Кого в их время можно было удивить очередным балом? Разве что неразумных новичков, которые только-только пополнили ряды аристократов. Еще неоперившиеся птенцы, с немым восторгом разевающие рот на все громкое, блестящее и интересное, они все еще радовались каждому приглашению, и чем выше сидел приглашающий в этой желанной для всех иерархии, тем больше восторженных визгов слышалось. Жаль только, что все прочие разные, кто год за годом проходят одни и те же мероприятия, видят одни и те же лица, успели порядком устать от этой суеты, напоминающей мельтешение крикливых и  назойливых чаек. По крайней мере, должны бы. Лео так точно устал. Иногда казалось, что с радостью бы лично утопил очередного желающего завести высокоинтеллектуальную светскую беседу прямо в фонтане во дворе. Благо, утопленники не разговаривают. Они художественно булькают.
«Уверен, разнообразие точно лишним не будет. Только, пожалуй, топить – это недостаточно эффектно. Не поймут же, насколько они все надоели. Да и утопленники склизкие, водой сочатся. Никакой пользы. То ли дело старая добрая дыба…»
Еще раз одернуть и без того безупречно сидящий зеленый камзол. Поправить удавкой обернувшийся вокруг шеи платок. Провести рукой по бессердечно зализанным волосам, которым не оставили ни малейшей возможности обернуться обычным гнездом. Посмотреть в зеркало – и страшно захотеть рассмеяться самому себе в лицо. Нет, ну вы только посмотрите, как все чистенько да аккуратненько.
«Буду надеяться, что оно того стоит».
А все ради чего? Да нет, совсем не ради тех мужчин и женщин, которые уже собираются в фойе, акулами сбредаются в кучки и начинают являть на свет божий чужие грехи вперемешку с собственной гнилью. И беда тому, кто попытается эти группки разогнать. Сожрут же, даже не подавятся. Глупо надеяться, что про тебя тут никто ничего не знает. В таких залах и на таких вечерах случайных людей не бывает, и если ты в официальном списке, к тебе уже подобраны все ключики, а акулы уже знают, откуда стоит начинать кусать. Нет, совсем не ради этого сброда устраивалось сегодняшнее действо.
Помимо самого Лео, который благополучно занимал всю поверхность зеркала, с левого краю можно было заметить еще одного присутствующего в комнате. Вернее, присутствующую. Прекрасная Аннуора, хозяйка сегодняшнего вечера, и именно ради нее инквизитор согласился впустить в свой дом всех этих непонятных людей. Хотелось совместить приятное с полезным, в кои-то веки показать зажравшейся аристократии, что их развлечения – это патока скуки. Что так жить нельзя. Амебность же, полнейшая. Подвалы, о которых окрестные крестьяне слагали столько баек и страшилок, давно простаивали. Настала пора смахнуть с них пыль.
- Дорогая, я подумал, что очень давно не дарил тебе подарков. Сегодня хочу исправиться.
Лео и правда давно не дарил. Это был главный аргумент в пользу того, что непонятные люди сегодня им действительно были нужны. Конечно, можно было не придумывать телегу, а пойти по пути всех нормальных, лишенных фантазии мужчин: подарить очередное украшение, которое наверняка потеряется в ее шкатулке среди десятков подобных, или же засыпать цветами, которые все равно неизбежно увянут и почернеют через пару дней. Незапоминающиеся жесты, которые даже с натяжкой не назовешь порывом. А именно порыва и хотелось. Годы затирают за собой события, и кто знает, вдруг стоит напомнить, что он все еще ее любит, что все так же готов ради нее на все. По-настоящему напомнить, чтобы у всех и вся пропали всякие сомнения. А заодно и желание помнить дорогу в то поместье.
- Слуги говорили, что цепи внизу так проржавели за ненадобностью, что теперь в подвалах воют они, а не живые страдальцы. Давай пустим немного крови? Покажи мне тех, кто тебе понравится, и я приведу их в самое лучшее возможное состояние. А потом они будут твоими.
«Я не хочу дарить тебе бессмысленную демонстрацию наших денег, не хочу дарить пошлые букеты из цветов, какие дарятся тысячам других женщин в этой стране. Разве ты равна этим тысячам?»
Не равна, конечно. Это чувствуется даже сквозь зеркало, даже глядя на одну лишь ее спину. Только с Аннуорой хотелось выпотрошить каждого, кто имел неосторожность хотя бы просто на нее посмотреть, не то, что подойти. И руки предательски уже не раз тянулись. И даже если она не захочет пускать кровь, неважно, он все сделает сам. Глаза, повинующиеся сочащимся похотью телам, будут куда лучше смотреться в банке на полках, чем в глазницах хозяев.
- В любом случае, нам пора спускаться. Гости ждут.
