Начало.
29 число месяца Новой Надежды, 1647 год от МД.
Утро-день.

   
  Боль... Первое, что Хэния почувствовал, наконец очнувшись - жуткая, нестерпимая боль. Не столько в физическом теле, сколько в душе. Стоило ему вырваться из когтей забвенья, как услужливая память тут же напомнила горностаю о том, что он потерял всех своих друзей. Конечно, быть может, кому-то из них так же "повезло", как и ему, однако что-то внутри подсказывало, что это не так. Что они все, все поглощены пучиной морскою и, возможно, уже сожраны громадным левиафаном, или тварями поменьше. Радовало лишь то, что те сволочи, которые так подло и неожиданно на них напали, пошли ко дну вместе с "Горгоной".
  Грудь свело судорогой, и Бродяга закашлялся, отплёвываясь от воды, песка и ила, что застряли в его горле. Наверное, он должен радоваться и плясать хулу, типа - "О, Боги, я жив! Я не сожран, не убит, не сгорел, голова моя на месте да и другое место тоже!" Но нет. Хэния чувствует лишь боль и тоску по своей потерянной семье. Да, да, семье. К пиратской команде, как бы странно это не прозвучало, он был ещё более привязан, чем к отцу когда-то... а теперь их нет. Он остался совсем один.
Барт... Рыжий, дружище, теперь по тебе плачут русалки на дне океана! Ты нашёл свой покой вместе со своей родной "Горгоной"!
  Бродяга с огромным трудом перевернулся на живот и, опёршись руками о какую-то каменистую поверхность, выплюнул воду из лёгких. Какая же гадость! Весь рот и глотку теперь жжёт, будто он проглотил медузу, а в нос отдаёт неприятным убийственным ароматом горелой соли вперемешку с каким-нибудь алхимическим веществом.
  Полежав немного так и убедившись, что морская вода в организме наконец кончилась, Хэния соизволил раскрыть зажмуренные до этого глаза.
Хм. Камни. Как интересно.
  Прижав уши, он поднял глаза вверх и хрипло прерывисто выдохнул. Вот засада! Перед его взором предстал высокий каменный утёс, а сам Хэния, оказывается, валялся в данный момент на крохотном подножии этого самого утёса.
Призрак разорви! Как я буду отсюда выбираться?
Вив без сил опустил голову, всё так же лёжа на животе и опираясь на локти. Кошмар, надо же было так попасть... Останься Рыжий жив, было бы не так хреново. А теперь...
  Аккуратно - всё болело так, что невозможно было определить степень повреждений его тела, - он поднялся с грубой земли, вначале встав на корточки а затем, помогая себе руками, встав на ноги. Выпрямить спину не получилось - стоило Бродяге это попробовать, как правую руку и противоположную ногу словно бы мечом пронзило. Хэния, громко шикнув, схватился за плечо, где почувствовал боль, и нащупал там нечто очень странное. Одного короткого взгляда на ладонь, лёгшую на больное место, оказалось достаточно - белая шерсть окрасилась кровью. Пока не сильно, ибо из плеча торчит жуткого вида осколок корабля, мешавший Бродяге потерять много красной жидкости. Он уже догадывался, что с ногой - то же самое, но всё же в подтверждение своих предположений опустил на неё взгляд. Сетовы кости, и правда! Вот уж дело - дрянь...
  Шикая, жмурясь и то и дело прижимая уши и от раздражения виляя хвостом, вив подковылял к утёсу и вновь посмотрел вверх.
Даааа, высоковато... - но делать было нечего. По-другому на твёрдую землю не попасть, а ждать помощи здесь бессмысленно - чуть начнётся какой, даже небольшой шторм, как горностая смоет в море. Хотя, Хэния скорее всего тогда погибнет раньше из-за этих деревяшек, или из-за нехватки пищи и воды.
  Итак, собрав все свои силы в кулак, он схватился за уступы и начал свой кошмарный подъём наверх. Каждое движение правой руки и левой ноги отдавались жуткой болью, от которой у горностая даже глаза слезились и усы отчаянно подёргивались, но с каждым разом он пересиливал себя и заставлял лезть дальше. Один раз он чуть не упал - камень под ногой сорвался и с треском упал вниз, - но каким-то чудом сумел удержаться. Так Хэния полз вверх по утёсу, минут, наверное, двадцать. В другое время ловкий пират справился бы и гораздо быстрее, но жуткая боль не давала ему очень уж много шевелиться.
  Скоро Бродяга таки выволок себя наверх, снова едва не сорвавшись у самого конца. Обескураженный, он без сил рухнул на колени, едва ступив на травянистую почву. Сердце стучало словно по всему телу, а дыхание было учащённым настолько, что горностай задыхался. Вдобавок саднящие раны и этот жуткий привкус соли в горле и в носу, да щиплющие глаза...
  Слегка отойдя от "покорения горы", Яго поднялся на дрожащие ноги и огляделся кругом. Своим пусть и затуманенным взглядом он уловил довольно большое количество разнообразных деревьев и кустов, а судя по солнцу, время было где-то между днём и утром. Что же, уже неплохо. Возрастает шанс встретить какого случайного путника по дороге, который смог бы помочь и отвезти его в ближайшую деревну. Хотя... какую нафиг деревню? Небось везде тут расклеены плакаты о вознаграждении за его больную голову...
  Особого выбора не предоставлялось, и Хэния побрёл вперёд, не разбирая дороги. Он постарался отключить любые своим мысли, концентрируясь лишь на том, как бы не влететь в какое-нибудь случайное дерево носом. Так в голову не лезли пессимистичные убеждения о том, что "и мне надо бы умереть вместе со всеми", или "вот зачем я только остался жить?" Благо тело, много раз тренированное на выживание в дикой местности, упорно двигалось вперёд почти без усилий хозяина, пусть хромая и зажимая левой рукой окровавленное предплечье правой.
  Долго ли он так шёл, много ли холмов, пригорков и всяких других особенностей здешнего рельефа преодолел, но вскоре забрался на один занимательный, пологий с одной стороны и крутой с другой, утёс. Правда, осознал это Хэния только тогда, когда чуть ли не упал с обрыва, сделав неосторожный шаг. Благо, реакция морякская, пусть и притупленная болью, не подвела. Оторвав взгляд от внушительных размеров обрыва, в который он чуть было не упал, и посмотрев прямо, Бродяга заприметил вдалеке очертания какого-то рыбацкого посёлка. Но, морские боги, чтобы дойти до него, надо было сперва спуститься со склона и пройти хрен знает сколько по извилистой тропинке, и непонятно ещё, как на него отреагируют местные жители...
Попить бы... - его затуманенный взгляд пробежал по крышам видневшихся домишек, в поисках здания, напоминавшего таверну. Если она есть в этой деревеньке, то, в принципе, будет дополнительный стимул до неё дойти... Хотя... таверна, таверна, а деньги, мсье, откуда возьмешь? Этот вопрос благополучно укрылся от сознания Бродяги.
  Хэния попятился на пару шагов назад от обрыва, покуда не упёрся спиной в что-то большое и твёрдое, по-видимому, в ствол дерева. Медленно, как во сне, он съехал по нему вниз, усаживаясь в тени кроны и прикрывая глаза...

