В деревне Апентел Лео коротал свои рабочие будни уже вот третий день как, в равной мере предаваясь неспешной лени, выполняя задание, висевшее на нем мертвым грузом, а также порядком подбешивая местных жителей, которые с самого приезда инквизитора будто бы чуяли, что ничего хорошего от него ждать не придется. Нет, Альден не стал распространяться, кто он и откуда, но простой люд проявлял чудеса проницательности, подсознательно чуя королевского пса в своем курятнике. Началось все с того, что им с Ингрид на въезде в деревню подвернулся ребенок, бросившийся прямо под копыта кобыле. Лошадь успела его заметить и шарахнулась в сторону, чуть не скинув разомлевшего на солнышке и давно уже потерявшего бдительность Лео, но это не помешало бабам с трех окрестных дворов поднять плач, крик и потребовать насадить чужака на вилы. Мальчишка, ставший причиной волнений, положением воспользовался, заблестели его глаза, наполнились слезами, а мордашка скривилась в самой искренней гримасе боли и ужаса. Наверное, пойди инквизитор тогда навстречу и умасли их праведный гнев извинениями, а то и звонкой монетой, дело и обошлось бы, но Альден своей вины в дурном воспитании дитя не видел, да и в целом его как-то мало волновало, кто тут прав, а кто виноват. Он ведь не знал, что село стоит на ушах из-за чреды бед и несчастий. Так и покинул место своего преступления, махнув на женщин рукой и спросив, есть ли в селе таверна. Удивительно ли, что ему пожелали подавиться?
Таверну он тогда все же нашел, больно уж выделялась ее вывеска, единственная на всю деревню.  Рядом обнаружилась и небольшая конюшенка, в которой хозяйничал паренек, оставленный за старшего условно имеющимся отцом. Пока Лео объяснял расторопному «хозяину», что Ингрид надо расседлать, дать воды и больше не трогать, а оставленные рядом с ней вещи просто нужно обходить десятым километром, щедро отсыпал тому медяков для еще большей расторопности и понимания, слухи о маньяке-детоубийце, только-только явившемся в село, уже разнеслись до самого кабака, моровым поветрием заражая умы всех и каждого, кто оказался на их пути. Вошедшего в таверну инквизитора встретили очень холодно, хозяин, протирающий стойку, аж занятие свое бросил, скрестив руки на груди и насупив брови. Только вот Лео видел брови и пострашнее, подошел прямо к стойке, оперся о нее локтем и склонился ближе к угрюмому усачу.
- Хозяин, скажи мне, не доводилось ли в ваш кабак барду захаживать? Скажем, за последнюю неделю? – без околичностей начал искатель. Отвечать ему никто не торопился, только посверлили взглядом – и продолжили стойку полировать. Причем плавно уходя в сторону от гостя. Гость не отставал, преследуя добычу.
- Понимаю, когда все в пьяном дурмане орут с заката до рассвета каждый божий день, слух садится. Я повторю громче: барды к вам не заезжали в последнее время? – тряпка противно скрипнула по дереву. Усач с удивлением поднял ее и обнаружил монету. Что она там делала – сказать никто не мог, со стороны казалось, что Лео не делал никаких лишний движений. Только Шум, усиленно уподоблявшийся бездушным воротником, пакостно хихикнул, уловив момент, когда взятка была успешно сброшена.
- Бард, говорите… Ну был тут один певун позавчера, - будто бы нехотя выплюнул признание усач, насупившись еще больше. Лео расплылся в улыбке, излучая добродушие и намекая, что он крайне желает услышать продолжение рассказа. Настолько желает, что не отвяжется.
- И как, хорошо пел?
- Щас, как же! – вспыхнул хозяин таверны, аж шлепнув тряпкой по столешнице, забрызгав все кругов мутными каплями. Альден изобразил крайнее участие, хотя то уже и не требовалось, рычажки воздействия были найдены. – Выл, как та водяница. Кто уши заткнуть не успевал, тот, почитай, помирал на месте. Чуть выпроводили сего артиста, только после пятой баллады удалось силой вытолкать, да и то на улице еще долго его лютня слышалась. Петухов развлекал да детей пугал.
- А останавливался где?
- Да не останавливался он. На вечер приехал, а с рассветом и след простыл. И слава Богам.
- А не случалось ли ему послание кому-нибудь оставлять?
Тряпка остановилась, брови усача снова сошлись на переносице, мужик скользнул по Лео совсем уж неприветливым взглядом.
- А вы что, друг егоный? Чего это так интересуетесь?
- Забудьте, - стало понятно, что больше ничего из хозяина таверны вытянуть так просто не удастся. Денег на развязывание его языка было откровенно жалко, не мог мужик дать той информации, которую Лео бы не нашел сам. Не желая больше испытывать на себе терпение усача, Альден вышел за дверь. Дальше идти не стал, потянулся, огляделся по сторонам.
