>>> Оружейная Ордена Инквизиции
31 число месяца Плачущей Сирены. День.

Дело было важным, безусловно, но работа работой, а завтрак по расписанию: перехватив по пути в ближайшей лавке пару булочек с вишней, инквизитор, с предовольнейшим видом, уминала вкусность, попутно подходя все ближе и ближе к Храму. Девушка не плохо справлялась со своею ролью беспечной художницы (хотя бы потому, что кроме урчащего желудка ее сейчас мало что волновало), а ее спутник, напротив, всем своим видом показывал напряжение. На пару с фамильяром, то и дело мешающимся под ногами.
"Нервные они какие-то",-подумала Дженнифер, когда услышала рядом голос Лео, задававший вопросы, которые совершенно не стоило произносить.
- Я одного не понимаю. Допустим, мы пришли в храм. А дальше что? Стоять и ждать чуда? Спрятать документы? Начать насмехаться в длинной речи над темными и их коварным планом?
"Я его сейчас убью..."
- Не думаю, что стоит насмехаться над силами зла, ведь оно является неотъемлемой частью мира, -с напыщенно-пафосным видом философа произнесла Джен, злобно сверкнув глазами, глядя на спутника,- мы прийдем в храм, отдадим твои стихотворения и эпосы во славу Ванессы служащим храма, и уйдем. Я думаю, если твои творения примут, то этот день станет лучшим в твоей жизни!
Внутри василиск вскипала от злости на идиота-Лео, так умело выдающего все и вся, однако внешне она с видом сумасшедшего и опъяненного музой писателя, читала различные стихи и жестикулировала, уподобляясь, повстречавшимся ей в жизни не раз, псевдолюдейискусства. 
Вход в храм был уже совсем близко, а значит, скоро можно будет прекратить весь этот цирк и спуститься на нижние ярусы, дабы отдать бумаги. Мысль о том, что василиск более менее отвела внимание от дурацких вопросов инквизитора, успокаивала Джен, когда он задал еще один вопрос:
- Итак, какова наша стратегия?
"Он совсем идиот или это шутка такая?!"
Дженнифер уже не смогла придумать ничего лучше, чем резко схватить юношу за руку и развернуть к себе лицом, а затем с заговорщически-расстроенным видом начать излагать:
- Котик, ну мы же с тобой уже всё обсудили! - промурлыкала василиск, глядя на мальчишку влюбленным взглядом и тяжело вздыхая,- Приходим в храм под видом придурочных людей искусства, ты сначала отвлекаешь здешних служителей, а я тем временем забираю из помещения все, что можно, ну и в случае чего, -тут инквизиторша почесала темя, запустив руку в копну волос, сощурив взгляд и скривив губы,- да и вообще, без "в случае чего", убиваем всех этих святош. Все ведь понятно и легко, милый, а ты нервничаешь. Спокойнее, малыш!
С этими словами Дженнифер обняла юнца, и поцеловала в губы, на последок, шипяще, так чтобы никто не услышал, произнеся:
- Теперь ты вор и убийца. Играй!
Отпустив бедного мальчишку, девушка уверенным шагом двинулась внутрь храма, изображая хищный взгляд на каждое драгоценное украшение помещения.
"Если все пройдет успешно, то этот недоинквизитор станет еще одним трупом в оружейной!"

>>> Город Ацилотс » Паб "Кривой тролль"
§ 31 число месяца Плачущей Сирены. Все еще день;