Отредактировано Хэния Бродяга (2014-06-10 19:46:49)

Ребят, обратит внимание: пейзаж в посте изменен! Картинка подобрана в соответствие с моим представлением пейзажа, если по вашему мнению я ошибаюсь - скажите, заменю.

30 число месяца Новой Надежды.
1647 год от подписания Мирного Договора.
Утро-день.

[ Поселение «Эллаэн» [территория Фиаллэ] ]

Сколь часто б не корил народ отсутствие справедливости в жизни – да видно Джестис всё видит...  Удача пребывает в нашем мире постоянно и, надо полагать, что в постоянном количестве – сегодня у одного погостит, а завтра улетит за синие моря... Вот и Джафару, чудом пересекшему пустыню и, покровительством Ланвен, весьма везучему, была пора дать везению отпуск. Покинув поселение Эллаэн и двинувшись в сторону моря, откуда ветер доносил соленый аромат приключений, он, к сожалению, не встретил там ни брига, ни фрегата... ни другого крупного корабля, способного пересечь океан. Пришлось вернуться в город, чтоб поискать решение возникшей проблемы там.  Еще счастье, что и заезжих, и местных купцов у оазиса – недостатка не было, и среди них попался некий «чарователь», торгующий магическими свитками – персона пресомнительная... Однако, помявшись в нерешительности, Джафар всё же решился посмотреть его товар – как пить дать контрабанда, но оставалась надежда, что хотя б не самая паршивая, и к пункту назначения они с Манасой буду доставлены хотя бы не «кусочками»... Теперь дело оставалось за малым – воспользоваться купленной «писулькой».

Найдя подходящее место вне города, дабы не мешаться под ногами и процессу перемещения никто не помешал, Джафар, встав коленями на теплую землю – испачкаться он больше не боялся, поскольку когда-то роскошный наряд и без того уже изрядно потрепался – развернул злосчастный свиток, косясь с недоверием на линии руны: «Вложить в нарисованную руну чистую энергию...» - закрыв глаза, юный маг сконцентрировался, - «...повторяя узор...» - татуированный палец ассури старательно заскользил вдоль по линии руны – Джафар аж язык от усердия высунул, - «Затем – представить себе место назначения, и задержать перед глазами его облик» -  ну, с этим уж сложностей не было. Держа картины Шхааса пред собою всю дорогу, Схешш, улыбаясь, выстроил в своем сознании родную улицу и свой уютный дом, и, наконец, ту его комнату, в которой бы хотел очутиться сейчас... И... пуфф~! – магия сработала.