Бард, о котором справлялся инквизитор, был отнюдь не так прост. Он был довольно известен в своих кругах, практически каждый менестрель хоть раз о нем слышал, а потому при любом упоминании его имении всуе не мог удержаться от плевка, выражающего все, что о нем думают. Его отличали три белоснежных лебединых пера, воткнутых в берет отвратительного горчичного цвета, настроенная медведем лютня и абсолютное отсутствие голоса. Более того, у него было весьма звучное и красноречивое погоняло, Пересмешник, заранее предупреждающее, что репертуар у барда тоже отнюдь не авторский, а благополучно свистнутый у зазевавшихся конкурентов. Но лишь единицы знали, что Пересмешнику и не нужно быть хорошим певуном, его ценили не за то.
На Инквизицию бард работал уже давно, хотя его услугами пользовались настолько редко и неохотно, что мало кто об этой стороне его жизни знал даже в самом Ордене. Лео был одним из немногих, кто находил Пересмешника полезным. Со странностями и неуемным желанием менестреля-неудачника петь свыкнуться так и не удалось, но оказалось, что тот так удачно косит под экзальтированного дурачка, что ценные сведения, которые окружающие не сочли нужным от него прятать, сами плывут певуну в руки. Так оказалось и в этот раз. Пересмешник совершенно случайно вышел на контрабандистов артефакты оружием, и документы, подтверждающие это, уже были спрятаны в надежном месте, дожидаясь прихода инквизитора.
- Ну что, Шум, как тебе село? И давай ты слезешь, жарко.
- Село как село. Только вот шуганные они какие-то, не думаешь? А ведь Пересмешника тут уже давно нет, – отозвался горностай, перелезая с плеч хозяина на стоящую рядом коновязь.
Мимо Альдена прошествовала группка женщин всех возрастов, несли в руках бадьи с бельем. На зашуганных не походили, весело переговаривались между собой, особенно то было заметно среди девушек помладше. Инквизитор махнул рукой, привлекая внимания, и зычно крикнул:
- Дамы! Тут в лесах окрестных дуба векового нет? Большого какого-нибудь, с ветками раскидистыми.
Дамы резко умолкли и быстро-быстро посеменили прочь, оглядываясь и косясь. Старшие дергали за руки молодых, чтоб не зевали да не засматривались, что-то гневно шептали, утягивая за собой.
- Ты прав, шуганные. Где ж это видано, чтоб девицы так от доброго молодца убегали, а? – возмутился искатель, опираясь  на коновязь и глядя вслед женской стайке.
- Кольцо увидали, небось. Ты ж у нас теперь меченый, а они это дело за версту чуют, - авторитетно заявил Шум, глядя в ту же сторону.
- Да не нужны они мне, а вот дуб мы одни до ночи искать будем. Тут вокруг одни сплошные леса, как этот проклятый бард предлагает искать среди сотен деревьев его… Как он это обозвал? Переговорное дупло?
- Я не запоминал его бредни. Давай еще у кого спросим, что ли?
В итоге спросили у мальчишки, что конюшней заправлял. Он и рассказал, и направление указал, да вот с ними только не пошел, оправдавшись, что батька прибьет, коли вернется и увидит, что конюшня без присмотра осталась. Пошли одни. Дуб нашелся почти на самой границе леса, даже сильно вглубь идти не пришлось. Имелось у него и дупло, большое и явно глубокое. Не медля более ни секунды, Лео засунул туда руку по самое плечо, надеясь, что никакая бойцовская белка не надумает его покусать за вторжение в ее частную собственность, и нашарил сверток. Достал, развернул мешковину, в которой оказался аккуратно свернутый свиток, раскатал его – и узрел одну строку, написанную каллиграфическим почерком, причем нарочно аккуратным.
«Ты счастье свое отыщешь под копытами коровы с пятнами-ромашками».
- Он больной, - не сдержался Лео, свиток в его руках мгновенно вспыхнул ярким и безмерно горячим пламенем, поглотившим бумагу за считанные мгновения. Только пепел осыпался на траву. – Какие к лешему ромашки?! Увижу этого оригинала – затолкаю лютню по самые кишки. Мало того, что дуб искали, так теперь еще и корову придется. Чтоб его, в этом селе в каждом дворе по корове, а то и не по одной…
- Да ладно, нас же двое, найдем мы эти ромашки. Может его раскрыли, вот и пришлось перепрятать.
- Или этот болван решил, что люди искусства не идут простыми путями, им ведома только дорога интриги, а потому устроил из серьезного дела игру.
Но ничего поделать с тем было нельзя, пришлось искать корову с пятнами-ромашками. Искали они ее вплоть до восемнадцатого числа, шарясь по чужим дворам, залезая в хлева и будто бы невзначай прогуливаясь по местам выпаса. Чем дальше шло дело, тем более подозрительными становились местные, про Лео уже ходили неприкрытые сплетни и пересуды. Инквизитор в свою очередь узнал, что в деревне не столь спокойно, как казалось поначалу, что исчезает скот, а после даже убитую женщину в полях нашли. Искатель понимал, куда начинает дуть ветер, о чем думают селяне, насколько двусмысленно выглядит его любопытство в сторону чужих дворов, но поделать ничего не мог. Банда контрабандистов была слишком крупной, их товар – слишком нелегальным и темным. Будучи обладателем ножика из этого же семейства, Альден прекрасно осознавал, что сию лавочку нужно прикрыть, пока еще кого-нибудь не развели купить волшебное оружие.
