3-е число месяца Звездного Инея. Утро.
[Начало игры]

Пробуждение было на редкость отвратным, таким же отвратным, как настроение Ааз. Вчерашняя ночь, проведенная за семью пинтами дешевого пойла, не прошла бесследно: голова раскалывалась на части, что не поднимало девушке настроения.
Уже как два часа она была в Ордене, но все никак не могла понять – для чего ее вызвали. Заданий не было практически месяц: ее безумие рвало тело на части. Именно из-за жажды боли она так набралась накануне. Все ее тело пропахло потом и душком кислого пива. Волосы спутанные, сальные, жестким войлоком щекотали кожу. Одежда выглядела чистой, но смрад, казалось, проникал даже в горло и заставлял испытывать тошноту. Ее воротило от этого запаха, а на лице блуждало выражение гадливости и усталости – хотелось просто забиться в темный угол, что бы ни одна тварь не прикасалась к ней. Использовать Иллюзию в таком состоянии крайне не хотелось, потому Ааз лишь одела плащ, надвинув капюшон как можно глубже, что б не пугать случайных прохожих на улице, пока она доберется до Ордена. Хрофта пришлось оставить в доме, что бы не путался под ногами со своей заботой. Все утро он читал ей нотации, затем получил пинка под пухлый зад и замолчал, обиженно кашеваря на кухне. Запах еды довел девушку до тошноты – полчаса она блевала из окна своей спальни, окропляя вчерашним пивом и закуской растущие под окном гортензии.
«Только бы не очередная просьба сдать отчеты… Ненавижу заполнять все эти документы», - Ааз сплюнула на пол залы мокроту, что скопилась в горле.  Она ненавидела ждать, и настроение от этого не улучшалось. Достав самопальную «заточку», Ааз принялась вертеть ее в руке. Время тянулось бесконечно долго. «Почему вызвали так срочно и не торопятся встречать? Какого хрена здесь вообще творится?»
Зал, в котором была девушка, был пуст. То тут, то там слышались звуки голосов, лязганья металла, взрывов. Аазмандиусс не была любопытна, и на рожон лезть не собиралась – было и так хреново, что бы отвлекаться. Через полчаса к ней подошел стражник: мужчина лет сорока, с двуручником на поясе, закованный в латный доспех.
- Пройдемте, леди Ра’ота, – коротко проговорил он, сделав приветственный кивок головой, развернулся и пошел за дверь.
«Леди Ра’ота… » - Ааз сплюнула новый комок слизи на чистый ковер залы и последовала за своим проводником, не задавая лишних вопросов. Если вызвали – значит так надо. Не ей обсуждать приказы начальства.
Они шли не долго, постоянно петляя по коридорам Ордена. Дойдя до лестницы, ведущей в подземелье, стражник остановился.
- Узник в пятнадцатой камере. Допросить, но не убивать. – Мужчина достал из-за пазухи сложенный вдвое лист пергамента и протянул его Ааз. – Здесь вся необходимая информация. - Он уже хотел уйти, но остановился, явно о чем-то задумавшись. – Не убивать до получения иного приказа.
Стражник ушел, оставив Ааз перед стальной дверью. Голова закружилась от спертого воздуха, что доносился снизу. А на лице девушки заиграла вымученная улыбка. Сколько дней она представляла, как сдерет шкуру с очередного преступника, сколько часов она провела, мечтая об очередной жертве. И теперь, когда ее желание сбылось, накатило разочарование. После вчерашнего она была так утомлена, да и этот глупый приказ – не убивать жертву. Ааз смачно выругалась, но работа есть работа. Время она выбрать не могла, да и жертву, к великому сожалению, тоже.
Девушка прошла в пыточную, что б захватить некоторые инструменты, необходимые для работы, и надеть рабочую одежду: кожаный фартук, перчатки и маску, что б скрыть свое лицо от преступника. Пару кандалов она вскинула на плечо. В карманы положила стилет, металлический прут двух сантиметров в диаметре да проволоку – сейчас было не время для фантазий и наслаждения. Обычная работа с ничем не примечательным преступником. Захватила на столе флягу с водой, дабы использовать и "кнут" и "пряник". Узника скорее всего даже не поили. Это было не в почете у Ордена.
Девушка закрыла пыточную на персональный ключ и, сунув его за пазуху, двинулась по коридорам подземелья.
«Пятнадцатая камера… У нас они все пустые, так какого ж ляда надо было его запирать в дальней-то?» - Ааз шла по коридору, ведя металлической балкой по решеткам пустых камер. Звон разносился по всему подземелью, эхом отражаясь от стен. Голова раскалывалась от этого звука, что протрезвляло лучше ушана колодезной воды. Рука крепко сжимала холодный металл, чувствуя как по нему разносится вибрация. Тошнота не проходила, усиливаясь от вони подземелья, влажного, слегка кисловатого привкуса плесени, что оставался на языке при каждом вдохе. Ааз сглотнула, ощущая как возникают рвотные позывы. «Да чем, лавровый лист тебе в печень, ты собираешься блевать, девочка?!» - Ааз уже в который раз костерила себя за то, что не сидела вчера дома.
Наконец она дошла до пятнадцатой камеры. Одиноко чадящий факел напротив не позволял разглядеть узника внутри, но не доверять полученным инструкциям стражника у нее не было причин. Швырнув в камеру флягу с водой, дабы разбавить атмосферу и вынудить пленника выйти из тени на свет, Ааз уставилась в темноту.
- Пора нам с тобой познакомиться, друг. – Лицо Ааз исказила совершенно недружелюбная улыбка, когда она, стоя за метр от двери в камеру, достала данный ей лист и принялась вслух его читать. – Ну-с, что тут у нас?
Имя – не известно.
Пол – мужской.
Возраст – не известно.
Место жительства – не известно.
Преступление – не известно (не доказано).
Изъято – Одежда (маска 1шт., плащ – 1шт., броня – комплект, рубаха и штаны – комплект), Оружие (Щит – 1 шт., клеймор – 1шт., фламберг – 1 шт., метательные ножи – 10 шт., ), Медальон (Магический? Проверить.)
Выдано – тюремная роба (1 шт.)
- Да они издеваются! – Ааз вновь пробежала по листу глазами, но ничего нового там не увидела. Ничего! – И как мне с этим работать? – Аазмандиусс перевернула лист и заметила в углу пометки: «Девятая камера. Допросить с пристрастием. НЕ УБИВАТЬ, ААЗ!». Девушка вновь выругалась, поливая стражника такими отборными ругательствами, что покраснел бы и портовый грузчик.
Назад она шла в еще более скверном настроении, чем пришла сюда ранее. Идти за новой флягой воды она даже не подумала - перебьется. На лице выступил пот, стекающий на глаза, но из-за маски не было возможности его вытереть. Подойдя к камере, девушка со злостью стукнула металлической трубой по прутьям.
- Кто ты такой, сукин сын? И какого хрена тебя сюда посадили? – У Ааз не было настроения строить догадки – надо было действовать строго по уставу, по программе, подписанной Советом Ордена, но состояние было настолько ужасным, что уже хотелось вырвать кишки этой твари за решеткой только из-за того, что ее вызвали НЕ убивать его.

