Вводная:
● Внешний вид: Тык
● При себе: Рыже-чалая лошадка Пчелка (принадлежит гильдии). В седельных сумках меховое одеяло, книги, запас провизии на двое суток, мелкая дорожная утварь. На поясе кошель с деньгами и нож в кожаных ножнах, берестяная фляжка.
Горячий безветренный полдень навис над дорогой дрожащим студенистым маревом. Неровное полотно дороги, размытое дождями, разбитое колесами повозок, колыхалось в нем. Малорослые осинки, с обеих сторон подступающие почти к самой дороге, изнывали от зноя, их мелкие листья, похожие на зеленые монетки, подрагивали сами по себе, безо всякого ветра, однако не роняли на дорогу спасительной тени.
Невзрачная чалая лошадка, небогато оседланная, с тощими подсумками, притороченными к седлу, понуро словно бы из последних сил переступала ногами, стараясь держаться ближе к обочине, как наименее пострадавшей части дороги. Ее всадница, одуревшая от жары и долгого пути, самой себе напоминала мешок полусгнившей картошки и держалась в дамском седле с таким же ровно изяществом.
Сиэль, а это была она, то пыталась понукать лошадь идти быстрее, то отчаявшись, начинала вполголоса шипеть и ругаться, как извозчик, то протягивала руку к фляжке, висящей у нее на поясе, и, коснувшись пальцами шершавой берестяной оплетки, со вздохом опускала ее. Фляжка была вот уже несколько часов, как безнадежно пуста.
Тейяр ее дернул на той злосчастной развилке, послушаться белобрысого парня в соломенной шляпе, сопровождавшего пестрое деревенское стадо. Нет, Тейяр дернул ее еще раньше – спросить у парня дорогу. Услышав ее вопрос, тот долго молчал, жевал губами, задумчиво глядя куда-то мимо ее головы. Потом, когда она уже отчаялась получить ответ, и совсем уж было собралась двинуться дальше, свернув на развилке влево, пастух словно очнулся, поднял руку и ткнул пальцем в сторону правой дороги.
- Тудать, милсдарыня.
И как уверенно ткнул то, засранец! Так ткнул, что она ни разу не усомнилась в знании им правильного пути. И не сомневалась ровно еще полдня, до тех пор, пока встречные ей, вышедшие на дорогу бабы, с туесками прогибающимися под тяжестью земляники, не объяснили ей, что в той стороне, куда она движется, с роду не было никакого Ацилотса. Что, надобно ей повернуть назад и ехать полдня до приметной такой развилки, там повернуть направо, а оттуда уже, до предместий столицы рукой подать. Сплюнув и выругавшись, чем повергла в шок представительниц местного крестьянского сословия, она выспросила, что находится в той стороне, куда она едет, и далеко ли, и получила ответ, что в той стороне, мол, деревня, «Малыми Дымками» кличимая, что до деревни той меньше пары часов конного ходу, и что да, можно найти в ней и еду и питье, и ночлег, если «благородной госпоже» будет угодно.
Благородной госпоже было угодно послать к Тейяру в задницу толстого клирика-библиотекаря, всучившего ей древние магические книги с инструкциями, что их мол нельзя ни при коем случае транспортировать путем магически созданного искажения пространства, сиречь портала, поелику в этом случае мудреные чары, обеспечивающие сохранность ветхого, рассыпающегося в руках пергамента, развеются нахрен, и книги развалятся прямо у нее в подсумках. Послать и окунув руки в бережно нерастраченный за время пути ресурс, щедро зачерпнуть из колодца собственной силы, плеснуть на дорогу, вступить вместе с лошадью в дрожащее магическое марево и через пару секунд уже бодро шагать по широким проспектам Ацилотса. Нельзя.
За доставку книг в Ацилотс заплачено вперед, и щедро заплачено. К тому же, беря заказ, не предвещавший ни на первый, ни на второй взгляд, никаких осложнений, отрекомендовалась она как представитель гильдии, и испортить дело сейчас означало оставить пятно на репутации Фениксов. Нельзя. Да и нет вины гильдии в том, что отдельные ее представители не созданы для путешествий за пределами городских стен.
Поэтому она вежливо поблагодарила женщин, купила у них земляники, не торгуясь и переплатив почти вдвое, съела две горсти, остальное скормила Клио и двинулась по дороге дальше, намереваясь доползти сперва до «Дымков», передохнуть там, и только потом двинуться в обратный путь. Уж лучше бы купила воды, ей боги! Но не вразумила Ванеса.
Тоскливо и с легкой завистью поглядывая на фамилиара блаженно дрыхнущую после сытного обеда в корзинке, специально для нее притороченной к седлу, Сиэль тихо вздыхала, бормотала ругательства и снова понукала вяло бредущую, едва не спящую на ходу, лошадку.
Внезапно дорога резко вильнула вправо и, последовав за ней, Сиэль обнаружила впереди, в некотором расстоянии от себя, еще двух всадников. Солнце играло на металлических пластинах доспехов, разбрасывая по кустам пригоршни солнечных зайчиков. Огромные белые крылья за спиной одного из всадников, которые в первый момент Сиэль приняла было за развевающийся на несуществующем ветру плащ, мерно взмахивали, как будто их обладатель все время порывался улететь, но передумывал. Очевидно, всадники торопились еще меньше, если уж даже она, на своей неказистой лошаденке умудрилась нагнать их.
«Может быть, у них есть вода», - подумала она. И эта мысль придала ей сил.
Оживившись, она выпрямилась в седле, стеганула лошадь поводьями, заставляя идти быстрее.
- Но! Вперед, горемычная!
Лошадь, кажется и сама пожелала нагнать едущих впереди путников, потому что послушалась и пошла значительно быстрее, заметно сокращая дистанцию.
Отредактировано Сиэль (2012-11-20 21:32:42)
спотыкались и каждые две три секунды тыкались в грязную и пыльную дорогу. Разодранные и саднящие колени дрожали, от нестерпимой боли. В зубах она сжимала сорванную ветку, стискивая что есть силы, что-бы не чувствовать боли. Юбка была разорвана в клочья и по ногам у неё стекала густая бурая жижа. Легкая накидка едва прикрывала слегка пышные, но исхлёстанные плетью груди. Волосы её растрепались, но несмотря на внешний вид, она всё бежала и бежала вперёд без оглядки.
