Подойдя к дому Лео заметил Сабла. Это был элементаль Андромеды. Но почему он находился снаружи, а не внутри со своей хозяйкой. Заметив Лео он лишь немного кивнул, отчего Лео подумал, что у него какое-то странное настроение, видать что-то случилось, но сейчас он должен был увидеть саму Андромеду, чтобы показать девушку и узнать, что с ней будет. Возьмет ли она её себе в ученицы или все таки не возьмет. В гильдии кроме неё некто не владел элементалем и научить её общению с ним некому. Подойдя к нему к девушками Лео спросил обращаясь к Саблу:
-Приветствую Сабл... давно не виделись. Как твои дела? Мне нужно видеть Андромеду, я привел к ней девушку. Она как и Андромеда заклинатель. Её зовут Алексия и её элементаль Линн.
Показав на девушек Лео вновь посмотрел на Сабла ожидая, что он ответит и хотелось бы, чтобы он проводил их к главе гильдии. Лео просто предстояла одна деловая встреча, а таскать с собой сестренку не хотелось бы. Правда, он скучал по ней, но решил оставить разговор на вечер. Ведь она теперь остановилась у него и будет там жить.

--------Здание стражи, Улицы, Замок Фениксов ( Небольшая книжка с закладкой-пером )
30 День месяца Плачущей Сирены

"Несомненно, он прекрасен."
Алла шел по улице, держа под рукой длинное и, как могло показаться случайному прохожему, квадратное снаряжение. Оно было обвязано веревкой, дабы ткань не слетела и то что под ней не привлекало всеобщего внимания. Но внимание все-равно привлекалось крыльями, поэтому Айрид усомнился в надобности подобных мер. Только что он забрал у ремесленника изготовленный по специальному заказу большой веер, на который были прицеплены перья из хвостового оперения Найи. Пока что он его не раскрывал, и правильно, незачем посреди города размахивать диковинными вещами, авось и ворам можно приглянуться.
"У нас ведь на сегодня ничего не запланировано? Пусть простят меня фениксы, если и так, но я просто обязан испытать его. На реке - в самый раз. Там ветер не сдерживается зданиями, как это можно заметить в городе."
Ловить на себе взгляды было неприятно. А одевать черные плащи, как поступают всевозможные уродцы, больные либо убийцы было ниже его достоинства, потому парень вышел на более-мение просторное пространство и поднял себя в воздух сначала телекинетически, что опять таки, произвело на некоторых простаков впечетление (мол, крыльями не машет, а летит), когда же поймал воздушный поток, полетел на своих двоих в сторону стены.
"Заодно и контроль проходить не стану. Нести службу на воротах не весело, вот они и к моему свертку возымеют повышенное внимание, так, ради развлечения. А слышать в свой адрес ,,что украл?,, отнюдь не лестно."

---- Река Талем

Отредактировано Айрид (2012-06-07 20:48:53)

