[ Мансарда на окраине столицы ]
15 Благоухающей магнолии 1647 года, ночь
Анн вздохнула с облегчением, когда показалась обитель. Родные стены, знакомая дорога успокаивали после не самого приятного из путешествий. Отец не заговаривал с Лео, и даже с ней не особо общался. Впрочем, Аннуора сама не хотела ни с кем разговаривать - атмосфера была такой напряженной, что она на всякий случай и дыхание контролировала, вдруг вздохом сочтут.
Монастырь был домом. За последнее время мансарда Лео тоже перестала быть чужой, но место, где ты провел почти полжизни, не перестает быть родным никогда. Здесь все ее друзья, соученики, наставники, здесь она может с закрытыми глазами пройти от подвалов до башен и не споткнуться. Здесь спокойно и безопасно, здесь она уверена в себе. Если бы не это глупое недопонимание с мужем...
Анн считала это именно недопониманием, ошибкой - ей просто не удалось объяснить, подобрать верные слова, чтобы описать произошедшее. У нее не было намерения манипулировать мужем, что-то ему предписывать, да еще и злорадствовать при этом. Просто так вышло, так совпало. Но мозги у инквизиторов, видимо, устроены иначе и везде видят умысел, злой или не очень - неважно. Аннуора полагала себя довольно расчетливой, но только для своего возраста - она еще молода и импульсивна, она не может все предугадать заранее, как наверняка думает Альден, вообразивший коварный заговор отца и дочери.
- Переночуйте в казарме, утром двинемся дальше.
Отец распорядился, совершенно забыв, что его дочь уже взрослая девочка, замужем и по ночам обычно спит рядом со своим мужем. Конечно можно разместиться по разным  спальням, оставив Лео одного, может быть даже он и согласится, учитывая его настроение...
Драконица спешилась и взбежала на крыльцо, оставляя Карла на попечение конюхов.
- Пойдем узнаем, может тебе, как гостю, келью выделят с кроватью пошире, а то у нас тут даже спят в положении "смирно". Или желаешь отдельную?
Нужная келья, конечно, нашлась, даже не слишком далеко от командорской. Аннуора бросила сумку в угол, одежду на стул, и уселась на кровать.
- Будь как дома. Сразу ляжешь спать или поужинаем? И еще вопрос - что ты думаешь насчет того, чтоб подняться в горы на драконе? Ингрид по горным склонам будет идти тяжело, как и Карлу, но я боюсь, что ты упадешь. У тебя мало опыта в таких полетах, хоть и больше, чем у многих других.

Утро нашло Креста во дворе, наблюдающим за тренировкой старших послушников. Будущие воины Света сосредоточенно лупили друг друга тренировочным оружием, стараясь не ударить в грязь лицом в присутствии командора. Здесь были люди, эльфы, полукровки... Даже два дракона, более других старавшиеся продемонстрировать свою удаль влиятельному сородичу. Все они были отличными ребятами примерно того возраста, в котором сам Хьёрвин покинул дом приёмных родителей и отправился на поиски своего места в мире, но, увы, и командор это знал наверняка, не каждый из этих послушников станет паладином. Кто-то откажется от этой затеи, столкнувшись с суровой реальностью во время Паломничества, иные погибнут или пропадут без следа. А для кого-то каждый шаг на этом поприще станет проверкой на прочность и удачливость. Одной из таких кандидатур была невысокая, хрупкого вида девица, которая, казалось, целиком могла укрыться за тренировочным щитом. Вот только одновременно держать щит и атаковать ей не хватало то ли силы, то ли сноровки.
- Северия Свифт, - прокомментировал взгляд командора пожилой лекарь. Покрасневшие его глаза были явным свидетельством недосыпа. - Удивительная девочка. У неё прекрасные способности к магии воды и света. Она могла бы стать одним из лучших целителей Ордена, но... - старик печально покачал головой. - Но её мать погибла под Анактелионом, а дочка теперь и думать не хочет ни о чём другом, кроме как разгонять тьму с оружием в руках.
