[Ацилотс, Квартал нищих]
8 Б.М. 1647-го; ~05:00 утра

Великолепная четверка шествовала по тоннелю невероятно долго. Олаф был уверен, что счет идет на часы, и не переставал гадать, куда выведет в конце концов их эта сомнительная дорога. Не раз и не два он опасался, что хлипкие огоньки, освещающие им путь, выхватят из темноты тупик, развилку или пару скелетов, принадлежащих предыдущим смельчакам, решившим покинуть паб таким незаурядным способом. И если монотонная, в основном прямая, как осанка эльфа благородных кровей, дорога постепенно усыпляла бдительность насчет двух первых пунктов, то третий, напротив, разрастался по мере углубления путников в черный зев неизвестности.
Попытки выяснить конечный пункт, ровно как и получить информацию, хотя бы краткую историческую справку о природе тоннеля, провалились. Башня была непреклонна. Широким шагом она, неумолимая и целеустремленная, двигалась по сырой и ненадежной на вид земляной кишке, без устали держа довольно увесистый канделябр. Все, чего добился от нее Олаф на протяжении всего пути, - это призыв поберечь воздух.
Обратить внимание на неожиданных спутников было интересно лишь поначалу. И то ненадолго. Во-первых, они шагали позади источника освещения, а значит, оставались во мраке. Разглядеть их должным образом не представлялось возможности. Во-вторых, Олаф понимал, что пристального внимания парочка контрабандистов не оценит. Они не обменялись и парой фраз за все время пути, хотя, казалось бы, за такое время сноровистый джентльмен способен уболтать чинную леди на близость, осуществить эту самую близость, покинуть место преступления, убежать от собак и мужа леди на другой конец города, угнездиться в таверне и поставить самому себе кружечку за хорошую работу. Неприветливый боевой мужик (который, впрочем, заслужил уважение лоддроу уже тем, что вернул тому потерянный в пылу сражения кошель) довольно прохладно отнесся к попыткам Олафа выяснить, какого ляда в тоннель загрузились все четверо, тем самым отбив у него охоту продолжать расспрос. А рыжая молчала. Насколько в темноте различал лоддроу, периодически она поглядывала на своего спутника и те обменивались многозначительными взглядами.
В который раз вздохнув, Олаф поправил бьющий по боку мешок с вещами. У парня уже здорово болели ноги, голова, плечи и все, что только можно. Тейар с ужином и своевременным ночным отдыхом: без этого лоддроу спокойно может обходиться до трех суток. Но вот вода во фляге закончилась уже давно. Час назад? Два назад? Лоддроу без конца облизывал пересохшие губы и бросал в непоколебимую спину Таур все более мрачные взгляды.
Спустя некоторое время он не выдержал.
- Куда ведет этот ход? - Олаф задавал вопросы подобного характера уже дважды, однако, теперь, поравнявшись с проводником, он был намерен получить ответ. Таур соизволила дать его лишь после того, как равнодушным взглядом окинула своего «подопечного». Видно, сжалилась, приметив нарастающую взвинченность лоддроу.
- Деревня Ортенханк.
- Деревня... - Сказать, что Олаф опешил - не сказать ничего. Он ожидал канализацию. Ожидал конюшни городской стражи. Может, даже винный погреб Его Величества. Разумеется, он предполагал и более удаленный пункт назначения, ведь тоннель был поистине колоссальной протяженности. Однако, так далеко за пределы Ацилотса... Да кто выбирается из клуба азартных игр такой дорогой? Что там разыгрывают, если готовы в случае чего улепетывать под землей по нескольку часов?
- И давно это у тебя?
- Что? - Башня недоуменно моргнула, вновь повернувшись к Олафу, столь неожиданно сменившему тему.
- Это.
- Что «это»?
- Ну, вот это.
- О чем вы говорите, сэр?
- Ооо, ну, я про ЭТО.
- Сэр?..
- Давно?