Беда случилась, когда инквизитор вломился в очередной хлев. Вернее, тот был открыт нараспашку, но самого факта незаконного проникновения это не отменяло. Шум сидел на крыше на шухере, следя, чтоб хозяина никто не заметил. И хотя следил он качественно, все равно отвлекся, когда на него налетела какая-то наглая ворона. А к тому времени, как отбился, уже было поздно.
«И снова не ромашки», - вздохнул Лео, глядя на корову, лежащую в стойле. Повернулся к выходу – и столкнулся нос к носу с полной женщиной в косынке, с ужасом взирающую на него. Секунда промедления завершилась отчаянным криком, раздавшимся на всю деревню:
- Караул! Вор! Убица! – и женщина побежала на улицу, продолжая вопить. Альден даже не подумал, что именно собирается сделать, просто несколькими прыжками догнал, бесцеремонно закрыл рот рукой и перехватил в том расплывчатом месте, где должна располагаться талия. Хотел затащить обратно в сарай, но дама так отчаянно сопротивлялась и вырывалась, что сделать это все никак не удавалось. Мало того, она даже сквозь руку умудрялась кричать, хотя Лео держал крепко.
- Тише, не сделаю я вам ничего. И корове. Не вор я!
Вот в таком интересном положении его и застали мужчины, сбежавшиеся на крик. У одного в руках была лопата, другой, одетый в кожаный фартук, держал внушительный кузнечный молот. Рассматривать остальных времени не было, Альден быстро отпустил женщину и поднял руки, демонстрируя добрые намерения.
- Эм… Я ничего не делал.
А на него уже наступали с самым грозным видом, кто-то из задних рядов повелел кликнуть старосту. Поднялся шум.

Не спасли Лео ни улыбка самого благодушного вида, ни демонстрация мирных намерений, ни стояние на месте без всяких попыток сбежать. Тот самый кузнец и еще один детина без промедлений подхватили инквизитора под руки, сжали так, что будь здоров, Альден аж охнул, прочувствовав на себе их старания спасти благородную даму. Дама, к слову, захлебывалась рыданиями и причитаниями, не забывая клясть обидчика распоследними проклятиями. Другие женщины обступили ее, утешая и поддакивая, и все действо стало напоминать шухер в курятнике. Альден знал, что если сельских понесет, то это дело гиблое, лучше переждать первую волну паники, устроить диверсию и скрыться под шумок, чем пытаться достучаться до их разума. Вот и сейчас он просто прекратил всякое сопротивление, разве что двинул со всей нежностью кузнецу локтем в печень, чтоб он чуть ослабил хватку. Мужик намек не понял, отвесил знатную оплеуху искателю и сжал его предплечье сильнее.
«Пересмешник уже должен быть на полпути в Изнанку, если не хочет умереть очень страшной смертью. Тейар с Вирой покажутся ему приятными собеседниками после того, как я его найду».
Краем глаза Лео уловил рыжее пятно, скрывающееся в тенях от листвы близстоящих деревьев. Оно ползло с крыши сарая на ветку старой сливы, так удачно висящую точно у конька, и, едва достигнув ее, тут же затерялось в кроне с проворством белки. Проследив строение дерева, инквизитор убедился, что ветвями оно практически доходит до их славного сборища.
Тем временем народу становилось все больше, люди валили во двор с улицы, оттуда же слышались крики зазывал. Чем больше и громче становилась толпа, тем драматичней становился рассказ женщины, обрастая все большими и большими подробностями, причем такими, что сохраняющему беспристрастное лицо Лео становилось все тяжелее и тяжелее это делать. Можно было только дивиться, какое же бурное оказалось воображение у пострадавшей.
«Тихо, спокойно, надо просто делать вид, что я знать ничего не знаю и говорить не умею. А потом диверсия – и под шумок. Леший, теперь по ночам вылазки делать придется и в лесу отсиживаться, я слишком много внимания привлек».
Апогеем происходящего стало явление удивительно спокойной и организованной группы во главе с маленьким светленьким юношей, контрастировавшим с неказистыми селянами. Народ встретил их еще большим оживлением, рыдающая баба – еще более искренними слезами. И новой версией событий.
- Говорят, я подоспел как раз к поимке преступника?
- Насильник, ворюга проклятая, ишь, чего захотел, завалить меня в моем же хлеву!
- Не льстите себе, дамочка! – не удержался Лео вопреки своему плану, издевательски хмыкнув. – Если б я хотел кого-нибудь завалить, то выбрал бы девицу покраше. И помоложе.
За подобный комментарий в печень получил уже инквизитор, причем душевно и с толком. Кузнец и стоящий по правую руку детина довольно переглянусь, глядя на то, как искатель пытается согнуться от боли.
- Я так вижу, с гостеприимством у вас в селе все в порядке, - ухмыльнулся Альден, когда бок маленько отпустило и он смог снова стоять ровно.
Еще одного удара не последовало, бравые молодчики притихли и стали серьезными, ибо маленький светлый юноша обогнул своих спутников и подошел прямо к Лео. Кто он такой – для инквизитора оставалось загадкой, но явно не отсюда, ибо посреди этого балагана незнакомец сохранял спокойствие. Да и одежка на нем была приличная, городская, как и сам он на лицо, в общем-то. Среди крестьян, с детства привыкших к тяжелому труду, таких изящных персон не найти даже в рядах хрупких эльфов. Светловолосый стоял и смотрел на инквизитора, словно пытаясь понять, насколько тот падок на красу девичью, Лео смотрел в ответ с тем же спокойствием и толикой наглости.