- Я помню её мать, - ответил дракон. - Отважная была воительница. Если бы армейские недоумки меньше мерились чинами и больше делали свою работу, была бы, наверное, жива сейчас.
- Боюсь, она до сих пор не оправилась от смерти матери. Может хоть ты, командор, девчушке мозги вправишь.
- Может и вправлю, - ответил Крест. - Если окончательно не сверну. Ладно, пусть сержант отправит её ко мне, когда закончат тренировку. Поду коня проведаю.

Полчаса спустя Северия робко шагнула под своды конюшни. Большинство виденных её лошадей казались девушке довольно милыми животными, но то, что она увидела на этот раз, вызвало волну мурашек по коже. В полутьме стойла, на небольшом пеньке сидел мрачного вида мужчина и кидал куски сырого мяса не менее мрачного вида коню, который с энтузиазмом ловил их пастью.
- Б-брат-командор? - мявшаяся на пороге девушка наконец заговорила. - Брат-сержант Снорри велел найти вас здесь...
- Да, Северия, - ответил командор, не отвлекаясь от своего дела. - Мне сообщили, что ты мечтаешь сражаться со злом. Я хочу дать тебе такую возможность.

Отредактировано Хьёрвин Хельтемхок (2016-03-23 20:19:24)

15 число Благоухающей Магнолии 1647 года, поздняя ночь и утро

Ночь располагала к неспешности. Для начала Лео принес Ингрид ведро студеной колодезной воды, чтобы она могла напиться с долгой дороги. Конюхи действительно восприняли указания гостя буквально, а потому и пальцем не тронули инквизиторскую кобылу, не поднесли ни воды, ни зерна, ни лакомств каких. У них и так было много забот, было слышно сквозь перегородку, как обхаживали Карла, а по коридору мельтешил самый матерый конюх, со всей серьезностью подошедший к вопросу ухода за командорской лошадью. Кто бы сомневался, что паладины хорошо понимают цену здоровья и доброго расположения копытных товарищей, но Альдену подобная суета казалась излишней. Только балуют всех – и коней, и хозяев. Еще бы коридор лепестками роз усыпали и ароматические свечи зажгли, чтобы лошади расслабились и сбросили накопившийся стресс. Вот зрелище бы было!
Ингрид тоже была разбалована донельзя, но иначе – она попросту не принимала чужих рук. Гарцевала бы по всему деннику, завались туда все эти конюхи, бодро выскальзывая и увиливая от щеток, отмахиваясь от людей хвостом, как от мух, и отбрасывая коленки, чтобы случайно кому-нибудь попасть прямиком в лоб. И тут же застыла бы на месте, появись рядом хозяин, и едва ли не подавалась бы навстречу скребницам, будто кошка, которую гладят. Инквизиторские конюшие не раз жаловались, что им работу не дают их делать, ибо Ингрид состояла в Ордене на постоянном постое, а вот жалованье за уход за ней у ребят получать не выходило. Только со временем они навострились новичков и провинившихся учеников инквизиторов, сосланных воспитываться тяжким трудом, посвящать в почетные конюхи, проводя через Ингрид и устраивая тотализатор. Забава получалась неплохая, а уж сколько однажды Лео срубил, сговорившись с одной из жертв, которая в итоге внезапно чудесным образом смогла надеть на Ингрид уздечку…
Улыбка непроизвольно тронула губы инквизитора. Старые добрые беззаботные деньки вызывали ностальгию, так и хотелось бросить все, поседлать Ингрид и рвануть в темноту. Мужчина чувствовал, как угнетала его история с Вирой, которая не желала прекращаться, как он устал от семейных разборок и бесконечных проблем. Лео просто затухал. Только вычесывание гладкой шерсти Ингрид несколько успокаивало и возвращало хоть какое-то расположение духа. Видимо, потому что ни жены, ни тестя рядом не было, и появиться они совершенно точно не могли. Альдену казалось, что только ради этого он готов не расставаться со щетками до самого рассвета.