Выкраденные рысаки вели себя крайне неблагородно: недовольно фыркали и брыкались, а так же упрямились переходить на бодрый галоп. Ничего удивительного тут не было, какому животному понравится подобное обращение - накормить не успели, обтереть влажными тряпицами бока не обтерли, а тут же седлали и заставили дальше скакать. Но куда денется конь от насаждающей воли всадника? Да никуда, конечно же, особенно, когда всадник совершенно не привязан к своему животному и цель у него лишь одна - побыстрее добраться до нужного места. Именно такими всадниками и были двое членов темной гильдии, беспощадно погоняя неповинных лошадей. Дорога в целом не была особо приятна, впрочем как и вся служба в темной гильдии. Точное месторасположение храма алхимик успел и позабыть, но, к счастью, ничто не могло помешать ему выведать совершенно точную дорогу у пеших зевак, пусть это и ненадолго задерживало их малый, но от этого не менее бравый отряд.
Начальство совсем в крайности вдается - вот уж редкость какая. Видимо, это дело высочайшей важности - рассуждал господин Вурдалак, болезненно морщась от непривычно быстрой и от того неудобной езды, - интересно, есть ли у кого хитрый план проникновения в этот светлый храм. Готов заложить свою благородную бороду, что у каждого с десяток планов и все они касаются лишь его самолично. Впрочем, слабоумия я за своими коллегами не замечал, пусть они и эгоцентричны чуть больше необходимого. Мы нуждаемся в умном координаторе. Ну кто как не я займется подобной работой, - с гордостью подметил алхимик и весело ухмыльнулся своим мыслям.
Вскоре показался силуэт храма светлой богини и Нагльфар остановил своего рысака, за что получил от того благодарное фырканье. Спустившись с утомленного животного, алхимик живым взглядом окинул близлежащую рощицу и привязал к дереву поводья, дабы на всякий случай можно было быстро убраться подальше от этого места, набери их диковатое задание не слишком благоприятный оборот. Да и отпускать коней прямо возле храма было бы по меньшей мере странно и неказисто, как рассудил господин Вурдалак.
- Мы на месте! - торжественно провозгласил гомункул, - мой любезнейший друг, я так понимаю, что вся операция будет тайной, верно? А потому нам необходимо выбрать роли, которые придется играть перед господами инквизиторами. Я вполне могу сойти за благородного и честолюбивого паломника, что посетил храм светлоносной богини, растворись она в Пустоте, - глаза алхимика сверкали задорным блеском, а на губах играла привычная ядовитая ухмылка, такая, что как раз в пору шла хулителю всяческих божеств.
Через пару мгновений образ гомункула чуть изменился. Незаметно, но все-таки явственно, особенно для существ, что умеют выделять во внешности подтексты и примечать мелкие детали. Гаденькая ухмылочка очень резко сменилась на более благостную и добродушную улыбку, от чего и бородатое лицо казалось округлилось, стало миловиднее, как у простого пекаря или же кузнеца близлежащей деревушки. Взгляд же наполнился спокойной, уверенной добродетелью, но где-то еще на дне черных глаз засели самые коварные и хитрейшие демонята. Впрочем, мало кто такое заметит, уж точно не те, кто имел несчастье общаться с господином Вурдалаком ранее. Зачерпнув ладонью горсть пыли, алхимик вымазал ей особенно неблагоприятные пятна плаща, а затем еще и штаны с сапогами. В довершении образа он нашел сухую крепкую палку, очистил ее от земли и листьев, импровизированный посох лег в правую руку гомункула.
- Ну как вам? - участливо поинтересовался он у компаньона, но не дожидаясь ответа снова спросил, - а что мы с тобой будем делать? Внешность у тебя не самая заурядная, если честно.

Тонтел беспокоился. Он чувствовал что весь план пошел наперекосяк. Что что-то не так. И для беспокойства было несколько поводов. Во-первых, письмо из Ордена. Срочное. Доставленное с помощью магии прямо в руки Тонтела. К такому способу мги Ордена редко прибегали. И это был первый звоночек. Во-вторых, текст письма. В нем было только пару строк:

«Тайна раскрылась. В Ордене предатели. У меня мало времени, но я постараюсь отправить документы в хранилище».