«Неужели Апентел скинулся на городского специалиста по отлову воришек и конокрадов? Или это для меня одного столько чести?»
Внимания инквизитору выделили и правда изрядно, Маруся во все красках рассказала, как ее, бедную и несчастную, чуть не лишил достоинства и чести какой-то моральный урод с бандитской рожей. Альден все это слушал со снисходительной улыбкой, даже поаплодировал бы, будь у него такая возможность. А еще он бы не удивился, если бы оказалось, что как раз в данный момент Пересмешник стоит где-то посреди этой толпы и стремительно записывает процесс допроса дословно, дабы после написать сатирическую балладу о падении нравов в Инквизиции, первую его собственного авторства.
- "Рот зажимает и лапает", - бледный дознаватель напустил на себя суровости и с лицом воспитателя в начальных классах рикории повернулся обратно к инквизитору. - Вместо того, чтобы попытаться объяснить ситуацию, вы набросились на женщину, тем самым усугубив свое положение. Зачем вас понесло в чужой хлев?
Лео молчал, продолжая ухмыляться. Он уже видел, что рыжее пятно, до сего момента прятавшееся где-то в листве, медленно и осторожно подползает  краю ветви, обращенной ко двору.
- И кто вы, собственно, такой?
Лео склонился к незнакомцу, насколько это позволяла хватка двух детин, и с хитрыми-хитрым лицом произнес:
- Столько вопросов задаете, уважаемый. Но с чего вы взяли, что я тут вообще был?
Инквизитор очень хотел задержаться еще на несколько секунд, чтоб посмотреть на лицо бледного, может быть даже еще как-нибудь поиздеваться над серьезностью этого абсурдного сельского суда, но увы, долг звал, а коровы с пятнами-ромашками ждали своего героя.
- Кавабанга! – раздался дикий писклявый клич, и с небес обрушилось нечто лохматое и быстрое. Приземлилось оно ровно на макушку светловолосому, выбив того из равновесия и даже будто бы заставив упасть, а оттуда перепрыгнуло прямиком в лицо кузнецу. Кузнец потерял самообладание и поспешил сорвать с себя рыжую паклю с острыми когтями, отпустив предплечье Альдена. Тот время не терял, стукнул ногой второго детину под коленку, а когда тот подкосился и начал падать, добавил смачного  пинка под зад. Освободившись тем самым от пут, Лео стрелой рванул назад, перемахнул через неказистый заборчик и побежал огородами в сторону леса. Горностай не отставал.
- Лови вора! Уйдет!
- Спускайте собак!
- Опоро-о-очил!
Крики подгонял в спину, инквизитор слышал топот десятка ног, откуда-то раздавался бешеный лай собак. Женщины предпочли просто обогатить атмосферу траурным плачем. Бежать было очень тяжко, мужчина с боем прорывался через ботву, всякую кукурузу и перцы. Под ногами крутились куры и кошки, заставляя Альдена спотыкаться едва ли не на каждом шагу. Жару погоне поддал неведомо откуда появившийся петух, заменивший собой целый отряд быстрого реагирования и ломанувшийся с победным кукареканьем за обвиняемым наравне с толпой, а то и опережая ее.
- А вы говорите… ох… собаки! Глядите, какие у меня боевые петухи, щас догонит и заклюет насмерть! Давай, Петя, накажи душегуба! – обрадовался какой-то бородач, с трудом перепрыгивающий через кусты картошки и уже держащийся за бок.
- Давай, Шум, поднажми! Не то… Ах, что б вас… Какой хмырь грабли бросил посреди борозды?!
- А ты под ноги давай смотри, пока бежишь! За грабли тоже спросим!

[dice=1936-1:2:0:Каковы будут последствия попадания кома в шевелюру?]
1 - Земля попадет в глаза, что вызовет дезориентацию и закончится феерическим падением.
2 - Земля попадет в глаза, но видимых последствий не будет, моральный ущерб не в счет. Погоня продолжится.

[dice=1936-1:2:0:Каковы будут последствия попадания кома в шевелюру?]
1 - Земля попадет в глаза, что вызовет дезориентацию и закончится феерическим падением.
2 - Земля попадет в глаза, но видимых последствий не будет, моральный ущерб не в счет. Погоня продолжится.

До леса оставалось всего ничего, кромка огородов уже была видна, и Лео припустил к ней так, будто за ним неслась дикая стая тейаровых псов, а не безобидные селяне. По мягким бороздам бежать было тяжко, сил уходило в три раза больше, чем ушло бы при обычном забеге. Что тут греха таить, даже Альдену уже стало тяжеловато сохранять ритм дыхания, нет-нет да и начнет хватать воздух ртом, еще больше задыхаясь. Его физическая подготовка была совершенна, мог бы марафоны бегать, но попробуй тут разгуляйся, если постоянно цепляешься за всякие сорняки, спотыкаешься о плоды различной степени незаметности и при этом сохраняешь скорость, ибо петухи и псы с дистанцией на очень пересеченной местности справлялись куда лучше людей. Это все должно было закончиться, едва только инквизитор достигнет поля. Уж там бы он показал, что значит выучка в Ордене, тейара с два его бы догнала эта деревенщина.
