Геенна огненная на земле - это заснеженный восток в час метели. Зверский холод пробирал до костей и вызывал зубной лязг даже у дракона, который прохладу приветствовал и спокойно переносил умеренный мороз. Проблема состояла в том, что в снежной мандранской пустоши температура была отнюдь не умеренной - только волков морозить, и один конкретный волк, к прискорбию, лишь усугублял и без того незавидное положение дел.
Поступил приказ, ослушаться которого у Кантэ права не было. Одно слово Первого шадоса - и он пойдет в пасть к Тейару, если божка все-таки удастся реанимировать. Он, похоже, был рожден для таких миссий - мощный маг с сильным телом и крепким здоровьем, дракон, чей разум поражен кошмарной заразой - цепью, за которую накрепко ухватился Грегориус. Лидер могущественной когорты мог затянуть петлю на шее в любой момент, стоит Кантэ оступиться и перестать быть полезным. Его держали, как бешеное зверье, и выпускали лишь тогда, когда шанс остальных справиться с задачей стремился к нулю. Его не жалели, но знали - выживет, если захочет. А он хотел, ведь именно ради этого он сам вручил в руки Первенцу темного бога ненавистную цепь.
В этот раз Грегориус поставил перед ним сумасшедшую в своем исполнении и непостижимую в своем сумасшествии задачу. Кантэ получил от шадоса ориентировку, последние данные разведчиков из восточных земель и сведения из легенды, согласно которой на просторах необжитой, отторгающей всякое живое пустоши похоронен пантеон с ценным скарбом. Вертлюгом звеньев выступил озлобленный и яростный дух метели, некогда образцово светлый и ныне безнадежно опоганенный батькой Первого. На такого натравить впору такую же зверюгу, которая должна быть волку не по зубам, с прочной чешуей, уверенностью в своей силе, низкой чувствительностью к боли, беспринципностью и смелостью, низвергающей все возможные страхи.
Бой шел, каждый брал измором, не в силах подступиться к теплой и податливой плоти. Манипуляции с атмосферным давлением не спасали. Плотная пелена метели редела только после точных ударов, взрезающих белесый покров не хуже взмаха плети. Ульгельмир был силен, давил магические модусы, душил что есть мочи, надрывно и исступленно сопротивлялся и ускользал из лап. Кантэ изматывал его в драконьем облике, поскольку так мог наилучшим образом защититься от смертельно острых зубов и когтей, крепостью фактически не уступающих его собственным.
Не убивать, доставить живым. Чтобы урезонить пыл, приходилось портить шкуру, но издохшее божье детище не принесло бы Грегориусу никакой пользы. Как хотел, но дракон должен был заставить волка склонить голову и пасть в бессилии. Если бы это было так просто... Кантэ устал сам, он потратил день на поиски, и остервенело черпал ресурсы из зашкалившей злости. Терпение истончалось подобно куску масла на раскаленном сотейнике - неумолимо, стремительно и неизбежно. Ушиб на грудной клетке, полученный в человеческом обличии, беспокоил и требовал лечения. Несколько раз ему удалось задеть животное и зацепить когтями шкуру, но силы покидали Ульгельмира слишком медленно, и их было слишком много. Под гнетом раздражения и усталости выдержка пала, уступая место дару древней расы - огню.
Кантэ изрыгнул из пасти струю пламени и погнал волка прочь, как всякую клейменную тьмой тварь, которую огонь и свет стойко отвращали, а в этом случае еще и сулили поражение. Это был резонный исход. У них не осталось сил, чтобы выплясывать друг перед другом, но у ящера, в отличие от беспокойного духа, имелись тузы в рукаве.
Зараза. Далеко не уйдешь.
Кантэ обернулся человеком, обволок себя теплом, смахнул капюшон с головы и принялся порывисто расстегивать кожух, чтобы исцелить побитый участок тела. Закрепленная на драконьей лапе сумка с пятым измерением рухнула в снег поблизости. Вскоре из нее была извлечена магическая шапка, которая с десяток лет назад подарила дракону третью стихию, взятую под патронаж ныне ускользающим за край солнцем. Вечер вступал в свои права и оставался удручающим вопреки светлоте снежной пустыни, о чем не преминул напомнить затяжной вой, прошибающий слуховой нерв.
Рассекая потуги утихающей бури, крупный ящер взмыл к небу. С высоты выследить ускользавшего зверя было многим проще, чем по земле, но картина, представшая пред глазами спустя короткий полет едва не заставила дракона споткнуться о воздух. Откуда здесь путник? Один, бредущий посреди безбрежного и сплошного пустыря, где изредка проступали безжизненные громады льда и камня, он казался обманчивым миражом. Лучше бы тщедушному тельцу быть галлюцинацией, сыгравшей с изможденным сознанием, потому что реальность, которая развернулась на поле брани, предрекала будущее куда худшее, чем внезапные игры разума, и в первую очередь - для тельца.
Твою Ванесу во все молельни. Какого хрена, сукин сын, ты творишь...
В очередной атаке Ульгельмир не просто исчез. Волк учуял приближение врага и растворился в худощавой фигуре, найдя в лице темного мага годное пристанище и надеясь, что ящер не сможет прорваться через темный магический полог. Кантэ не успел бы среагировать при всем желании и мог только наблюдать, как в недоумении вертится тельце, не подозревая о своей печальной участи, и как торопливо уходит, будто бы так и было задумано.
Кантэ сорвался в пологое пике и пронесся над белобрысой макушкой, открыто демонстрируя свое присутствие, о котором наверняка оповестили ранее шумливые взмахи крыльев. Не было смысла прятаться. Из скупого поединка дракон сделал очевидные выводы: маг владеет тьмой на уровне мастера, и будь у него магистерские навыки в чем-либо, он бы предпочел применить их, если только логика на нем со вкусом не отдохнула. Никаких поспешных умозаключений без малейшего подспорья ящер не делал. Он ничего не знал о путнике, как и о теперешнем его состоянии, лишь предполагал, что звериная ярость его не обуяла, и Ульгельмир сознание не затронул, урвав только тело. По крайней мере, зримо поведение жертвы обстоятельств не изменилось.
Стукнуть котелком о ближайший камень - и дело с концом... Нет, нельзя. Неизвестно, как среагирует волк на такой дружелюбный порыв. Скорее всего, сбежит, и снова продолжится морока и возня. Сейчас он там, внутри, притаился в мозглявом организме. Нужно только понять, как подступиться, выкорчевать или забрать с носителем. Кантэ мог бы воспользоваться эффектом неожиданности и попытаться телепортировать их обоих, но чуйка упорно подсказывала - все не может быть так просто. Сначала необходимо прощупать почву.
Ящер опустился на землю перед незнакомцем, облекся в человеческую форму, поддел рукой упавшую сумку, закидывая на плечо, и расслабленно, неторопливо двинулся вперед, попутно рассредоточив по телу барьер на случай непредвиденных событий. Чем четче становился образ, тем больше вопросов рождала черепная коробка.
Похоже, мальчишка. По виду и соплей перешибет. Не иначе как сдуло откуда-то и сюда принесло.
Каким чудом этот субчик остался на ногах и не встрял головой в сугробе после учиненной духом пурги остается загадкой. Дракон обвел взглядом потенциальный труп, поскреб пальцем висок и непринужденно поинтересовался:
- Яблочко хочешь? То в одну сторону бредешь, то в другую, дороги не разбираешь, - Кантэ участливо склонил голову, - Сам постарался или потеряли?