Линн просто не знала на что ответить в первую очередь. Сначала ее, как и Алексию, встревожило, что Сабл не может отвезти девушек к главе "Золотого Феникса". Элементаль хотела сначала возмутиться, но тут древний задал один простой вопрос:
- Поведаешь ли ты нам, почему ты отсутствовала все пятьсот лет?
На это Линн нечего было сказать. Вернее, она могла поведать многое, но не стала. Алекс почувствовала легкий укол вины и грусти, отозвавшиеся где-то в глубине ее сознания. Приглушенная печаль и внезапно нахлынувшая тоска. Так было с ней, когда ее дядя ушел в поход, впервые оставив ее одну. Без своего присмотра. Девочка хорошо помнила ночь без единственного родного человека в монастыре. Только сейчас эта тоска отозвалась из сердца Линн. Но юная заклинательница уже смотрела на Сабла, все еще не видя его негодования. Она поискала глазами Лео, в надежде, что братец сейчас спросит про главу Феникса, но увидела его в стороне. Какой-то высокий паренек схватил его под руку и на ходу втолковывал что-то, не обращая внимания на попытки собеседника вырваться.
Перед взглядом Линн меньше чем за секунду пронеслись воспоминания о последних пятистах лет, когда она пыталась забыться после смерти своего предыдущего заклинателя. Пятьсот лет водный дух не хотела признавать, что способна выбрать следующего мага воды. Кого-то, кто сможет заменить прошлого. Слишком свежий вкус утраты напоминал о том, сколько она потеряла за один день в лице одного человека. Искать следующего, замену, она не хотела. Вроде, это и было правильным, но Линн всем нутром была против. Говорить с ней об этом никто не собирался, боясь сделать еще хуже. И тогда девушка пустилась во все тяжкие. Она прожила стопятьдесят лет находясь, преимущественно, в ипостаси человека. Словно желая прожить все, что не успеют за свою жизнь другие. Потом начала использовать свою силу в открытую, вступив в связи с пиратами. О ней заговорили. У каждого была своя версия и лишь немногие знали, что это бушующий элементаль. Буря в душе не утихала почти двести лет. Но потом Линн смирилась с потерей заклинателя, хоть и не стала выбирать следующего. Она все еще противилась, видя в выборе нового мага скорее замену предыдущему, чем шаг в будущее.
А что говорить Саблу? Что она пустилась во все тяжкие после смерти своего заклинателя и оплакивала его пятьсот лет? Ну нет! Не дождется он от нее такой слабости!
- Гуляла, буянила... Кто еще способен так делать в течении пятиста лет?! - Алекс эти слова не показались убедительными. Она уже знала, что Линн не станет говорить правду сразу. - А что по-твоему я должна была делать? - это было скорее издевательство, чем вопрос. На элементалей никто не накладывал забот и поручений им не вверяли. Чаще, это выпадало на долю их избранников.
Тут Сабл повернулся к Алекс и Линн насторожилась. Не без причины. Прежде, чем он успел что-то сказать, водный дух решила дать древнему возможность взять себя в руки самостоятельно, уверуя в его рассудительность. Но он не собирался останавливаться. Это было видно по его взгляду. Как предупреждение, Линн еле заметно покачала ему головой. Алекс мило улыбалась, собираясь выслушать все, что скажет древний дух (к сожалению, она пока плохо представляла его как духа, не знакомая с историей об элементалях), доверчиво глядя на него. Ну как ей могло прийти в голову, что Сабл может сказать то-то дурное, пожелав задеть или ее, или Линн. Но не глядя на предупреждения сестры, древний задал свой вопрос:
- Как думаешь, что в тебе нашла... Линн?
Это было уже слишком. Если у него было паршивое настроение, то это не давало ему права выплескивать свое раздражение на Алекс. Водный дух глубоко вздохнула, готовясь поставить братца на место, но Гордон опередила ее.
- Я не спрашивала. Мы общались некоторое время до того, как она сказала мне, что является элементалем. Даже за это короткое время было понятно, что говорить правду сразу она не станет. Вне зависимости от того, каким будет вопрос. Ты же ее брат, сам понимаешь! – улыбнулась девушка пожимая плечиками.
Линн уставилась на заклинательницу, оставшись стоять неподвижно. Секунда у нее ушла на немое удивление, какое бывает у человека, когда он видит нечто выходящее за рамки понимания. В следующую секунду Сабл задал новый вопрос:
- Для чего вы пожаловали сюда?
Теперь Линн не собиралась уступать право ответа никому другому:
- Алекс будет обучаться у твоего заклинателя магии воды. Заодно вы примете ее в «Золотой Феникс». – сказала она это так утвердительно, словно у Андромеды и ее элементаля не было выбора.
- Если вы меня примете. В ученики и в гильдию. – тихо добавила Алекс. Ей было слегка не по себе от интонации водного духа, ведь та просила за нее и, следовательно говорила от ее лица. Если бы говорила сама Гордон, то все бы вышло куда скромнее.
- Так ты ответишь, почему мы не можем увидеть Андромеду? – настойчиво продолжала Линн, уже заподозрив неладное. Сабл из-за чепухи не станет на людей бросаться. Внутри водного элементаля начало загораться желание помочь. Ну, или хотя бы поучаствовать.

Таверна «Золотой феникс» ---->
День 31-го числа Плачущей Сирены, 1645.