Отредактировано Аазмандиусс Ра'ота (2013-02-08 04:01:51)

Отредактировано Аазмандиусс Ра'ота (2013-02-09 01:33:47)

Отредактировано Аазмандиусс Ра'ота (2013-02-16 23:38:14)

Аазма с ненавистью смотрела в камеру, ожидая ответных действия этого ничтожества, что таился в тени, боясь показать свое лицо. Не так-то просто было вывести Палача с манией на убийства до состояния нетерпения. Теперь девушка не могла совладать с собой: сложив руки на груди, она наблюдала за тем, что бы стражники выполняли то, что было должно, что было необходимо выполнить. Они не были образцовыми служителями Инквизиции, и ожидать от них подвигов не стоило.
Его слова, по поводу ее откровенности, что выплеснул наружу ее психоз, часть рассказа жизни… «Да уж, это была моя оплошность. С этим немедленно что-то надо делать, иначе этот день может затянуться надолго. Ну что ж ты ерепенишься, мальчик?»
Ааз не услышала шагов, только дуновение затхлого воздуха, что пронеслось по Подземелью. «Сквозняк…» - девушка поежилась, стараясь сильнее сомкнуть руки, что бы почувствовать тепло своего тела. Ей было не по себе от общества этого существа. Оно не было человеком, теперь она это еще и видела. Его лицо озарил дрожащий свет факелов, и Ааз увидела перед собой совсем еще мальчишку. Вот только его взгляд… «Два безумных колодца пустоты и звериной мощи». По телу девушки прошла судорога. Страх? Нет, скорее легкий флёр беспокойства, стало как-то не по себе. Годы работы с потенциальными трупами не готовят к тому, что приходится вглядываться в душу Вечности и пустоты. Такая злоба тлела на дне этих глаз. Звериная ярость пробивала насквозь, заставляя отвести взгляд, спрятаться, молить о помощи Всевышнего, просить пощады. Но Ааз не была робкого десятка (этим она старалась успокоить себя, и не выдавать того, что она была парализована этим взором). Он был красив, если можно применить такое обращение к голове, которую Ааз и могла видеть. Блики от пламени с трудом давали рассмотреть мощную фигуру – парень был не глуп, оставляя между ними дистанцию. Ааз немыслимым образом боролась с желанием подойти к клетке и, протянув руку, дотронуться до этого лица, до этой кожи, что казалась столь маняще теплой.
Ее вновь передернуло – так обычно бывало, когда она останавливала себя, в тот момент, когда мысли текли не в том направлении. Она сильнее сжала руки на груди, опустила глаза, уставившись в пол. Ааз улыбнулась:
- Нет, я не думаю, что тебя можно испугать этими славными служителями Закона. Но они могут позволить мне сделать то, что ты делать не желаешь. – Девушка подошла к одному из стражи, встала на цыпочки и прошептала в самое ухо, касаясь его губами. – Ты же не хочешь оказаться со мной один на один? – Слова были произнесены тихо, но и второй стражник напрягся, сильнее стиснув арбалет в руках, но продолжал делать вид, что не расслышал, боясь привлечь к себе внимание. Ааз вновь обратилась к узнику. – Мы можем славно поиграть с тобой, моя мышка.
Тут пленник будто с цепи сорвался, стремительно метнувшись к решетке и прокричав практически в лицо девушке, так что она имела честь вновь окунуться в его глаза и почувствовать потоки разряженного воздуха, что исходили из его глотки.
