"Я люблю калейдоскопы."
Теодор и вправду любил калейдоскопы, еще с детства, когда ему впервые подарили непонятную трубочку со стеклышком и, смеясь, попросили посмотреть на свет. Мальчик тогда еще и не подозревал, какая феерия ждет его, когда он закрутит маленькую ручку и бесконечно деформирующийся узор поразит его неокрепший и впечатлительный ум, словно молния. Но даже сейчас, спустя сорок лет, чтобы инквизитор вновь увидел калейдоскоп, ему достаточно закрыть глаза.
- Убьем его и отрежем руку, ха-ха? – фигура инспектора разорвала движущийся узор как тонкую бумагу, а вслед за ним появилась реальность. Вполне себе реальная группа стражников и зеленое нечто, с задумчивым видом поглядывающее на драгоценную тушку иштэ, и последний переживал: а относиться ли это к стражникам или просто прибился? Или его держат, чтобы он съедал неугодных людей? Или это вообще галлюцинация? Ведь кота он видел совсем недавно, повезло хоть, что не дольше трех минут, иначе сейчас Малышка не лежал бы просто так на мостовой, а бросался на людей с попытками покусать, а если бы все пять - то можно было заказывать всем гробы, а в Таллеме он стал бы персоной нон-грата. А этого очень не хотелось, особенно учитывая удобное месторасположение этого славного, хоть и не очень гостеприимного города.
Тем временем, Хаг с деловитым видом присел возле Обреченного и принялся... проверять татуировку на подлинность?
"Нет, я, конечно, знал, что сразу не поверят... но, эм-м-м. У меня даже мыслей нет." - с некоторой опаской глядел Теодор на хитрые манипуляции, проводимые с его запястьем. Нет, он был польщен таким вниманием, но это было немного странно и даже настораживало, да и слишком поздно - кандалы клацнули на руках у иштэ, весь мир перед глазами полыхнул фиолетовым, тени сгустились и поплыли, в голове задребезжали сотни рассыпанных монеток, своим серебристым звоном оглушая инквизитора на несколько секунд, а желудок попытался покинуть тело экстренными путями через голову. И в этот не самый приятный момент кто-то сильный и предсказуемо невысокий схватил Теодора за грудки и попытался забрать его душу... нет? Но ощущения были те же.
"Что же у тебя за привычка такая - поднимать меня с земли лишь чтобы пригрозить очередной напастью? Хотя, когда ты еще сможешь меня поднять?" - вяло подумал он, глядя сквозь щелки глаз на стражницу. Она вряд ли подозревала, каково это - иметь на руках антимагические кандалы, значит, не могла знать, что сейчас перед инквизитором хоть Тейар явись - он лишь хмыкнет и попытается прилечь, что, кстати, и сделал, как только его отпустили.
- Простите-простите, - Тео проглотил ком в горле и откашлялся, - В том, что вы испортили свое спокойствие, исключительно ваша вина - ведь это вы подсели ко мне на столик, это вы, между прочим, не позволили мне защитить мою честь в драке, это вы позволили толпе издеваться надо мною, - с каждым словом голос приобретал обвиняющие нотки, - И вообще - когда это я успел оскорбить кого-либо? А? - с победным видом закончил он, глядя на присутствующих снизу вверх. Конечно, Обреченный мог вообще не начинать оправдываться, а использовать свой козырь в рукаве - связь с Изнанкой, ведь ее кандалы заблокировать никак не могли и не могут, но это был не лучший выход, лучший выход был переместиться обратно во времени и сразу же добраться до того кота, не бегая и не нервируя и без того беспокойную стражу. Наверное, у них работа куда более неприятная, чем у инквизитора, хотя выяснять этот факт последний что-то не торопился. Пока что. Ведь сейчас можно было либо бежать, либо остаться в живых.
- Пусть его собратья оторвут свои жопы от мягких кресел и потрудятся объяснить, что это ушибленный на голову дятел делает в городе.
- Как только эти жопы узнают, что этот, гхм-гм, ушибленный на голову дятел увидел кота, они все объяснят. - буркнул Теодор, поднимаясь с земли. - И, конечно же, никто за мной не придет. Вообще-то, - усмехнулся он, - Я доволен и вашей компанией. - конечно, ведь блудного инквизитора, которой ну никак не желает осесть в теплом местечке и отращивать пузо, выполняя бумажную работу, никогда и нигде не ждут. - Ведите, господа, я буду хорошим мальчиком и никого не буду сердить, ведь я тоже просто лишь хотел отдохнуть в свой выходной, почти как некоторые. - перекривляв Брун, Теодор на всякий случай встал так, чтобы между ним и гномой оказался не слишком дружелюбно выглядящий инспектор. Ой, ну подумаешь - к стражникам залетел. Не в первый раз, не в последний. Зато сможет, как обычно, узнать о последних новостях в криминальном мире (не считая его самого, конечно), и, может быть, даже найти очередную потенциальную жертву Инквизиции.
"А теперь - калейдоскопчик!" - зажмурился иштэ и нетвердо зашагал с закрытыми глазами, пытаясь цветастыми линиями и окружностями прогнать чувство тошноты.