- Хорошо-то как. - промурлыкал себе под нос инквизитор, подставив лицо под солнечные лучи и смотря куда-то в небо, где ползли редкие кучерявые облачка. Он нисколечко не обращал внимания на пышущею недовольством Брун по той простой причине, что даже не смотрел на нее, уперев свой мечтательный взгляд в небеса, а картину его благодушия довершал свежий ветерок, который после спертого воздуха в таверне показался глотком холодной воды в пустыне. - Жжется, зараза. - зашипел Обреченный, возвращенный в этот мир болью в руке. Кто бы его не укусил, хватка у него была волчья, и почти вся ладонь танцевала под красным флагом, намекая, что кровь просто так не остановится. Теодор грустно вздохнул и полез в мешок, откуда выудил тряпочку и замотал вокруг раны - вот и все его нехитрое врачевательство. Он уже собрался было потянутся, как негромкий шум сзади отвлек его внимание, слишком драгоценное, чтобы разбрасывать его на мелочи (у нормальных людей это называется рассеянностью), но последующая попытка обернутся, чтобы узнать причину данных звуков провалилась. Громко так провалилась, увесисто, еще и под чей-то взрывной гогот, и в следующий момент инквизитор оказался под тяжелой, пахнущей едким потом, пролитым пивом и еще чего-то мерзкого тушей.  Упала это туша как назло удачно: ни встать, ни пошевелиться, еще и самого иштэ хорошо приложило об мостовую, так что уже знакомые звезды вновь пригласили его на танец, только теперь танцевать ему что-то расхотелось.
- Стража! Стража! Позовите стражу, тут девушку прямо посреди улицы бесчестят! - истеричный голос неизвестной бабы заставил Теодора прийти в себя, как бы здравый рассудок не противился такому опрометчивому поступку. Еще бы - мало приятного найти себя в таком щекотливом положении.
"Меня? Бесчестят?" - и тут инквизитор захохотал, хотя его смех и заглушался телом лежавшего сверху. - "Опоздали они с этим, лет на эдак на тридцать. "
Удивительно, какая странная способность у незнакомых мужчин, которые могут в один прекрасный момент упасть на вас, придавив, не пропускать ваши вопли, зато прекрасно давать слушать все слова окружающих! Такая избирательная звукоизоляция могла бы послужить интересной темой для исследования алхимиков, например, заделывать телами таких горожан стены в камерах или пыточных.
- Гля-ка, гля-ка! Вот нахал же! Прям посреди дня, да и еще у всех на виду!
- И куда только стража смотрит? Наверняка понапивались и дрыхнут без задних ног!
- Не переживайте, госпожа Штольц, это они так воркуют.
- Эх, а я свою молодость тоже так мог. Вот увижу бабенку покрасивее, и... - и все эти реплики смешались в один нестройный гул под непрекращающийся смех товарищей павшего, который из смеха уже давно перешел в булькание. С какой-то стороны, если дышать ртом и не обращать внимания на то, что большая часть костей инквизитора превратится в пыль или на то, что ложка в вещевом мешке больно впивалась ему в поясницу, это было даже интересно. Но Казначей (а то, что это был он, Теодор услышал по одной из реплик его дружков), несмотря на то, что уже оклемался от пьяного угара, вставать не собирался, а сил подвинуть его добрые килограммы веса не было и не появятся, оставался лишь один выход. Черная рука, высунувшись из мешка, опрокинула Казначея наземь, попала под солнце и развеялась на черный пепел, издав громкий вздох, который даже перекрыл общий вздох толпы; а Обреченный сел на брусчатку, потирая слезящиеся глаза и надевая спавшую шляпу обратно. Первым, что он увидел, была донельзя довольная Брун подле какой-то старушенции, и лица многих зевак, решивших посмотреть на бесплатное представление.
- Гляди-ка, а бабенка-то ничего! Сам бы с ней упал бы в какой-нибудь вечерок! - выкрикнул кто-то, вызвав очередную волну сдавленного смеха сзади, ведь дружки Казначея уже поняли, что к чему и кто на самом деле послужил подстилкой для перебравшего Штольца.
"Что же, пусть поймут и другие." - ничуть не смущаясь, Малышка в два счета оказался на ногах, потянулся и легким движением скинул штаны вместе с портками, выставляя доказательства своей мужественности вопреки своей кличке. Толпа охнула еще раз и потрясенно замолчала, пока к валяющемуся Казначею присоединились двое из его друзей, не в силах стоять на ногах от разрывающего изнутри хохота. Так продолжалось еще секунд пять, как нелепую тишину не оборвал возмущенный крик:
- Педераст старый! Уже и на мужиков перешел-то! Стыдоба! - и толпа загудела с утроенной силой, активно обсуждая Штольца-извращенца, пока сияющий как медный пятак Теодор натягивал штаны обратно.
- Ему уже и баб мало! - кричал лысый мужик, потрясая кулаком.
- Еще и зубы у него желтые!
- Совсем совесть потерял, Штольц!
- И зубы у него желтые! - инквизитор уже закинул мешок обратно за спину, собираясь покинуть эпицентр будущего осуждения несчастного, который так и не пришел в чувство и все еще валялся.
- Казначей, а мы с тобой еще и пиво вместе пили! А ты все подливал да подливал, споить меня хотел!?
- Я думала, я тебе нравлюсь, а ты вон, теперь за парнями гоняешься!
- Разрешите? - спросил Тео, и женщина в фартуке, пахнущем свежей сдобой, сочувственно кивнула, уступая проход, а кто-то из толпы похлопал его по спине со словами: "Ничего, он теперь к тебе не подойдет больше, парниша, не боись.", и он не боялся, обернулся и поманив пальцем гному, вышел из толпы.

Отредактировано Теодор Данкельхайд (2012-09-21 11:06:34)

