Это потрясающе! Мы начинаем работу над поистине великим проектом! Мы прославимся на весь мир, а я буду известен как прародитель нового поколения гомункулов. Эти создания чудовищно недооценены! Зачем же подвергать их гонениям и так бездарно растрачивать столь впечатляющий потенциал. Варварство. Философский камень, тоже мне! Нелепые грёзы и не более. Я покажу своим коллегам сколь ограниченно их мышление. Конечно, эти узколобые идиоты из правительства наверняка будут рады успешным результатам, когда мы их предоставим на всеобщий суд. Ещё бы, бесстрашная армия, которой ещё и платить не нужно. Но мой интерес исключительно научный. Сожалею, что работать придётся в тайне, очень прискорбно, что даже многие мои коллеги алхимики отказываются признавать величину грядущих открытий, что уж говорить о прочих. Но ничего, я сумею заткнуть их за пояс. Что же, пора браться за работу.

Мы готовы приступить к полноценной работе. Августу уже не терпится начать, но я настоял, чтобы мы подождали Месяца Тихого Снега, когда Фогорм будет покровительствовать рождённым под его знаком. Пусть то, что мы сотворим, и не будет рождено естеством природы, но будет вытекать из оного.

Мы учим их сражаться без страха, сожаления и пощады. Не проявляем к ним никаких дружеских или любых других, не предусмотренных субординацией жестов. Освобождаем и себя и их от эмоциональной привязанности. Однако... Я всё чаще вижу в их глазах отблески вопросов "Что мы тут делаем?", "Кто мы?". Они, кажется, сплотились, но не подают вида. Сегодня я видел, как Саймон объяснял Винсу приём, который  был мною им показан ранее. Они уже знают, что такое физическая боль и как её причинить другим. Им приходится сходиться в бою и друг с другом на тренировках. Они в клочья разрывают манекены, но я ещё ни разу не видел в их глазах того холода и рассчёта, которые нашими стараниями должны появиться. Мы не учим их дружбе или любви, никто из нас не рассказывает им о том, что такое "хорошо", а что такое "плохо". По изначальным представлениям из них должны получиться хладнокровные машины, которые только и умеют, что черепа крушить. Но разве это бездушные болванки? Если не видеть красных камней на телах гомункулов, они выглядят совсем как обычные люди. Я начинаю сомневаться в этичности нашей миссии.

...Этот момент я помню так, как будто это было вчера. Одно из самых ярких воспоминаний. Нам, естественно было любопытно всё, что происходило вокруг, ведь мы были детьми, пусть и не обычными. Однако любопытство наше пресекалось на корню. На наши вопросы мастера отвечали, только если они касались тренировок. Книги было разрешено читать только соответствующего содержания, а к другим нас не допускали. Но ведь хотелось же. В конце концов, нас учили идти до конца - так мы и поступили. У Йована был очень большой застеклённый шкаф битком набитый книгами. И книги эти были самые разные, начиная от сложных учебников до простой литературы, которую он очень любил. Вкратце, мы стащили ключ от шкафа и наугад взяли несколько книг. В основном нам достались скучные учебники, забитые алхимическими формулами и теорией магии. Но труды не пропали даром и среди прочих книг оказалась одна, оставившая след в наших душах. След, который, вероятно, и стал первым шагом в нашей внутренней борьбе. Это была сказка под названием "Три брата". В ней рассказывалось, как скреплённые кровными узами люди преодолевают все препятствия и сложности, возникающие у них на пути. Они сражались со злом, кутили в тавернах, спасали принцесс, свергали тиранов. И всё это они делали вместе, никогда не бросая друг друга в беде, никогда не предавая и не обманывая. Образ этих неразлучных братьев так врезался в наше сознание, что мы невольно стали представлять себя героями какой-то другой сказки и наше отношение друг к другу навсегда изменилось к понятию "братство". Конечно, со временем этот детский взгляд изменился, однако осталось то важное, что все дети должны выносить из сказок. Позже нам удалось урвать ещё пару похожих произведений. Так мы узнали о добре и зле, о морали, отрицательном и положительном и о прочих серьёзных, взрослых вещах, с которыми детей знакомят именно сказки. Помимо прочего, из этих книг мы узнали и о том, что такое семья. Настоящая семья, с матерью и отцом. Конечно, когда мы узнали секрет своего происхождения, мы прекрасно понимали, что матери у нас быть не может. Однако Август стал нам как отец. Несмотря на то, что он всегда был с нами холоден, мы не могли его ненавидеть. Ведь своими жизнями мы были обязаны именно ему, как ни крути.  Естественно, когда Йован заметит пропажу было лишь вопросом времени. И, когда это произошло, нам всем жутко влетело, но наказание было настолько мелко в сравнении с тем, что мы получили в итоге, что для нас оно оказалось лишь мелкой трудностью, которую мы перенесём вместе. Как и всё, что впредь будет вставать на нашем пути.