Отредактировано Теодор Данкельхайд (2012-09-09 16:27:34)

Всем известно, что мир - неправильное место для существования. В нем слишком много неверных вещей вроде смерти любимой дрессированной крысы под каблуком купца в тот момент, когда она почти утащила его мешочек с деньгами. Одувашу пришлось научиться мириться с некоторыми несуразностями существования, иначе пришлось бы переделывать слишком много вещей. Но самой первый из узнанных в жизни фактов до сих пор иногда выводящий рядового из себя заключался в том, что на свете много странных существ без щупалец. И, если бы вы спросили тайриата, именно в этом, по его мнению, и заключалось большинство проблем...
Что-то подсказывало рядовому, что если бы у всех вокруг были щупальца (шевелящийся эквивалент ума), то никто бы не догадался ложиться на землю во время собственного ареста. В принципе, Одуваш мог сваливать любую проблему на что угодно, вплоть до неправильного расположения звезд на небе (спасибо ярмарочным предсказателям, которые занимались абсолютно тем же что и проштрафившийся служитель правопорядка - сваливали трудности на то, что не было в состоянии понести наказание). Но делать было нечего - всем свои щупальца не приделаешь, так что приходилось работать с тем, что есть. Более того, в случае, если жертва лежит на земле и не дергается – это было бы настоящим грехом не воспользоваться своими. Мелкие побрякушки, которые могли бы находиться у каждого даровали еще большую уверенность тайриату, что перед ним не агент всевластной и непогрешимой Инквизиции, а обыкновенный пьяница-маг, либо слишком самонадеянный чтобы бежать от стражи, либо просто слишком сильно перебравший с дурманящими рассудок средствами. Как бы то ни было, его дело маленькое – исполнять приказы, что Одуваш для разнообразия выполнил с непогрешимой точностью, благо на этот раз работа была не сложной. Небольшой мешочек с монетами Роджеру Сохе, все остальное – в руки гномы. Теперь же, когда формальности были улажены, пришло время для исполнения собственных задумок. А именно: найти повод и слинять, чтобы не оказаться крайним, как это всегда может случиться, если в деле фигурирует слово «инквизиция», которая лично у тайриата ассоциировалась с неприятной и зачастую крайне прилипчивой болезнью.
- С вашего разрешения, серж, я пойду найду, где бы можно было оставить свои вещи и получить койку. - это была настолько бессовестная ложь, что могла сойти за правду. Меньше всего такой страж, как Одуваш нуждался в чем-то подобном, так как улицы и значок по сути могли даровать ему все необходимое для нормального существования (то, что тайриат считал таковым разительно отличалось от общепринятых норм нормальности). Сказать по правде, вероятнее всего он всего лишь стремился быстрее потратить свою часть денег, отобранных у бандитов, а так же избавиться от общества интуитивно неприятной ему персоны, коей являлся странный парень. Что же касается гномы, то её он воспринимал приблизительно так же, как и любое другое живое существо, а именно в качестве еще одного препятствия на пути достижения собственных целей. К огромному сожалению она, как и любой другой гном, была в состоянии передвигаться и, несмотря на обманчиво короткие ноги, довольно быстро, поэтому тайриат высказал фразу не в лоб вышестоящей, а немного в сторону, чтобы фразу слышали окружающие стражники, в отличие от занятой задержанием бугристой хранительницы правопорядка. В случае чего, у него есть свидетели того, что он отчитался перед тем, как сделать ноги. Но злоупотреблять успешностью маленькой хитрости все же не стоило, а потому рядовой практически немедленно затерялся в разномастной толпе стражей, а после, незаметно выбрался из неё и зеленоватой кляксой растворился в полумраке переулка.