И всё. Ни подписи, ни пояснений. Только бумага в пятнах крови. И этого оказалась достаточно. Тонтел всё понял. И ему оставалось только ждать.
Орден хорошо хранил свои секреты. О том, чем он занимается на самом деле знали лишь посвященные. А были такие тайны, которые знал только узкий круг. А те, кто знал о том, что в замке Ордена хранились бумаги, в которых шла речь о ритуале возрождения темного Бога, вообще знал только Совет Ордена, глава и пара приближенных к Совету инквизиторов. Ими были Тонтел и Грин. Бумаги попали в Орден случайно. Благодаря удачи. И совсем недавно. Совет наказал Грину их охранять. До тех пор пока Тонтел не приготовить место, где бумаги будут в сохранности. Тонтел почти доделал свою работу. Но тут пришло это письмо. И инквизитор занервничал. Но оставалось только ждать. Что, впрочем, он и делал.
И дождался.
Когда уже Тонтел решил отправиться сам в Орден и узнать, что же там стряслось, в храм вошли двое. Инквизиторы. Тонтел очень хотел в это верить.  Инквизиторов сходу так и не определишь… Тем более вели они себя как они… странно. Женщина поцеловала своего спутника чем поставила в тупик Тонтела. Но выбора не было. Инквизитор должен был убедиться в том, что они инквизиторы. Или не инквизиторы. Сам Тонтел стоял в тени одной из колон и его не было видно. В момент, когда женщина прошла мимо него, инквизитор схватил ее за руку и притянул к себе. А затем шепотом произнес:
- Покажи запястье.

Медом им тут намазано, что ли… - зло подумал Аларих, исподволь наблюдая в отражениях церковной позолоты за наплывом верующих в доселе пустующий, казалось бы, храм. Ни то, чтобы в данный момент их было особенно много, но тенденция прослеживалась весьма очевидно, и Виндек даже начал подозревать, а не пришелся ли день его возлияний на какое-нибудь «Успение Ильтара» или «Низвержение Тейара». Иштэ живо представил себе, какой бы оборот могла принять ситуация, окажись он сейчас в центре праздничного молебна…   
Между тем, ретивое челобитие пред светлым ликом Богини отнюдь не способствовало замедлению тех процессов в организме Виндека, которые неизбежно должны были привести к исторжению излишков влитой в него вчера жидкости. Проблема заключалась в том, что единственным в храме подходящим для этого сосудом оказалась стоявшая подле молельного места чаша для пожертвований. И хотя тело Алариха вполне устраивал любой из вариантов перехода в более стабильное состояние, у проблемы все ещё оставался и немаловажный моральный аспект. Отсутствие взаимопонимания с богами – одно дело, но принесение подобного рода даров….
Когда борьба насущных материальных потребностей и наложенных на себя самим Виндеком моральных ограничений достигла, наконец, своего апогея, он, с мольбою о чуде, обратил свой измученный взор к возвышавшейся над ним пресветлой Ванесе.  Уже не на показ, а вполне даже искренне и будучи исполнен такого смирения, что, казалось, грешный дух его готов был прямо сейчас сбросить с себя бремя всего мирского и куда-нибудь вознестись. Вместо чуда, однако, Богиня послала Алариху какую-то неказистую грязноватую деву, которая примостилась в достаточной близости от него, и вполне могла ощущать источаемые им хмельные ароматы.
«Пусть только попробует пожаловаться». В общем, терять было уже нечего. Аларих наметил ближайшую колонну и, совершив неожиданный героический бросок, ухватился за неё обоими руками. Затем переместился тем же способом к следующей. Это следовало повторить ещё порядка десяти раз прежде, чем он добрался бы до выхода. Разумеется, подобные маневры быстро привлекли ненужное внимание. Кто-то из служителей – высокий, пожилой и абсолютно лысый человек – направился к Алариху.
- Отрадно видеть, сын мой, как истово ты являешь богам свое почтение, - заговорил он бархатистым басом - но не постом и не молитвами,  и не самоистязанием, отнявшим у тебя, как вижу я, все силы, заслужишь ты благосклонность Их. Но делами своими во благо святой Их церкви! Видишь ли ты чашу, в кою Ванесе угодно принять пожертвование? – приступил он, было, к стандартному душеспасительному наставлению, но что-то его смутило… - Сын мой, да ты, никак, пришел в дом божий, испивши дурманящего яду? Мягко выражаясь… Ты, осквернитель святого храма, заслуживаешь кары ни только божественной. А она, уверяю тебя, последует! Я говорю о каре…
- Ой, да тихо ты… – Скривился Виндек, болезненно хватаясь за голову – Слушай… отче… Если ты думаешь, что для Ванесы это сейчас первостепенная проблема, то… я бы советовал больше внимания обратить на… - он задумчево пробежался замутненным взглядом по залу и, в итоге, указал на деву, спугнувшую его только что с молельни – своими ушами я слышал, как в молитвах своих она трижды повторила слова «Ванеса, де Фанфоров прогони!». Это же… вам что, нужны неприятности с Инквизицией? Нужно немедля, с максимальным скандалом и шумом выпроводить её отсюда. Или хотите, чтобы вас обвинили, в том, что вы знали, но бездействовали?
- И ты ещё смеешь обвинять честную девушку…
- Я сообщил вам критически важные сведения, отче. Но вы пренебрегли ими в силу каких-то своих субъективных суждений. Субъективные суждения – зло, скажу я вам. Поэтому я сейчас вас от них просто избавлю. Вам не следует помнить наш разговор, и меня… и мое состояние… Вам следует помнить лишь то, что я вам сказал об Инквизиции. Чистая, не оскверненная досужими домыслами, информация...
Виндек ценой сверхчеловеческих усилий сумел сосредоточить свой взгляд в одной точке и направить его в глаза священника. Последовала слабая, почти неразличимая со стороны магическая вспышка, отблески которой ещё несколько минут играли в округлившихся глазах попа. Сам Виндек тем временен поспешно убрался за колонну и сделал там то, что должно было быть сделано. После этого он стал чувствовать себя немного лучше, и уже мог сравнительно уверенно начать пробираться к выходу. Двигаясь в тени колонн, он вдруг услышал чье-то настойчивое требование «показать запястье» и увидел таящихся тут же мужчину и женщину. Понадеявшись, что дальше запястья дело всё-таки не зайдет, он притих неподалеку, ожидая, пока путь будет свободен.