-Нельзя же вечно вести себя так, будто нас это не интересует! - возбуждённо тараторил Саймон - Мы просто обязаны понять что это! Йован ведь уже не один раз читал над нами какое-то заклинание. Над каждым из нас. И я уверен, что это как-то связано с этим!- закончив фразу, гомункул приподнял балахон до уровня груди, показывая немного мерцающий красный камень.
- Ну, хорошо, допустим, мы спросим, а что дальше? - ответил Даймонд - Всё будет как всегда и нас проигнорируют! Меня это тоже бесит, но что мы можем сделать? В конце концов, тут наш дом, столь ли важны наши вопросы?
-Дом?! - возмущённо вступил в разговор Оррин - Да нас тут гоняют как паршивых овец и даже не говорят зачем! Я даже не знаю, с какой целью мы существуем! Нас ни разу не выпустили за стены этого "дома".
- Я согласен с Оррином - задумчиво молвил Вард - Нас учат воевать, но не говорят с кем. Наши учителя тренируют нас, но никогда не хвалят. Даже в тех книгах, которые нам разрешены, упоминаются слава и награды, а мы знаем только труд и запах крови с потом.
Из-за стены послышались шаги.
- Тише! - прошептал Саймон - Успокойтесь. Пока будем делать то, что делаем. У меня есть идея, но нужно всё обдумать. Терпение, братья.
По лицу Саймона пробежала тень ухмылки. Гомункулы, переглянувшись, кивнули...

Их алхимические способности поражают! Пусть это и не входило в первоначальные планы, но кто мы такие, чтобы препятствовать научному прогрессу, раз уж мы увидели возможность?! Я могу сделать из этих существ нечто большее, чем просто безмозглых вояк. Всесторонне раскрыв их потенциал, я смогу доказать, что из гомункулов можно вынести куда больше выгоды в гораздо более широких границах. Да, конечно, изначально мы хотели предоставить властям альтернативную регулярную армию, но теперь я понимаю, что идущая здесь работа в корне изменит представление о гомункулах в целом!

День был заурядный. Я находился в тренировочном зале вместе с Гаем и Винсом. Мы отрабатывали новые приёмы, когда привычную тишину, обычно нарушаемую только свистом рассекающих воздух клинков, разорвал шум из соседнего зала. Кто-то разговаривал на сильно повышенных тонах. Сначала мы не обратили на это никакого внимания, но вскоре шум усилился, участников разговора явно прибавилось. Я переглянулся с товарищами, и мы поспешили туда, откуда доносились голоса. Оказавшись на пороге зала, мы увидели наших мастеров и несколько человек из охраны, стоявших полукругом. Оказалось, что причиной шума стал спор Изидора и Оррина с Августом. Понять о чём речь я успел не сразу, они перебивали друг друга и до меня долетали лишь обрывки фраз. Август был взбешён. 

- Что за своеволие?! Да как вы смеете! - "отец", который к тому времени был уже совсем старик, весь покраснел.
-Этого НЕ будет! - в один голос кричали братья.

Было ясно одно - что-то случилось, и дело явно принимает скверный оборот. Повернувшись к Гаю и Винсу, я сказал им быть на стороже, а сам направился к спорящим.

- Изидор, Оррин, что случилось?
- Саймон! - закричал Изидор, чуть ли не бегом кинувшись ко мне, - Они хотят, чтобы мы тренировались на ЖИВЫХ людях!
- Что? Постой, успокойся, объясни нормально, - я прекрасно его понял, но эта мысль не хотела улечься в голове.
- Выйди во двор и сам увидишь, - холодно сказал Оррин, не сводя глаз с Августа.