Башня умолкла, видимо, начав подозревать, что над ней издеваются. Олаф же сохранял невозмутимый вид. Обычно люди быстро выходили из себя, когда он включал приставучего дегенерата. Таур же держалась молодцом.
- Сэр, я не понимаю.
- Ну скажи.
- Сэр...
- Давно это у тебя?
- Сэр, вы...
- Ну, давно?!
- Сэр...
Олаф смачно впечатался в земляную стену теменем, последние полминуты склоняя голову вперед в попытке держать зрительный контакт с Башней. Та же в это время безуспешно пыталась предупредить своего незадачливого низводителя и курощателя о препятствии на его пути. Лоддроу здорово ушиб голову. Даже в глазах потемнело. Хотя, возможно, виной тому был жуткий сквозняк, который в одно мгновение потушил все свечи в канделябре.
- Прибыли, - звонко оповестила спутников Таур. Лоддроу поморщился, держась за голову, и машинально поглядел назад. Он чуть ли не забыл, что с ними шли еще двое. Не разглядев ничего в темноте, Олаф вернулся взглядом к тому месту, где в последний раз видел их проводника.
Стена, в которую врезался лоддроу на ходу, была частью сужавшегося коридора, который выводил к идущим наверх ступеням. Парень добрался до них на ощупь, но чем выше он забирался, осторожно ощупывая носком сапога каждую ступеньку прежде, чем на нее встать, тем светлее становилось. Вот уже различим стал силуэт Башни, а вот и показалось впереди сплетение голых ветвей на фоне темно-голубого предрассветного неба.
Когда Олаф вышел из тоннелся, ему показалось, что он провел в нем не пару часов, а по меньшей мере год. Щурясь от «ужасно яркого» освещения, парень в который раз поправил сумку на плече и растерянно потоптался на месте. Ощущение было, точно он только что проснулся.
- Вот и Ортенханк. Гостеприимное и дружелюбное место, не правда ли?
Кажется, Олаф уже ненавидел эти вечно бодрые интонации. Он перестал щуриться, убрал прилипшие ко лбу грязные волосы и без сожаления водрузил на голову треуголку. В темноте тоннеля он рисковал ее потерять и того не заметить, но теперь ему требовалось скрыть сразу две вещи: посеревшие в ходе приключений патлы и набухающую под волосами шишку. Затем лоддроу наконец отдал должное окружающему пространству.
Вылезли они на кладбище. Прямо из склепа, чья сорванная с петель решетка валялась неподалеку. Видно, перед тем, как устроить тут выход из тоннеля, гробы с их содержимым из склепа повыкидывали: сооружение было не в пример древнее, чем та кишка на много миль, из которой бравая четверка только что выбралась.
«Даже ес­ли че­ло­век не чи­та­ет мо­литв,
Но в сер­д­це сво­ем шес­т­ву­ет по пу­ти ис­к­рен­нос­ти,
Боги ни­ког­да не от­вер­нут­ся от не­го.»
Скорбным взором изучив надпись на всеобщем над входом в склеп, Олаф повернулся к спутникам и скрестил руки на груди, с преувеличенным интересом оглядывая могилы.
- Здесь мило. Даже уютно. Думаю, когда отойду от дел, примерно в таком местечке и поселюсь.
Таур, убедившись, что все спутники целы и пребывают в умеренно дурном расположении духа, указала на пригорок неподалеку. Там расположилось некое строение. Подробностей отсюда было не различить из-за утреннего тумана, равномерно разлившегося тягучим киселем на многие мили вокруг.
- Там - местная таверна. В ней можно передохнуть.
Но лоддроу больше интересовался другими двумя членами этой маленькой экспедиции. Не обращая внимания на Башню, которая решила немного рассказать о преимуществах местных коек, он обратился к рыжей. Мужика почему-то пока трогать не хотелось.
- Что вы намерены делать теперь?
