Следовало бы начать с простого. Все добрые и не очень сказки начинаются обычно со слов "жили-были" или "в далеком государстве".. Тут сложилось как-то так же. В далеком государстве, а имен не называют профессиональные Искатели, да пальцами не тыкают, находился в дремучей Тейаровой глуши монастырь. Знаете, такой  древний, что аж и не раскопаешь как глубоко корнями в историю он уходит. Каменные стены видели и беженцев, и историков, и аристократов, решивших замолить грешки перед Ильтаром. Были и те, кого Инквизиция решила не убивать и просто скидывала в дальние уголки страны, словно мусор в яму. Так что помимо монахов здесь кого только не было.
"Для глухого местечка как-то многовато народу".
Такая мысль посетит каждого, кто не прочувствует внушающую уважение атмосферу - высокие голые стены, утренние солнечные полотна стекали по воздуху на пол, редкие тихие шаги растекались по-над полом и стихали где-то в мышиных щелях. Сон спящих не мог потревожить даже птичий гам, что набирал силу с восходом солнца.
В одной из небольших комнат шумно выдохнули, медленно перевернулось обнаженное женское тело под легким покрывалом. Черные длинные пряди медузой растеклись по подушке, свесили свои концы к простыне. Спать дольше положенного - роскошь, которая не была необходимой. Беатричи снова медленно перевернулась носом уже в простыню и поморщилась. Волосы определенно мешались, лезли в лицо и из-за постоянных перекатов по узкой кровати уже едва ли не душили тонкую шею. Руки уперлись в кровать. Легкий изгиб в пояснице. Девушка села, еще не до конца даже разлепив глаза. В коридоре было все так же тихо, однако внутренние часы уже подсказывали о том, что она проспала. "Проспала!" Одним движением руки смахнула с себя покрывало, подскакивая на ноги с грацией кошки. Как-то слишком упруго для той, кто проводит большую часть времени на коленях за молитвами. Беатричи в мгновение ока оказалась перед ведерком с ледяной водой. Холодное умывание по утрам всегда приводило в чувство, отрезвляло и прогоняло остатки сна подальше. На одевание ушло не так много времени, однако не все так просто. Уложить свою гриву под корнетт надо было еще постараться. Осторожно зарыла пальцы в черные густые волосы. Если их немного распутать и затем стянуть в косу, то это будет гораздо проще. Девушка осмотрелась по сторонам, ища что-то. Одной рукой подхватила тонкую белую ленточку, а второй нырнула под подушку. Деревянный гребень, подаренный одним из гостей монастыря, спасал ее от подобных утренних мучений.
-Во славу Ильтара, - негромко произнесла одними губами, когда на голове идеально ровно сидела "рогатый" белоснежный вимпл.

-Доброе утро, сестра Беатричи, - голос за спиной заставил оторваться от дел и повернуться.
-Доброе утро, матушка.
Девушка торопливо подошла к настоятельнице, пряча руки за спину. Смущение растекалось предательской краской по лицу.
-Я Вас не разбудила? Простите, - еще больше сжимаясь, Беатричи виновато опустила глаза в землю, словно стараясь стать как можно меньше.
-Ну, что ты, дитя моё? - женщина, которой уж лет семьдесят и не меньше, внимательно смотрела на молодую, - Опять ты за свое? Я же говорила, что нам поможет господин Ривен. Он как раз к завтраку успеет приехать.
-Зачем напрягать доброго человека? - поняв, что прятать руки больше не стоит, девушка опустила их по бокам и вздохнула тихо, - Вы ведь сами говорили, что хотите вместо сорняков посадить розы. Я вот скоро закончу..
Когда-то перед общей столовой была красивая клумба, но после того как у матушки  прихватило поясницу ухаживать за грядкой стало некому. У каждой были свои обязанности в монастыре, не считая почасовых молитв во славу Ильтара. Многие жительницы монастыря были заняты больными, кто-то готовил, кто-то шил для бедных одежду, кто-то читал детям светлые книги..а вот Беатричи как-то не получалось готовить. То обожжется, то половник уронит. А вот сидеть с раненными и "прокаженными" она могла. К последним, правда не пускали, но девушка умудрялась передавать даже фрукты.
  Беатричи появилась в монастыре не так давно. Она сразу покорила своими огромными зелеными глазами и превосходным знанием едва ли не всех молитв. Девушка всегда стремилась помочь всем и каждому, приголубить детей, успокоить больных. С людьми монахиня находила общий язык с завидной легкостью. Соглашалась на любую работу и вставала едва ли не раньше всех. Вот и сегодня она снова проснулась раньше настоятельницы и снова принялась за заросшую грядку. Руки едва ли не по локоть в грязи, даже под короткие ногти забилась земля. Зато от сорняков за последние несколько дней не осталось и следа. Для садовника одного из соседних поместий практически и не осталось работы. Посадить кусты белоснежных роз под окна общей столовой.