Знаете, что может быть хуже неорганизованной толпы? Только толпа, которая требует развлечений. Тео сталкивался с такой далеко не понаслышке, и отношение его к ней было весьма... холодное. Еще бы - дважды его худое тело чуть не затоптали, еще несколько раз срезали кошелек нечистые на руку граждане, и даже был случай, когда инквизитор лишился почти всех волос на голове. Правда, это была другая история, в которой были замешены пьяные маги и жуткое желание покутить, но она тоже идет в общий зачет. С тех пор иштэ весьма аккуратно относился к подобного рода сборищам и всегда старался покинуть их как можно быстрее, что он и делал, стараясь не наступать никому на ноги и держа руку на кошельке, который сразу же пропитался кровью. Ничего, монетам все равно, а руке и подавно.
"Чтоб мне Тейар колыбельную пел, нельзя ли понежнее?" - мысленный вопрос, очевидно, остался риторичным, ведь гнома, которая так немилосердно толкала его сзади, дай ей волю, и вовсе пнула бы его так, чтобы он пролетел над мостовой метров двадцать (что было, в общем-то, похвальным желанием), дабы поскорее выбраться из сборища зевак. Теодор помогал ей, то есть, себе, из всех сил, но эти неприятные, даже болезненные тычки побуждали лишь ткнуть в ответ, правда, не больно, а так - посмотреть реакцию. С другой стороны, он хорошо запомнил выражение ее лица, пока он стоял без штанов и прохлаждался во всех смыслах этого слова - так смотрел мясник на откормленную хрюшку.
"Интересно, а гномы едят людей? А с одеждой или без?" - одна только картина того, как Брун сидит на горе костей и ковыряется в зубах его стилетом побудила Обреченного открыть второе дыхание:
- Конечно, не мог! - в такт ей зашипел Тео. - Тут были благородные зрители! - очередной тычок в спину, и инквизитор, вопреки своему желанию, ойкнул, - А я был честным мужчиной! И я им остался, так что я свою честь защитил. А свою сама защищай. - толпа кончилась неожиданно, и Брун потащила его в только ей ведомый переулок, пахнущий мочой и тухлым мясом..
- Оу, - разочарованно выдохнул иштэ, - мне нравилась эта кошка. - почти с детской обидой проговорил он, глядя в густую тень, где скрылась оная. Сейчас бы кошка могла помочь успокоиться не в меру ретивой стражнице, да и самого Обреченного позабавить. Но животное словно почуяла, что приближается сам господин Кошколюб, как бы смешно это не звучало, и вовремя скрылась. Что же, ей же лучше.
- О чем вы хотели узнать, доблестный страж порядка Брун? - с легкой доли насмешки спросил Теодор, и черная рука, все еще удерживаемая плетением, выскользнула из-под воротника камзола и перекочевала в тень полугнилой доски, груда коих была сложена аккуратной поленницей, видимо, когда-то они должны были пойти на растопку, но то ли про них забыли, то ли потеряли (инквизитор и сам бы с легкостью  потерялся в таком немереном количестве улочек), но в любом случае, сейчас она послужит ему хорошим креслом, а запах древесины поможет заглушать естественное амбре любого переулка, не только этого.
- Я глубоко и искреннейше раскаиваюсь в том, что принял участие в драке, защищая честь моей шляпы, и в том, что так удобно подвернулся под тело этому пьянице. Я надеюсь, обвинений больше нет? - иштэ поправил повязку на ладоне, размазывая кровь по стене, что было бы глупо - пусть он сейчас и в городе, но его кровь может послужить хорошей приманкой для какой-нибудь твари ночью. Особенно его кровь. - Потому что видит Ильтар, я честный посыльный и не хочу ввязываться в любого рода неприятности, а вы не при исполнении, - несмотря на серьезное лицо, глаза Обреченного веселились, - и явно не хотели провести этот день, допрашивая скучного и неинтересного посыльного. Верно? - третья рука, явившаяся из мешка, поправила шляпу и выдернула старое, облезлое перо, заменив новым. Еще минут десять эти руки смогут оставаться с инквизитором, но дальше им придется уйти обратно, в тень. "А еще можно оставить их тут на парочку лет, дабы хватали случайных прохожих, и тогда этот переулок приобретет славу проклятого, и никто не будет тут ходить, и, соответственно, тут не будет так вонять. Только вот зачем?" - Но в любом случае, я в вашем распоряжении, ведь вы закон. - Тео закончил свои оправдания и наклонился протереть сапоги, наблюдая, как еще маленькая, но уже серая крыса, шевеля длинными усами, прошмыгнула из кучи мусора в глубину переулка, блеснув глазами-бусинками.

[ Здание городской стражи ] ===

Очень раннее утро 31 числа месяца Плачущей Сирены.