Не то чтобы это его сильно касалось. Скорее, даже не касалось вовсе. По идее, теперь путникам надлежит отчалить. С другой стороны... эта леди практически на его глазах совершила убийство. А он тому не воспрепятствовал. Они повязаны, как ни крути. К тому же, должно быть объяснение тому, почему эти двое отправились с ними в путешествие по тоннелю за пределы города. В этом четырехугольнике недосказанность можно было пощупать рукой. И обезвоженному Олафу это решительно не нравилось.

Отредактировано Косточка (2015-04-02 02:43:55)

Не было бы большей радости для него сейчас, чем здоровая бадья прохладной водички для утоления жажды, и хорошая лохань с кипятком - для омовения. Олаф с вожделением косился на силуэт трактира. Этот один из немногих внятных в гуще тумана ориентиров сейчас был очень привлекателен для утомленного путника: мешок с вещами нешуточно натер плечо, ноги отваливались от многочасовой ходьбы по сырому месиву тоннеля, одежда была безнадежно убита, а что уж говорить о степени взмыленности самого лоддроу... Конечно, были подозрения насчет того, какой антураж их ждет внутри, но Олаф, шагая в сумерках по тропинке меж надгробных камней вслед за контрабандистами, был преисполнен оптимизма. Очень натужного оптимизма.
С ним поровнялась Таур, как только четверка приблизилась к лестнице, ведущей к трактиру на холме. Поднимаясь по ступеням, лоддроу скосил глаза на, вне всякого сомнения, причину его бед.
- Скажи-ка, что имела ввиду та рыжая мадемуазель, говоря, что мы все вместе отправляемся в Рахен? Что это значит?
- Думаю, мы обсудим это позже, сэр.
- Нет, все же мне интересно, о чем она толковала.
- Сэр...
- Знаешь, дорогая моя надзирательница, я нахожусь в неведении о происходящем с того момента, как начались разборки в пабе. И я не люблю ощущать себя болваном. Было бы неплохо наконец просветить меня насчет происходящего, как думаешь?
- Полностью понимаю, о чем вы говорите. Обещаю вам, сэр, мы поговорим об этом, как только немного отдохнем.
- Ты что, не расслышала? - Олафу с трудом удалось удержать речь на тех же мирных интонациях. В нем закипала нешуточная злость. - Мне заявляют, что я должен в компании незнакомых головорезов и мутного бревноподобного таррэ отправляться в Рахен. Ты думаешь, самое время мне выпрашивать объяснений и умолять тебя хоть словечко проронить?
Эрлен Таур со своим неизменно каменным лицом проглотила "мутного бревноподобного таррэ" - лишь снова пожевала язык. Она молчала, пока четверка не загрузилась в трактир. После чего, неожиданно схватив лоддроу за плечо, пока он не последовал к стойке, чтобы попросить воды, - Олаф, не сдержав гнева, сбросил ее когтистую руку - заговорила.
- Будь по вашему. Располагайтесь за столом, сейчас рассядемся и будем вам разжевывать очевидное.
Олаф остался стоять у дверей как вкопанный. Такого тона он уже и не чаял услышать от этого обретшего возможность ходить дерева. Таур направилась к стойке, вероятно, чтобы уладить вопрос касательно их пребывания в трактире, а лоддроу, скинув суму с плеча, заковылял к столу, за которым уже восседал мужик рыжей.
По крайней мере теперь он знал, что Башня не такая уж и бездушная и неуязвимая. Похоже, она разозлилась, если это можно так назвать. Почему-то эта мысль даже немного успокоила Олафа. Мысль о том, что бесится тут не он один.
- Ну, как дела?
Олаф вытащил из-за пазухи бомбилью и стал сосредоточенно кусать мундштук. Покосившись на не в меру жизнерадостного мужика, он попытался изобразить фырканье, но сорвалось - уж больно губы пересохли. Ожидая, когда к ним присоединиться корень его проблем, лоддроу обвел взглядом трактир. Все куда более приличное, чем он ожидал. Почти достойно «Золотой Виверны». Понятная безлюдность, впрочем, не согласовывалась с обилием персонала: то и дело по заведению мелькал новый персонаж, облаченный в передник. Может, тут целая армия спит наверху?