-Я вчера попросила, чтобы господин Ривен привез кусты и чайной розы. Говорят, что она благоухает прекраснее лилий.
Глаза девушки восторженно горели. Смутившись своей пылкости, Беатричи снова опустила густые черные ресницы и сжала губы.
-Простите, матушка.
Монахинь должно отличать смирение и покаяние. Стоит только распахнуть душу изобильным эмоциям, как и грехи туда проберутся, забьют черные Тейаровские мысли голову, околдуют и отвернется душа от Ильтара.
Из тяжелых дубовых дверей медленно выплыла пухлая матерь Одра. Ее щеки колыхались при каждом шаге, как у псов Ее Величества, разве что слюна не течет. Женщина подошла к разговаривающим и внимательно осмотрела лицо Беатричи. Девушка даже глаз боялась поднять. Все в монастыре знали о том, что стоит не так посмотреть на матерь Одру, как она тут же скажет какую-нибудь гадость. Это было странно и дико для монастыря, но никто ее не прогонял и лишь иногда матушка Рут тихо смягчала округлый и тяжелый характер монахини.
-ты почему еще здесь? - рыхлый голос Одри заставил вздрогнуть и поднять глаза на женщину, - через десять минут начнется служба, - женщина схватила тонкое запястье своими пальцами-сордельками, - это еще что такое?
Вы слышали когда-нибудь как нарастает гром? А как звонко поет колокол, постепенно смолкая пока его гул еще висит в воздухе? Вот примерно так и говорила настоятельница. Ее голос был ведущим в женском хоре, а посему она могла брать те ноты, которые многим и не снились. Ее горло прямо таки способствовало тому, чтобы создавать утробные звуки где-то внутри. Беатричи и не заметила, что уже несколько минут стоит с распахнутыми широко глазами и смотрит прямо на это горло. Две огромные складки свисали с подбородка.. хотя одна из этих складок и была этим самым подбородком. Забавно было бы ткнуть в них иголкой, чтобы воздух вышел из них, словно из шатров. Тогда бы складки сдулись и стало бы понятно какая на самом деле шея у этого голоса.
-......нет, ты посмотри! Она снова меня не слушает. Дрянная девчонка!
Беатричи испуганно моргнула. Только сейчас до нее дошло, что ей что-то говорили и даже размахивали ее рукой из стороны в сторону. Слабое тело словно по ветру раскачивалось то в туда, то сюда.
-Говорю мой руки и бегом на службу! Будешь сегодня помидоры поливать, раз так нравится в грязи копаться.
Девушка все же получила свободу, чем не могла не воспользоваться. Поклонившись матушкам, она торопливо бросилась в монастырь, чтобы отмыть в ведерке с ледяной водой руки и снова вознести молитву Великому и Прекрасному Ильтару.

  Стоять на коленях посреди кустов с помидорами не так уж и сложно. Вот стоять и молиться в общем хоре, размышляя над этим огромным "жерлом" матери Одри, куда большая задача. Дело в том, что Беатричи любила Ильтара. Он был красив на иконах, его лик ей снился и виделся. С ним порой даже можно было поговорить пока аккуратно убираешь жуков в банку с листьев томатов. Молиться Светлому богу было легко, на душе тут же становилось так хорошо.. но не когда рядом была матерь Одри. Эта женщина совершенно не любила и видимо не была любима Создателем, раз он не подарил ей чистые помыслы. Беатричи вздрогнула. Со спины хлопнула дверь, а значит кто-то пришел. Подскочив на ноги, смущенная до ушей, девушка стала торопливо опускать юбку, которую подвязала лентой чуть выше колен. Это было необходимо, иначе вся ткань до пояса была бы в грязи.
-Здравствуйте, господин Ривен! - счастливая монахиня подлетела к мужчине, протягивая руки за одной из корзин с кустом розы, - Вы принесли их. Какая красота!
Мужчина лишь негромко басисто рассмеялся. Все знали насколько любит Беатричи все живое. Даже эти черные круглые жуки в банке будут не уничтожены в огне или не утоплены, а выпущены за реку, где есть чем питаться. "Вкуснее наших томатов", так рассуждала молодая монахиня. Вот и сейчас она с любовью оглаживала листики роз, водила пальцами по лепесткам и восхищенно бормотала под нос молитву Ильтару. Казалось, что стоит ей восхититься прекрасным явлением природы, как девушка тут же вспоминала строки из Светлых стихов.