«А то еще разбегутся».
Лео уже призывно подал руку Аннуоре, а за дверью послышались торопливые шаги слуги. Согласно этикету, опаздывать можно было только на пятнадцать минут. Чета Альденов балансировала на грани наглости.

Шаги все ближе и ближе. Казалось бы, непристойно дворецкому бежать, подобно самому младшему служке, но бывали моменты, когда лицо хозяев куда важнее сохранить, чем собственное. Хотя и бежать-то не шибко получалось, так, торопливый шаг, периодически срывающийся на трусцу. Даже поразительно, как важно в высшем обществе являться вовремя. Разве стухнут от скуки они там за лишние пару минут сверх норм этикета?
- Господин, госпожа, вы уже…
- Да, да, именно, мы уже идем.
Ободряюще улыбнувшись Аннуоре, Лео вывел ее в коридоры. Даже отсюда можно было слышать, как изгалялся скрипач, как старательно разносили последние вести и сплетни друг другу гости. Стало быть, хозяева и правда последние, раз уж празднество успело набрать обороты. Тем веселее, не так долго главного действа ждать придется.
- Еще бы не заскучать. Серьезных дел в последнее время почти нет, все такие законопослушные стали, аж жить страшно. Как бы сноровку не потерять, фонтанами любуясь да вино дегустируя.
Дворецкий что-то там говорил касательно приготовлений, напитков и того, что повара чуть не подрались, пытаясь прийти к консенсусу в плане оформления закусок, но так как он был далеко не так молод и энергичен, как чета Альденов, удавалось ему это из рук плохо. С трудом за ними поспевая, он пытался сохранить подобающий вид и одновременно с этим боролся с одышкой. А как обычно и бывает, хорошо получалось выполнять только что-то одно, остальное шло вынужденным самотеком. Трусил за хозяевами дворецкий неплохо, да.
- А тут и повод замечательный подвернулся. Быть может, весь этот сброд хоть раз в жизни принесет реальную пользу, а то даже и не раз. Я бы радовался на их месте.
«Наверное, стоит задуматься о том, что принесут они ее посмертно, но не всем же быть героями при жизни, верно? Мученики нынче в моде. Увековечатся в памяти местных стариков, что будут темными ночами тянуть длинные баллады о сгинувших в наших подвалах. Если уже не тянут».
- Да, и последнее… Вы просили подготовить подвалы… Уф… Я лично проследил за этим, господин, но обнаружилось, что с прошлого раза… Некоторые инструменты пришли в негодность. Изволите приказать заказать в столице новые?
Дальше идти было некуда, перед ними были тяжелые двери мальчик-служка, который старательно делал вид деловой колбасы. Мол, торжественное событие, коих в этом поместье давненько не было, нужно показать себя с лучшей стороны. Речь дворецкого тоже полилась куда увереннее, не тот возраст, чтобы дыхания хватало и на бег, и на разговоры.
- Это какие же? Ладно, не суть, сам посмотрю. Нет, пока не надо. Не помню, чтобы я сломал что-то большое, а это значит, что пыточная Ордена вполне сможет пожертвовать несколько своих страшных приспособлений в пользу нищенствующей аристократии. Да и кто знает, вдруг сегодня мы зря так стараемся, и никто не проведает наши подвалы.
Дверь открылась, и все что Лео успел – бросить на Аннуору многозначительный взгляд. Ерунда. Найдется какой-нибудь самовлюбленный самец, который обязательно клюнет на нее, природа и мужское эго – это едва ли не самые незыблемые вещи в этом мире. Ну какой волк не соблазнится на одиноко гуляющую овечку, пока пастух где-то далеко на другом краю бального зала и вообще смотрит в другую сторону? То-то и оно.
За дверьми все оказалось не так страшно, как казалось. Пока их представляли, как того и требовали церемонии, инквизитор пробежался взглядом по присутствующим. Чисто внешне оказались людьми если не приятными, то хотя бы стерильно-приличными, никакими. По крайней мере, большинство. Редкие вкрапления «поганых овец» тоже имелись, куда без этого, но их было не настолько много, чтобы просто развернуться и со словами «дорогая, я передумал» провести этот увлекательный вечер в кабинете с документами.
- Пожалуй, я буду тебе только мешать. Они, бедные, уже и так только и ждут, пока я хотя бы отвернусь, не хочется так бесчеловечно мучить наших гостей. Ты только не увлекайся слишком сильно, хорошо? – склонившись к жене, попросил Лео, когда они с Аннуорой спустились в зал и затерялись в пестрой толпе.

- Кхм… Господин Альден?