Я молча направился к выходу, который находился прямо напротив того, откуда мы вошли раньше. Я настежь распахнул широкую дверь, так что всем было видно, что происходит снаружи. Моим глазам предстал двор, который часто являлся для нас местом тренировок на открытом воздухе, всё-таки стены начинают давить, если проводить внутри слишком много времени. Снаружи было приятно, росли деревья, а вдоль ограды, поросшей зеленью, тёк искусственный ручей. Здесь была широкая, голая площадка, на которой обычно размещались манекены и прочая утварь, необходимая для нашего рода деятельности. Но сейчас всё это было убрано. На их месте стояли две внушительных размеров клетки. А в клетках были люди. Много людей. Я не знаю, сколько я простоял, ошарашенный увиденным. Может 10 секунд, а может и 2 минуты, счёт времени тогда для меня полностью потерялся. Придя в себя, я вернулся в зал и встал возле Оррина, немного позади.

- Что это? - спросил я, обернувшись. На шум подоспели оставшиеся братья.
- Это ваша практика, часть вашего становления... Постой, почему вы вообще об этом спрашиваете? Вы должны делать то, что я вам говорю, без расспросов и рассуждений! - Август говорил прерывисто и никак не мог успокоиться. - Тортон, Кристофер, какого чёрта здесь происходит, почему эти трое позволяют себе подобное поведение?! Йован, может ты мне скажешь?

- С нас довольно. Мы больше не собираемся заниматься тем, чем вы хотите, тем более, если вы требуете от нас подобное! Мы и так уже много лет живём в заточении по вашей прихоти! Зачем вы нас создали?! В чём смысл всего этого? - говорил Оррин, начиная выходить из себя.

Сказанное Оррином значило, что обратной дороги нет. До сих пор мы успешно скрывали, что понимаем природу нашего появления на свет.

- О, вот оно что. Значит, гомункулы всё узнали. Что же, в каждом эксперименте бывают неудачи. Таково уж наше ремесло. Метод проб и ошибок. Очевидно, эти трое, - Август указал на Изидора, Оррина и меня - яркий пример моей же собственной ошибки. Не доглядел, - алхимик начал говорить размеренно, как учитель, читающий лекцию. Его глаза засияли блеском, не сулившим ничего хорошего, а руки постоянно потирали одна другую. На лицо видны были признаки мыслительного процесса. Спустя пару мгновений, он продолжил.
- Прискорбно, - Август выдержал очередную паузу, - У меня просто нет выхода. В нашем деле нельзя допускать наличие дефектных элементов, ведь это ставит под угрозу всё. Все наши усилия и все вложенные средства, все потраченные годы. Вы ведь не хотите, чтобы всё пошло прахом? Убить их.

На мгновение я остолбенел. Охрана во главе с мастером Тортоном двинулась к двум зачинщикам беспорядка. Вот они уже рядом. Тортон занёс меч для удара. Всё произошло мгновенно, нам не пришлось кричать друг другу или даже обмениваться взглядами. Три клинка остановили меч мастера в едином порыве защитить своих братьев. Август впал в бешенство. Кажется, он тогда совсем потерял рассудок. 

- Что вы делаете?! Неблагодарные! Вы обязаны мне всем, слышите, ВСЕМ! ваши никчёмные жизни принадлежат мне, вы - моё достояние, вы должны были стать моим шедевром! Сплошное разочарование. Охрана, выполняйте приказ!

Вся охрана двинулась в нашу сторону. Должен сказать, что эти ребята были не лыком шиты, а на смерть нам драться ещё не приходилось. Нужно было что-то предпринимать, иначе нас просто перебили бы. Всё, что я смог тогда из себя выдавить - то ли крик о помощи, то ли призыв к действию "Братья!". Хорошо помню яркую вспышку и пламя, объявшее стражей, блокирующих выход. Да, Вард делал большие успехи в огненной магии. Завязался бой. Было страшно от осознания той опасности, в которой мы оказались. Либо мы, либо они. Стало ещё страшнее, когда ранили Даймонда. Не серьёзно, но ведь погибнуть мог не только я, но и мои братья. В тот же миг этот страх достиг своего пика и отключил сознание. Мне кажется, что это произошло с каждым из нас. И тогда, на те несколько несчастных минут, что протекал бой, мы стали теми, кого и хотел в нас видеть Август изначально. Не было ни сомнений, ни страха. Только решимость и беспощадность. Мы защищали то единственно дорогое, что было у нас тогда - друг друга. Клинки плясали, пьяные от крови. Огонь, порождённый магией, пожирал тела наших противников, а лёд сковывал руки и ноги или вовсе всё тело, оставляя несчастного с гримасой ужаса, навсегда застывшей на лице. Ужас. Тогда мы освободились от него, заразив наших врагов. Их страх отражался в наших глазах, неестественно затуманенных. Мы были будто в трансе. Всё закончилось довольно быстро. Очнувшись, я огляделся вокруг. Кровь. Она была повсюду, на полу и на стенах, на нашей одежде и лицах. И наши руки были в ней по локоть. Багровая, ещё тёплая кровь стекала по моей руке, спускаясь к кулаку, всё ещё крепко сжимавшему копьё, образуясь в капли. Стало невыносимо тихо и на этот раз тишину нарушали только наше тяжёлое дыхание и мерное падение этих красных капель, падающих на пол и пропадающих в общей луже, залившей весь пол. Пламя, уже успевшее охватить стены зала, постепенно подбиралось к потолку и другим комнатам, отражаясь на мокром багровом полу. Нужно было уходить.

