишиться самого дорогого, но делить потерю с другими здесь, в северном холоде, было не принято. На следующий день, собрав немногие свои вещи и седлав коня, Эйнар покинул свой разворошенный дом, оставив подрастающую дочь в доме повитухи, в котором она пряталась во время вторжения - ему не хотелось отправляться в путешествия вместе с ней, заставляя терпеть те трудности и лишения, которые она не заслужила. В память об отце девочке осталась вырезанная им из звериной кости фигурка, изображающая маленькую верткую птицу.
Спустя полгода мужчина обнаруживает себя в небольшом городке, расположенным гораздо южнее, где проводит свои дни, коротая время в таверне: не оправившись от новых потерь, он не вспоминал до поры до времени о том, что желает найти убийц семьи. Примелькавшееся его лицо, наконец, заставляет обратить на себя внимание вербовщиков и уже следующим вечером к нему за стол подсели двое прожженных моряков, вольных людей вне закона, без семей, со знакомыми самого разного происхождения; у каждого из пары была уготована своя история, но Эйнар соглашался на всякое предложение без раздумий, а потому не нуждался в слезливых байках. Вербовщиков же не волновало отсутствие всяческого опыта мореходства у новичка, куда большую ценность для них представляла возможность получить в команду столь колоритного персонажа, согласного и в омут с головой броситься, стоит сказать ему только слово. Корабли быстро понравились Эйнару, а море его не страшило. Пленительная стихия, в просторах которой он никому не известен, была настоящим подарком случая. Примерно через полтора года мужчине выпал шанс принять участие в своем первом большом плаванье, а последующие несколько лет, проведенные с лишь редким становлением на твердую землю, надежно пленили его душу морской бравадой. Научившись работать в команде мореходцев, он постепенно влился в команду, став одним из разношерстной - со всего света были здесь люди - компании пиратов. Доводилось совершать в их числе и набеги на торговые суда. Случилось стать капитаном в ходе восстания на корабле, однако неуемное влечение, столь давно погашенное в памяти, всплыло в нем вновь. С вернувшимися страхами, вернулись кошмары увиденного и каждую ночь перед Эйнаром представали образы его изувеченной и жестоко убитой семьи. Это послужило причиной, по которой в ближайшем на тот момент портовом городе он сошел на сушу и последний раз проводил ставший трепетно дорогим корабль в плаванье, но уже стоя на брегу.
Первым, что сделал бывший мореходец, была покупка у торговца - за баснословную сумму - прекрасного породистого коня, молодого и сильного, в замену его много лет назад погибшему предшественнику. Наследством коню, нареченному Клутц, досталось старое покрывало с гербовыми цветами и знаками отличия. В городе же, недолго отдохнув, Эйнар встретил рыцаря, облаченного в необычный, светлый доспех и укрывающего плечи пепельным плащом, но, к стыду своему, не узнал его первым; память же Гильома Этрина оказалась более крепкой и услужливо подсказала ему обнять запыленного временем воспитанника, как родного сына. Позволив остановиться в своем жилище, привести себя в порядок и отдышаться, Гильом потребовал рассказа о странствиях, в которых он принимал участие и не раз в беседах обмолвился, что давно уж считал последнего де Кантелэ погибшим. О несчастье, случившемся с родом Эшгана, он уже знал, предполагая даже виновников, а об утратах мирской жизни искренне сожалел и поддержка его, столь необходимая в тот момент, немало помогла Эйнару собраться с духом. Предположения наставника показались ему достаточно весомыми, чтобы оказаться правдой: он сам был практически уверен в том, что нападение совершили люди из рода, с ними хорошо знакомого, а от того с большей легкостью прознавшего всякую малую слабость де Кантелэ. Возможно, в тот день не было большого количество стражи или заболел дозорный, возможно что ворота открыли сами, а сняли с петель их гораздо позже, - он не знал еще, что произошло на самом деле, но вспоминал имена и лица тех, кому выгодным было сместить их семью с шахматного поля игр во власть. Спустя некоторое время, в свою очередь Этрин поведал о столь редкой ковке своего доспеха, которая заинтересовала его собеседника, и не так давно основанном Ордене, вступить в который некогда посчитал своим долгом жизни и чести. То же предлагал он и своему воспитаннику, обещаясь похлопотать об устройстве его в Орден, несмотря на все былые прегрешения и рассудив, что судьба паладина лучше судьбы бродяги. Согласившись с мнением более опытного и авторитетного наставника, он вернул себе имя, более привычное в общении галантного общества, однако видоизменил и его, и фамилию, не желая слишком мелькать именем своего преданного семейства. Ныне Асган Эйнрилл, он не показал особого рвения в продвижении своего статуса в качестве «стремящегося стать паладином», однако рыцарский титул его, никем не отнятый, сыграл немаловажную роль и в совершенствовании в качестве нового воина света и в желании утвердиться в новом титуле. Пускай дело не обошлось без паломничества, которое даже Гильом считал обязательным в любом случае, вскоре Асган мог прихвастнуть не только новым доспехом, но и весомым словом верного вассала Ильтара рыцаря-паладина. Впрочем, оставшегося при своем скакуне и своих гербовых цветах.

10. Отличительные черты.
На левой руке, на среднем пальце, носит массивное черненое серебряное кольцо с родовой печатью, изображающей Эйнфильда в полный рост; с внутренней стороны кольцо имеет некую подпись, однако разобрать буквы, закатавшиеся от времени, практически невозможно. На другой руке носит кольцо попроще, грубо сделанное, но сердцу дорогое. Не расстается с кольцами по доброй воле. На шее носит украшенный крест, с которым также никогда не расстается. В правом ухе по сохранившейся привычке носит серьгу в форме кольца, которую не видно из-за зачастую распущенных волос и про которую, должно быть, забыл уже сам.
На шее заметна характерная «татуировка паладина». Вся спина покрыта разрозненными линиями одного рисунка, перемежающимися надписями на древнем языке, сгинувшем в синем пламени - метка иштэ, не способная дать своему обладателю покоя. Особо примечательными можно назвать шрамы на лице: короткий и узкий на подбородке и неровный, идущий от лба до середины щеки, пересекая по веку правый глаз.
Даже во сне не расстается с оружием.

Путешествует на молодом коне породы фриз по кличке Клутц, обладающим нордическим ровным характером и лошадиным чувством юмора. Высота в холке около 170см, масть вороная по породе; конь крупный, массивный, очень костистый, но элегантный и высоконогий; шея с красивым легким изгибом, голова крупная, длинная, с почти прямым профилем и длинными строгими ушами; очень длинные и густые щетки, покрывающие костистые мощные ноги от скакательного до запястного сустава и ниспадающие на большие черные копыта. Тяжеловоз Клут уверенно таскает на себе не только своего рослого хозяина, но и свой и его доспех, и снаряжение. На старом, потертом покрывале, постеленном поверх попоны, можно еще различить цвета и символы рода де Кантелэ.

11. Мировоззрение.
Хаотично-доброе.

12. Пробный пост.
.

Анкета игрока:
13. Ваше имя.
Ян. По-крайней мере, неплохо отзываюсь на него :]
14. Связь с Вами.
ICQ - 630942690, сказать откуда.
15. Опыт игры на ролевых.
Около пяти лет.
16. Как часто сможете появляться?
Ежедневно по вечерам, исключая авральные ситуации.
17. Откуда узнали об игре?
Хорошая рекомендация.
18. Разрешаете ли Вы использование своего персонажа после ухода с ролевой?
Нет или же в исключительном случае.

Отредактировано Асган Эйнрилл (2012-08-26 13:21:15)