Стражник Одуваш Хаг никогда не покидал Таллем. И реальность, казалось, совсем не смущало то, что этот город отличался от Кен-Кориона, для которого было бы верно это сомнительное высказывание. Возможно, дело было в том, что тайриат попросту делал все то же и самое, что и ранее, а действительность, из-за непоколебимой уверенности, которая сопровождала действия Одуваша, и не подозревала, что все могло быть как-то по-другому. Монстр вразвалочку шел по улицам города размеренной и в меру торопливой походкой стража, слишком занятого охраной порядка, чтобы обращать внимания на беспорядки. Он излучал вокруг себя щупальца и ауру тускловатой, потертой, словно мелкая монета, вседозволенности, что отпугивала достаточно добропорядочных граждан, которые понимали простую истину: каждый в чем-то да виноват. Для тех, кто этого не понимал, был Роджер Соха. Тайриат ничуть не боялся инспектора, даже когда тот смотрел на рядового с таким видом, словно подумывал, а не начать ли сокращение количества мелких краж с отсекания наиболее шустрых щупалец. Парадокс заключался в том, что ужас Одуваша перед кровожадным до смертельных драк стражником, был настолько велик, что счетчик паники зашкалил, да так и застрял за максимальной отметкой, сломавшись. Возможно, не маловажной была выгода, которую мелкий (а еще цепкий и зеленый) предприниматель мог увидеть в сотрудничестве с инспектором, даже если монстру завязали бы глаза, заткнули бы уши и засунули кляп в рот (который он тут же бы съел). Все просто. Люди покупают блестящие вещи и начинают вопить, когда кто-то пытается у них оные забрать. Роджеру нужны, по большей части, лишь противники. Когда он их находит, появляются трупы. А вот трупы (тайриат уважал их больше, чем живых людей) совсем не возражают, когда Одуваш забирает их блестящие вещи.
Естественно, рядовой Хаг не раз и не два бывал в кварталах, где за деньги одни люди пыхтели рядом с другими  и потом получали за это деньги. Но значение слова «бесчестят» каждый раз от него ускользало, словно голый человечек из дома, в который неожиданно вернулся моряк. Вообще, он считал, что «честь», это нечто такое, чем можно отделаться от вышестоящих по служебной лестнице стражников – «отдал честь» и гуляй спокойно. Но чтобы «бесчестить», это надо как минимум, очень постараться...
В том, что Одуваш неизменно отставал от инспектора, было по большей части, виной привычки, заключающейся в сохранении целостности своей шкуры. В случае необходимости он мог свалить это все на плохую физическую форму, или короткость своих ног, но главной причиной было желание оставаться неизменным. Целым. Кроме того, на высокой скорости его щупальца лишались своей обычной избирательности и в них попадали всякие посторонние вещи вроде зубных протезов, тухлых рыбешек, обалдевших воробьев, поясов и шпилек для волос. Со всем этим богатством, тайриат и влетел в переулок ровно в тот момент, когда инспектор Роджер Соха представлял его...гному. Рядовой Хаг никогда не принижал достоинства этих бородатых воинов. В первую очередь, потому что они почти всегда носили с собой острые опасные секиры, а во-вторых, потому как Одуваш просто не представлял, куда, собственно, их можно принижать. Сам он был своеобразной прослойкой между гномами и людьми, являясь немного выше первых и так же не столь существенно не доставая уровня вторых, а потому старался вести себя одинаково со всеми, так как в противном случае его просто зажали бы с двух сторон, а монстр любил свободу для маневра (щупалец).
- Рядовой Одуваш Хаг, серж! – максимально приветливо сказал тайриат и аккуратно, учитывая зеленую физиономию и щупальца, постарался улыбнуться. Чтобы закрепить эффект, он решил сразу перейти к тактическому сближению. Что-то вроде руки помощи.
– Если вы меня спросите, то я знаю отличный способ избавляться от рога, серж! – весело добавил он, указав парой щупалец (с чирикающим воробьем и клацающим протезом) на голову гномки, где изящной скалой высился небольшой, состоящий из волос «рог».
- А вот с этими горбами на груди будет сложнее...наверное, пилой дело не обойдется... – чувствуя, что поймал нужную волну дружелюбности произнес Одуваш и глубокомысленно постучал щелкающим и чирикающим щупальцами по...бюсту гномки. Напомним, тайриату никто попросту не удосужился ни описать, ни рассказать о разнице между мужскими половыми признаками и женским, а потому любые отклонения от своих (кроме щупалец, да зеленой кожи) он воспринимал как...уродства. И с широкой улыбкой первого в мире пластического хирурга с пилой наперевес предлагал «отрезать» ненужное, чем не редко повергал собеседниц в еще более глубокий шок, углубляющий тот, что появился при встрече с ним. Естественно, по возвращению в реальный мир, они очень часто не находили частей своей одежды...вроде обуви и блестящих побрякушек. Почему-то никто не обращал внимание на намалеванные картинки с изображениями адреса, где можно найти Одуваша и записаться таки ему на приём.

Отредактировано Одуваш Хаг (2012-09-20 21:33:08)

