Отец всегда говорил, что когда тебе становится страшно, нужно забыть об этом.Когда кто-то принуждает тебя ступать не той тропой, которую выбираешь ты.. Нужно дать ему привести тебя к той цели, к которой он ведет. Отойти в сторону и наблюдать за его маршрутом. Ни один возница, нахально путающий маршруты, не появляется в нашей жизни просто так. Значит есть еще те пейзажи, которые тебе суждено увидеть.
- Папа мне страшно.
Сознание молчит. Оно  - эхо твоих же слов, которые уже никогда не сорвутся с губ. Паника и ледянной страх, коктель не для слабонервных. Её сердце еще былось. Она могла это вынести.
- Папа..
Была бы младше - заплакала. Обязательно заплакала бы, ведь это так ужасно! Одиночество, холод, темнота.
- Учись видеть мертвыми глазами...Это не страшно.
Не его голос. Это не мог быть его голос. Слишком спокойный, слишком увереный в своих словах. И чрезмерно пахнущий тленом. Старая смерть, очень старая смерть. И не смотря на это еще не сумевшая забрать в Изнанку. Не оставляющая, не дающая права поверить - все окончилось. Дальше ничего не будет. Не смеренная. Насильственная. Смерть женщины, которая успела накопить обиду. Которая смогла нынче различать только один вкус - вкус мести и до него имела дикую жажду. Все это было в голосе.
Дело молодого некромантв было дрянь.
- Это мое тело. И я в нем хозяйка. Самой мне выбирать, что видеть и как!
- Если он не изменился, это не надолго. Не бойся, некромант, тебе ли не знать..
- Заткнись!
Ледяной смех. Не истеричный, безрадостный. Такой, что просто для галочки - здесь положено. Такой, который дает ясно понять - здесь уже чуждо все человеческое. И словно кто-то расставлет свои костлявые руки для объятий. Ты хочешь от них уйти, ты бежишь сквозь темноту не зная, что встретит тебя через мгновение. А эти руки настигают тебя со спины, берут в охапку и крепко прижимают к себе. Их касание настолько пропитанно холодом и гнилью, что кожа, кажется, горит. А пальцы смыкаются мертвой хваткой и ты чувствуешь, как эти объятья тянут тебя назад в глубокие воды вечного умиротворения. Но ты еще брыкаешься, ты еще борешься с этим. Кричишь, даже не понимая, что все твои усилия - шаг к финалу. И воздух, как сама жизнь, выходит из тебя блеклыми пузырьками, стремясь туда, где он будет в цене. Где за него пойдут торги меж десятка нуждающихся ртов.
- Отдохни, девочка...Папа рядом.

- А зори здесь тихие. - мягкий голос юного создания, прошедший сквоь призму улыбки. Нежный, юнный. Тот, что положен молодой девушки. Она сказала это лишь для того, что бы мужчина впереди обернулся. Что бы увидеть тень удивления на его лице. Повзолит ли он сейчас ей появиться? Вряд ли. Столько лет прошло, его броня должно быть выковала себя из камня горных, самый крепких, пород. И тем не менее, незнакомка в изумрудном плаще с теплым подкладом из овечьей шерсти ждала его реакции.
Зори здесь правда были тихие. Наверное потому, что болото скорби место гиблое. Как и почти любое другое болото. Редкие зубочистки деревьев, скалистые холмы, как кости, забытые путниками не по своему желанию и густой туман. Стоит остановится, закрыть на минуту глаза и ты пропал. Туман окутает тебя, ворвется в разум и позволит позабыть - куда же ты шел? Не болотах опрометчивость смерти равна. Шаг влево, шаг вправо - гуль. Бежишь наотмашь - трясина. Остановился - волкодлаки тоже иногда любят полакомится тухлятиной. А тут свежачок! Удачно это они забрели.
Зарница неумолимо наступала, вторгаясь в холодные тени и отблески голубоватого света своими алыми акцентами. Будто старые раны вновь открылись, измывая от яда прошлого. Природа, не ты ли зеркало чуловеческой души? Ни ты ли разрез его сердца и мыслей?
Легкий поклон. Она присядает в реверансе, откидывая полы плаща в стороны. Капюшон спадает с головы и черные кудри тонируются алым солнечным светом. Ворон на плече незнакомки каркает, отворачивая свою птичью голову куда-то вдаль. Туда, откуда задувают  холодные северные ветра.
- Только не говорите, что вы просто гуляли...- и снова улыбка. Снова приправа радости, внешняя оболочка. То, что диктует словам слетать с языка, внутри шипит, как гремучая змея. Оно готово кинутся. Оно ждет крови.
Все его существо извивается, как уж на сковородке. Чувство мести вело его так долго сюда! Заставляя забыть о том, что тело может износиться. Откинуть в сторону благоразумие. Полы плаща перепачканы, бледное личико измазанно в саже и на щеке чуть припухшая царапина. Волосы спутаны, в них можно даже углядеть пару веточек. Девушка плавно присаживается на корягу. Она уверена, мужчина не уйдет, ему интересно. Или тоскливо. Если сегодня он здесь, один..Тоскливо. Сколько прошло лет?
- Сюда так просто не заходят...Говорят. - Легкий наклон головы в бок. Пальцы цепляют пряжку и плащ спадает с худеньких плечей, одной волной, одним движением. Девушка плавно опускает руку на колено и птица, что до этого сидела на плече, с громогласным для этой местности "каром" недовольства, слетает ей на  локоть. А незнакомка пытливо смотрит на мужчину, жаля его льдом серых глаз. - Да, Лангрэ?
Это было обращение к ворону. Определенно к ворону. На губах прорастает улыбка, будто это плодородная почва. И сколько во всем этом издевки, сколько яда и желания ужалить - больнее, сильнее..Слаще.

Отредактировано Ашер Нуар (2013-02-06 07:27:30)