Укрощение истерик

[mymp3]http://ato.su/musicbox/i/0514/55/fb319.mp3|Немного романтики[/mymp3]

Длинною в несколько встреч...

Порой этот мир до отвращения прост. Унизительно. Становится значительно легче всего лишь от того, что тебя просто-напросто слушают. Смешно, но я изливал душу совершенно незнакомой девчонке, почти ребенку, который с безумной улыбкой возился со стонущими телами. Кого только не встретишь в рядах Инквизиции, куда только не заведет жизненная тропа…

Дело было в далеком 1641 году. Тогда мне посчастливилось поймать не впервой выскальзывающего из цепких лап Ордена торгаша запрещенным товаром, его-то я и повел в эти треклятые подвалы замка… Там меня встретила она – та, кто смерил меня раздраженным взглядом и нервной ухмылкой, растягивающей несчастные уста на лице. Странная. Ее молчание вынудило меня проследовать в эту смердящую камеру и расположиться вместе с пойманным на лавке близ выхода. Что же она делала тогда? Помниться смутно, но вроде бы белобрысая виртуозно разрисовывала тело несчастного витиеватыми узорами при помощи скальпеля.
– Я тебя раньше здесь не видела… Опять наверху смена поколений? – ее шелестящий голос горьким коньяком разлился по телу, будоража кровь.
– Смена поколений? – я не скрывал непонимания ни в интонации, ни в выражении лица, думаю, она бы и так поняла это из моей неуклюжей попытки ответа, так зачем же мудрить и пытаться выпутаться? – Можно и так сказать, я относительно недавно здесь.
– О, так все же новенький? – она окинула мою фигуру взглядом. Мягкий васильковый цвет радужки манил к себе, завораживал, я буквально тонул в этом безразличном омуте, пьянящем и неожиданно желанным.

– Расскажи мне, – незнакомка задумчиво поднесла скальпель к устам, оросив их кровью и продолжила, – Расскажи мне свою историю… У тебя ведь она есть, я права? – томящая пауза. Я был готов переспросить ее о том, что за историю она хочет услышать, но ее гримаса исказилась гневом, а каменные стены эхом вознесли ко мне крик: – Говори же!
В тот момент она была необыкновенной. Будто сосуд с жидкостью в руках алхимика: сейчас спокойна, а через мгновение взрывается эмоциями, реагируя на реакцию с новым компонентом. Не знаю почему, но я выпалил на одном дыхании чуть ли не всё, так и не поняв, что кричала белокурая не мне:
– Родился в 1915 году, отец торговец, мать швея, братьев и сестёр нет, жажду нести правосудие от лица Ордена… Служу Инквизиции! – стыд охватил меня, благо, хоть смирил желание встать по стойке ‘смирно’. Какой же я мальчишка.
Ее заливистый звонкий смех лишь добавил пурпурных красок моим щекам. Наверное, я выглядел жалко. Она склонилась над несчастным, прикованным к столу, и беззаботно прошлась языком по его ушной раковине. Дрожь пробежала по спине, странно, но я отчетливо ощутил мокрый след от ее манипуляций у себя на ухе. Девушка что-то прошептала и тут же развернулась ко мне на пятках, чуть ли не вприпрыжку начав приближаться. Василиск? Быть не может! Но иных оправданий возникающей у меня на глазах прозрачной статуи – нет. – Такой забавный, а почему ты покинул отчий дом? – она приблизилась вплотную, ее же хрупкая рука начала игриво трепать мне шевелюру. Слишком беззаботна, точно палач? Я сглотнул. Нет, слишком свободно себя чувствует, мне становиться аж не по себе.
– В родных краях мало заработка и нет цели, к которой хочется стремиться, не считая драк в местном кабаке, - наверное, в её глазах я выглядел еще более глупо и наивно, поэтому умолчал, что отец поддерживал мое стремление вступить в ряды инквизиции. "Обеспечишь жизнь и себе, и потомкам!": сказал он, еще не зная, что детей у меня никогда не будет и внуков ему не видать.
Ее рука скользнула ниже и легла на висок, липкая перчатка оставила свой кровавый след на коже. – Если продолжишь так говорить, то долго не протянешь… Ты уверен, что твои идеалы незыблемы? Готов убить мать, если того попросит Глава? – ее глаза будто налились желчью. Прожигали, пронзали, пилили… Чего она хочет?! – Говоришь как человек. Нет, я не считаю их слабыми, но ты прямо юнец… Да, точно, юнец. Ты – не мужчина. Не беспокой меня более, – легкий толчок ощутило все мое лицо. Так свободно она выпроводила меня, так и закончилась наша первая встреча.