«И вот понадобился же я им! Ей-богу, мужики догоняют так, будто я добрую половину деревни бессовестно совратил, а не на чужую корову любовался».
И все-таки изрядная доля веселья в этом была. Лео никогда не страдал нехваткой уверенности в себе, а на его счету было столько чудесных спасений из самых абсурдных и безнадежных ситуаций, что хоть медаль на грудь вешай. Не оторвется сейчас – попробует еще раз. Хотя как это – не оторвется? Оторвется, еще как! Пыль глотать будут, обреченно бросая шапки в землю!
Альден мимолетно обернулся, оценил обстановку и продолжил бежать. Большинство крестьян отстали, с прежним упорством его догоняли лишь армия петухов, небольшой отряд собак, спецназ из усатых и бородатых крепышей и беляк-одиночка, чья шевелюра мелькала чуть в стороне. Радоваться было рано, инквизитор мог поставить все свое добро на то, что остальные силы противника сейчас заходят с флангов, стараются отрезать ему путь. Конечно, все же видели, что он кобылу в конюшне у кабака оставлял. А ведь Ингрид красивая, породистая, выученная, это любой крестьянин видел за версту. Таких коней не бросают. Они знали, что преступник вернется. И Лео знал, что должен вернуться. Только сейчас, убегая все дальше и дальше от границы села, он понимал, что с каждым метром отдаления увеличивается сложность выкрадывания своей кобылы. Но что тут поделать, не подумал ведь сразу, в какую сторону нужно бежать, плати теперь, брат.
- Правду помнит только боль, ересь поглотит огонь! Кандалы, клеймо и кнут до признанья доведут! – раздался позади голос, чей хозяин во всю мощь легких оглашал практически приговор.
Лео обернулся еще раз, увидел, что орет беловолосый. Возмущению инквизитора не было предела. Как бы ни старался этот паренек из города быть великим следователем, это не давало ему права так бессовестно воровать регламенты, которые ассоциировались исключительно с одной гильдией на территории всей Фатарии. И это была определенно не гильдия беленького.
- А вот это уже плагиат, между прочим! – крикнул в ответ Альден, чуть повернув голову вправо.
Этот порот головы его и спас от совсем уж нестерпимого удара по гордости. То ли господин следователь был маленько кривоват, то ли искатель так удачно углядел летящее в него темное пятно и дернулся в сторону, но ком земли, метящий в голову, всего лишь мазнул по волосам. Мазнул, правда, знатно, пару миллиметров ниже – и потеря равновесия была бы обеспечена.
- Мой горностай орешками кидается точнее! – сразу же издевательски бросил Лео беленькому, перепрыгнув какую-то сомнительную ямку.
Перепрыгнул – и понял, что в глаз ему попала земля. Ком таки сделал свое дело, пусть и не совсем так, как планировал догоняющий. Альден убеждал себя терпеть, но слезы сами собой накатили, полностью размывая дорогу. Трижды прокляв песок, инквизитор провел рукавом рубахи по глазам, силясь убрать грязь, но только навредил. Не прошло и нескольких секунд, как под ноги подвернулась какая-то палка, о которую искатель успешно споткнулся. Уже в полете он махнул правой рукой, из последних сил пытаясь держать равновесие, и засветил локтем прямиком во что-то мягкое и теплое. Мягкое и теплое с возмущенным квохтаньем улетело в другую сторону. Лай собак раздался совсем близко за спиной.
«Леший побрал бы этого беленького…»
И упал. Падение получилось удачным, по крайне мере, стало окончательно ясно, что марафонский забег продолжаться не будет, а значит селяне могли вздохнуть спокойно и расслабиться. Оказалось, что в самом начале поля была не то вырыта, не то природой задумана канавка, при определенной доле воображения похожая на ручеек, вытекающий из окрестной реки. Было видно, что местные за ним смотрели, ибо ни зарослей, ни обмеления не наблюдалось. Наблюдались лишь несколько коров, что пили воду из этой самой канавки чуть в отдалении, а теперь с интересом наблюдали за плюхнувшимся в их святая святых  Лео.
- Ох-ох-ох… Аж в боку закололо…
- Эй, ты там в порядке? – вопросил Шум, чей писк раздался чуть выше, на том бережку, что был обращен к лесу.
Альден перевернулся на спину и увидел голубое-голубое небо. Лежалось, в общем-то, неплохо, несмотря даже не то, что добрая половина тела благополучно потонула, а где-то совсем близко орали люди, псы и петухи. Летнее солнце заметно припекало, а Лео терпеть не мог жару, водичка была как раз тем, о чем он втайне мечтал, не отдавая себе об этом отчета.
- Да вроде ничего. Глаза прочистились, и то ладно.