Кажется, он пропустил очередную порцию шаблонных мыслей. Крайне невежливо, как сейчас наверняка думает этот банкир, внутренне негодуя и презрительно сопя. Еще бы, он ведь представлял, что теперь птица важная, раз сам Орден Инквизиции пользуется его расположением и деньгами. Ведь в его воображении все было утрировано, там Глава вместе с Советом в полном составе лобзали его сапоги и на коленях умоляли его выделить очередной транш на внутренние нужды. И он по своей царской воле властной рукой подписывает очередной перевод, бросая деньги, будто хлеб собакам, цепи которых держит в руках. Этот банкир далеко не первый и не последний, кого ослепило возможностями и той эфемерной властью, которой он якобы обладает. Но так даже лучше, Ордену куда выгоднее, если его обеспечивают дураки, которым никогда не хватает воображения взглянуть на ситуацию под другим углом. Меньше знаешь о телятах – проще есть котлеты.
- Прошу прощения, я отвлекся. Так о чем это мы?– легкая извиняющаяся улыбка. Нет, он действительно готов извиниться за то, что намного дальновидней, чем эта людская масса. Что его тревоги, печали и интересы в данный момент никак не пересекаются с их простыми радостями «напиться-наесться-почесать языками и все за чужой счет». Как жаль, что он хозяин, и его никто не может выгнать из этого тухлого болота на воздух.
- Я говорил, что хотел бы обсудить с вами мой последний вклад, раз уж судьба столь благосклонно позволила нам сегодня встретиться. У меня возникли некоторые вопросы после того как…
Дальше банкир ничего сказать не успел. Альден просто ушел. Не сказав ни слова, не извинившись, не поцеловав руку юной леди и не возрадовавшись знакомству. Просто в то мгновение, когда старик заговорил о делах, деньгах и вопросах, любезная улыбка куда-то исчезла, вновь уступив место скуке. За своей спиной Лео слышал гневное бурчание «покровителя» Инквизиции и возмущенно-восторженное фырканье девицы на выданье. Наверняка в следующем их письме сия вольность будет приправлена соответствующими авторскими дополнениями и подана к столу в соусе ультиматума, возможно, что банкир впервые осознает, что это Орден от него избавится, если он будет слишком громким и назойливым. Неведомо, как завертятся события и какова будет дальнейшая судьба старика с гипертрофированным эго и его утопающей в розовой наивности дочери. Возможно, уже в следующем месяце слуги Альденов встретят этого раздутого павлина в ремесленной лавке на побегушках у хозяина, раздавленного и сломленного. Но это будет когда-нибудь, пока же Лео просто хотел избавить себя от лишнего словесного мусора.
Отойдя подальше, он бросил взгляд на часы, которые тоже имелись в этом огромном зале едва ли не на самом видном месте. Прошло всего ничего, каких-то минут сорок. До рассвета еще далеко.
«Надо будет на досуге придумать какое-нибудь альтернативное развлечение. Быть может, стоит устроить загонную охоту в окрестных лесах, выпустив с десяток сидящих в камерах Ордена смутьянов? Прекрасный повод научить Аннуору обращаться с луком. И не надо будет терпеть всех этих…»
Следующие минут десять он провел в размышлениях о том, что как чудесно было бы выгнать сейчас всех этих гостей в лес, дать полчаса форы, поседлать Ингрид – и  сделать все сказки былью. Интересно, сколько бы смогло убежать? А может они бы решили поиграть в героев и дать отпор хозяевам проклятого поместья? Это был бы воистину разрыв всех возможных шаблонов, и может Альден стал бы считать здешний сброд чем-то более человекоподобным. Удивительно, но инквизитора, столь удачно слившегося с тяжелой оконной гардиной, больше не пытались беспокоить. Может чувствовали, что им рады не будут, а может действительно не замечали. В любом случае, Альден получить исключительную возможность наблюдать за залом, никуда ни от кого не убегая.
Десятки ярких женских платьев и более строгих мужских парадных костюмов смешались в одно сплошное разноцветное пятно, которое слаженно вальсировало под переливы музыки. Но среди всего этого водоворота выделялись две капли, которые из этой точки зала было весьма неплохо видно. Час – пустяк для тех, кто искренне получал удовольствие от происходящего, но для Лео стрелки часов тянулись мучительно долго. Для Аннуоры, хотелось думать, тоже, а значит тот субъект, который целовал ей руку, вполне мог считаться исполнителем главной роли сегодняшнего вечера. Лицо, вернее профиль, никаких ассоциаций не вызывало, а значит случайным старым другом он оказаться не мог. Что ж, что можно было сказать… Чувство прекрасного леди Альден действительно не подвело, если, конечно, это ее окончательный вариант, в чем пока уверенности не было. Инквизитор тяжелым взглядом наблюдал за незнакомцем, болтая в бокале вино.