"Кап, кап" - скромно плакала проржавевшая водосточная труба в переулке, и в другой обстановке Теодор бы даже остановился, чтобы послушать эту грустную музыку, но сейчас было гораздо интереснее смотреть за происходящим, чем пялиться на капли. Гнома хотела что-то сказать, но в то же мгновенье в переулке явилось двое, да так, что даже солнце спряталось за тучкой, а инквизитор невольно помянул Ильтара-спасителя. Тип явной воровской наружности, чье правое ухо моментально приковало к себе внимание Тео, и нечто, что перехватило взгляд иштэ на полпути к первому. Это нечто, чей цвет кожи так напоминал ему о первой зелени, было окружено щупальцами аки осьминог, хотя, наверное, мозг Обреченного слегка преувеличил, дабы закрепить эффект появления в некрепкой на такие вещи голове, которая, кстати, не преминула раскрыть глаза, словно сам пресловутый Ильтар явился со всем своим святым воинством. Нет, не то чтобы он был удивлен, но инквизитор знал наверняка, что чем глупее выглядишь, тем проще живется (и неожиданно для него самого, это прекрасно работает), тем меньше шанс быть покалеченным и тем больше вероятность успеха в попытках удрать.
"А ведь и вправду, можно удрать, ведь в переулке есть, где спрятаться, и есть куда свернуть, а еще можно забежать в первый попавшийся дом, а еще лучше - в бордель, и там можно будет выпить вина," - при упоминании про вино Теодор поискал языком во рту, ведь вдруг еще что-то осталось? Но тщетно: нахлынувшая волна дружелюбия заставила иштэ икнуть, прекратить улыбаться, словно идиот и прислушаться к тому, что говорили пришедшие.
- Рядовой Хаг, добро пожаловать в город! - гнома, отвернувшаяся от инквизитора к, видимо, знакомым ей личностям (хотя что тут думать, нашивка инспектора все объясняет), обменивалась любезностями, где-то блеснуло лезвие, и правая рука Малышки инстинктивно дернулась сначала к кошельку, затем, передумав, к стилету в сапоге. Теодор с неодобрением посмотрел на руку. Рука ответила тем же.
- Обезоружить? Ну что вы, как можно? - чуть рассеянно ответил инквизитор, пытаясь уследить одновременно за инспектором и неким Хагом, с которым болтала Брун. - У вас ведь не запрещено ношение длинного оружия? И да, я посыльный! - добавил он, подчеркивая слово "длинного" и сияя, словно начищенный медяк. Почему он был так доволен этому факту, наверное, не знает никто, кроме его подсознания. Но подсознание просто так не делится своими секретами, так что этот секрет навсегда останется скрытым для окружающих (которых, впрочем, объяснение "идиот" вполне устраивало).
- Я посыльный из Хартада, посланный с посылкой для господина, которому адресована посылка. К счастью, моя посылка уже считается посланной, так как господин, которому предназначалась посылка, уже получил свою посылку, и моя работа как посыльного, посланного из Хартада, окончена. - честно, это были первые слова, которые появились в затуманенном разуме Обреченного, которому еще приходилось и пытаться удержать свой, под стать разуму, взгляд на ком-нибудь одном, но это был слишком сложный выбор, и инквизитор не выдержал, принявшись тереть глаза правой рукой, забыв про ее плачевной состояние, так что сразу после этого пришлось тереть глаза левой рукой, которая чистая. Правда, это никак не повлияло на его состояние.
- Инспектор, мы не можем применять силу по отношению к мирным горожанам, а сударь Крисс пока ничего не нарушил.
- Не нарушил, - согласно кивнул Теодор, пытаясь свести взгляд в одну точку и, видимо, фортуна решила сыграть с ним злую шутку - на конце этой точки оказался кот. Большой и серый кот, который неторопливой походочкой хозяина переулка семенил вдоль стены, перешагивая помои и с недовольством косясь на посторонних.
"Держи себя в руках," - если бы Тео умел мыслить сквозь зубы, эта фраза была бы эталоном. - "тут господин инспектор. Но он же поймет? Он же будет не против? Нет. Он будет против."
- Кто знает, может нам удастся оказать ему посильную помощь, как и следует добросовестным стражникам.
- Добросовестным стражникам. - послушно повторил инквизитор, как зачарованный, не в силах отвести взгляда от кота, который, как назло, стал идти еще медленнее, почти буквально терзая иштэ своим лишь видом. "Смотрите на него, идет довольный, словно сожрал всю сметану в городе," - а внутри у него все сжалось, словно Обреченный стоял на краю обрыва. Хотя, Теодор не боялся высоты, кажется. Он боялся с нее падать.
- Думаю, сударь Крисс со мной в этом будет согласен... Не так ли?
"Бам!"
- Не так ли, - предсказуемо ответил он, тряся головой, словно собака после воды, а когда иштэ снова посмотрел туда, кота и след простыл. Зато инспектор, кажется, увеличился в размерах и темноте, став более грозным. Но наваждение прошло вместе с злосчастным котом, и Теодор ответил, поднимаясь с поленницы:
- Конечно, госпожа Брун! Позвольте представиться - Крисс Гринджой, - рука потянулась к шляпе, но под взглядами присутствующих почувствовала себя неудобно и вернулась в висячее положение, - Шпион гильдии «Per Umbras», почетный член «Огненного рассвета», разыскиваюсь на всем западе и севере, смутьян, грабитель, алкоголик и насильник, - Тео даже изящно поклонился, удивленный списком своих заслуг, - и еще большой лгун, так что я все еще посыльный из Хартада. Вам нужно содействие? - инквизитор хлопнул в ладони и призванные конечности, душившие пищащую крысу за дровами, вырвались и обвили его руки, - Мы вам его предоставим. У меня в планах нет ни малейшего намека на сопротивление...
"Бам!"
И Обреченный, не договорив, с вырвавшимся нервным смешком бросился за появившимся в поле зрения котом вглубь переулка. Животное глупым не было, сразу поняло, что к чему и кинулось наутек, подальше от стремительно приближающегося инквизитора. Движение пальцем - и черная рука вырвалась вперед, отрикошетила от стены и схватила кусок старой мостовой вместо кота.
"Бам! Бам! Бам!" - глухие удары в голове полностью вытеснили все мысли на задний план (сердце, ты?), поэтому иштэ не подумал, что стражники его ловить не станут, вернее, станут, но уже точно как нарушителя общественного порядка и смутьяна, того и гляди, в самом деле в «Огненный рассвет» запишут. Впрочем, когда это останавливало Кошколюба на пути к его кошке?