С мокрыми штанами и сапогами далеко не убежишь, это знает каждый дурак, да еще поди выберись из этой канавы быстрее, чем за зад ухватит одна из собак. Этот раунд оставался за беловолосым. Предугадывая расклад событий, Альден вальяжно расселся в речке, делая вид, что так и надо, убрал с лица мокрые волосы и встретил преследователей самой жизнерадостной улыбкой, на которую оказался способен, кося то ли под полного идиота, то ли просто под больного на голову.
- Шум, - едва слышно и чуть шевеля губами окликнул Лео. – Дуй в конюшню, найди в сумках «Мышь», принеси мне. Не знаю, что они собираются теперь делать, но не думаю, что мне позволят сбежать на своих двоих. Давай, только тихо и осторожно, псы чуют.
- Где тебя искать?
- Чтоб я знал. Ищи везде. От этого беленького можно ждать всего.

Сидеть в канаве пришлось недолго. Уже спустя несколько секунд два бравых молодца, одинаковых с лица, влетели в воду следом, подхватили все еще улыбающегося инквизитора под белы рученьки и выволокли на сухую землю, выставив прямиком под взор тех героев, кому хватило выдержки и сноровки, чтобы добежать до сего рубежа, не померев по дороге. Мужички были схожи в самом буквальном смысле: широкоплечие, мускулистые, суровые. Вся разница заключалась лишь в расположении волос на лице, ибо один был богат на брови, другой – на бороду. Почему-то Альден заметил это только сейчас. Видимо, все дело было в том, что градус грозности уже практически физически ощущался в воздухе, а потому все необычные детали окружающей среды тоже сквозили суровостью. Да и как тут не оценить всю атмосферность гневно насупленных кустистых бровей в такой-то ситуации?
- Прибыли, господин бегун.
А молодцы еще больше вдохновились присутствием публики, сжали так, что Лео непроизвольно охнул. Не нашлось воздуха на ответ беленькому, оставалось только продолжать играть идиота, надеясь, что его не успеют расплющить раньше, чем приведут в какую-нибудь местную вариацию тюрьмы. Инквизитор глянул на своих конвоиров, очень старавшихся задавить его своим количественным и качественным превосходством, на толпу, не выпускающую из рук камни, хозяйственных инвентарь и ошейники собак, на псов и боевых петухов, хорохорившихся и орущих пуще селян, на городского следователя, оказавшегося не таким уж и хлюпиком. Все они косились на мужчину так, будто ждали, что тот сейчас провернет еще один фокус, устроит диверсию и с диким хохотом убежит в закат, чтобы потом вернуться, украсть всех коров и лишить чести всех женщин. Или наоборот. Шут разберет, что там эти крестьяне себе напридумали, но в силе их воображения Лео не сомневался. Но и сам инквизитор дураком не был, он давно уже усек, что даже самые темные и недальновидные люди умеют учиться на своих ошибках, одна и та же тактика никогда не прокатит дважды. Именно поэтому он уже придумал новую, и было даже на руку, что окружающие свято верили в очередную попытку побега. Пусть верят, меньше будут по сторонам глазеть да внимательность недюжинную проявлять.
Главный минус передвижения в стиле бутерброда нашелся сразу – никто не спрашивал, в каком темпе удобно шагать инквизитору. Сапоги отчаянно хлюпали, замедляя шаг и заставляя путаться в собственных ногах, да и братки порой забывались, что не безвольный мешок с картошкой тащат, подстраиваться под местность и рост своих спутников приходилось в режиме реального времени. Когда вылезли из огородов на твердую почву, покрытую травкой, а после и на дорогу, стало легче, но прибавился другой фактор, требовавший внимания – публика. Желающих поглазеть было много, прокомментировать – еще больше, Альден не сомневался, что найдется пара охочих и камень метнуть. А может напротив, найдется пара девиц, восхитившихся его дерзостью, смелостью и превосходной физической подготовкой. Всегда такие были, и инквизитор даже бы огляделся в поисках их, да вот были подозрения, что усы и борода будут против. Что поделаешь, им ведь не объяснишь, что какая-нибудь впечатлившаяся девица была бы прекрасным подспорьем и при побеге, и при поиске коровы в цветочек, и при воровстве кобылы с пожитками из конюшни. Лучше романтичных дев были только дети, но их селянки держали подле своих юбок, не позволяя даже подумать чего-нибудь доброго о марширующем под конвоем воре. Пропаганда ненависти в действии.
А вот бородатый свою милую в толпе нашел, она приветственно помахала ему рукой.  От глаз Альдена это не укрылось.
- Ты можешь идти, нехорошо заставлять даму ждать. Я все понимаю и не осужу, все мы там будем, как говорится, всех когда-нибудь охомутают. Мы уж с бровастым как-нибудь сами повеселимся, за тебя стопку поднимем, не забудем.
Братки юмора не оценили, Альден уже даже не понял, где, но стало больно. Бровастый посоветовал закрыть рот и топать в заданном направлении, пока хуже не стало, а они не подумали чего дурного. Хотя куда уж хуже было, право слово, потому искатель и не подумал умолкнуть.
- А вы в курсе, что со мной тоже нежно можно, а не только с той девицей? Я понимаю, что мужская дружба сурова, но друзья долго не живут, если с ними обращаться грубо.