Отредактировано Виндек (2012-09-10 21:52:15)

Судьба паломника не особо милостива, считал мудрый алхимик. Мотаешься по свету, стираешь ноги до кровавых мозолей и все только ради того чтобы окинуть взглядом вереницу букв и символов, восхваляющую божество, которому ты предан. А есть ли это божество, какова его реальная власть над материальным миром и чем все это закончится, когда тело твое покинет последняя крупица драгоценной жизни... Пустота его знает. Вурдалак не верил в богов, каковыми их представляет подавляющее большинство существ в мире, а верил он лишь в некие сущности, чью природу пока невозможно описать, да и вряд-ли когда-нибудь станет возможно. Все-таки восприятию смертных есть предел. Впрочем, соглашался он и с тем, что когда вкладываешь во что-нибудь самый сильный и сокровенный смысл то оно сможет и невежественного бродягу сделать счастливее богатейшего аристократа и удачливейшего купца. Только для этого необходимо быть еще каким глупцом, а этого, увы, уже не исправить. Господин Вурдалак был слишком умен, чтобы внушить себе такую искреннюю и точную иллюзию счастья, что заставила бы его навсегда осесть, затаиться где-то в самом дальнем уголке мира и постигать самого себя в непрерывной медитации, глубокой, как самое чистое горно озеро. Вздыхая по своей утраченной с годами глупости, Нагльфар стал еще более похож на усталого от суровых будней паломника.
- Как думаешь, я сойду за барышню, которая пришла в храм светлоокой Ванесы, дабы отдать дань уважения этой богине? - алхимик окинул напарника быстры взглядом, который лишь на секунду зацепился на волосах, что показались уж слишком странными, как для храма светлой богини. Зловещими.
- Вполне сойдешь, только по мне так барышням в храмах вовсе не место, - задумчиво пробурчал господин Вурдалак, застегивая крючки любезному компаньону, - впрочем, как и всем вменяемым существам, а потому, думаю, что мы вполне впишемся в коллектив этих замечательнейших овечек... - последние слова гомункула вряд-ли кто-то расслышал, кроме него самого, потому как напарник (а теперь скорее напарница) уже тащила его ко входу в храм со скоростью разъяренного боевого ишака. К такому мужчина был не привыкший, а потому попытался выбраться, но не слишком. Прикинув, господин Клод решил, что их парочка имела вполне естественный вид: пылкая молодая девушка и зрелого возраста мудрый паломник, взявшийся ее сопровождать до храма. Но, как только двери его оказались за спинами благородных паломников, алхимика почувствовал себя крайне неуютно. Напарница уже отправилась отбивать поклоны светлоликому божеству, а господин Клод сделал шаг в сторону, скрывшись за тенью колонны. Взгляд его сразу же устремился на диковинное произведение искусства.
Эх, до чего безвкусны все эти экспонаты. Что от них останется через сотню-другую лет? Да ничего - грязные черепки, клочки испачканной ткани, заржавелые куски металла, покрытые вековой пылью. Неужели все жрецы вокруг могут быть настолько слепы? Видимо, могут, ведь дело тут не в духовности, а в подаяниях и дарах.
Губы алхимика размеренно шевелились, будто он читал неизвестную никому молитву, взгляд же искоса пробежался по колонному ряду, возле которого творилась слишком уж подозрительная деятельность. Хитрый господин Вурдалак решил притаиться, ведь в храме, наполненном инквизиторами под прикрытием можно подозревать всякого. Ошибка в таком тонком деле может стоит жизни (в случае гомункула звучит немного странно). Продолжая читать беззвучную мольбу, Нагльфар искоса поглядывал на девушку и мужчину с другого конца колонного ряда.