Кобылу такой расклад ничуть не смущал. Она выпила всю воду и теперь просто стояла с прикрытыми глазами, немного покачиваясь в такт почесываниям. Шум уже давно перелез к ней на холку и растянулся колбаской, греясь и качаясь. Периодически Лео задевал его хвост щеткой, но горностай настолько разомлел, что не обращал на это никакого внимания и даже не язвил.
Не совсем довольны царящей в стойле идиллии были только конюхи. Время уже было отнюдь не детское, они тоже хотели идти отдыхать, но пока в конюшне находился чужой, честь и совесть не позволяла им покинуть службу. Потому они ходили поочередно мимо двери, глубокомысленно вздыхали и красноречиво покашливали. Альден их игнорировал. Особенно успешно ему это удалось сделать, когда он склонился почистить копыта, а после, чувствуя нарастающий интерес по ту сторону прутьев решетки, и вовсе остался внизу, дабы расчесать хвост. За решеткой повздыхали-повздыхали, но снова откланялись.
Вернулись конвоиры совсем скоро, и при ближайшем рассмотрении ими оказался тот самый паренек, которому Альден и передавал свою Ингрид. Лицо его несло печать усталости, и отступать конюх явно не собирался.
- Прошу прощения, но уже очень поздно. Мы можем сами быстро закончить с вашей лошадью, вам не нужно беспокоиться, - настолько решительно выпалил паренек, насколько позволяла его истощенная бодрость.
Лео продолжительно посмотрел на него, не прекращая чесать хвост кобылы. Конюх не испугался и глаз не отвел, уверенность в необходимости изгнания чужаков из святая святых была сильнее каких-то там страшных взглядов.
- У вас тут комендантский час? – в итоге спросил Альден, переводя взгляд на колтун, который никак не желал распутываться.
- Нет, но рассвет наступает для всех одновременно. Да и это конюшни паладинов, а вы – не паладин и не житель монастыря, я не могу вас тут оставить. Как мы соблюдаем законы гостеприимства, так и вы должны проявить уважением к нашим устоям.
Мальчишка говорил так серьезно, что инквизитор даже потерял интерес к хвосту. Он отложил щетку в сторону, подошел к перегородке, взялся рукой за металлический прут и посмотрел на конюха через решетку. Хитрая улыбка проявлялась на его лице.
- Тебе же не пять лет, парень. Ты можешь так всю жизнь пропустить, если будешь ложиться спать сразу, как на небе звезды покажутся. Думается мне, я оказался как раз в нужное время в нужном месте.
Конюх выглядел озадаченным, но Лео не мог не заметить огонек интереса. Это было очевидно, потому что любой нормальный паладин, прожженный идеологией, осадил бы искателя и прочитал получасовую проповедь на тему благочестия. Мальчишка замешкался и начал думать. А раз он думает, то никакого стального «нет» и быть не может.
- Ночь ведь такая длинная! Скажи, ты когда-нибудь играл в кости? Или в карты?
- Азартные игры – это происки Акала! – как-то не шибко уверенно возразил конюх. Создавалось впечатление, что он либо совсем недавно в обители, либо что потому и конюх, что на речи всяких инквизиторов ведется.
- Кошмар какой! Ну тогда тут точно нужен паладин, вас ведь эта зараза не берет, а врага нужно знать в лицо. А еще лучше – побрататься с ним в хорошей компании.
- И еще грешно на деньги играть!
- Какие деньги? – наигранно возмутился инквизитор. – Я что, похож на человека, у которого есть деньги? Да и жалко мне тебя, пацан, я ведь тебе культурное просвещение несу, а не обдирать до последней нитки собираюсь. Ваш местный главным мне потом мозг чайной ложечкой за такое съест. Родня, чтоб ее. Так что, есть у вас тут где…
Двери конюшни со скрипом отворились, а потом захлопнулись за вошедшим. Лео бросил короткий взгляд в сторону входа, ожидая, что это другие конюшие шастают туда-сюда, но в этот раз он не угадал. Уверенность и желание играть улетучились.