За стол уселась Таур. Она самолично принесла Олафу воды. Тот придвинул к себе кувшин с кружкой и подозрительно глянул на конвоира. Уж не плюнула ли она туда часом? "Проверив" сосуд и убедившись в непорочности намерений Башни, лоддроу налил себе благословенной жидкости.
- Зачем вам в Рахен? - Наконец Олаф подал голос, расправившись со второй кружкой. Вопрос был адресован контрабандисту, который с милой улыбочкой принял у официантки свой заказ.
- Как зачем? Парень, ты что ж, не соображаешь совсем? - Мужчина вновь жизнерадостно ухмыльнулся. - Нам надо ноги делать из Ацилотса. Сам понимаешь, что тут теперь начнется и кого станут искать. Свидетелей - толпа. А мы господа приметные. Правда, белобрысый Дракон?
- Попрошу держать дистанцию, - прохладно парировал Олаф, отрываясь от кружки, - мы с вами даже имен друг друга не знаем.
- Если быть точнее, ваши мне известны. А меня вот Сэмишером зовут. Мою спутницу - Аурель. За знакомство? - Мужчина приподнял свою чашку с ромом, но Олаф проигнорировал жест. Свое питье он, напротив, отставил. Заметив это, Сэмишер, отпив из чашки, посерьезнел и даже придвинул стул поближе к столу.
- Парень, ты бы лучше коленца не выкидывал. Что, не уразумел еще, что в пабе натворил?
Олаф нервно сглотнул, отведя взгляд. Тут же проклял себя за этот необдуманный жест: Сэмишер явно заметил.
- Вот, сам понимаешь, как глупо было кольцом светить. Теперь тебя за учиненное начальство по головке не погладит. Ты ведь, - тут он откинулся на спинку стула и вновь разулыбался, - ты ведь еще и ушел с места преступления вместе с теми, кто укокошил видную фигуру в подпольном бизнесе Ацилотса вместо того, чтобы задержать их, содействовать страже и доложить о произошедшем в свою гильдию.
Олаф медленно повернулся к Таур. Эта мысль, которую сейчас озвучил Сэмишер, крутилась у него в голове с того момента, как они вчетвером оказались в тоннеле. Лоддроу понимал, что, фактически, этой ночью он поставил жирный крест на своей карьере в Белом Драконе. Но теперь, когда это понимали все окружающие, он был намерен выяснить наконец, почему этому так сильно способствовала его нежданная попутчица, посланная его бабкой.
- Скажи-ка, Таур, а какие именно указания тебе дала Андора?
- Следить за вашей безопасностью, сэр.
- Следить за моей безопасностью даже в ущерб моему благополучию?
- Да.
Ясно. Кажется, он начал прозревать.
- Мадам Андора предвидела все, что поджидало вас в Ацилотсе. Вы же понимаете.
- Понимаю ли я, что моя бабка в прошлом являлась почетным членом Чертога Провидцев? Понимаю ли, что она знает о том, что любое действие влечет за собой противодействие? И что, послав тебя, она тем самым дала ход развитию моих неприятностей? Тем самым осуществила свое пророчество? О, да. Я, чье шестое чувство развито на весьма примитивном уровне, - даже я! - это понимаю.
За столом воцарилось молчание.
- Так значит, Рахен, а? - Олаф снова навернул воды с таким видом, будто перепутал чашки и выпил ром Сэмишера.
- Рахен, - утвердительно кивнул контрабандист, вгрызаясь в сыр: он непринужденно держался без рыжей и явно не горевал о том, что пирует в ее отсутствие, - злачный город, в котором можно укрыться лишь щелкнув пальцами. Мы любим Рахен.
- Догадываюсь, почему, - не удержался лоддроу, вспомнив про его знаменитый Черный рынок, - но почему я должен идти с вами? Не логичнее бы было разделиться, чтобы уж наверняка уйти от преследования?