==[ Трактир "Три Пути" ]

Отредактировано Одуваш Хаг (2012-09-24 21:57:57)

[ Зал для телепортации в Анактелионе ]
День, 2 Звездного Инея 1645.

Как бы узнать, в какой момент жизненного пути произойдет случайная неприятность, и как бы понять, насколько эта случайность важна. Имеет ли она отношение к судьбоносному раскладу, признана ли указать на погрешность в воле или поставлена просто щербиной в слишком линейном укладе. Если бы Карл точно знал предопределение каждого события, разменял бы он естественную реакцию на неколебимое спокойствие? Ведь неприятность остается неприятностью, какое бы предназначение она ни несла. Но задача проста, раз по характеру шадоса обе переменных практически друг другу равны и почти что взаимозаменяемы. Сейчас бытовало незначительное отклонение в виде легкого огорчения о предстоящей потере времени. Ничтожное в сравнении с изрядным злопыхательством уличного незнакомца, оказавшегося соучастником случайного несчастья. Видимо, извергнувшийся из верхнего окна поток грязной воды с отвратительным запахом непоправимо испортил ближайшие планы. Очень важные, как рассудил Карл, отметив в изречениях мужчины вящее превосходство в количестве ругательных слов над нормальными, чем тот портил созданное респектабельным видом впечатление образованности. Волах мог только мысленно пожелать незнакомцу не показывать подобного поведения в обществе его планов и поскорее покинуть малоприятную компанию. Сам он точно знал, куда ему стоит направиться, чтобы в краткие сроки привести в порядок и себя, и свою одежду, прежде чем поставить точку в цели своего визита в город кузнецов.

[ Бордель «Алый закат» ]

2-е число месяца Звездного Инея.
1645 год от подписания Мирного Договора.
----- Гиблый переулок

На полпути к борделю Брун услышала оглушительный многоголосы свист. Коллеги явно настоятельно звали подмогу. Где-то на задворках сознания зашевелилось, поворочалось и звучно зевнуло подозрение.
- Только не говорите… - с этими словами сержант взял низкий старт и помчался к источнику свиста. Увидев, что же там произошло, Кремень подумала… а после ещё раз подумала… и ещё разок, уже в этом направлении*.
Арни никогда не отличалась жаждой крови, да и тяги к беспричинному насилию за ней не водилось. Но вот именно сейчас ей крайне захотелось свернуть шею одному рыжему олуху в килте, мать его…
«Ах ты ж сукин сын! Прости, мама», - уже активно работая локтями в толпе, снова думала гнома. К слову сказать, недавнее происшествие с горшком придало стражнице особую ауру, даже можно сказать, ореол, позволяющий особенно эффективно прорубаться сквозь плотное кольце оцеп… тьфу ты, размечталась, городских зевак, конечно же.
- Что тут случилось? – первым делом гаркнула она, добравшись до эпицентра.
Бравый** рядовой отбил руку о шлем отдавая честь, совесть и, судя по звуку, остатки мозгов. Брун повторила жест более осторожно и профессионально, без потерь со стороны мирных частей тела.
- Рядовой Панкликс, разрешите доложить?
- Разрешаю, – очень тихо, не сводя взгляда со знакомой рыжей макушки, сейчас покоящейся в некотором отдалении на земле, ответила Арни.
Она стоически выслушала короткий доклад, выскрипывая зубами мотив похоронной мелодии. По ходу повествования, гномиха буквально ощущала, как ряд волос на её голове стремительно менял окрас на белый. Неплохая возможность сменить имидж.
- Ла-а-адно, дайте мне с ним поговорить, - старшей по званию никто возражать не стал, вполне справедливо расценив, что гном должен разбираться с гномьими проблемами сам. И сложно было сказать, было ли в этом больше расизма или простого нежелания делать лишнюю неоплачиваемую звонкой монетой работу. Наверное, все же второго было больше...
На этой многообещающей ноте ранее спеленавшие гнома стражники все же подняли его на ноги, чему несказанно обрадовались борцы за нравственность***  города Таллема.
- Магнхилд из клана Кремня, какого вы забыли в моём городе? – крайне вежливо начала семейное воссоединение широко улыбающаяся Брун.