- Слава Богам! – радостно, но всё так же шепотом произнес Тонтел. – Я тебя и ждал. Где бумаги? И что случилось с Грином? Где василиск? Я ждал его. Подготовил всё. А пришло письмо. – Инквизитор достал из кармана смятую и окровавленную бумажку. – Вот, наверное он послал. И речь там о тебе. Или ты не одна? Кто тот парень? Ему можно доверять?
Тонтел нервничал. Вопросы сыпались как снегопад на голову. Ему хотелось всё знать. но вместе с этим он боялся, что сболтнет лишнее. Поэтому только спрашивал.
- Подожди, тут небезопасно. – Инквизитор покосился на толпу. – Пойдем, есть тут одно место. Но надо забрать твоего друга. Правда им уже заинтересовались. Пойдем, - Тонтел взял женщину за руку и потянул за собой.
Мужчину начинала напрягать происходящее в  храме. Было в этом всем что-то неестественное. Только понять он никак не мог что именно. Тонтел списал это на нервный шок, появившийся после полученного письма.

В храме появились еще люди. Они были одеты в лохмотья и отличались от остальных посетителей святого места фанатичным блеском в глазах. Среди новоприбывших выделялся один мужчина. Он был лыс и очень высок, широк в плечах, а лохмотья выглядели даже как-то прилично. Мужчина был таким же как остальные, но всё равно выглядел в этой толпе чужим. Как будто просто маскировался и хотел сойти за психа.
- Вы! Идолопоклонники! – закричал лысый мужчина. – Вы поклоняетесь не тому Богу! Нет Бога кроме Хрода!
Что за Хрод никто кроме этих фанатиков не знал. Прихожане зашушукались. Кто-то продолжал молиться, кто-то крутил у виска, кто-то уже собрался выдворить вон этих психов. Но пока никто к активным действиям не приступил. Вдруг сами уйдут? А лысый продолжил:
- Но не бойтесь! Я здесь, чтобы открыть вам глаза. Я вам помогу уверовать и отвернуться от фальшивых богов!
Лысый поднял руки, и на его ладонях появился огонь. С каждой секундой он разгорался всё сильнее. Как и пламя безумия в глазах мужчины. А вот его друзья выглядели так, будто очнулись от долгого сна. Пламя их отрезвило. И они явно уже жалели, что пришли сюда. Но бежать было поздно. Хотя…
- Неверные сгорят вместе с их идолом! А те, кто прозреет, сможет спастись. – Уже тише произнес мужчина, и колонны храма загорелись.