- … сесть.
Аннуора со свечой в руке решительно шла к нему. Она была немного растрепана, да и одета наспех, практически только в плащ. Ложилась спать, но не смогла уснуть, видимо. Или внезапно осознала, что муж к ней не привязан не только в пределах монастыря, но и всего мира в целом.
- Забудь, пацан. Иди спать, ничего с твоими конями не случится.
Никуда далеко конюх не ушел, естественно, но из вежливости позволил супругам поговорить, сделав вид, что в сено в другом конце коридора вдруг стало нужно срочно потыкать вилами. Лео вернулся к Ингрид и снова взялся водить по ней щеткой, повернувшись спиной к выходу из стойла.
- Вот ты где! А я жду-жду, решила, что ты в коридорах заплутал или решил на конюшне остаться. Ты еще не закончил? Скоро протрешь бедную лошадь до мяса, заобнимаешь до синяков. А вот я бы от пары таких синяков не отказалась бы, до конца ночи успеем. Но в любом случае пора ложиться. Или у тебя здесь еще дела? Я могу помочь?
Количество вопросов и слов немного резали слух после долгого молчания. Даже парнишка-конюх не говорил столько. Но ладно бы слова, навязчивое предложение получать взаимные синяки до рассвета удивило куда больше. Будь Лео на месте Аннуоры, он бы так наглеть не стал, ибо было бы кристально ясно, что те, кто сбегает прочь на конюшню посреди ночи, не хотят ни жарких обниманий, ни томных вздохов в ночной тиши.
- Или ты до утра тут останешься?
Она протянула ему руку, призывая пойти ей навстречу. Лео даже бросил короткий взгляд через плечо, чтобы показать, что увидел и принял к сведению.
- Я бы пришел, как только закончил. Тебе нужно было оставаться в постели и отдыхать.
Альден смутно понимал, что Анн сейчас было нужно. Конечно, по большей части ее просто грызла совесть, потому что драконица по природе своей конфликтным человеком не была, ссоры лишали ее равновесия и душевного спокойствия. Но Лео как-то не хотелось подавать ей этот комфорт на блюдечке, будто ребенку, который криками и слезами добился своего, пока его собственные интересы безжалостно пинали и втаптывали в землю. Слишком было бы хорошо. Ее и батя пожалеть может.
Только вот еще он знал, что если Аннуора встала и пришла, то она уже вряд ли куда-то денется. Мысль остаться в спокойствии и одиночестве в конюшне растаяла. Даже если он и не пойдет с драконицей, она попросту останется ночевать с ним здесь, мало интересуясь мнением инквизитора. Ну а раз так, то лучше уж нормальная кровать и отсутствие надоедливых конюхов под ухом, чем спартанские условия из принципа.
- Ладно, так и быть. Пошли. Здесь сквозняк, тебя продует.
Инквизитор сходил в подсобку и положил скребницы да щетки на место, после чего вернулся к жене. Шум высказал желание остаться ночевать на спине Ингрид. О причинах он умолчал, но Лео понял, что горностаю просто не хотелось становиться свидетелем и участником очередных конфликтов и скандалов. Его нежная звериная натура не выдерживала такого накала страстей и переживаний.
В келью шли уже быстрее. Основной причиной был широкий и скорый шаг Альдена, под который Аннуоре приходилось подстраиваться. Во-первых, его немного угнетала темнота коридоров, оставшаяся за спиной свечка в руках драконицы не могла убить абсолютно все отголоски тревоги. Во-вторых, инквизитор не желал оставлять Аннуоре ни единой возможности начать какие-то разговоры и обсуждения. Они шли спать, а завтра они снова ринутся за ее одержимой мечтой. Точка. Других действий договор не предусматривал.
Ковать была разобрана и разворошена. Анн и правда если и не спать пыталась, то как минимум расслабиться. Странное дело, ведь они только две последние недели беспрерывно жили вместе, до этого их встречи носили периодический и хаотичный характер. Сколько так длилось? Год? Полтора? Больше? Неужели Аннуора уже успела привыкнуть к тому, что в комнате ночью их должно быть непременно двое? Забавно, ведь раньше ее это нисколько не напрягало.