Да вот только не так, как Джафар ожидал. Ибо пейзаж, открывшийся взору сразу, как маг разжал крепко стиснутые от волнения и страха веки, совсем даже близко не походил ни на сам Шхаас, ни на его предместья: открытая вершина поросшего деревьями утеса, дорожка, убегающая вверх, да что-то вроде поселенья метрах в пятистах. Однако, хорошо то было или плохо Схешш оценить пока не мог.
Тревога, охватившая ассури с головой, колючей дрожью пробрала всё тело так, что аж зубы застучали. Нервозно теребя веревку, на которой крепилась корзина с Манасой к спине, он стянул багаж, опустив его на землю: - Мана? Ты там жшивая?? – заглянув под крышку он убедился, что с коброй всё в порядке, и, тут же захлопнув корзину, вновь поспешил закинуть оную на спину, - Давай-ка для начала разберемся – где мы? – вдохнув поглубже, дабы унять волнение, он двинулся в направлении поселка. Возможно, то была дурацкая идея, но осмотрительная мысль о том, что не везде народ гостеприимен, не посетила буйную головушку змея-парнишки.
Помимо очертаний поселенья пейзаж ничем особенным не радовал. Так что, внимание Джафара не задержалось ни на чем конкретном. Однако, ровно до тех пор, пока его глаза не выцепили метрах в десяти некий странный «объект», лежащий на земле. Змей ускорил шаг и, при ближайшем рассмотрении, стало очевидно – что на траве лежит тело – живое или нет, Джафар пока знать не мог. Сандалии с загнутыми носиками взметнули пыль тропинки и юноша, срываясь с привычного плавного шага на бег, кинулся к телу.
«Кто бы он ни был – ему явно плохо, а значит – я должен помочь, чем смогу... Быть может, это местный житель и он окажет мне ответную помощь... Ох, только надеюсь...» - от развития мыслей в более темной тональности становилось уже страшно, Джафар нервно сглотнул слюну, ощущая, как поперек горла встал твердый ком смятения, - «...что он живой... а то ведь скажут – что я, убогий бродяжка, убил его, чтоб обокрасть...» - припомнив то, что помимо нескольких полезных вещиц он имеет при себе только оружие, да износившееся платье, ассур забеспокоился ещё сильнее, - «Пожалуйста, будь живым...»
Севши на корточки у тела незнакомца, стараясь не замараться кровью того - а то всё станет ещё подозрительнее, растекшейся вокруг здоровенным пятном и уже успевшей частично высохнуть, Джафар принялся изучать его ранения – теперь он видел, что незнакомец принадлежит к расе зверолюдей. Наклоняясь над бедняго, змей исследовал раны «мангуста» - так, с не самой приятной для себя оценкой, он установил принадлежность этого создания к определенному роду зверей: «Кошмар какой... Я сроду такой лужи крови не видел! Наверное, он уже мертвый...» - змей аккуратно тронул пальцем нос вивариина – нос оказался кожаный и влажный, и, как показалось Джафару, дышал, - «Фух... Нет... Вроде дышит...  Но все эти раны... Как эта палка вообще смогла вонзиться ему так в плечо?» - аналогичные ранения с элементами древесины были ещё и на бедре незнакомца... Забыв в момент об осторожности, ассури задался идеей разбудить «мангуста», - Тссс~... Ты жшивой? Можшет чщем помочщщщ? – тихий шипящий шепоток ассури прошелестел прямо над ухом несчастного.

Отредактировано Джафар Схешш (2014-06-10 14:14:21)

В оправдание самых светлых надежд Джафара и во славу Ильтару незнакомец пошевелился, устало отбрыкиваясь от прикосновений юноши-ассура, а значит – уж точно был жив. К тому же, до разума змея-путешественника это дошло не сразу, несчастный ещё имел силы на то, чтобы вообще шевелить языком и, по крайней мере, был в состоянии поведать, как себя чувствует. Впрочем, и без этих сложностей можно было понять, что весьма и весьма неважнецки.
Однако, активное вмешательство Джафара в его возлежание «трупиком» незнакомца напугало или удивило, заставив того зашевелиться – радоваться тому или не стоит змей даже и не знал – и потому, сбирая последние силы в кулак, вивариин приоткрыл глаза, дабы окинуть взглядом прохожего, предлагающего ему помощь и решить, стоит ли оному доверять. Взгляд у шерстяного был неясный и «плавающий», похоже концентрация зрения на интересующем его в данный момент объекте, коим являлся Джафар, давалась ему не так уж и просто. Тем не менее, вивариин попытался подвигаться - не совсем безуспешно. Встать он, конечно, не мог – сил, похоже, даже на то чтобы держать глаза открытыми недоставало – но всё равно крепился: - Вро.. вроде пка не ммёртвый... – пушистые усы, щетинящиеся по бокам мохнатой морды словно ерш, пришли в движение. Дыхание у вива было тяжелое и сбивчивое. 
Поняв, наконец, что к чему, Джафар, вспоминая о необходимости действий – раз уж помощь обещал - встряхнул блондинчатой башкой и суетливо сунул руки в сумку, дабы попытаться отрыть там что-нибудь полезное. Вот только, к прискорбию, везения ассура хватило только лишь на то, чтоб сохранить целостность его буйной головушки, а вот об имуществе змея такого сказать уже было нельзя... В сумке, разве что, дыр по углам только не было!
Рука нащупала холодное стекло склянки с зельем и, ободрившись, змей хотел было вынуть находку на свет, но вспомнив, что при себе имел только лишь одно защитное зелье, да и то – в данной ситуации бесполезное – тут же поник. О злопакостном мешочке с не менее злопаксотным содержимым, который как назло попадался то и дело под руку, и вовсе думать не хотелось – от грусти и тоски средство, спорить нечего верное, но эффект короткосрочный...
Наконец, пальцы нащупали фляжку с водой: «Целитель из меня никакой, но горло промочит водичкой – всё легче будет!» - вполне оправданно подумал он, всего на пару секунд опережая пожелания страждущего, предпочетшего бы, к слову, промочить горло ромом... В ответ на заявление вивариина Джафар усмехнулся: «Серьезные запросы! Но право слово – я тоже бы дерябнул, если б было...» - волнение связанное с обнаружением раненного постепенно сходило на нет, незнакомец был хоть и ранен серьезно, но жив, а вот беспокойство относительно своего местонахождения вновь стукнуло нервною жилкой в виске у Джафара, - «Так! Соберись!! Для начала неплохо бы было узнать – где мы, а дальше, может быть, и рому раздобудем» - спрашивать о чем-либо у раненого вива он не стал, поскольку счел что тот ещё проблемней воспринимает сейчас реальность, чем он сам.
- Н-нет... Рому не имеетссся... – Джафар сокрушенно закивал, - ...Но есссть вода отменного кач~есcтва! Всё лучтш~е, чем пуссстая фляжшка... Пей! Легч~е сcтанет... – вновь наклонившись над мохнатым, Джафар, морщась от вида запекшихся вокруг деревянных обломков ран, приподнял тому голову, чтобы он мог попить, и подставил к губам открытую фляжку, - А это... – он окинул испуганным взглядом плечо пострадавшего, и с умным видом заявил: - ...лучшше пока и не трогать – кровь ведь можшет пойти... Как оно вообщшше туда угодило? – ассури, продолжая одной рукой поддерживать голову вива, провел другой ладонью в нескольких миллиметрах над раной, как делал бы маг-целитель, желая снять боль, - Ты в ураган попал, чшто ли?