Жизнь бьет всех – общеизвестный факт. Кого-то меньше, кого-то больше – тут уж зависит только от везения, но, абсолютно каждого. Так уж вышло, что Одуваш удостоился более пристального внимания высших сил, которые с самого детства решили, что тот идеально подходит на роль мячика. Как бы это парадоксально ни звучало, тайриат отвечал жизни тем же. Способ борьбы оказался успешным, но абсолютно нечестным по отношению к нападающему, да совсем не ценящим усилия, затраченные на попытку удара.
Говорят, по рукопожатию можно определить характер. Например то, как гномка стиснула пальцы рядового, говорило о крепости и решительности, словно она обнаружила в рядовом целый кусок отличной руды, который готова была немедленно изъять, попросту раскрошив всю остальную породу одними лишь пальцами. Что же до тайриата...Монстр редко когда ввязывался в сражения, но никогда не отступал (главным образом потому что в этом случае позади него оказывалась стена) и не сплоховал даже когда его поймали за руку. Универсальный способ борьбы имени Одуваша Хага заключался в том, чтобы быть слишком скользким для получения прямого удара. В данной ситуации всего то и нужно было, что не пытаться показать свою удаль заведомо сильному сержанту, а расслабить ладонь и...
ФЛОП!
...и рука сама собой оказалась вне стального рукопожатия, более смахивающего на гномский капкан.
-Но не будем о грустном и коротком. – произнесла гнома, так что Одуваш не был в состоянии в свою очередь поведать о наболевшем.
- ...и о не глубоком и не прочном!
- Благодарю, рядовой, но я предпочту, чтобы моё тело осталось именно таким, каким оно является сейчас. И тебе того же желаю. Как новичок территориального отдела, ты попадешь в мои заботливые ручки, так что, готовься!
- Так точно, серж! – отсалютовал рядовой и постарался спрятать свои руки где-нибудь под балахоном, чтобы их снова не попытались превратить в еще одни бескостные щупальца. Но к счастью, на этом его роль исчерпалась – осталось лишь стоять и впитывать знания у более старших по званию коллег, которые, уж точно, гораздо лучше его знали все о том, как следует разговаривать с такими типами как этот, судя по запаху, пьяница-маг. Лично Одуваш всегда старался держаться от любых сочетаний со словами «пьяный» и «маг», так как от личностей, описание которых содержало как минимум одно из этих определений, мало чего можно было добиться, в то время как объединенные, они давали взрывной результат. В прямом смысле «взрывной». И тайриат стал медленно и как можно более незаметно отходить к стене.
- Думаю, сударь Крисс со мной в этом будет согласен... Не так ли?
Его назвали в честь ножика? Ну его родители и хохмачи...
- Не так ли – ответил маг, что, по мнению Одуваша, для любого, кому нужен был повод перерезать чью-то глотку (например, для Роджера Сохи, который, похоже заболел, если этот парнишка в потрепанной одежке был все еще жив) было равнозначно началу боевых действий. Но у этого странного субъекта было еще несколько сюрпризов, без которых их встреча не могла бы считаться благополучно законченной.
- Шпион гильдии «Per Umbras», почетный член «Огненного рассвета», разыскиваюсь на всем западе и севере, смутьян, грабитель, алкоголик и насильник
И вот тут-то, на этом самом месте Одуваш стал подозревать неладное. На его памяти, настоящие шпионы и душегубы все отрицали, а этот...Впрочем, как стражник, он не мог пропустить возможность повысить раскрываемость, не говоря о том, что разобраться во всем можно уже после того, как выпишут официальную благодарность.
Но не успел рядовой додумать столь приятную мысль, как в небольшом переулке, началось активное движение. Преступник (маг, способный кидать огненные шары или еще какую пакость) рванул прочь, стражники бросились за ним в погоню, а стоявший позади остальных рядовой Одуваш решил отправиться за подкреплением.
- Стража! Стража! Блокируйте переулок с другой стороны! - конечно, Одуваш был осведомлен о некоторых ключевых словах, из-за которых рвение хранителей правопорядка могло быть снижено, а потому не произносил таких слов как: "маг", "особо опасен", "Огненный рассвет" и, естественно, "Пер Умбрас". Теперь, когда он сделал все что мог, можно было пронаблюдать за задержанием, которое было не за горами, учитывая то, что поблизости загрохотали ответные крики усиленного из-за празднеств отряда стражи.