Огонь распространялся быстро. Прихожан охватила паника. Люди заметались по храму, загнанные в ловушку. Выход был пока еще свободен, но они его не видели. Их обуял страх. Не всех, конечно, кто-то уже смог спастись. В том числе и те, кто это всё устроил.
Тонтел, который всё это время молчал, потянул за собой женщину, подошел к Лео, отпихнув подошедшую девушку в сторону, и схватил его за руку. А тем временем, храм горел и округу оглушали крики испуганных прихожан.
- Пойдем. Быстрее.

Сперва все было даже неплохо. Устроенная Виндеком провокация всецело оправдала его расчет. Скандал, созданный на пустом месте и по поводу, существовавшему лишь фантазии участников, отвлёк в очередной раз общественное внимание от реальных неблаговидных действий Инквизиции. Честнее, конечно, было бы сказать – от неблаговидных действий одного из её членов, но в некоторых случаях Виндеку было психологически комфортней не выделять себя из общего контекста. Тараканы в голове Алариха аплодировали стоя.
Триумф, впрочем, был сорван внезапно появившейся на сцене компанией пироманьяков. Сообщим некую информацию, представляющую ценность исключительно для существ, включенных в круг общения этой секты, они подожгли храм. Надежды Алариха рухнули в одно мгновение – столь вожделенный им выход, к которому он, сначала в мечтах, а после и превозмогая физическую слабость стремился все эти часы, оказался вдруг недоступен. Запах дыма и летящшие во все стороны головешки, как и следовало ожидать сделали входную дверь источником надежд и первоочередной целью не одного только Алариха. Прорваться было уже нереально.
Виндек стал размышлять об окнах. На его взгляд располагались они несколько выше, чем хотелось бы, и слишком близко от колонн, являвшихся основным источником возгорания. А храм, тем временем всё погружался в пучины хаоса. Чем-то это напомнило ему тонущий корабль, команда которого решилась капитана и принялась действовать по усмотрению - с тем же энтузиазмом и примерно тем же уровнем осмысления своих действий, какой характерен для носящейся по двору обезглавленной курицы. За этими невеселыми размышлениями как-то фоном прошел мимо сознания иштэ состоявшийся вблизи диалог. И лишь когда закончился он уверенной фразой:

- Подожди, тут небезопасно. Пойдем, есть тут одно место. Но надо забрать твоего друга. Правда им уже заинтересовались. Пойдем…
….Пойдем. Быстрее.

Виндек понял, что парень выгодно отличается от других присутствующих хотя бы тем, что более-менее знает, куда идти. До крови прокусив себе руку, чтоб боль, ударившая в мозг, хоть сколько-то развеяла клубящуюся в нем дымку алкогольных паров, Аларих сконцентрировался на коричневом плаще незнакомца и двинулся следом.

Отредактировано Виндек (2012-09-15 12:07:55)