Отредактировано Джафар Схешш (2014-06-10 14:16:21)

Чувство вины почему-то вдруг охватившее Схешша не давало покоя – вот он, вроде бы, здесь ни при чем, но будь он немного умнее, то мог бы спасти незнакомца! А так... Он лишь путается под ногами в каких-то никчемных потугах помочь...
Впрочем, и от посильной помощи вивариин не отказался, начав сперва как будто нехотя, затем – напротив – жадно пить предложенную воду. Джафар не знал, сколько конкретно времени его случайный товарищ тут провалялся, но точно был уверен, что жаждой тот мучился, и потому, ничуть не жалея нехитрых припасов, смотрел со сдержанной улыбкой, как тот глотает воду из фляги.
Джафара не мучила жадность, ведь, невзирая на то, что за время пребывания в пустыне ассури научился ценить живительную влагу на вес золота, в догонку к неплохой привычке бережно расходовать ресурсы, он перенял у жителей пустыни радушие, желание помочь любому путнику... И помощь змея не осталась незамеченной.
Вивариин, наконец оторвавшись от фляги - которую Джафар, желая оставить на будущее, заткнул пробкой - поднял глаза и хриплым голосом поблагодарил Джафара. Теперь ассури разглядел, что радужка, занимающая весь глазной разрез, у вива - голубого цвета, почти как море в погожий день...
Схешш кивнул – мол, «полноте, я ничего и не сделал». А вот на изучающие жесты, напоминающие манипуляции мага-целителя, вивариин отреагировал испугом или раздражением – Джафар не знал, как лучше стоило характеризовать такую резкую реакцию. Ощерившись как хищный зверь «мангуст» - принадлежность вива к тому или иному роду тотемных зверей для ассура ещё оставалась неясной -  подался назад, нервно прижав уши к голове и грозно зашипел. Джафар с перепуга выронил из рук фляжку и, дернувшись назад да выставив ладонь перед лицом, издал змеиное шипение и показал загнутые внутрь рта «иголочки», как у кобры, клыков.
Вивариин, однако, тут же поспешил означить собственное недовольство, дабы не вызвать конфликта: ...сам говоррил - лучше... лучше не трогать... – действительно, с отсутствием малейших навыков в целительском искусстве, Джафару незачем было тревожить раны незнакомца. Ведь всё что он мог – в лучшем случае – лишь поискать поблизости какой-нибудь лекарственной травы или, порвав ненужные детали своего наряда (о клочьях, что украшали мохнатого, речь молчала) сделать бинты...
Схешш осмотрелся вокруг, стараясь уложить в спокойный и логичный строй взбесившиеся мысли: «Так... Для начала – всё же где мы? А уж потом – бинты, лекарства и припасы... Эх, а ведь он идти навряд ли сможет...» - переведя задумчивый взгляд вновь на раненного, Схешш понял, что тому заметно поплохело. Он как-то весь обмяк и, роняя голову, заскрежетал зубами: - Кораблекрушение... – только одно слово, емкое и страшное. Это слово, судя по мученическому выраженью морды вива далось ему с превеликим трудом и отняло последние силы. Вновь потеряв сознание, «мангуст» повис в руках у змея мокрой безжизненной шкуркой – разве что из приоткрывшегося рта еще вырывалось хриплое горячее дыхание.
- Эй! – Джафар легонько встряхнул вивариина за плечи, - Эй, дружшищщще! Ты это... – в расширенных янтарных глазах парнишки-змея изобразился неподдельных страх, - Умирать не взсдумай! Сейчассс... Найдем ч~его-нибудь... – он опустил тело вива на землю, вскочив и принявшись лихорадочно смотреть по сторонам. Конечно, было ясно, что вряд ли маг найдет чего-нибудь полезное, если станет так волноваться, - А где мы вообщщще-то с тобой? – переживание, которое было актуально с десяток минут назад, вернулась, выплыв в мешанине мыслей, - Ащщщ... Тейаровы козсни! Тебе-то откуда бы зснать... – ответил Джафар сам себе и, приложив татуированный палец к губам, тихонько прошептал себе под нос: - Надеюссс, в этом городишшшке не изсверги жшивут... Авоссь – помогут... – он снова опустился на колени и, поглядывая в сторону видневшихся построек, обратился к «мангусту»: - Ты поднятьссся хоть сможшешшш? Я помогу... – он подставил виву щупленькое плечико.