- Уходим, - слова вставали комом в горле, - Уходим!

Спорить никто не стал. Я подождал, пока все выйдут во двор, оставшись последним. Уже собираясь выходить, краем глаза я заметил Августа. Алхимик что-то бормотал себе под нос, иногда, как будто обращаясь к мастерам, которые были мертвы. Немного поколебавшись, я окликнул его.

- Август, нужно уходить, здесь всё скоро сгорит. Август! 
- Я... провал... всё пропало, - Алхимик продолжал бормотать что-то, но расслышать его было невозможно.
- Отец! - выкрикнул я в отчаянии.

Я направился к Августу, но пламя быстро охватывало здание. Прямо передо мной обрушилась часть крыши, преградив дорогу, но я всё ещё мог видеть его. Отец всё же услышал меня. Наши взгляды встретились и его глаза прояснились на мгновение, как мне показалось. Он плакал. Медленно запустив руку во внутренний карман своей мантии, он вынул оттуда что-то цилиндрической формы и бросил мне. Сразу после этого крыша начала осыпаться окончательно и мне пришлось уходить. Схватив цилиндр, я выбежал из здания, где меня ждали братья. Кое-как мы перебрались через ограду и, добравшись до ближайшего холма, ещё какое-то время наблюдали, как догорает то, что являлось нашим домом на протяжении многих лет. Затем мы осмотрели предмет, оставленный нам Августом после его смерти. Это оказалась капсула, в которой лежало письмо. Адресовано оно было всем нам, десятерым гомункулам.

"Если вы это читаете, значит всё пошло по наихудшему сценарию. Я знаю, что моя мания научных изысканий погубит меня или просто сведёт с ума. К сожалению, я бессилен в борьбе с ней. Поэтому, пока мой рассудок ещё во здравии, я пишу это письмо. Все вы дороги мне как сыновья. Да что там - вы и есть мои сыновья. Но я вынужден поступать так, как поступаю. Прошу, простите, что вам выпала ноша, которую я должен нести один. Тому, что я, возможно, сотворю, нет оправдания, но я хочу, чтобы вы поняли, почему я всё это начал. Моя любимая Айда. Она была гомункулом, как и вы. Она была спасена мною. Ей оставалось совсем немного, и она пыталась скрыться от преследования. Я отвёл её к себе домой, будучи человеком, свободным от предрассудков и ,прежде всего, учёным, в тайне изучавшим всё, что касалось вашего рода. Вовремя успев с зарядкой её камня, я на какое-то время предложил ей остаться у себя, чтобы всё улеглось. А после Айда осталась уже навсегда. Мы были влюблены. Но всё же её поймали. Когда мы были на рынке, кто-то заметил красный камень на шее Айды. Обычно она прятала его под широким воротником. Я не уверен, как именно камень был замечен, да это и не важно. Разъярённая толпа забила Айду до смерти прямо там, где обнаружилось её происхождение. Я не смог уберечь её, люди просто не пропустили меня. От бессилия я обмяк, тело отказывалось слушаться. И тут я почувствовал, как кто-то схватил меня под руки и потащил в ближайшую подворотню. Мне кратко изложили, что разговаривают со мной представители некой организации, которая заинтересована в создании искусственных людей, то есть гомункулах и они знают всё и про меня и про нас с Айдой. Я был поставлен перед выбором - либо я соглашаюсь работать на них, либо меня отдают властям. Убитый горем я еле понимал, о чём идёт речь, однако впоследствии решил, что, возможно, смогу вернуть её, воссоздать заново, ведь мне была обещана любая поддержка, как финансовая, так и информационная. Так появились вы. Очевидно, я не справился. Уже сейчас я чувствую, что порой сознание покидает меня. Я одержим и с каждым днём мне всё хуже. Простите. Возможно, вы всё же останетесь моей последней надеждой. Лучшим моим творением. Сейчас я думаю, что хотел бы вырастить вас и воспитать, как обычных людей. Вместо этого я обрёк вас на жизнь в мире насилия и всеобщего безумия от собственного страха. Помните, пусть вы и появились на свет не как обычные люди - вы ничем не хуже. Простите, дети мои. Я искренне надеюсь, что вы найдёте свой путь в этой жизни, пробившись чрез все тяготы и гонения.
P.S.: Вам очень важно знать, что для поддержания в гомункуле жизни необходимо заряжать его Камень жизни. Красные камни в ваших телах. Сами вы не можете этого сделать, так как вам понадобится жидкое состояние этого материала, а эта жидкость для вас губительна. Если что-то произойдёт, а, как я уже писал, раз вы читаете это письмо - что-то уже случилось, отправляйтесь в город Ацилотс и найдите там алхимика по имени Фауст. Он поможет вам".

