[ Окрестности Мандрана, деревня Йевинг ] 
9 число месяца Страстного Танца 1647 года, день
Сайленсс пожелала отправиться на осмотр дома немедленно – и они выполнили ее желание, быстро собравшись и спустившись в конюшни. Шла ассури плохо, ноги явно отказывались двигаться положенным им природой образом и сильно болели, о чем свидетельствовал все тот же скрип зубов – единственное, что стражница так и не смогла от врача скрыть. Тот на этом внимания и не акцентировал, совершенно молча помогая спуститься с лестницы, добраться до конюшни и снова оказаться в седле. Грифу в целях экономии человекомест при телепортации пришлось везти двоих, но едва ли его это сильно опечалило – конь и ухом не повел, когда на него залез сначала алхимик, а после и легковесная Эби, ему слишком не терпелось выйти из тесного стойда, чтобы обращать внимание на вынужденную плату за краткую прогулку.
По ту сторону телепортации перед путниками развернулся Хартад. Как Левифрон ни старался, так и не смог вспомнить, бывал ли он когда-нибудь в этом городе, дырявая и ненадежная память же упорно отказывалась подбросить хоть какую-либо подсказку и уцепиться за деталь ландшафта, показавшуюся бы знакомой. Возможно, все дело было в том, что в архитектуре и зодчестве Герхен был откровенно плох, и потому человеческие города в целом казались ему похожими друг на друга, а каждое их посещение было как первое. Логика только подсказывала, что ничего знакомого тут быть и не могло, Хартад лежал ближе к Соноре, а не к Ледяному поясу, и вряд ли алхимику Мернота доводилось сюда выезжать, разве что мельком, когда отряду предстоял долгий путь и тяжелая охота в этом округе, и надо было закупиться провиантом и прочим необходимым. Так или иначе, улицы Хартада ничего в душе Левифрона не вызвали, а толпа, внезапно оказавшая везде и кругом, только нагнетала, заставляла чувствовать сильное напряжение и натягивать капюшон сильнее, опять же испытывая страх, что на лбу чудесным образом появится надпись «я шадос». Разумеется, случиться такого не могло, Герхен по-прежнему ничем не отличался от рядового жителя Денаделора и даже выглядел значительно посвежевшим после спокойной ночи и посещения источников, но подсознательный страх отказывался уходить. Так и висел этот груз над душой, а в каждом блуждающем взгляде прохожих виделся упрек.
Своего апогея дискомфорт алхимика достиг в тот момент, когда они остановились у магической лавки, и Сайленсс попросила его сходить обновить чары минойской сферы. Очевидно было, что девушка скорее бы свалилась с коня с изящностью бегемота и пробуравила носом мостовую, задумай он послать ее самостоятельно, но взгляд на дверь лавки, полный страданий, Герхен скрыть все же не смог. Тем не менее, сходил, после чего вручил хозяйке приведенный в порядок артефакт.
За городскими стенами стало гораздо легче, и алхимик даже смог расправить плечи и свободно вздохнуть, прекратив затравленным зверем прятаться за спиной Эбигейл, которая и без этих манипуляций оттягивала все внимание окружающих на себя. Когда под копыта коней легла дорога, а предместья остались позади, он даже стянул капюшон и снял плащ, ибо с ним было жарко – в Денаделоре царило самое настоящее лето, в котором мандранский снег где-то там далеко казался невероятной дикостью. Ехали в молчании и полнейшей безучастности друг к другу, только конь Сайленсс время от времени проявлял интерес к Грифу, на что тот отвечал здоровым флегматизмом, лишь дергая правым ухом в сторону любопытствующего сородича, когда тот в очередной раз тянулся к нему зубами, и потихоньку отступая все больше в сторону. Цэдаф знал, что получит по лбу, если поведется на провокацию, да и не считал ответные действия своим уровнем. Кто же на крикливых шакалов растрачивается? Правильно, только такие же крикливые шавки.
- Касательно того, что ты сказал в коридоре, - негромко произнесла Эбигейл, а после замолчала, нахмурившись и покусывая губы. - Мне не понравилось, как это прозвучало. Если тебе так не по себе, то мы придумаем что-нибудь другое. Пожалуйста, не загоняй себя, выход, он найдется.
Левфирон ничего не стал на это отвечать, только мимоходом коснулся девичьего колена в жесте благодарности. Мимо Сайленсс подобный разговор бы не прошел, пусть она и ехала в некотором отдалении, а создавать еще более неловкую атмосферу не хотелось совершенно. Герхен все еще занимал позицию недоверия и скепсиса, а стражница, казалось, не знала, с какой стороны к своей истории подступиться. В итоге начала она издалека, рассказав про дом и успокоив спутников тем, что фактически хата в лесу является ничьей, что изначально никого ни к чему не обязывает. Логичным выводом напрашивалось, что они могли занять вообще любой домик в чаще, но незачем было идти на такие жертвы, если кто-то успел создать хоть какие-то условия до них в одной конкретной постройке. Нельзя было сказать, что это полностью развеяло сомнения Левифрона касательно свалившейся с неба собственности, но острота отрицания возможности принятия подобного подарка спала. Необходимость плавно пересиливала гордость и чувство несправедливости по отношению к бывшей владелице.