Второй раз я осмелился встретиться с ней лишь через полтора года. Последние сказанные ей слова оставили кривой шрам на моем самолюбии, но я подготовился к ответному удару, пусть вокруг ее персоны и был знатный сумбур.
– Василек, к тебе поставка! – я не мог унять улыбки застывшей на моем лице. – Слышишь меня?
Странно. Ее привычное место пустовало... Господи! Душа в пятки чуть не ушла. Она выглянула из-за стола с иглой и толстой ниткой в руках, неужто рот зашивает? Не важно. Пинком вогнав ‘повод повидаться’ я присел на корточки и обомлел от увиденного.
– Кто ты? – ее голова едва склонилась, а кукла, как оказалась после – Маришка, сшитая из бальзамированных частей тел разномастных жертв, с трепетом была прижата к груди. – Тот самый охотник? Помню-помню… Но я занята, видишь?
Я говорил, что видел и не такие ужасы? Нет? Так вот это было не ужасом, это было похоже на какой-то иной мир, будто в эти подземелья пробралась сама Изнанка. Пожалуй, многие из ходящих слухов о палачах были правдивы. Например, что некоторые из них совсем не дружат с головой. Кажется, София была из этого порядка. Адекватные, крайне редко выбирают подобную стезю, а посмотрев на то, чем она тут занимается, отпадают все сомнения в ее… Нестандартности. Я видел её лишь во второй раз, но шанс ошибиться был мал. Вроде бы возмужал, но оказалось, что для нее все еще был юн.
– Занята? Игрушки делаешь? – сердце продолжало постукивать чаще, чем обычно. Даже при исполнении своих обязанностей или перед убийством виновного подобного у меня не происходило.
– Хочешь наказать меня за это, Ллайто? – последнее слово она смаковала с особым удовольствием, чем выбила меня из колеи. – Что? Думаешь, досюда не доходят слухи? – брезгливо цокнув языком, она надменно подняла подбородок, устраиваясь на хладном полу удобнее.
– М? Какие слухи? – я не сразу понял, о чём речь, но через краткие секунды все же дошло. Ллайто из меня сотворили довольно давно и называли так частенько, с этим уже свыкся. Никто не виноват, что я попал в такую замысловатую ситуацию, произошедшую аж в 1635 году. Задумавшись, я попытался исправиться: – как видишь, я не ступил на тропу монстролова. Покинуть орден — слишком дорогое и немыслимое удовольствие, к смерти еще не готов.
– Надоедаешь, – она лениво попыталась от меня отмахнуться будто от назойливой мухи. – Не учился ведь даже нигде… Все равно загнешься, так что не трать мое время, кыш-кыш.
– Не учился? Это тебе кукла рассказала, м? Я проучился с двенадцати лет в академии боевых искусств, освоив пару видов холодного оружия на достаточном мне уровне, – я был уверен, что это сыграет весомую роль в её мнении обо мне, как я ошибся.
София рассмеялась мне в лицо, – академия ничто, без реального опыта, ты всё тот же мальчишка, – было неприятно, но виду я попытался не подавать, чтобы потом не слышать с её стороны еще больших упрёков. – Уверена, ни одного задания ты не выполнил сам, – тут-то я не вытерпел. Гулкий удар по поверхности стола был окончанием этого разговора, и я ушёл, поставив для себя еще более четкие цели.
Я углубился в работу. Хотел повзрослеть в её глазах. Долгие годы тренировок и охоты помогли привести тело в лучшую на моей памяти форму. Да, физически я уже давно был мужчиной, теперь-то это ни у кого не вызовет сомнений. Вылазки, частые встречи с искателями, пучины работы-работы-работы… Утомительная жизнь. Встречи с ней разбавляли этот омут монотонности. Да, время поменяло все. Я стал другим, она тоже изменилась. Мы частенько проводили дни вместе. К счастью или к горести, но Софи не любит меня, как и я ее, зато всегда молчаливо позволяет находиться подле, наслаждаясь ее существом. Такой же ли я ребенок? Возможно… Но это не важно. Скоро будет очередная встреча с ней.