-Что, снова сама сорняки разгребала? - мужчина одобрительно осмотрел чистую клумбу, где то там, то сям была выкорчевана чернеющая земля, - Хорошо постаралась, - одобрительно улыбнулся, ставя последнюю корзину с цветами на деревянную лавку, - Надо воды два ведерка. Где тут у вас ведра?
Вот с колодцем было не так сложно. Он был совсем недалеко от святого источника и туда мог пройти каждый. Вот господин Ривен часто после работы забредал в гости или на службу. Мужчина едва ли не поселился в монастыре, пропадая на неделю только если его господин вспоминал о слуге, которому надо было посадить самые разные цветы. Садовник мог часами рассказывать о цветах или о табаке. Вот последнее было едва ли не его любимой темой, потому что он постоянно хвастал, что знает как делается трубка у Его Величества (Беатричи тут же начинала зачитывать строки об упокоение Короля) и даже у простого селянина с Юга. Вот такой он мастер своего дела. Девушка торопливо приволокла пару пустых ведер. набирать сама она не спешила - матерь Одри очень любила слушать рассказы от господина садовника и могла прийти в любой момент. Дверь снова хлопнула только когда ведра были до краев наполнены водой, а Беатричи нетерпеливо ходила кругами у кустов.
-Ну, может я, а?
-подай лопату, пожалуйста.
-держите. Может я хоть воды еще принесу? Ее вон уже мало осталось.
-Этого хватит.
-ну..может.. я хоть подержу розы?
-они итак держатся.
Беатричи просто не могла стоять на месте без дела. Еще бы! Хотелось тоже принять участие в посадке прекрасных цветов. А сзади матерь Одри сидит, сверлит спину глазами, не давая ни секунды покоя.
-Госпожа Одри, - Ривен всегда знал как разрядить обстановку и обратиться правильно к настоятельнице, - Вы слышали новости?
-Да откуда же, милый мой? - Одри прищурилась от солнечных лучей, - я вот тут, как белка в колесе. Надо и службу провести и вон наш ремесленник.. который Кейл. Уже на ноги встать может, слава Ильтару.
-Да вот. Случилось же, - Ривен осмотрел рядки небольших кустиков помидоров, - Представляете. Советник Инквизиции пропала. Как ее там..Мора.. Морин. Да, точно. Морин Венс. Говорят, что пропала и без следа, - мужчина хохотнул.
Беатричи чихнула. Потерла нос и извиняющиеся улыбнулась.
-Это как мог Советник пропасть. Либо свои устроили чего темного, либо сам Тейар дотянулся. Других вариантов быть не может, вот помяните мое слово, - мужчина с видом знатока кивнул, подвязывая заботливо томат, - а то ж как иначе? Чтобы Советник Инквизиции пропал? Да их псы повсюду! - садовник зыркнул в сторону Одри, да тут же успокаивающе посмотрел на Беатричи, - что Вы, милая, побледнели? - прищурился, - эээ. Вам нельзя столько на солнце возиться. Ты посмотри как, - поднялся на ноги и оттряхнул руки, - не волнуйтесь. Найдут ее, а я вот не отказался бы от Вашего, госпожа Одри, волшебного компота.

Свечи у алтаря дрожали. Холодный пол больно вгрызался в колени. От широко распахнутых окон по полу сквозняк бродил, а в помещении все так же пахло ладаном. Девушка уже час сидела неподвижно, сложив руки перед вздымающейся грудью. Из ее уст тихой песней слетали молитвы. Молитвы прекрасному и Великому Ильтару, молитвы Ванесе, молитвы за мир и за пропавшего Советника. Девушка не переставала молиться ни на секунду, хотя губы уже пересохли, а тело ныло от легкой усталости и боли в коленях. Люди приходили, ставили свечи перед иконами, тихо молились и уходили прочь к своим будничным делам..
"Видимо кто-то вспоминает". Сделала неутешительный вывод, когда закончила вознесение светлых речей к Ильтару и тут же начала икать.

После молитвы обед и работа в госпитале. Там уже было все разложено по полочкам. Где повязку наложить, а где просто подержать за руку и своим звонким голоском рассказать о прекрасном мире во всем мире. Можно было бы и повосхищаться Тейаром, рассказать о красивейших молитвах Ванесе. В общем, работа была, кипела и бурлила.
-Беатричи, а не подашь мне воды?