Отредактировано Джафар Схешш (2014-06-10 13:53:26)

Произведенная Джафаром встряска «помогла» вивариину вновь приди в сознание, впрочем «приятным пробуждением» назвать это было бы сложно… Несчастный раненый едва ль не взвыл от эдакой поддержки!
Однако должного эффекта Схешш всё-таки достиг: его товарищ по несчастью заблудиться очнулся и попробовал подняться. Похоже, выходило это не так хорошо как хотелось, зато по части самообладания и выдержки вивариин обставил Джесси напрочь. Это при том, что состояние его здоровья всё ещё было нестабильно!
Положение дел, что было очевидно, как и у змея, так и у вива удачностью не отличалось... Только второй, в отличие от первого, паниковать не спешил и, более того, не позволял того другому. Ну, право слово – разве будет кому-нибудь легче, если они сейчас на пару станут носиться по берегу и голосить на всю округу? Строго окликнув Джафара, что хоть и поспособствовало прекращению истерики у змея, не самым лучшим образом сказалось на охрипшем горле морехода, вызывая мучительный кашель, вивариин призвал ассури к разуму. Уняв взбесившиеся нервы, Схешш поспешил на помощь, подставив пострадавшему плечо.
Выждав недолгую паузу – как будто решая, насколько сильно он отяготит не слишком могучее тело «спасителя» - вивариин, наконец, оперся о плечо Джафара, самым естественным для вива образом вонзая когти сквозь одежду. Ассур поморщился, но виду не подал, лишь выдав многозначительное: - Щщщ! – которое, скорее было бы расценено как некое ассурье междометие, чем жалоба на неприятность ощущений. Приятного, однако, было мало: помимо того, что тафта, как и любой другой материал на основе шелковых нитей, при механических воздействиях такого рода имела свойство расползаться, грозя оставить змея в «безрукавке», сама тонкая кожа ассури, в отличие от чешуи василисков, была довольно нежной...
Ходить оцарапанным совсем не хотелось. Но, всё-таки, не стоит забывать, что, несмотря на юный облик, Джафар владел оружием, не раз попадал в передряги и не имел привычки ныть из-за царапин. Поэтому, скрипя зубами, ассур, даже в тот момент, когда его товарищ – от боли видимо – вцепился с пущей силой, не подал вида, продолжив через силу улыбаться – мол, сдюжим, всё в порядке! И всё бы хорошо, однако…
- Ну и что... дальше? Постой... ты не знаешь, где мы?... – вдруг осознал вивариин, непонимающе уставившись ему в глаза. Джафар, непонимающе мотая головой, поник, прискорбно подтверждая данный факт: - Нет. Ни малейшшшего понятья не имею! – он горестно вздохнул, поправив на свободном плече бечевку от корзины с Маной.
- Значит... не оборотень? – зачем-то вдруг переспросил вивариин. Джафар зашелся хохотом, из-за чего всё его тело задрожало, угрожая ранам вива новой порцией встряски: - Я? Оборотень? Аща-ша-хаха! А ц~что? Похожш?!? – впрочем, смешинка быстро пролетела, стоило лишь вспомнить о злосчастной бракованной руне и, вместе с нею, то, что дом его находится у чмура на хвосте… Джафар, произнеся шипящее неповторимое ругательство на серпентарго, с отчаянья плюнул на землю ядовитою слюной: Шчжасзса~кхура!!! Руна телепорта! Тейар её б порвал… - конечно, обвиняя контрабандную вещицу, наш горе-маг не вспоминал уже о том, как тряслись его руки в процессе повторения узора руны – что ни говори, а несмотря на то, что рисовальшик из Джафара был не самый худший, рунная магия ему не давалась совсем.
Что ж… Так или иначе – итог один, он заблудился. И спутник его, вновь безжизненно повисший у ассури на плече, похоже, тоже был не лучшим провожатым… Его бы ещё в чувства привести!
Взяв себя в руки и включая логику, Схешш попытался сопоставить знания из географии тому, насколько велика могла быть та погрешность, которую дал дефект в начертании руны и в купе с тем фактом, что был сочтен вивариином «местным оборотнем», пришел к догадке, что скорей всего находится на территории Поющих Луне, неприминув её тот час озвучить: - Так мы с~с тобой недалеко от Кровиля, вых~одит? – волнение вновь накатило волной, - Ощщ~ Премудрейший Ао! Вот влип я, так влииип… - дабы унять взбесившиеся нервы, ассури принялся по старой привычке вращать украшения, которых, впрочем, оставалось лишь одно – серебряное шиповатое колечко на указательном пальце. Однако, крутанув кольцо лишь раз, он вспомнил о загадочных свойствах вещицы, о коих говорила Латифа и, приподняв ладонь к лицу, стянул артефакт, изучающе глядя на тонкую гравюру с обратной стороны кольца – красивое изображенье волчьей головы.
- Послуш~шай, друг… - он потянул вивариина за одежду, - Гляди сюда… Я, может, и не оборотень вовсе… Но с этим хоть частично, а за местного сойду! Да и тебя нести будет удобнее… - с опаской глядя на кольцо, он опустил корзину с коброю на землю. Затем, поддрживая вива под локоть, снял сумку со спины и свободной рукой попрятал внутрь чакрамы, что доселе болтались украшением на поясе, стараясь уместить их так, чтоб острое как бритва лезвие не разорвало холщевину: - Давай ты понесешь багаж… А я – тебя?