© София Вердар; Кассий Талиан.

Перечитывая страницы из дневника Кассия, я невольно вспоминаю о нашей встрече. Нет, не той, что описал он. Мы встретились гораздо раньше. Он был тогда еще, совсем подросток. Малек, да и только…
Месяц Страстного Танца. Почти что лето. Но в тот раз очередной погожий денек был нарушен огромной угрюмой тучей, грозящей опрокинуть на головы суетящегося народа холодные капли дождя. Душно. Слишком душно, даже не смотря на буйный ветер, вздымающий в вальсирующий полет лепестки цветков. К полудню раскатистый гром пронзил гомон городского денька, выбив его с лидирующих позиций, пусть и на краткие мгновения. «Спасение» – подумали многие, однако я не из тех, кто предпочтет духоте грозу… Совсем не из тех.

– Мне страшно? – будто бы не зная на самом деле ответ, спросила у самой себя я, тщетно пытаясь унять подступающий судорожный плач. Прижавшись к стволу дерева, я жалобно пищала молитвы всем известным мне богам, надеясь на то, что крона яблони спасет меня от начинающегося буйства природы. Первая молния… Ноги стали ватными. Все тело будто окаменело. С моих же уст сорвался ужасающий крик. На него меня кто-то взял за руку. Мягко, нежно, так трепетно, будто еще миг и я рассыплюсь сизым пеплом. Приоткрыв глаза, я увидела его. Спокойный. Высокий. Статный. Он совсем не был похож на юнца, хотя, на вид ему и было не больше пятнадцати. Ну, знаете… Первое впечатление. Даже не так. Атмосфера умиротворения, которая незримо окутывала его и успокаивала меня, возвышала этого человека.
– Ты потерялась? – он требовательно потянул меня за руку. Я просто не имела права оттолкнуть его, но и ответить не смогла. Слишком боязно. Я лишь поджала губы, делая неуверенный шаг за ним. – Сбежала от родителей? Я в твоем возрасте тоже так делал, – он неуклюже взъерошил мне волосы, смутив еще сильней. Хех, и чего же я тогда начала краснеть? То ли от того, что раз в восемь старше его, то ли от того, что он мне понравился, то ли от того, что он нашел меня в таком состоянии... Не знаю. Но он был тогда для меня героем. – Хорошо, тогда скажи где твои родители? Хм, молчишь? Ну ладно, у меня перебьемся, а потом я доведу тебя до города. Торопись, а то все вымокнем!
Так и случилось. В старый домишко мы зашли, будучи уже мокрыми до последней нитки. Он поспешно бегал по комнате, что-то ища. В какой-то момент мне на голову упало громоздкое полотенце. Махровое такое. Пахнущее сиренью. Его руки начали больно вытирать мне волосы. – Давай, снимай сарафан, простудишься же! – согласно кивнув головой на его недовольство, я отступила, сняв с себя мокрое верхнее тряпье и оставшись лишь в нижней рубахе. Он странно смотрел на меня. Я бы сказала завороженно, но нет, это было так… Как будто бы девчонки никогда не видывал. Вновь вспышка и оборванный собственной ладонью вопль. – Тебе страшно? – наконец-то хоть кто-то спросил меня об этом.

Наконец-то… Глаза наполнялись слезами, толи счастья, толи горести – это не важно, ведь я просто кинулась в его распахнутые объятья, предназначенные лишь для меня одной. Он молчал, осторожно поглаживая меня по спине. Молчала и я, яростно сжимая кулачки от собственной беспомощности. Как так вышло, что он начал заплетать мне волосы – не знаю, но я не была против. – Когда мы вырастим, обязательно будем вместе, – его руки выпустили золотистый водопад, собранный в тугую косу, – Давай пообещаем это друг другу? – перед моим лицом возник оттопыренный мизинец, который я с улыбкой на устах и пожала. Не знаю, помнит ли он, но тогда мы обручились… Обручились с моим юным героем.