Девушка в пару шагов оказалась у кровати раненого. Всего лишь пробитая нога с выбитыми костями. На удивление монахиня могла спокойно общаться со всеми, кроме.. одного мальчишки. К нему она практически не подходила. Дело в том, что Беатричи панически боялась гнойных заболеваний. Ее желудок начинало крутить и чтобы сдержать рвущееся наружу содержимое желудка, приходилось либо вылетать на улицу, либо отпаивать себя водичкой. Ничего с этим поделать девушка не могла. Да и выбор был не велик - обморок или рвота. Вот такая она..женская трусливость. Однако, выход был найден только через неделю. Лечить то Беатричи лечила только раненных, да тех, кому могли помочь ее скромные знания рун, а вот посещать надо было всех. Приходилось укрывать мальчика до шеи, чтобы скрыть гнойники. И то сначала подойти было очень сложно, но монахиня старалась. Она приносила фрукты, втихоря даже яблоки из чащи нарывала, дабы угостить мальчишку и как-то "извиниться" за происходящее.
-привет, Лукас. Я тебе розы принесла, - радостно пропела дева, садясь на стульчик около постели, - вот, смотри.
Из кармашка была извлечена веточка чайной розы.
-Вот перестанешь капризничать и начнешь нормально похлебку есть, - пригрозила шутливо пальцем, отдав цветок. - вот тогда сам сходишь и посмотришь.
-А ты тогда со мной тоже сходишь? - мальчик смотрел строго на монахиню, словно взрослый.
-конечно. И томаты тебе покажу. Что тебе сказала сестра Арана? - Беатричи мирно улыбнулась, поерзав на месте, - когда уже тебе разрешат гулять?
-Через три дня можно будет снять повязки, - Лукас немного помолчал, затем оперся локтями о кровать, приподнимаясь, - и тогда ты сходишь со мной на свидание?
Лицо Беатричи залило краской до самых ушей. И что вот ей отвечать в такие моменты? Похлопав густыми ресницами, она все же улыбнулась и тихо рассмеялась.
-Хорошо, если будешь честно есть все что дают и перестанешь капризничать, - девушка прищурилась довольно, - только это будет наш секрет, - приложила палец к губам.
Насколько она помнила через три дня мальчика заберут родители обратно в город. Оно и не удивительно. Монахини умели лечить так, как не лечат в поселках или городах. Молитвами и травами они изгоняли болезни, ставили на ноги и возвращали к обыденной жизни. Беатричи улыбнулась уголками губ. Значит не факт, что мальчишка успеет вспомнить о своей просьбе, но показать грядки с помидорами все же стоило.

   Морин сидела в излюбленном кресле, попивая ароматный чай из фарфоровой кружки. За окном уже глухая ночь, а напротив на столе сидел новый Советник Инквизиции. Иште недовольно покосилась на Искателя.
-У меня теперь даже волосы пахнут ладаном, - некогда рыжая грива теперь была чернее неба в столь тихий час, - Это издевательство, Ильтара ради! - поморщилась, вспоминая как часто за последнее время она упоминала имя этого светлого бога, - даже чай там безвкусный. Хотя матушке Рут надо обязательно отправить подарок, - Венс насмешливо окинула взглядом более менее пустой стол, где лежало всего пара стопок бумаг.
Ее возвращение было ознаменовано для Альдена совой, которая влетела в открытое окно и начала носиться по кабинету, словно подстреленный перепел. Птица спикировав над головй Альдена, метко выпустила из клюва короткую записку "Приглашаю на ночное свидание. Здесь". Ну, а затем среди ночи вырисовалась и сама Искательница. Признаться, она соскучилась по замку Инквизиторов. Это место располагало куда лучше, чем огромный древний монастырь, куда она упекла себя в некоторых целях. Лениво закинула ногу на ногу.
-Мне тут даже шепнули, что ты в первый день хотел ретироваться. Что ж ты так? - подперла второй рукой щеку, - вот отрастишь себе щетину или даже бороду, будешь похож на своего учителя, - рассмеялась коротко.
По Альдену она тоже скучала. Еще бы! За те три месяца, что она провела в смирении и молитвах... ааа! Даже не хотелось вспоминать. Сидеть часами на месте, плакать над больными и терпеть насмешки этой овуляшки.
-Казнить. К Тейару в Изнанку, - пробормотала своим мыслям и поморщилась,  - Ильтара ради! Таких женщин, как матерь Одри, надо отправлять за борделями присматривать, а не в монастырь закрывать.
Хотя мысли о посещении борделя были весьма заманчивыми, но что-то в голове щелкнуло.
-Я тебе подарок принесла, - достала из сумки тряпочку, которая сверху была связана белой лентой, - только попробуй сказать что не вкусно. Я эти помидорки сама выращивала в этом проклятом месте! Надо же было себя чем-то занять..