А кот оказался куда более сложным, чем можно было бы предположить, ведь даже вопреки ограниченному пространству, он умудрялся маневрировать между мусорными кучами и Теневыми руками, к разочарованию последних. Видно, Теодор не первый (но, скорее всего, последний), кто решился сыграть с серым хозяином переулка в кошки-мышки, только сейчас мышка была ведущей. Если, конечно, свихнутого инквизитора можно было назвать мышкой.
"Кривые зеркала словно ткани опутали потоки мироздания мерцая неугасимыми полетами невиданных ранее снов невинных созданий, грезящих густыми мыслями о серой вечности пустой, словно сама сущность сущности была опустошенна разрушенными мостами и горелым утренним хлебом из бриллиантов черных рек, добытых воронами на побережье усилиями непризнанных усопших богов." - если бы кто мог читать мысли и наткнулся на это, в его жизни появилась бы одна из величайших загадок, которая осталась бы такой же таинственной спустя многие года. Но Обреченный так не думал. Обреченный вообще не думал, действуя отдельно от своей головы и сейчас бежал наперегонки с котом, двумя руками и... пляшущими вокруг досками, видимо, решившими поучаствовать в этой шумной погоне. Или это было воспаленное, порванное на куски и собранное руками пятилетнего ребенка восприятие окружающего мира? Вы правда хотите это знать? Или вы предпочитаете крепкий сон?
"Значит, у нас есть камыш... зачем мне камень? Бросьте камень!" - и рука, повинуясь, запустила булыжником из-под мостовой в кота и, само собой разумеется, промазала, ведь про упреждение ее хозяин не рассказывал, а кот никак не желал остановиться и дать себя погладить. И кое-что еще. Переулок вильнул вправо, показывая новые элементы местного интерьера в виде дождевых бочек, рассохшихся каретных колес и горок отсыревших опилок, которые так и звали к себе, приглашая прилечь и отдохнуть. Инквизитор, заинтригованный содержимым кучек опилок, повернулся к ним, разглядывая, (но ни каплю не снижая скорость), что, в общем то, и было его ключевой ошибкой. Одна из призванных конечностей, до этого державшихся вдоль высоких стен переулка, неверно растолковав его намерения, сразу же бросилась в сторону, куда смотрел иштэ, нечаянно преграждая ему путь, хотя тот, конечно, шлагбаум не заказывал. А что бывает с теми, кто на полной скорости пытается пройти сквозь вполне себе материальные предметы? Правильно: они врезаются с соответствующими звуками, например, криками, охами, стонами, проклятиями, да с чем угодно, но Малышка был не из таких, нет, ведь он решил расцеловать руку или, как это выглядело со стороны, попросту влетел в нее лицом. Большая часть удара погасила сама рука, не выдержавшая такой нагрузки и рассыпавшаяся на черный пепел с печальным стоном, но этого было достаточно, чтобы Теодор с громким хохотом и разбитым носом присоединился к матушке-земле, успевая еще увидеть калейдоскопом зрения кота, пролезавшего в некрупную дыру в стене, подальше от преследователя.
"Счастливый сукин сын," - первая осознанная мысль была встречена неудержимым смехом, грохотом приближавшихся стражников с обеих сторон улочки и еще одним томным вздохом, обозначавшим, что плетение развеялось. А сотрясение мостовой обозначало лишь одно: приближение Брун, и у Обреченного волосы на затылке встали дыбом от мыслей, подкинутых неожиданно проснувшимся инстинктом самосохранения, что лучше бы ее больше не злить, если такое вообще возможно. Гномы в гневе - страшное действо, и хотя у тяжело шагавшей стражницы инквизитор не разглядел секиры или боевого молота (хотя, может, она его где-то прячет), он был уверен, что сделать несколько удивительных вещей, в первую очередь те, которые приносят ужасные муки, она была в состоянии. Нервный смех не прекращался, но Теодор, слава ему на веки вечные, постарался привстать на локтях и отползти к стене, одновременно пытаясь надеть шляпу и снять бинты на запястье.
"Мягкий баритон... нет, я думаю осознанно и самостоятельно с помощью портов восприятия... тьфу ты, мозга."
Лезвие пики недвусмысленно ткнулось в шею инквизитору, и седоусый стражник недобро нахмурился, пока еще двое направляли на смутьяна легкие арбалеты. С другой стороны, гнома уже была достаточно близко, да и господин инспектор тоже старался не отставать... кажется. Вот кого не было видно, так это зеленого Хага, видать, ни он, ни его щупальца никуда не торопились.
- Святая Инквизиция, - ровным и серьезных голосом заявил Теодор, оголяя запястье с татуировкой, - именем короля. - "Который умер." Смех исчез, словно заяц, спугнутый неумелым охотником, хотя левая щека еще предательски дергалась, а глаза выражали малую толику безумного приступа, причиной которой был так неудачно попавшийся кот. Или кто-нибудь хочет подвергнуть сомнениям его принадлежность Ордену?

Отредактировано Теодор Данкельхайд (2012-08-30 02:52:30)