Все так же молча инквизитор разделся, аккуратно сложив одежду на стуле, и улегся с краю, предоставив жене место у стенки. Была у него такая привычка, мол, если уж волк придет, то пусть его бока кусает. Да и не жарко. Хотя в тот раз все вышло на автопилоте и без малейшего умысла.
Засыпал Лео тяжко и долго. Разброд и шатание в голове и душе дали отличную почву для всех слабостей, забытого две недели назад кинжала в том числе. Пока все было чудесно и хорошо инквизитор с фееричной беззаботностью отмахивался от влияния проклятого артефакта. Но дурные события открыли лазейку, и добрых пару часов инквизитор мариновался в каком-то тревожном полусне, пока наконец не преодолел этот рубеж уже ближе к рассвету.
Чтобы уже очень скоро проснуться со скрипучим стоном от того, что в глаз невыносимо ярко ударил луч солнца.

15 число Благоухающей Магнолии 1647 года, поздняя ночь и утро
Мерзавец действительно собирался остаться в конюшне до утра. Вволю нацеловаться с кобылой, наобниматься с горностаем, наиграться с конюхом (то есть нагло обобрать парнишку до нитки не куска хлеба ради, а зловредности для), насладиться тишиной, холодом и неудобством стойла, а главное - потешить раненое самолюбие единоличного владельца самой прекрасной драконицы на свете, этой же драконицей задетое и ее ненавистным отцом затоптанное.
- Я бы пришел, как только закончил. Тебе нужно было оставаться в постели и отдыхать.
- Ну извини, что не ознакомилась с твоим сценарием идеальной ночи. При следующем рождении в этом мире явлюсь телепатом.
Если по приходе сюда она просто соскучилась и хотела, чтоб он был рядом, то теперь увести его из конюшни стало делом принципа - раз он думает, что она им манипулирует в корыстных целях, то пусть так и будет, пусть успокаивает ее одиночество и греет ее, и проводит ночи так, как хочется ей. Вредности и самолюбия в драконице было не меньше.
- Ладно, так и быть. Пошли. Здесь сквозняк, тебя продует.
Супруг снисходительно согласился, прикрыв отступление словами заботы, и стремительно понесся по коридору, убегая не только от жены, с которой не желал говорить, но и от света, который обычно успокаивал его в темноте. Анн молча поспешала за ним, не больше него желая обсуждать происходящее. Вот только он этого не знал. Мальчик решил притвориться послушным - Тейар с ним, пусть притворяется. Драконица устала что-то доказывать и объяснять. Уж точно не в ближайшее время.
Лежа рядом, Анн чувствовала, как нелегко дается мужу сон, но прислушиваясь к его тревожным движениям и вздохам, продолжала молчать, повернувшись к нему спиной и закрыв глаза. В какой-то момент затишья она наконец уснула, оставив Альдена страдать в одиночестве.
Она проснулась еще до рассвета, резко открыв глаза, словно по команде. Знакомые, родные стены пробуждали старые привычки. Аккуратно перебравшись через чутко спящего Лео, Анн оделась и вышла. Заглянула в конюшню - оседлала Карла, погладила Шума, так и не почувствовавшего ласки сквозь крепкий сон, затем прошла в столовую. Несмотря на желание позавтракать вместе со всеми, сдержалась и утащила еду в келью. Солнце тем временем начало подниматься и первые его лучи уже пробивались в окно. Драконица убрала с подоконника какой-то кувшин, служивший препятствием на пути солнечного луча к подушке Альдена, и инквизитор встретил дневное светило единственным глазом. Раздался стон, и Аннуора наконец поняла то удовлетворение, которое чувствуют палачи в ордене мужа, пытая врагов веры и королевства.
- Вставай, пора ехать. Отец уже ждет. И вообще, сам виноват, что плохо спал, незачем быть такой сложной натурой. Нежный гиацинт, да и только. Еда на столе, Ингрид в конюшне, командор во дворе. Собирайся.