Так и топали через всю деревню. Беленький оказался позади, вне поля зрения искателя, и это немного печалило. Он командовал этим парадом, а деревенские ему в рот смотрели, слепо выполняя все распоряжения, именно на него сейчас следовало влиять. Мужичкам же задан вектор поведения, они будут придерживаться его до последнего. Взывать к их гуманности сейчас так же эффективно, как швыряться в стену горохом в надежде продолбить дополнительное окно.
Местной вариацией на тему тюрьмы оказался дом старосты, и если селяне до сего момента еще имели какие-то ничтожные шансы убедить Лео, что они собираются подойти к делу серьезно, то теперь они лопнули, как мыльный пузырь, и разлетелись по ветру. Альдена даже усадили на скамью, как гостя, когда все вломились в светлицу, и он окончательно потерял бы ощущение собственной обреченности, если бы братки не связали ему руки. Если б не это, то селянам можно было бы ставить жирную двойку за поддержание антуража суда и следствия. На данный же момент двойка была все же не такой возмутительно жирной.
«Знали бы они, что связали инквизитора… Завалили вы аттестацию, ребятушки», - усмехнулся Альден, проверяя узлы на запястьях и исхитряясь одернуть рукава рубашки. Происходящее было настолько нелепым и интересным, что не хотелось рушить эту идиллию могущества. Проще было сбежать потихоньку, чем увязать в вопросах субординации. Да и грош цена тому искателю, который палит контору.
Селяне тем временем решали судьбы народов.
- А держать-то его где?
- Да в сарай мой кинем, там полы земляные, а стены из бревен. Да и наколдовал я там маленько, чтобы не лезли кого не просят... Не сбежит.
- Я про господина Каппелена!
- Да вроде в таверне обустроился ужо?
- Я тоже вполне неплохо устроился в таверне. Мне как-то неловко обременять людей и требовать целый сарай под свои нужды, я уж комнатой как-нибудь обойдусь, так и быть, - громко заявил Лео, привлекая к себе внимание.
Прилетел подзатыльник. Инквизитору уже порядком надоело служить грушей для битья, а потому он непринужденно наклонился поправить сапог, из-за чего ладонь бровастого мазнула шевелюру по касательной. На этом искатель не остановился: выпрямился, потянулся, распрямил плечи – и совершенно по-собачьи стряхнул с себя воду, грязь и прочее непотребство, оставшееся в наследство от канавы. Взъерошенные этим маневром волосы упали на глаза, не удалось лицезреть итоги трудов своих, ну ругань поднялась знатная. И непонятно было, что больше злило богатырей местного розлива: необходимость переодеваться и умываться или ухмылка поганого вора, даже и не подумавшего извиниться.
- Давайте теперь наконец спросим у нашего дорогого...
- Подождите.
И все затихли. Альден тоже ради разнообразия прекратил измываться над своими конвоирами и глянул на подавшего голос беленького.
- Предлагаю дать попробовать мне провести беседу с глазу на глаз.
«Смелый паренек, ничего не скажешь. А ведь один раз сегодня я его уже по носу щелкнул, сбив спесь, неужели аура вершителя судеб миров все еще не развеялась? Или тот ком земли послужил знаком свыше и доказательством избранности?»
- Я профессионал.
«А, ну тогда ясно».
Все поверили и в знаки свыше, и в профессионализм следователя, и в адекватность Альдена, который, конечно же, никуда не сбежит. А тот уже успел осмотреть всю комнату, приметить хлипкие окна, которые можно легко выбить, запомнил, как закрывается дверь и в какую сторону открывается, в каких местах на полу половицы прогибаются и скрипят. Мужчина не собирался ломиться напролом, будто боевой голем, но иметь в виду обстановку никогда лишним не будет. Это и зовется дополнительным запасным планом для подстраховки основного запасного плана на случай провала самого основного плана. Староста поднял инквизитора на ноги и отправил в другую комнату, мотивируя толчками в спину. Если братки еще могли себе позволить такое отношение, ибо их силища была аргументом, то от типичного селянина с брюшком такой бравады искатель не ожидал.
- Вы бы поосторожней с руками, господин. Тут ходят слухи, что я человек опасный, может даже немного неадекватный. А еще у меня очень хорошая память на лица. Память. На лица. Смекаешь? – и пристально вгляделся в глаза старосты, обернувшись через плечо. После этого мужичок пинать перестал.
Лео предоставили стул, проверили окна в помещении, убедились, что бежать вору будто бы некуда – и удалились из комнаты, оставив наедине с беленьким и его укоризненным взглядом. Несколько секунд потребовалось Альдену, чтобы окинуть взором местность, оценить обстановку и в итоге расслабиться. Попутно с этим он ловким движением руки стянул в пальца обручальное кольцо, так, на всякий случай. Он пока еще точно не знал, что наплетет судье и прокурору в одном лице, но хотелось оставить себе большее поле для деятельности.
- Ладно, мистер, хватит уже всем нервы трепать.
Хватит так хватит. Подкрепляя вышесказанное, инквизитор чуток отъехал на стуле назад и нахально закинул ноги на стол, обрызгав стол грязной водой. Сидеть стало удобнее, да и нервам сразу стало так хорошо и спокойно, что хотелось петь. Мнение беленького о подобных вольностях значения не имело. Дабы стало еще лучше, Лео связанными руками убрал мокрые и липкие волосы назад, на макушку. Теперь было еще и светло.