Это был обычный вечер. Не мрачный, не яркий, не холодный и не жаркий. Просто вечер, каких много короталось честным людом в деревенском трактире "У ручья". Изюминкой его стала небольшая потасовка, инициатором которой стали два, с виду почти неприметных существа. Для одного из них, подобная шумиха уже составляла часть какой-то печальной традиции. И этим "одним" стала молодая инквизитор Фермин Альмансо, только-только осознавшая, что не все так плачевно в жизни и есть еще в ней плечи, которые готовы сомкнуться в "заступнических" порывах. Деревенские мужи, что собрались в том заведении в ту пору, к их числу не относились. Одно неловкое движение в попытке увернутся от лап пьяного мужлана, и воротник рубахи обнажил бледную худенькую шейку девушки, на которой клеймом красовался жизненный камень.

- На костер! Тащите вилы - сразу же разнесся рокот людской молвы. Причина столь неожиданно подвернувшегося под руку вечернего развлечения "жечь неверных" сдаваться без бою не захотела, и, не смотря на то, что её буйную головушку уже увесисто вжали в столешницу рукой массивного кузнеца, решила вступить в дебаты.
- Да на кол лучше, на кол, - фыркнула она, извиваясь как уж под сапогом натуралиста. Со всей тактичностью "лягнув" узурпатора ногой в пах, она пыталась вырваться из сложившейся ситуации и взглядом искала свои наручи. Оружия она выцепить не успела, но столкнулась с парой вполне себе спокойных и заинтересованных глаз, владелец которых не спешил присоединяться к этому празднику жизни.
- Ты либо как бы с ними, либо помогай! - гаркнула она ни с того, ни с сего, вряд ли уж такому случайному зеваке.

Весь шум, присущий трактирам в вечернее время суток вдруг стал звучать будто издалека, слова девушки еле долетали до ушей Саймона, ведь всё его внимание приковал к себе камень на шее несчастной. Красный, будто растущий прямо из тела, блестящий от играющего на нём света настенных ламп.

"Неужели?" - пронеслось в голове гомункула.

Саймон поднялся из-за стола, прихватив своё копьё, которое стояло у стены. Приблизившись на расстояние, достаточное, чтобы рассмотреть камень чётче, гомункул понял, что перед ним не кто иной, как представитель его рода.

- Эй, ты, с оружием. Очень кстати! - обратился к Саймону человек, державший девушку, - Руби! - С этими словами кузнец изменил хватку, удобно предоставив шею гомункула под удар.

Саймон прекрасно помнил историю, рассказанную отцом в его письме и, прямо сейчас, перед ним разворачивалась похожая. Всё, что ему нужно было знать наверняка, он уже знал - перед ним другой гомункул и она в опасности. Перехватив копьё обеими руками, Саймон сделал резкий выпад и ничего не подозревавший кузнец получил удар древком в челюсть. Раздался характерный хруст, пара зубов звонко упала на пол. Взвыв от боли, здоровяк машинально отпустил девушку, которую Саймон в следующий момент, не особо церемонясь, за шкирку оттащил свою спину.

- Стой там, - сказал он девушке, не сводя взгляда с ошарашенной толпы, которая вряд ли оценит акт защиты гомункула.
-Стоять?!- удивлению девушки не было границ и рамок. Тем не менее, вжаться спиной в спину незнакомца она была вполне себе не против. Без своего оружия, объект травли, чувствовала себя почти голой. - Эти парни вряд ли позволят нам просто стоять...