Отец стоял у ворот обители вместе с какой-то девицей подозрительно хрупкого вида. Вот уж кто похож на гиацинт, ветром колеблемый. Тряслась бедняжка не то от восторга, не то от ужаса, не то от всего подряд. Везет же бате на таких барышень кисейно-кисельных, хорошо, что драконам больше одной жены нельзя иметь, а то он бы их всех под крыло собрал.
Одета была девица как лекарь, оставалось надеяться, что сама она не упадет в обморок прямо за воротами - просто так, от бескрайности пейзажа.
- Доброго утра. Командор, вы нас представите нашей спутнице?
И шепотом:
- Папа, ты уверен, что ее не сдует ветром и она не завизжит на высоте одного метра от земли? Бедняжка вооружилась как в поход против самого Тейара, в ее представлении, конечно.
[ Горные тропы ]

----> Горные тропы
8 число Плачущей Сирены, раннее утро
Это утро было хмурым. Не то чтобы серое небо, потянутое столь же серыми облаками, укрывающими верхушки, опять-таки, серых скал было чем-то необычным в горах Ледяного пояса, но сегодняшнее утро было действительно хмурым. В расщелинах и оврагах скопились обрывки белёсого тумана, а редкие проблески солнца серебрили росу на тех сорняках, которые ещё умудрялись здесь расти. Холодный порывистый ветер, казалось, пробовал на вкус недавно обретённую силу. Словно послушник, годами махавший деревянным мечом, а теперь взявший в руки сталь, он робко и застенчиво проводил идеально выверенные атаки на знамёна, безвольно повисшие на флагштоках, но вскоре осмелел и обрушился на врага со всей мощью, заставив флаги трепетать и разбавить мирное до сих пор утро громкими хлопками.

Во дворе шла тренировка старшей группы послушников. Полторы дюжины юношей и девушек в доспехах лупили друг друга незаточенными мечами и старались закрываться щитами от ударов товарищей. Следующей весной те из них, кого признают достойными, отправятся в паломничество со своими наставниками. Но это случится лишь весной, а пока каждый из них был желторотым юнцом в глазах огромного сержанта, угрюмо взиравшего на старания учеников.
- Щит не опускать!, - недавний шрам наискось пересекал лицо здоровяка чтобы потеряться где-то на поистине бычьей шее и придать сержанту Свену вид ещё более устрашающий. Он и раньше не очень-то походил на столичного франта, а после встречи с медведем три месяца назад объзавёлся не только набором украшений в виде новых боевых отметин, но и изящной хромотой на левую ногу. Меведю, впрочем, повезло меньше.
- Держи свой щит, Кира, мать твою растак! - сержант орал на рыжеволосую рослую девицу, из последних сил отбивавшуюся от атак партнёра. - Тебе может не хватить сил для атаки, пускай. Но пока ты держишь щит, у тебя хоть есть шанс выжить!
Словно в подтверждение слов сержанта тупой клинок со звоном врезался в шлем девушки, не успевшей отвести удар или закрыться для защиты. Послушнице понадобилось несколько секунд, чтобы понять, где именно звенит - внутри её головы или, всё-таки, снаружи.
- Довольно! - рявкнул сержант, без труда перекрикивая звон клинков. - Отдыхать! И продолжим в тройках!
- Не щадишь ты их, брат Свен! - усмехнулся стоявший неподалёку командор.
- А чего их щадить? Бестолковые лентяи! - огрызнулся сержант. - Лучше драть их сейчас, чем хоронить потом.
В словах гиганта определённо был резон. Живой всегда найдёт время восстановить силы после изнурительных тренировок. А вот мёртвому недостаток навыка навёрстывать, как ни крути, поздно.
- У тебя ещё есть время поработать над ними, сержант, - глядя на запыхавшихся послушников, Крест вспомнил свой собственный курс обучения. Ему-то было куда проще - нынешний командор пришёл в Орден уже видавшим виды бойцом. А вот с остальных по семь потов сгоняли на тренировках.