- Вы наверняка слышали о хищении скота и недавнем убийстве. Я уверен, что вы оказались просто не в том месте и не в то время. Однако, все же попытались сбежать, когда вам даже не было вынесено обвинения... если не считать личных обид потерпевшей. Это говорит о нечистой совести.
Вывод был интересный. Почему-то никто не задумался о том, что тяжело быть невиновным, если ты приезжий, тебя уже практически связали, а местные жители готовят ветку и веревку для немедленного суда. И все только потому, что какая-то селянка перенервничала. Но самое замечательное заключалось в том, что Альден оказывался виноватым в любом случае. Не побежал и остался на месте преступления? Виновен в покушении на жизнь, честь и собственность! Побежал и попытался избежать несправедливого суда? Прячешь за душой что-то очень страшное, наверняка убийца и коровокрад! И Инквизици никакой не надо, шуганный народ сам всех линчует.
- Может, что-нибудь скажете в свою защиту?
Лео отвел взгляд от беленького, игравшего в хорошего дознавателя, и посмотрел в окно. В комнате было душновато, так и хотелось открыть створки и впустить немного воздуха. После забега по огородам его очень не хватало, да и все веселей было бы. Лето ведь на дворе.
- Хорошо тут все-таки, - изрек Альден после нескольких минут молчания, не отрывая взгляда от улицы. – Совсем не так, как в городе. Наверное, скоплю деньжат под старость лет, куплю себе домик в деревне, буду жить спокойно. Только лучше где-нибудь ближе к горам, здесь все же жарковато. Говорят, что предгорья просто невероятно красивы по весне, когда зацветает миндаль. Да и после, когда наступает черед вересковых пустошей в долинах, тоже. 
Мало кто знал, почему Лео был от природы прирожденным вруном и сказочником, из-за каких таких сверхъестественных сил ему удавалось рано или поздно уболтать практически любого. А все было очень просто: инквизитор верил в каждый свой рассказ. Не абсолютно, не навсегда, конечно, но когда он сочинял его, то принимал каждое слово за совершенную истину, правдивей которой ничего на свете нет. Каждая история была уникальна, поскольку Лео творил на ходу, но в каждой он не смел усомниться, ведь кто знает, может на другом краю мира такое действительно когда-то и было. А если верит рассказчик, то поверит и слушатель. Может не совсем, не сразу, но неизбежно.
- Знал я одну девушку, она жила в селе в нескольких часах неспешной езды от Ацилотса. Ее семья держала пекарню, и известны они были тем, что основным ингредиентом у них был миндаль. Всегда терпеть его не мог, но многим приезжим нравилось, а чего еще нужно для успешного дела? Так и жили, пока страшное не приключилось. Любил я ее, ой как любил, приезжал всегда, когда выдавалась возможность, нарочно через то село ездил, если приходилось. Да сосватали девицу за другого в один прекрасный день. Пропала она для меня: знаю, что жених из других краев, а откуда конкретно – загадка.
По улице ходили люди, периодически оглядываясь и всматриваясь в окна. При желании можно было даже расслышать голоса.
- Уже позже, когда, как мне казалось, забылось все, повстречалась мне ведунья. Кривая вся из себя, скрипучая, приставучая, как репей.  Все ее знали, не любили, но слушали, ибо может дара у нее и не было, но знала бабка многое и без него. В общем, рассказала она мне все, поведала, куда стопы направить, где искать. Так и выдала: «Ищи свое счастье, что из пальцев выскользнуло, там, где корова с пятнами-ромашками живет. Туда тебе надобно».
Лео отвернулся от окна и вновь посмотрел на беленького. Лицо инквизитора было оттенено печалью.
- А я ведь и побежал искать, как дурной. Знаю, что не найду, но как могу остановиться? Знаете, этот запах миндаля, сладкий такой, он ведь повсюду со мной, хочешь иной раз отвлечься, забыться, а не пропадает. И думаешь: «Съел бы все бланманже, что она мне подсовывала, пока отец не видел, даже не скривившись, только б выдался еще разок».
Из соседней комнаты раздался вздох. Кого-то самопальная история проняла.   
- Не собирался я воровать ту корову и с бабой ничего делать не хотел, просто так получилось. Я ромашки искал, понимаете? Да, втихомолку, но разве был выбор? Нельзя же заявиться на главную улицу села, высказав свои права на чью-то жену и потребовав быстро найти мне корову с пятнами-ромашками. Так и стрелу получить можно, а я хоть и гонюсь за тенью, но пожить еще немножко хочу. Потому бежал и от вас.
И закончил. Альден врал, как дышал, даже был горд самим собой, что так красиво в этот раз вышло, но все же надеялся, что история о девушке с миндальными десертами так и будет похоронена в этом селе и никогда ему ничем не аукнется. Было бы грустно, узнай кто-нибудь из знакомых об этой легенде, проезжая через Апентел, слухи ведь разносятся быстро, а там все покатится, как снежный ком: где знает больше двух, знает и Аннуора.
«Водички бы, а то аж горло пересохло. Эх, и о бланманже я бы тоже не отказался».