Замечание было весьма себе разумным: вон, гляди-ка уже бежит повар со своим большим тесаком для мяса. А вот и трактирщик, вооружившийся, Ильтар не приведи, куском то ли лавки, то ли табуретки. И вон так разносчица, больше смахивающая на мужика, подсвечник где-то разыскала. А таким можно и черепушку раскроить на раз. Да и случайные гости, оказались не робкого десятка.

- В следующий раз давай как-нибудь поаккуратнее, - весомо заметила она, сдув прядь волос с глаз и выставляя руки назад. С тонких пальцев начали слетать тонкие нити темной, чисто темной магии - единственное развлечение для некроманта в таких условиях. Не боевых подохших крыс же поднимать, право дело! Фермин активно и очень профессионально ткала сеть из магии, призванную удержать буйные головы.
- Предлагаю, отделать их лёгким испугом и чувством вины, - девушка замолчала на секунду, и бросила сеть в сторону первого "активиста" что бодро бежал на них с топором. Ловушка захлопнулась, прижимая мужлана к полу, а виновница торжества уже плела новую. - Можно и не легким.
- Сильно их калечить нет смысла, - ответил Саймон, подсекая древком очередного драчуна, попытавшегося приблизиться, - Просто отходи понемногу к выходу.

В это время к гомункулам уже бежала новая партия смельчаков, готовых побороться за "правое" дело. Эти уже были вооружены, но бойцы из них оказались абы какие. Удары без труда парировались, а оружие легко вылетало из их рук. В общей сложности гомункулы наставили множество шишек и, возможно, сломали пару конечностей своим обидчикам к тому моменту, как оказались у выхода из кабака. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы поубавить пыл местной аудитории. Убедившись, что силой мериться больше желающих нет, Саймон с незнакомкой поспешили удалиться, вежливо закрыв за собой дверь.

Илистый берег реки, пропахшая застоявшейся водой! Кто бы мог знать, сколько приятного во всем этом было. Стряхнув воображаемую пыль с колен и делая небольшую передышку перед умозаключением вслух " Пора драть когти, чего встал? Побежали до границы!", девушка плавно выпрямилась и протянула.

- Нет, ну спасибо конечно, что помог. Но я бы и сама справилась, да там еще и мои наручи остались. А ты чего вообще влез то?- вот она, женская благодарность! Немыслима, как всякая жестокость. И недавняя жертва смотрела на своего спасителя, не признавая беспомощности и ожидая ответа. А толпа крестьян так, подождет. Шок их должен был парализовать еще, как минимум на минут пять. Время было
- Мы с тобой одинаковые, - ответил Саймон.

Увидев удивление на лице девушки, он осознал, что сказанное им, естественно, ничего не объясняет. На секунду задумавшись, гомункул приподнял свой балахон до груди, открывая глазам незнакомки красный камень, немного выступающий под солнечным сплетением. Приведя свою одежду в исходное состояние, гомункул окинул взглядом реку. Зеркальная гладь воды, мерно покачиваемые слабым ветром деревья, отдалённые звуки местной природы. Даже затхлый запах ила не раздражал носа. Ещё недавно два гомункула убегали от погони, сейчас же они находились в месте, располагающем к умиротворению. Саймон ценил такие моменты.
Глаза незнакомки округлились, как два бездонных блюдца и тело сковало ступором. Но разум победил. Девушка прикусила губу, всё еще держа в голове образ камня в груди мужчины. Затем решение пришло молниеносно. Цепкая хватка окольцевала руку спасителя и незнакомка, кивнула, направляясь куда-то. Куда лишь ей пока известно было.

- Пойдем, я знаю, кто нам может помочь.

Пора, пора было решать вопросы, сбегая от последствий.

Эту встречу нельзя назвать никак иначе, как судьбоносной.  Жизнь Саймона резко повернула в то русло, в котором она течёт в настоящее время. Новая знакомая представила гомункула человеку по имени Портгас Д. Эйс, который в своё время являлся главой гильдии Огненный рассвет. Саймон поведал ему свою историю. После долгого разговора, Эйс рассказал ему о своей гильдии и сказал, что Рассвет будет рад принять гомункула в свои ряды, особенно учитывая наличие рекомендации от Фермин. Таким образом, Саймон обрёл новый дом.