Слева Олаф уловил шевеление: Башня уставилась на него, точно не поверив своим ушам. Неужто ее подопечный наконец согласен удирать? Лоддроу мрачно усмехнулся про себя.
- Вам еще интересна судьба Хэлтора Хансена?
Олаф так и выпрямился. Еще бы. Он об этом негодяе уже успел забыть, а зря. Теперь Хэлтор являлся чуть ли не единственной причиной, по которой лоддроу не мог считаться "дезертиром". Приведи он Хансена в гильдию - ему простят грехи; уж Олаф-то попробует обставить все эти походы в клуб картежников да неприятные беседы с инквизицией как неизбежное на пути поиска. В общем, так оно и было. Не соврет же.
- Только не говори мне, что старина Хэлтор теперь неожиданно из Ацилотса перебрался в Рахен. Знаешь, это уже похоже на вождение меня за нос.
- Нет, нет, сэр, - Башня даже головой мотнула, демонстрируя искренность своих слов, - Хэлтор Хансен утром седьмого числа убрался из Ацилотса в столицу драконов. Кажется, у него начались серьезные проблемы с наркотическими веществами. Я выяснила это в пабе, когда вы ушли. Но момент был неподходящий для того, чтобы вам сообщать.
В подтверждение ее слов Сэмишер кивнул, не переставая жевать. Где-то над головой в трактире раздался шум воды. Аурель плещется?
Олаф замолчал, допивая воду и обдумывая свое положение. Во-первых, в Ацилотсе знают, что некий гильдиец из Хартада был замешан в ночных разборках в пабе Тиш - видной шишки подпольного мира, которая впоследствии была убита. Откуда следует вывод, что от столицы людей ему лучше пока держаться подальше. И люди Тиш, и стража могут устроить охоту на вашего покорного. Во-вторых, он не может сейчас вернуться в Хартад. С какой-то стороны, это было бы правильно. Однако, не прибавит бонусов возвращение с пустыми руками, нет. Только если он приведет этого разнесчастного наркомана-должника. И что на него нашло вообще? Нормальный мужик же был... В-третьих. В третьих...
- Я не знаю города.
- Как и я, сэр.
- Тогда каким образом нам там искать?..
- Позвольте вмешаться, - лениво вставил контрабандист, - хотите найти какого-то наркомана в Рахене?
- Да, было бы неплохо.
- Задачка непростая. Придется искать сопровождающих.
- Дай-ка угадаю...
- Правильно! В Рахене мы с Аурель ориентируемся лучше местных жителей. А уж о притонах всяких знаем сколько... Пожалуй, мы готовы вам помочь за умеренную плату.
- Ох, сладенький Ильтар...
Олаф знал! Знал, что что-то такое и будет! Боги, за что вы так? Складывалось ощущение, что что-то или кто-то очень настойчиво сводит Олафа с преступным миром, напоминая ему о том, как он жил еще пять лет назад.
- Что ж, предложение заманчивое. - Взглядом Олаф приказал Башне рта не раскрывать, решив самостоятельно уладить это дело. - Однако, думаю, нам стоит для начала доехать до этого самого Рахена. Мало ли, вдруг ваши речи краснее ваших знаний?
- Обидное предположение. - Рыжеволосый прищурился, отпивая ром.
- Но вы же не станете спорить с тем, что оно справедливое. Мы же здесь все деловые люди, правда?
Олаф вздохнул и отодвинул от себя пустой кувшин. Отщипнул с блюда кусок хлеба и без энтузиазма употребил. Есть особого желания не было, но вот о своем намерении искупаться он еще помнил. Собственно, а не пора ли? Как бы то ни было, путь им предстоял колоссальный. А он еще и - от этой мысли слегка зашевелились волосы на затылке - не умел ездить верхом.
Олаф покинул стол, оставив сумку с треуголкой на совесть Башни, и отправился с одним из слишком уж многочисленных слуг наверх, к большому деревянному корыту в сероватой холодной комнатушке с пышной и ужасно запыленной кроватью.

Отредактировано Косточка (2015-04-12 19:54:32)