Отредактировано Джафар Схешш (2014-06-09 23:44:40)

По поводу причин, которые смущали в «волчьих землях» Джафара, ассури только обреченно покивал да тихо произнес: - Х~арактер у волков – не сах~ар… Это ужш точно!! - после чего, решив одним мгновеньем разобраться в недомолвках, так же тихо добавил: - А нас, змеелюдей, нигде не любят… - теперь в происхождении юноши-ассури вивариин мог более не сомневаться. И, видимо, приняв этот факт как есть на духу, никак его не комментировал – негоже, всё-таки, гнобить спасителя, будь он хоть  коброй, хоть отродием Изнанки.
Да и короткий рассказ о волшебном кольце вынужденный спутник Джафара выслушал внимательно (насколько это позволяло состояние и слабость), практически молча. Что же… Тем лучше!
Восприняв молчание случайного товарища по попаданию в не самые желанные края не иначе как отсутствие возражений, Джафар с простодушной улыбкой сгрузил наполненную разным скарбом котомку на бедную жертву крушения…
- К... конструктивное предложение, - только и осталось ответить несчастному виву, так как альтернатив такому развитию дел ему не предлагали. Да и в его «прекрасном» положении, как и в несказанной «удаче» Джафара особенного выбора и не было – или идти вперед, или ложиться на траву и громко звать Габриэль. Ассури, выживший в пустыне и от того лишь более ценящий свою цветущую змеиную юность, предпочитал, конечно, первое, поэтому и действовать начал активно.
Он, хитро усмехнувшись, крутанул заветное колечко пару раз и, глубоко вдохнув на третьем круге, подбадривая сам себя и вива, молившего ни в коем разе его не бросать, заметил: - Не боиссс, дружшис~че! Выберемссся! Ты, только, нич~щему не удивляйссся! – и, наконец, колечко совершило третий оборот…
Таинственная сила артефакта, как будто распирающая тело изнутри теплом, объяла парня, изменяя его облик. Послышался хруст позвонков, щелкание выворачивающихся и меняющих положенье суставов… Одежда, покрывающая тело ассура вдруг поросла пушком – сначала чуть заметным, но становившимся всё гуще на глазах - затем исчезла, превратившись в серебристо-палевый мех хищного зверя. Зубастая пасть на вытянутой волчьей морде, явившаяся на том месте, где только что светилась доброжелательная мягкая улыбка, опасно клацнула клыками, и когти острые и мощные, царапнули лужайку. Молодой волк, словно исследуя свои возможности, расправил плечи, и, крутанувшись словно щенок, в попытке поймать собственный хвост, да капая слюной из пасти, коротко рявкнул: - Рарр! Ав-вху…– мир в этих волчьих глазах смотрелся много проще и прекрасней, а лапы – целые четыре – прочней держали Джесси на земле, и потому ассури-волчонок был готов подставить спину раненному другу, а потому, показывая оную готовность, Джафар издал что-то похожее на вопросительное скуление: - Ав-вууу? – и лег на траву, подставив широкую спину.   
Пожалуй, действия горе-товарищей не отличались здравостью мышления – в конце-концов, попытке «закосить» под оборотня в шкуре зверя, Джафару стоило б задуматься над тем, что такое превращение случается с местными лишь в дни полнолуния. А до него сегодня было – что ползком от Кровиля до Шхасса… Не самое логичное решенье, правда? Но что ещё мы можем ждать от шкодного полуребенка и от забулудшего пирата, который, ко всему, сейчас пребывал не в самой трезвой ясности ума?
Дождавшись, пока вивариин с поклажей уместится на спине, молодой волк приподнялся на дрожащие лапы, отметив нехилую тягу, повисшую у него вдоль хребта, и, делая сперва неловкие шаги, затем чуть более уверенные, поковылял по направлению к деревне...