* Данный поток мыслей было решено оставить без внимания ввиду возможности нанесения травмы неокрепшей психике.
** Читайте «молодой и неопытный»
*** Коими оказались по большей части женщины, и несколько мужчин обделенных природой…

Брун скрипнула зубами, продолжая улыбаться. Идея придушить его и списать все на несчастный случай так заманчиво и подло мелькнула в голове последней честной стражницы! Мелькнула, и тут же была поймана и зверски задушена маньяком-долгом. Утерев кровожадное лицо, тот громко захохотал и умчался за кромку сознания на белом коне трудоголизма. Кажется, где-то на этой ноте следовало бы усомниться в здравости рассудка, но сержанту такие мысли по уставу не были положены.
Стражники быстро переглянулись, неловко переступая с ноги на ногу. С одной стороны, тут был сержант Брун, но с другой стороны, приказа идти на все четыре стороны* не поступало. Так и не решившись на что-то определенное, стражи порядка отступили на шаг и продолжили танец хотящего в туалет уже там.
А Брун, ну Брун сделала один большой шаг и оказалась нос к носу с родным младшим братиком. Это было равносильно встрече с акулой, только была она чуток поменьше, не столь зубастой, но такой же жизнерадостно-приветливой, как эти милые хищники глубин.
- И они совершенно правы в своём желании! Понимаешь ли, опасные для общественности конструкты не принято выпускать на оживленные улицы.  А то ещё зашибут ненароком кого до состояния мокрого места, - гнома сделала глубокий вдох, всеми силами хватаясь за ремень, а не так приветливо трущуюся о руку рукоять меча. Мда, с семьей у неё были крайне неоднозначные отношения начиная с того момента, когда она ушла из дома и стала стражницей. 
- Так, стоп, с какой такой радости я должна тебя пускать в свой дом? И я сержант, между прочим, прояви уважение к слуге закона, - вот ей сейчас только родной занозы в заднице для полного счастья не хватало!  У неё тут маньяк по улицам города бегает, а она лясы со свалившимся на голову родственником точит. – Но мы сейчас не об этом, что ты вообще забыл в городе? Ты ж где-то там работал и жил. Только не говори мне, что у тебя вдруг проснулась тоска по старшей сестре, ни в жисть не поверю.
Как-то по мере разговора толпа зевак да и стражники начали незаметно рассасываться, только детишки никак не хотели оставлять диковинную махину в покое, уже во всю изучая павшего голема.