Где-то посреди речи Сайленс подвела своего коня ближе, но сделала это так неуловимо, что за ее монотонными словами Герхен того совершенно не заметил, равно как и не бросился ему в глаза ее горящий запоздалым интересом взгляд. И только тянущаяся рука заставила алхимика встрепенуться.
- Не трогайте. Цэдафы не терпят чужих и после могут отыграться.
- Кхм, прошу прощения, не удержалась. Очень... необычный и красивый, как же тут устоять и не пощупать. Так вот, во-вторых…
Поначалу все шло хорошо: тревожная работа двух стражников, сложное дело, закономерные последствия и пострадавший в процессе исполнения долга брат. Такое, увы, случалось во всех сферах, сопряженных с рисками для здоровья, даже ловчие регулярно заканчивали свой путь на койке лазарета с разного рода физическими и психическими недугами, не поддающимися или тяжело поддающимися терапии. Сокрытие деталей только не находило в алхимике понимания и вызывало подозрения, но до поры он решил не акцентировать на этом внимание. Идиллия рухнула на словах о том, что брат стражницы был иштэ. Левифрон и до того мало верил, что с Аль они ничего не обсуждали, ее лечение и причину похода на болота в том числе, но теперь слепое доверие становилось просто невозможным. Какова вероятность, что две подруги наняли одного и того же врача по одной и той же причине независимо друг от друга? Разумеется, одна испытала инновационную мернотовскую методику, не получила никакого результата – но похвастала своим начинанием другой. Другая, пораскинув умом, за наработки уцепилась и решила обернуть их в свою пользу, подсунув очередного проклятого многострадальному врачу. Предлагаемая работа была не просто сомнительной, теперь она смердела последствиями и неприятностями. Еще больше усугубляла впечатление неспособность Сайленсс рассказать о случившемся целиком и полностью, что уже указывало на серьезность события. Сложив два и два, Герхен предположил, что некоторые проблемы самой ассури тоже могли расти из того же эпизода их совместной службы. Это не утешало ни на толику.
- Тот факт, что этот врач умеет хранить секреты, мне очень импонирует.
Последний аккорд в прекрасной сюите под названием «телега проблем и еще немножко сверху». Эбигейл говорила ему, что он не обязан идти на жертвы, что они могли бы найти решение, но алхимик очень ясно и четко осознал в тот момент, что если он хотел выжить и обеспечить себя и девушку приемлемым уровнем жизни, придется согласиться. Более того, придется соглашаться еще, еще и еще, ведь другая работа беглому алхимику и врачу, который по совместительству был еще и шадосом, не светила. Герхен обнаружил себя между двух огней – нежеланием усугублять свое положение еще больше и ответственностью перед Эбигейл. Последнему вес добавляло еще и то, что больше всего на свете Левфирон хотел вернуться к практике. Только вот такой ли?
- Что касается моих собственных проблем, то я не отрицаю их наличие. Но помощь мне с ними не нужна, я решу их сама, как и всегда.
«Вы прекрасно справляетесь, смею заметить», - с изрядной долей скепсиса подумал Филин, хмуро глядя на то, как девушка достает кисет и набивает трубку табаком. Ассури его взгляд заметила.
- Вы бы не были столь категорично настроены против курения, если бы попробовали сами. Это делается вот так, - и она действительно продемонстрировала, ничуть не смущаясь неодобрения, с которым алхимик эту демонстрацию созерцал. А после внезапно протянула трубку ему.
- Не желаете?
Он даже не понял, зачем же принял трубку, и уж тем более не нашлось у него объяснения, почему он затянулся по примеру стражницы. Возможно, всему виной было любопытство ученого, требовавшее рассуждать не голословно, а подкрепляя фактами. Если Сайленсс ожидала увидеть зрелище и посмеяться с самоуверенного алхимика, никогда не нюхавшего табака, то у нее не вышло – за свою жизнь Герхен нанюхался столько всякой гадости, что обычный дым не раздражал и не вызывал желания кашлять. Не говоря уж о том, что с той же Эбигейл они подобным уже баловались под сенью рудмрогского постоялого двора. Тем не менее, ничего особенно восхитительного Левфирон в процессе не нашел, а потому трубка спокойно перекочевала обратно к хозяйке.
- Я не настроен категорично против курения, это ваше право, я лишь вижу последствия его влияния на ваш организм. Как вы сказали, вашим врачом я не буду в любом случае, не мне вам указывать, что делать.
[ Флешбек ]
Отредактировано Левифрон (2018-02-23 21:33:09)