Отредактировано Джафар Схешш (2014-06-25 03:52:45)

[float=left][/float]
Не самое крупное и старое, но и не самое малое и юное прибрежное поселение оборотней, зато наслышаны о нем по всей Амории до самых окраин, а то и за их пределами, так как славится Рирчерд своими особыми рыбными блюдами и в частности - засолами разных мастей. И дело не только в уникальных рецептах, но и обитании поблизости стаек рыбы фиёрэс, более нигде в миру не замеченной, что, безусловно, поднимает ей цену, однако и сама она достойна высоких похвал и знатных столов.
Располагается Рирчерд на юго-востоке побережья - аккурат по центру между портом Дартвуд и южной грядой, что отделяет Аморию от западной части континента. Склон, что он занимает, достаточно пологой лишь ближе к основанию, к нему же ведет довольно крутой спуск, потому основное обилие зданий разбросано, разумеется, понизу, но и до самой верхушки тянется немногочисленная цепочка домов, коя [float=right][/float]венчается местным маяком, примечательным тем, что расположен он на отдельной скале и даже частично в нее углублен. Казалось бы, ненужная и даже опасная уникальность, но именно такие моменты делают поселение особенным и запоминающимся. Поодаль от маяка соседствуют довольно крупные строения - в основном производственного характера, такие как лесопилка, кузница, животная ферма, сельская теплица, охотничья мастерская, мельница с пекарней, хозяйственный склад, кухонный амбар (где заготавливают), водохранилище, даже купальня, и некоторые другие.
С верхушки склона крутая тропа ведет вдоль небольших плантаций разномастных трав и прочих растений, некоторые из которых достигают в высоту полутора метров. Именно они в большинстве своем являются составляющими блюд, как и фиёрэс, придавая им ту пикантную рирчердскую уникальность. Меж тем, одно из ответвлений тропы ведет к холодному хранилищу, выстроенному непосредственно в скале, а другое - к тянущемуся вниз по склону водоканалу, что завершается уютно обустроенным водопадом-прудом, обеспечивающим жителей низовья пресной водой. [float=left][/float]
Внизу же расположилась собственно обитель рыболовецкого промысла Рирчерда в соседстве с большинством жилых домов и рядом сопутствующих тому зданий. Помимо харчевни есть здесь даже так называемый постоялый амбар, так как двором он никак не является, - для тех, кто заезжает в поселение с ночевкой. К слову о приезжих - два раза в неделю прибывает продуктовая телега, так как, несмотря на самообеспечение, выбор все равно довольно скуден, ведь хоть рацион и состоит в обилии из морепродуктов, волчье нутро требует несколько иной пищи. А раз в неделю или две приезжает торговая телега, обменивая привезенное на произведенное. Рынка, кстати, в Рирчерде нет - здесь царят общественное разделение и частный бартер, по которому, ввиду небольшого размера поселения, каждый житель и так знает, где, кого и для чего искать. Да и в принципе, помимо харчевни, нет здесь каких-либо мест для общего пересечения как, например, площади, театральные помосты, ярмарки и магазины. Зато в восточной стороне от спуска имеется небольшой участок для выходных гуляний и игрищ, а рядышком, где мелководье, наличествуют мостки для желающих искупаться. В иное же время местные пары, да и семьи, предпочитают облюбовать склон, откуда открывается обворожительный вид на морские просторы, что едва ли когда-либо может надоесть. Даже оборотням, а только они здесь и живут.

30 число месяца Новой Надежды.
1647 год от МД.
День, около полудня.