* Которые по неизвестному закону пространства неизменно приводили в пивную

«Мокрые места. Пешеходы. Об-щест-ве-ность! Пфахахахаха. Да как эта блондинка Фут-и-две-монетки посмела усомниться в моих способностях управлять рабочим големом в самый час пик, когда народ вылезает из своих дырок, чтобы посуетиться, тем более даже когда ему не надо». Однако Магнхилд не успел фыркнуть ей в лицо, удостоив парой каплей слюней высокомерия, и проинформировать о ее полнейшей неправоте, поскольку сестра, блестя своим значком с функцией удлинения рук, слишком уж устрашающе надула грудь, взялась за рукоятку меча и продолжила:
– Так, стоп, с какой такой радости я должна тебя пускать в свой дом? И я сержант, между прочим, прояви уважение к слуге закона.
– Радость, Брушка, это я. А как меня не пустить в дом? Оставишь ночевать на улице рядом с бродягами, попрошайками, вонючками и стражниками? Мое окоченевшее тело будет на твоей каменной, как я погляжу, совести! – На полной серьезности завозмущался гном, размахивая руками около самого личика своей старшей и пропуская мимо ушей заявление о сержантах, слугах и законах. Хилд увлекся негодованием, но слова отчего-то в голову не лезли, поэтому он начал просто издавать какое-то нудное бормотание с язвительными вставками и крепкими словечками, известными только гномам. Последнее было для безопасности окружающих, так как услышать ругательства гномов и не умереть считалось делом невозможным и едва осуществимым. Хотя, разве что уже быть мертвым. 
После дальнейшего вопроса сестры о прошлом на мгновение Рыжий поник, нахмурив брови. Но гордость и достоинство не позволяли ему падать в глазах родных, поэтому он моментально кашлянул, расхохотался и проорал: «Ноорррмаально!!»
–  Всё нормально в смысле, – более спокойным голосом заявил он, косясь на испуганные белые лица зеленых стражей порядка. – Перед тобою многоуважаемый техник Ацилотского Союза Машиностроения, или просто АСМ. Приехал в Таллем по работе… переведен, да, переведен. Тут у вас какие-то фиглярные инженеры, тангенциальный вращатель им в зад! Ну и еще, как, ты, верно заметила, тоска заела по дому, ух как заела, аж исхудал весь, – Хилд похлопал себя по пузу, и тот, недовольно задрожав, прорычал что-то в ответ. – Голодный, зараза. Поэтому его надо скорее накормить, а то…
Дальше гном не придумал, но просто расхохотался, словно услышал наисмешнейшую шутку про лысых эльфов и группу пухлых бородавок с бородавками.
Кончив смех и театрально вытерев слезу радости, Магнхилд, не сдерживая силы, хлопнул по плечу Брун, а затем раздалось следующее:
–  Стража Таллема, всем оставаться на местах.
– Это что за клоун? – Вполголоса поинтересовался гном у сестры, разглядывая подошедшего черноволосого юношу, который тут же стал вести себя подобно одержимому манией влезания в чужие дела. По четко поставленному выговору можно было предположить, что данный субъект является ничем иным, как очередной собственностью городской стражи Таллема. Затем начались странные межстражнические разборки по поводу нездорового образа жизни, что черноволосик даже забил ногами бедного новичка-рекрута. По крайней мере, не до смерти. По крайней мере, тот еще подрыгивался.
Когда дело с конкретным выбиванием сигарет было закончена, а стражники вернулись, или лучше сказать, убежали патрулировать улицы, гном, с неким изумлением наблюдавший за этой потасовкой, повернулся к Брун с вопросом:
– Это нормально? Уверен, что ты дымишь, как паровоз, – добавил Рыжий, а после уставился на ненормального курильщика-агрессора и с иронией подметил: Гляди-гляди, закуривает то как эпично. Колечками.
Магнхилд уткнулся в плечо сестры и, подавляя приступ смеха, захрюкал. Однако вскоре ему пришлось оторваться от этой забавы, поскольку неизвестный железным голосом принялся задавать вопросы. Благо, что не ему надо было отдуваться. Поэтому рыжий гном вытащил из сумки одну из толстых сигар-дымовух и, протянув вперед руку, нагло заявил:
– Огонька бы, товарищ стражник.
«Сейчас, сейчас я тебе покажу, как курить-то надо, любитель хренов!»
Тем временем, вокруг голема собралась уже приличная стая маленьких спиногрызов, или, как еще их называют, детей. Они опускали свои головы то в одну сторону, то в другую, рассматривая груду железяк, труб и всё еще крутящегося колеса. Однако пока ещё ни одному мелкому не пришла в голову мысль нажать на пусковой механизм. Пока.

