С чего же все началось?..
Признаться честно, это вопрос спорный – ибо начал обычно бывает несколько. И только Логика (она же – самая непонятная, и, пожалуй, скверная шутка Богов) выбирает, какую часть бесконечной Ленты Времени надо обрезать бессовестными Ножницами Рассказа, дабы полученный обрубок отметить, как наилучшее из всех пресловутых начал. А их, как известно, всегда больше, чем одно. Ибо некоторые события являются первопричиной только на первый взгляд. Куда не глянь, найдешь что-то, что имело место быть «до того, как». И, между тем, это самое «до того, как» умудрялось иметь хоть и косвенное, но все ж таки отношение к повествованию.
Итак, с чего же все началось сейчас? Быть может, с той минуты, когда Эрртис, увлеченная таким открытием мира, как вино, а потому пьяная вдрызг, походкой безногой лошади благополучно пересекла вечернюю улицу города из одного конца в другой, чтобы в следующую минуту в кого-то врезаться? Или ровно с того момента, как она, из последних сил игравшая роль «я трезва, аки Ильтар, не смотри на разбитую бутылку в руке», выслушав (что не значит – «услышав») некоторые слова со стороны пострадавшего от тарана и приняв их за познавательные поучения, радостно кивнула и сообщила: «Ага». Да, вот с этого, пожалуй, и стоило начинать. Жаль только, после своего судьбоносного «Ага», Эрр уже ничего толком не помнила. А потому необходимость отправки на остров Пелеач оказалась для нее весьма удивительным открытием.
В общем, Логика уже чикнула своими Ножницами. И начало несколько приблизилось к постоянно изменяющемуся «сейчас».
…А теперь Эрртис, сохраняя философское молчание, наблюдала, как уважаемый наниматель слезает с высот древесных, снисходя на грешную болотистую землю. И, поскольку для подобных наблюдений ей пришлось развернуться на сто восемьдесят градусов, в голове дракона вертелась всего одна мысль. Мысль, одновременно успокаивающая, как осознание того, что «тот огненный шар пролетел мимо», и, между тем, пугающая, как игра воображения на тему «но если бы он все-таки в меня попал…». Отбрасывая изобилие умных (а потому неуместных) слов, стоит сказать, что мысль эта звучала примерно так:
“Тейар, ты знаменитый приколист. Я же только что прошла по этому самому месту”.
Так вот, эта скромная беззвучная реплика была первой из четырех, последние три из которых, запыхавшись, настигли свою сестрицу с некоторым опозданием. Среди них уже можно было вычислить самую значимую. А именно:
“И теперь, дражайший гений шуток, я молюсь тебе, дабы господин Кертес внезапно про это забыл, когда будет выплачивать мне обещанные деньги”.
Третья:
“Лучше бы уже открыть глаза – или, на худой конец, шляпу снять. Не увидишь следующую ловушку – и, не дай Анем, вообще ни монеты не получишь”.
Четвертая же, несмотря на то, что оказалась последней, вынудила свою незадачливую обладательницу усмехнуться.
“Только не переусердствуй. Мертвым деньги тоже ни к чему…”.
Далее Эрртис пришлось прервать увлекательное прослушивание посетителей своей бедовой головы, и, машинально поправив полы своего неизменного головного убора, продолжить бодрое чапанье по болотистой земле – предварительно, ясное дело, развернувшись в обратную от Мартина сторону. Теперь, однако, наемница (да, кстати, стоит поздравить Эрр с недавним приобретением новой профессии) старалась быть более внимательной.
Скромный отряд, в который Каракурт имела неосторожность вписаться, двинулся вперед – осторожно, медленно и в напряженной тишине – не считая утробного чавканья грязи под ногами, тяжелых вздохов, поминаний всех возможных виновников происходящего и трехэтажных проклятий в адрес всего сущего, исходивших, обычно, от самой Эрртис, к которой в сапог неизвестным образом пробрался тритон.
Разговоры были только в самом начале (отрезанном от начала официального) пути, и имели они крайне лаконичный вид. Хотя Эрртис не очень любила подобного рода безмолвие, ей пришлось признать, что более неподходящее для болтовни место сыскать нелегко. Во всяком случае, сейчас на ум шло одно или два, не больше.
Несмотря на большую любовь к дикой природе, диктуемую не менее дикими драконьими корнями, Каракурт не очень нравилось путешествовать по столь экзотическому месту, как полуболото, чуть притоптанное до состояния содержимого среднестатической канавы. А потому Эрр уже пыталась поприставать к нанимателю с темой «Нафига тащиться в самую топь, срежь вон те странные шерстяные стволы и поехали обратно», однако ей пришлось смириться с мыслью, что гигантский паук, зарывшийся в землю, будет весьма расстроен, если кто-то попробует отпилить ему конечности.