-Тогда снимай этот гребанный мешок и для начала покажи свое лицо. По-другому я ничего делать не буду, и если ты прикажешь твоим мордоворотам связать меня, то подумай дважды, ибо между тобой и мной будет, лишь решетка и два кретина.  А если я доберусь до тебя девочка, то ты пожалеешь что не сдохла в том пожаре и что твой учитель во время «занятий» с тобой, не сломал эту хрупкую шейку, от экстаза.- он прорычал это с такой невыносимой злобой, его глаза горели безумием и ненавистью, даже презрением к ней и ко всему ее роду и племени. Девушка нервно сглотнула, сильнее сжимая руки. Нет, не страх овладевал ей сейчас, а тошнота, что подкатывала к горлу. Похмелье вновь верным песиком напомнило о себе и от этого крика голова начала просто раскалываться от адской боли. Ааз села на корточки и обхватила ее руками, стараясь как можно сильнее вонзить ногти в череп, из ее рта раздался дикий протяжный крик. Ее руки все сильнее продавливали кожу, проникая все глубже, уже царапая кость. Тонкая струйка крови потекла по ее лбу, рисуя алую бороздку по носу, спускаясь по ложбинке к щеке и далее - на краешек губ. Девушка инстинктивно слизнула кровь. Металлический привкус тут же разлился огнем на языке, обжигая и пьяня. Аазмандиусс вскочила на ноги и тут же метнулась к клетке. В руке она сильно сжала лезвие скальпеля так, что ладонь разрезало, и кровь тугой струей начала капать на камни пола.
- Эти мордовороты мне не нужны, что бы расправиться с тобой, тварь. Если ты доберешься до меня – то ничего не сможешь сделать – у тебя нет ни оружия, ни брони, тебе не давали есть и привели сюда в не лучшем состоянии, ты хочешь пить, и жажда снедает тебя, мышонок. – второй рукой Ааз дернула за маску, показывая «преступнику» свое лицо. На нем более не играла улыбка – губы были сомкнуты в одну тонкую линию, она была напряжена и изо всех сил старалась не отводить взгляд, старалась смотреть в эти порталы во мрак и безумие.
Девушка повернулась лицом к стражникам, вперившись взглядом немигающих глаз в их лица:
- Если он дернется – прострелите ему ноги. – эти бедные овечки лишь кротко кивнули, продолжая дрожать, но еще усерднее сжали оружие: это было не только в интересах их Палача, но и у них самих инстинкт самосохранения просто кричал о том, что выпускать этого парня ни в коем случае нельзя. Только мертвым.
Ааз схватила скальпель второй рукой, заставляя лезвие проникнуть еще глубже в плоть, рассекая кожу, и выбросила руку вперед, окрапляя пространство кровью. «Работа с подручными средствами», так девушка это называла. Боль ей была не страшна – она приносила лишь возбуждение, а вот сама кровь из раны изрядно могла ослепить кого угодно, или не позволить видеть хоть какое-то время.
«Я должна сковать его руки…» - Яркая алая волна была направлена в глаза Безумцу, а вторая рука тут же метнулась к ключам от камеры. Ааз не проверяла, подействовало ли это – с такого расстояния не могла она промахнуться, но по крайней мере это отвлечет его.
Девушка резко открыла дверь камеры, выставляя перед собой кинжал, вставая в боевую стойку, собираясь в случае провала защищаться. Этого не требовалось, с учетом его усталости, но он был в гневе, да и его физические данные говорили о том, что просто так он себя не отдаст.
- Если ты не виновен – то зачем сопротивляться, мышонок? Зачем этот спектакль? Я просто записала бы твои данные и показания, и мы бы мирно разошлись. Уже через пару часов ты бы был на свободе, так зачем этот спектакль? – Аазма напряглась. Размахивая своей окровавленной рукой, она не учла пару моментов – поток крови отвлек стражников, да и ее стремительный рывок внес сумятицу. Они были дезориентированы, а сама девушка не могла так быстро прийти в себя, ей нужен был невыносимо долгий миг, что бы вновь сосредоточиться на посетителе.