«Огоньку тебе? А почему бы и нет? Всегда приятно увидеть товарища по пристрастию, так сказать. Да и банальную солидарность ещё никто не отменял». Попутно Рок выслушивал сержанта Брун. По всему выходило, что разбираться было не в чем, оставалось лишь предоставить гномов родственным делам, которые, наверняка, у них имелись. Вот чего-чего, а лезть в отношения брата и сестры инспектор не собирался. Он же не священник, в конце концов, и не консультант. Затяжки понемногу успокоили метущуюся душу иштэ, и теперь он размышлял более трезво.
- Нет, сержант, - улыбнулся Рок, выслушав гномиху до конца. – Я не на службе, по крайней мере последние полчаса и ближайшие сутки. Ничего преступного в действиях Вашего родственника я не вижу, ну разве что эту махину надо бы убрать с улицы куда-нибудь…Подальше. В остальном же, всё зависит от Вашего решения. И я верю, что оно будет правильным, как-никак один из лучший офицеров нашего отделения, - затем стражник обернулся к гному с сигарой и достал огниво. – Огоньку? А от чего бы не…
Тут его резко толкнули в сторону, что-то со звоном ударило в стену. Рука машинально рванулась к ремешку на плече, чтобы в любой момент достать двухметровое оружие из-за спины. Но уже через секунду всё было спокойно. Быстро оглядевшись, Рок увидел пружину в стене, которая по-видимому была виновницей произошедшего и сделал глубокий выдох, окутав себя облаком густого дыма. «Нет, этого голема надо держать подальше от людных мест и детей!» На последних Рок был взбешён больше всего. Он и так не особо любил детей, зная, сколько среди них бывает ворья, но сейчас всё сложилось так, чтобы произошла ещё одна локальная буря. Резко, не обращая внимания на растянувшихся на земле гномов, инспектор обернулся к кучке мелких, испуганно отшатнувшихся от механической штуковины и озирающихся по сторонам.
- Дети… - Рок вынул сигарету изо рта, вторая, к его сожалению, выпала от неожиданного, но возможно спасительного, толчка коллеги. Стражник медленно надвигался на компанию детишек, нависая над ними. – Кто. Разрешил. Вам. Здесь. Ошиваться? Что вы вообще здесь забыли!!! Пошли вон, быстро, бегом!!!
Дети оказались довольно понятливыми. Року было всё равно – испугались ли они его или голема, или просто слишком хорошо поняли, чем может обернуться встреча с человеком, который на их глазах избил стражника. В любом случае, они тут же начали довольно быстро скрываться с глаз разгневанного иштэ . Тот же быстро перевёл дух, затянулся, ни что так не радует, чем маленькая вредная привычка, которая со временем должна тебя убить, после небольшого риска расстаться с жизнью. Затем он подошёл к гномам и вновь достал огниво. Сигара гнома выпала у него из рук во время падения, и стражник просто подобрал её, осмотрел, принюхался, сравнил со своей сигаретой.
- Не угостите ли сигарой, господин гном? – шутливо поинтересовался Рок. Однако, ответа дожидаться он не стал. Он откусил кончик сигары, выплюнул его на камень улицы и чиркнул огнивом. «Оу…ох-хо-хо…Чёрт, если бы не мой…сколько лет я курю? 45-50? Так вот, если бы не мой стаж, я бы точно не выдержал…Но это мне нравиться…» Инспектор со вкусом затянулся. О да, это было что-то лучше, чем те дешёвки, которыми сейчас были набиты карманы Рока. Но, чтобы оценить эти сигары надо было прокурить лёгкие насквозь. Торопиться с затяжками или жадничать тут было нельзя, да и глупо. Поэтому Рок неспешно и по чуть-чуть дымил, окутывая себя облаком едкого дыма.
- Весьма и весьма, господин гном, - тоном знатока оценил Рок. – Это штучка далеко не на любителя, тут нужен хороший стаж и опыт, - он вынул сигару изо рта и затушил, чтобы зря не тратить такое сокровище. Зрачки стражника, скорее всего сейчас были расширены, как никогда, а его бешенная душа, наконец, пришла в спокойствие, надо было только подкармливать её дымом и дальше.
- Итак, - теперь Рок повернулся к сержанту. – Так как я не на службе, не мне решать, что делать с Вашим родственником и его големом…НО настоятельно рекомендую спрятать его в хорошем месте, недосягаемом для лишних рук. Не хватало нам взрывов и травм на улицах…

Держи ее. Радуйся ей. Наслаждайся и получай необыкновенные удовольствия с этой непревзойденной волшебницей. Прижимай ее губами. Зажимай в зубах. Сильнее. Сильнее. Сильнее!
Магнхилд зажал во рту одну из своих новеньких сигар-дымовух и с трепетом ожидал подношения божественного огня, ну, или обыкновенного огнива. Тем не менее, своё чародейство он однозначно сделает. А там уже и утопический дым не за горами. Но, судьба, или вернее, сестра, коварная баба. И до момента прекрасного всё, к ёдреному баллону герметического сгорания,  валится и рушится в хлам, а именно механизмы голема, которым прям так зудило выскочить с невероятной скоростью наружу и пролететь насквозь нескольких голов, оставляя после себе удивленные лица и бездыханные трупики.
– Чё за..! – Захрипел в полете уцелевшей головой вниз гном и звонко тюкнулся лбом о мощеный тротуар. А затем он услышал пыхтение, кажется своё собственное – любимое, ласкающее слух надрывистым бормотанием и сопением вперемешку с изысканным ругательствами, – а потом кто-то властным голосом гаркнул, и еще раз, для пущей уверенности.
– Брун, – промычал он, лениво переворачиваясь на спину, – у тебя такая задница.
И всё. Дальше пошел поток бессвязного разглагольствования по поводу неосмотрительности родителей за детьми, отсутствия службы по чрезвычайным обстоятельствам, больших сестринских ягодиц, малой вместительности эля и пива в кружки, прекрасных облачков в виде играющих на клавесине и лютне небесных пони (прим.: небо было не такое).
Когда Магнхилд сел и приложил к отвратительно шумящей голове крепкую руку, то, сквозь прищуренные глаза, увидел возвышающегося над ним стражника-незнакомца, который делал ужасающее вещи, от которых глаза едва не вылезли из орбит, а зубы не перетерли друг друга. Ненормальный блюститель порядка раскуривал ЕГО-НОВУЮ-СИГАРУ. Рыжий крепко схватился за ногу сестры, стоящей рядом, но попытка подняться и надрать задницу обнаглевшему юнцу не увенчалась успехом.
– Не на любителя. – Угрюмо и с рычанием повторил гном, продолжая сидеть и глазеть на всех с бо́льшего низу, чем он привык.
В этот момент голем решительно загрохотал, издал пару воплей и скрипов, замахал руками, несколько раз хлопнул ими себя по маленькой голове, которая отвалилась и подкатилась прямо к ногам гномов и одного негнома, а затем и вовсе испустил дух, или, если выражаться языком механиков и конструкторов, развалился, как балиусшпильцевый геометрический единорог.
– Не взорвётся, – тоном непревзойденного умника и профессора космических наук заявил Магнхилд, развевая обоснованный страх курильщика-засранца. – Передвижной голем имеет БСАВС. – Видя на лицах некое непонимания сказанной аббревиатуры, гном скрытно за очками закатил глаза и объяснил: – Безукоризненная Система Анти-Взрывательных Ситуаций. А прятать то зачем? Потом заберу… как-нибудь. Эээ.
Почувствовав нечто странное, гном ухитрился посмотреть из-под мышки за спину, где он увидел улыбающегося мальчишку и свой родимый кошелек с одной звонкой монетой, который был ловко срезан с ремня. Подняться вновь не удалось, ровным счетом, как и схватить вора.
– Караул. – Безэмоциональным голосом сказал Магнилд, переводя взгляд с одного стражника на другого. – Грабят же, братцы.