   Покуда ассури-волк плёлся по дороге в поселение верволков, где ещё неизвестно, как их примут, Хэния болтался у него на спине ничтожным мешком, набитым сахарной пудрой. Эх, видели бы его сейчас друзья-пираты... Засмеяли бы, да и вспоминали бы потом всю жизнь. Эх... но их теперь нет. Все, все до одного покоятся на мрачном дне океана, или давным давно разодраны кошмарными морскими чудовищами. А Бродяга волею судьбы остался в живых, и теперь вынужден чувствовать поганую вину только за то, что выжил.
  Донегаль болезненно крякнул, попытавшись хоть немного поменять положение рук, дабы они не затекали от затяжной поездки. Хвост уже давно безнадёжно загрязнился, а теперь ещё и волочился следом, подтирая пыль с местных дорог. Сабли, стилет и трубка с дротиками позвякивали на поясе - Бродяга всё боялся их потерять, поэтому, превозмогая боль, постоянно проверял их наличие рукой. "Занозы" в виде обломков корабля продолжали торчать в ранах, хорошо ещё, что глубже не уходили и выпасть не пытались. Приходилось терпеть боль, в надежде, что в поселении, куда они направляются, жители окажутся гораздо радушнее, чем ходят о них легенды.
  Интересно было бы посмотреть на раскрывающиеся перед взором виды, однако Хэния предусмотрительно держал глаза закрытыми: во-первых, чтобы в них не летел песок, поднимаемый грузными шагами волка, во-вторых, чтобы не терять и без того подорванные силы. А если придётся сражаться? Конечно, Хэния виноват, он достоин смерти, но так ведь говорят все, верно? Посражаться за свою жизнь никогда не помешает. Этим-то пираты и отличаются. Гордые, свободные, и даже на смертном одре способные бороться за себя из последних сил, приобретая ярость, от которой даже короли трепещут...
  Сквозь неприятный ультразвук, гудящий в ушах, Донегаль различил нотки женского голоса. Волк на несколько мгновений замер, а потом двинулся, и похоже, двинулся он в сторону этого пения.
Неет, только не это... - нервно подумалось виву, - я здесь умираю, а он пошёл за бабами гоняться!
- Ты чей? - раздался совсем рядом юный голос, и после короткое, - Ой!
  Похоже, девушка заприметила необычную ношу на спине у волка, а тот, судя по болезненным ощущениям во всём теле Хэнии, от усталости лёг на землю и жалобно заскулил. Донегаль зашипел, скрючиваясь, а затем разлепил глаза, куда тут же хлынул ослепительно-яркий свет. Вив прикрыл их ладонью руки.
- Приехали... что-ли? - хрипло прошептал он, а затем аккуратно съехал со спины парня на землю, волоча ноги и опираясь на руки, приподнимая морду в сторону девушки. Убрав ладонь от постепенно привыкающих к свету глаз, но всё же прищуривая их, Хэния прижал уши и, стараясь говорить погромче, прохрипел:
- Милая дама... - судорожный кашель, затем вив набрал побольше воздуха и постарался как можно более ровно проговрить - Сможете ли вы помочь раненому путнику, имевшему счастье проезжать мимо вашего... прекрасного... поселенья, - на последних словах он вновь судорожно закашлялся, падая на землю и хватаясь рукой за обломок, торчащий в плече, а второй - за бедро. Донегаль свернулся калачиком и стиснул зубы, стараясь убедить свой мозг не отключаться, пусть невыносимая боль не оставляла ни единого шанса здраво мыслить.

- Сударь! Вы уж, того-этого, чего грешного... Не удумайте!! - услышал он озабоченный голос девушки. Неужели у них здесь запрещено лечить раненых путников? Или они просто не доверяют чужакам, что вполне логично?
Вдобавок, ещё этот сельский говор... - Хэния вздохнул, приоткрывая глаза. Правда, пришлось сначала несколько раз моргнуть, прежде чем зрение вновь сфокусировалось. От этого стало ещё больнее, но нельзя же разговаривать вслепую.
- ... В-ваш? - девушка робким кивком указала на моего невольного попутчика, лежащего рядом с таким видом, что большинство чувствительных дамочек уже давным давно бы бросились его утешать и ласкать.
- Мой, - на автомате прохрипел Хэния. Что поделать, пиратская привычка - ответом на подобный вопрос обязательно служит единственный ответ: "мой!"
- Вам тут нельзя... - как-то даже жалобно прошептала девушка. Конечно, приходят тут, умирают... Куда катится мир? - У нас, в Рирчерде, не любят чужаков!
Ага, значит, Рирчерд... Окрестности Кровиля... так и знал, - Хэния тяжело вздохнул, прижимая уши и вновь глядя на девицу. Похоже, она разрывалась от желания помочь и от запретов, наложенных традициями или правлением. Эх, чистая душа... Обычно такие законопослушные существа приходят лишь к одному выводу - не ослушиваться закона. Конечно, они добры, быть может, хотят помочь, но почему-то свято верят в то, что закон - единственно правильная вещь и не может быть несправедливой.
  И что бы делал Хэния, если бы его попутчик не положил голову между лап и не проскулил, выпрашивая, как заправский пёс.
Надо же... удобно быть собакой... - Бродяга перевёл вымученный взгляд на волка, затем снова на девицу, - Интересно, сработает?
- Ну что же с вами сделаешь... Эльвэ помилуй! - вивариин облегчённо выдохнул, слегка привставая, опираясь окровавленной рукой о землю. Девушка достала какой-то небольшой флакончик с белой жидкостью и протянула ему, - Вот! Выпейте это пока... Должно полегчать...
  Хэния с некоторым подозрением покосился на бутыль, но последующие объяснения местной жительницы убили в нём всякие на то подозрения. Бродяга жадно выхватил склянку и, откупорив её зубами, пригубил, чуть ли не одним глотком высасывая содержимое. Не очень-то вежливо с его стороны, но сейчас он ни о чём более не мог думать, кроме как о прекращении боли.
  И действительно - раны перестали так уж сильно саднить, и Бродяга уже минут через пять почувствовал значительное облегчение. Вив благодарно облизнулся и опустился обратно на землю, выпуская из пальцев пустую бутыль.
- Спасибо, - тихо протянул он, прикрывая глаза и впервые за долгое время наслаждаясь тем, что жив.
- Даст Ильтар , мы с матушкой ради вашего спасения чего измудримся! - услышал он обрывок фразы своей спасительницы, и та немедленно помчалась в сторону посёлка. Хэния приоткрыл один глаз и, почти довольно поглядев на волка, хрипло проговорил:
- Что бы я без тебя делал, - вив осторожно повернулся на спину, стараясь не бередить раны, и с наслаждением вперился взглядом в небо. Наконец он видел его истинно голубым, а не серым...