Иногда господин Вурдалак очень жалел о том, что в одно время не решился пересадить своему полуживому телу очень уж полезные части некоторых хищников или даже иных гуманоидов. В те времена такие мелочи казались ему несущественными, да и к тому же не очень вписывались в эстетствующую картину восприятия алхимика своего тела. Теперь же он кусал локти из-за того, что темнота столь надежно укрывала от его внимательного взора всех подозрительных личностей возле колонн. Впрочем, не они одни заслужили тщательнейшее внимание гомункула. В иных посетителях сего храма он старался тоже разглядеть инквизитора или союзника. К сожалению, мало кто подходил - один слишком тучен для оперативной работы, другой припадал на одну ногу, третий вообще пьяным в храм завалился. Только вот девушки внушали Клоду наибольшую неуверенность - каждая могла быть подловатой инквизиторшей - кто их всех, гадюк, пересчитает? Да и сударыни вполне уместно смотрелись в храме светлоликой богини, их всех окутывала незримый ореол благочестия, даже его напарницу. Мельком бросив заинтересованный взгляд на Риллу, Нагльфар еле сдержал ухмылку.
Умеет же комедию ломать, - заметил внутренний голос, - я бы так не смог. Да и мне бы не пошло в колени падать. Как бы мой хитрый некромант палку да не перегнул, а то сразу нас вычислят - мы ведь вместе пришли...
Вмешиваться в действо напарника Вурдалак не особо спешил, так как мог позволить себе доверять некроманту даже столь тонкие ходы, все детали которых есть лишь у него в голове. Теперь просто каждый действовал по своему усмотрению. И мудрый алхимик, как и всегда, предпочитал держаться в тени и холодно выжидать, подобно тому, как выжидает хищник, разум которого наполнен спокойствием и уверенностью. Конечно, судя по письму, им стоило спешить, действовать быстро и решительно, ведь дело на кону было слишком важное, чтобы за подобный промах начальство оставило в живых. Но Клод Нагльфар точно знал, что спешка - самый прямой путь к поражению. Тому, чей разум отвлекается на суету, вызывая тем самым беспричинный страх опоздать, все сложнее и сложнее добиться успеха в любом начинании.
Одаряя своим драгоценнейшим и тишайшим вниманием каждого посетителя замечательного храма, Нагльфар не сразу заметил новых посетителей, что вели себя уж слишком шумно, как для добрых мирян. Внимательно окинув взглядом их лица и чрезмерно безумные глаза (даже как для религиозных существ), он почувствовал, что сейчас тут с большой вероятностью случится что-то интересное. Как минимум - драка. Однако, через мгновение алхимик понял, что минимумом тут никак не обойдется. Больно голос у предводителя был характерен - с теми самыми опасными нотками фанатизма, искренней веры в свое дело, веры в то, что оно есть самое правое. Еще Вурдалак успел выделить крайнее самопожертвование этих чудаков - каждый пришел с открытым лицом, не попытавшись спрятать его за маской, как это любят делать особо ярые экстремисты. Значит, что либо они особо глупы и являются лишь марионетками некоего куда более мощного оккультного движения, либо просто смертники. Второе было бы очень уж неприятно, ведь, как известно, смертники наносят один точный и всепоглощающий удар, им нечего размениваться по мелочам. Хитрый алхимик окинул взглядом окружающие его произведения искусства, выбирая то, что способно будет защитить его от какого-либо физического или магического удара огромной силы. Рука его уже было потянулась к огромной металлической тарелке, как тут же в этом пропала всяческая необходимость, ведь глупый экстремист всего-навсего поджег колонны. За что и удостоился от господина Вурдалака всепризирающей ухмылки.
Хорошо, что такими идиотами могут быть лишь крайне религиозные люди, - пронеслось в голове, - посеять панику в храме... Да, думаю, что наша инквизиция способна и на такое, если на кону что-то важное. Возникает лишь вопрос - чем эти твари отличаются от нас? Только тем, что они глупее и не способны морально мимикрировать под окружающую среду. Ну да ладно.
Отбросив всякие лишние мысли, гомункул ощутил, что сейчас уже настало то самое время - время действовать. Вокруг пылали колонны и Нагльфар предусмотрительно от них отошел, оборвав кусок гобелена, которым обмотал нос и рот, подобно платку. Хоть и тело гомункула устойчивее к внешним раздражителям, но действие угарного газа было слишком опасного для всех живых существ, так как действовало тихо, коварно. Умение пользоваться любыми неожиданностями в качестве союзника очень часто выручало хитрейшего господина Вурдалака, как и в этот раз. Свет от огня позволил рассмотреть подозрительную компанию и мозг алхимика принял единственно-верное решение - следовать за ними. Ведь это были единственные господа миряне, кто не сильно-то и растерялся при таком пожаре. Кроме того настораживал капюшон одного господина и крайне напряженные, нервные позы и движения девушки. Отыскав взглядом напарника, Клод был уверен, что тот сделал тоже самое. Встретившись с некромантом взглядом, он кротким жестом показал тому ладонь, опущенную вниз, означающую, что покамест стоит соблюдать конспирацию, затем его ладонь дважды разрубила воздух в направлении девушки и капюшона, что уже спешили покинуть храм.
Пригнувшись, алхимик принялся двигаться за потенциальными соперниками, попутно издавая нечленораздельные звуки, выражающие у людей обычно испуг и злость. Движениям он постарался придать судорожность и неуклюжесть, что часто наблюдается при панике.