>> Город Таллем: Таверна «Пьяный Паладин»

Холодные порывы ветра то и дело продували до костей через запах (запАх) плаща. Сознание то и дело грозилось покинуть и без того невминяемое тело мага света, что едва шла, опираясь на шадоса. Каина, судя по всему, веселила ситуация. Холод был ему чужд да и алкоголь с пылью действовал не так губительно, нежели на брюнетку. Руки мерзли. Окоченевшие пальцы еле сжимали мех плаща, не ощущая материала.
Да, Ки все таки себя переоценила. Не стоило соглашаться на прогулку. В отличии от Инка, что чувствовал себя лишь маленько поддатым да на веселе, иштэ ощущала не шуточный пресс передозировки. И пусть она была не смертельной, всего лишь на мизер больше нормы, тело полностью отказывалось подчиняться. Мысли норовили погрязнуть в столь излюбленные, насыщенные воспоминания. Хотелось лечь и не вставать пока не отпустит.
Крупные, поспешные шаги повара заставляли девушку частить, отчего та то и дело спотыкалась в темноте. В безлунную ночь шататься подле гиблого Таллемского переулка в компании шадоса - мастера магии тьмы, которого определенно мучает голод. Замечательный расклад.
Улицы были более чем унылыми. Бомжеватого вида прохожие, от которых несло гнилью за километр, подозрительное дыхание тьмы из некоторых переулков. Ночью в законные права вступала тьма и магу света не стоило беспечно соваться в ее закаулки.
Убитая давлением принятого бдительность по началу проигнорировала вторящие сзади шаги напарников. Однако спустя пара переулков, когда те не отставали, даже у невминяемой Ки в голове засели подозрения. Конечно, Каин специально наматывал круги, что бы зацепить кого-то, о ком с утра и не вспомнят. Но выглядела ситуация так, будто тот решил вывести Майло на свежий воздух (очень "свежий"), что бы ту поскорее отпустило. На самом деле действие увеселительных веществ постепенно отступало и в момент, когда шадос резко затормозил, Майло была почти в себе.
Протянутая маска вызвала смешанные чувства.
Больше его к себе не пускаю.
Когда этот пройдоха умудрился спереть вещь из апартаментов мага света - оставалось только гадать. Но ясно оставалось одно - планировал он все заранее.
-Надеюсь, ты больше ничего не спер из моей комнаты?
Маска прикрыла лицо девушки, на голову лег капюшон. Топот сзади говорил о том, что преследователи перешли на бег. Что же... стоило встретить их достойно. Чуть приподнятая рука очертила в воздухе не большой круг. Яркая вспышка света осветила узкую улочку и тут же потухла, позволяя Каину нанести удар.