- Вот уж хрен! - пожалуй, в королевской армии простой сержант тут же получил бы звонкую зуботычину за подобные слова в разговоре с командиром, но в Ордене паладинов суть дисциплины видели несколько иначе. В бытность свою простым стражником в Рахене Хьёрвин не особо задумывался о подборе слов, донося до начальства свою точку зрения, и сейчас не требовал того же от подчинённых, ценя честность и искренность гораздо выше. "Дерьмо останется дерьмом, как его не называй. Зато твоё мнение будет предельно ясным," - любил повторять Крест новобранцам, пытавшимся соблюсти формальные приличия в не слишком располагающих к этому ситуациях.
- Вот уж хрен! - развивал свою мысль сержант, - Как только их инструктор вернётся из увольнения, я прыгну в седло! Рвану в Хершид, пожалуй, или в Кен-Корион. Погрею косточки под южным солнцем. Может там и перезимую, а то здешнего снега за тридцать лет я вдоволь насмотрелся!
Крест отлично его понимал. Так уж вышло, что не всем паладинам приходилось испытывать прелести и горести гарнизонной службы постоянно, и пока одни стояли на страже святынь по всему королевству, другие гоняли разбойников на больших дорогах, объезжали маршруты паломников, а то и вовсе забирались в такую глухомань, куда ни Инквизиция, ни, тем более, городская стража не заглядывали. Обычно первые были слишком заняты делами посерьёзней, чтобы проверять, всё ли в порядке в отдалённой деревушке из десяти ветхих домов, а вторым просто не хотелось лишний раз трястись в седле несколько дней, столь безрадостно удаляясь от любимой таверны. Так и получалось, что лишь паладины несли свет Ильтара туда, где на него уже не очень-то надеелись. Обычно носиться по просёлкам в поисках врага хватало энтузиазма у молодых братьев и сестёр Ордена, а с годами, исходив вдоль и поперёк дорогу приключений, они искали возможности осесть в одном из гарнизонов. Желательно там, где меньше будут на погоду ныть старые раны, а жаркое и эль в ближайшем трактире будут достаточно сносными. Но были и те, кто не желал себе подобной старости. Из их числа был сержант Свен, жадный до жизни и всех её радостей. Он бы, явно, предпочёл пасть в бою, сгинуть где-нибудь в глуши или умереть от истощения сил в постеле с дюжиной девиц, но уж точно не дряхлеть под пение святых гимнов в каком-нибудь монастыре. Из их числа был и Хьёрвин Чёрный Крест, даже став графом Хельтемхоком.

Многие мысли омрачали сегодня дух командора под стать хмурому утру. Мысли о дочери, о том кошмаре, через который им довелось пройти совсем недавно, мысли о том, что, засидевшись в своём кабинете в Обители, Крест пропустил что-то очень важное, что позволило злу вновь поднять голову. И поверх всего этого гвозди в крышку гроба забивала мысль о том, что не для сидения на заднице делают на шее татуировку паладина.
- Ты прав, брат-сержант. Не должно рыцарям Ордена прирастать к насиженным местам. Слишком многие за пределами монастырских стен нуждаются в нашей помощи. Над этим нужно поразмыслить.
Хьёрвин покидал двор не с готовым решением, но с идеей, коей требовалось дозреть и прорасти оформившейся мыслью. Позже у себя в кабинете он сложит воедино все доводы, и пылкие воззвания превратятся в прагматичные аргументы, которые, он не сомневался, найдут отклик во многих сердцах. Но любые аргументы, как и любые воззвания пусты без личного примера. А уж на личный-то пример командор скупиться не собирался. Решено! Хьёрвин Чёрный Крест Хельтемхок, милостью Ильтара брат-командор Ордена паладинов и предводитель светлого воинства Его снова выйдет на большую дорогу и понесёт свет милости Ильтара туда, где его отчаяно ждут.

Отредактировано Хьёрвин Хельтемхок (2018-08-27 14:16:49)