Отредактировано Клод Нагльфар (2012-09-17 15:24:38)

Так… А где же, собственно, моя сумка? – Подумал Аларих, едва лишь способность думать вновь посетила его после продолжительного отсутствия. Он осмотрелся. Нечего, в общем-то, необычного, лишь только чарующая простота сельского пейзажа, нарушенная видом догорающего вдалеке храма. Какие-то смутные образы, начавшиеся просачиваться в его память, не давали ответа на главный вопрос…
«Где, Тейар дери её, моя сумка?! А… впрочем, он может оставить её себе, я даже ведь не помню, что в ней лежало. Какие-то документы, мне кажется… Не следует, наверное, какое-то время показываться в орденской библиотеке… Хоть я и вытер себя из памяти её работников, отнюдь не факт, что столь же виртуозно смог повторить это с учетной документацией по выдаче архивных дел. Пусть я старался… но, неизменно терпя одно за другим унизительное поражение на ратном поле крючкотворства, я должен объективно отнестись к возможности того, что не каждую бумажку мне удалось должным образом подправить»
В общем-то, Виндек собрался уже уходить, когда внимание его привлек ком грязи необычной формы. Он высился чуть в стороне от четко вычерченной в той же грязи траектории движения самого Виндека. Иштэ потянул за торчавшую из кома лямку. В руках его оказалась сумка. Не его сумка, как он понял. Проблеск воспоминания озарил внезапно его разум:
Горящий храм… жар... суматоха… застилающий глаза дым… темноволосая девушка, вцепившаяся в его руку удивительно натренированными пальцами, да так что и не вырваться… Они бегут куда-то… Девушка вдруг спотыкается, будто ужаленная в ногу… Она замедляет свой ход и Аларих, уже теряющий ориентацию в простанстве, но подчиненный ещё законам плотного мира, по инерции влетает в неё… Хватается за лямку на её плече, чтоб не упасть… Она, видимо, хватается за его лямку… Происходит что-то, и сумку Алариха срывают…
Он даже готов был поклясться, что видел, как та чудесным образом пронеслась по воздуху и растворилась в мировом эфире... Но это видение Ал предпочел оставить на совести строителей, использовавших при возведении храма токсичные алхимические смеси, вошедшие при пожаре в состав вдыхаемого им дыма.
Расклад был явно не в пользу мирного обмена извинениями с последующим восстановлением статус-кво. У Алариха на руках была чужая сумка. При этом, его сумки на руках владельца этой, чужой для него, скорее всего уже не было. Делом чести, конечно, было бы найти хозяйку и вернуть ей её имущество, но это означало бы столько лишних проблем… тем более, что своего ему в любом случае уже не вернуть … Чужого, впрочем, ему тоже было не надо. Заметив, как к месту его прояснения медленно стягивается деревенская детвора – странный, разговаривающий сам с собой дядя в обгоревшем карнавальном костюме определенно вызвал фурор в этой заспанной местности – он выбрал из толпы того, чья чумазая мордаха показалась ему наиболее перспективной с точки зрения наличия признаков возможного развития интеллекта, и вручил находку ему.
Держи, малыш, - ласково и чуть торжественно произнес Виндек – Я не знаю, что здесь, но чувствую, сама Ванеса желает, чтобы это стало ТВОИМ открытием! Первым действительно интересным открытием в твоей едва только начавшейся жизни… Помни, от того, как ты распорядишься им, возможно будут зависеть и многие другие открытия, что ждут тебя в будущем.

О… Одна проблема минус… - с облегчением подумал иштэ, оставляя в покое слегка обалдевшего ребенка - я же… Куда же собирался сегодня всё утро??? А! Ну точно ведь!

Переход в: Пункт телепортации

Отредактировано Виндек (2012-09-20 21:22:07)